Немецкая трагедия, 1914–1945. История одного неудавшегося национализма

Британская армейская футбольная команда на фронте в противогазах. 1916 г.

Немецкая армия на первых порах была лучше технически оснащена, нежели англо-французские войска на Западном фронте, что облегчило положение Германии в 1915 году. Но довольно скоро от немецкого военно-технического превосходства не осталось и следа. Наоборот, промышленность страны стала отставать в производстве боеприпасов и вооружений, что было неудивительно, если помнить о морской блокаде и скудности немецких сырьевых ресурсов. Успехи генерала Гинденбурга на Восточном фронте весной-летом 1915 года были в значительной мере результатом катастрофической неготовности русской промышленности к войне. На начальном этапе она была не в состоянии производить достаточного количества боеприпасов и вооружений. Русские войска отступали в Польше, поскольку у них просто не было патронов. Однако со временем ситуация улучшилась. К концу 1915 года российская промышленность начала давать фронту нужное количество боеприпасов. Англичане и французы стали помогать оружием. В общем, к этому периоду немецкое военно-техническое превосходство исчезло и на Восточном фронте. В Берлине со страхом заглядывали в наступающий 1916 год, не видя никакого выхода из кровавого тупика, в котором очутилась страна.

Планы немецкого командования на 1916 год были составлены, вероятно, уже в состоянии полного отчаяния и базировались на безумном предположении о том, что Франция доведена до крайнего истощения, а потому не выдержит мощного массированного удара. Это предположение принадлежало командующему немецкими вооруженными силами генералу Фалькенхайну. Других мыслей у него в то время, очевидно, не имелось. Не было у него, вероятно, и разведывательных данных о планах противника, иначе бы он знал, что Антанта также собирается устроить Германии в 1916 году окончательный разгром, для чего готовит координированное наступление на всех фронтах. Именно от безысходности окопной войны военно-политическая верхушка мирового империализма устроила в 1916 году доселе невиданную и абсолютно бессмысленную кровавую бойню. На одном узком участке Западного фронта англо-французские войска смогли потеснить немецкую армию на 10 километров. На другом узком участке немецким войскам, атаковавшим позиции противника целый год, вообще ничего не удалось – противоборствующие стороны остались на своих позициях. Однако в результате двух этих безумных сражений на крошечных кусках земли (один протяженностью 35 километров, другой – 15 километров) были убиты и покалечены миллионы людей. Миллионы выживших сошли с ума от того, через что им пришлось пройти.

Самым известным и кровавым символом Великой войны стало сражение, вошедшее в историю под названием «Верденская мясорубка». Это и было то самое массированное немецкое наступление, задуманное генералом Фалькенхайном с целью разбить обессиленную Францию. План его был совсем уж незамысловатым: на очень узком пятнадцатикилометровом участке фронта сконцентрировать значительно превосходящие силы пехоты и колоссальное количество артиллерии, чтобы прорвать оборонительные позиции французов и выйти на оперативный простор, дабы двинуться в наступление на Париж. Операция была запланирована на 21 февраля 1916 года. Артиллерийская подготовка перед началом наступления длилась почти девять часов. Это была настоящая бойня. Казалось, выжить во французских окопах после такого огневого вала невозможно. Две французские дивизии, оборонявшие Верденский выступ, были почти полностью уничтожены. Когда пушки умолкли, в атаку пошли шесть немецких дивизий. Им удалось быстро захватить кровавое французское болото, где еще вчера были окопы с солдатами. Может, все это время люди и барахтались в жуткой грязи, голодали, болели и мерзли, но еще накануне они были живы. Они говорили, думали, ели, курили. Теперь же после многочасовой артиллерийской стрельбы от них остались лишь куски мяса. Тонны земли и разорванной человеческой плоти перемешались в страшную массу под ногами, которую теперь месили солдатские сапоги шести немецких пехотных дивизий. А ведь это было только начало. Десять месяцев на этом залитом кровью пятнадцатикилометровом пятачке будут идти ожесточенные бои, а количество выпущенных немецкой артиллерией снарядов превзойдет в тротиловом эквиваленте все, что выстрелила Европа в XIX веке. Такого преднамеренного, совершенно безумного, бессмысленного массового убийства история еще не знала. Можно смело утверждать, что грань человечности империалистические круги, правящие Европой, перешли именно здесь. С этого начался кровавый XX век.

Французское командование оперативно перебросило подкрепление к Верденскому выступу, и уже через несколько дней немецкое наступление захлебнулось. На протяжении всего 1916 года обе стороны ежедневно бросали тысячи человеческих жизней под нож «Верденской мясорубки», уже вскоре после своего начала не имевшей никакого стратегического и даже тактического значения. Битва при Вердене в военном плане закончилась абсолютно ничем, но вот в политическом смысле она имела колоссальные последствия. Серьезные антивоенные волнения французских и немецких народных масс начались именно с 1916 года. Это произошло в значительной мере из-за «Верденской мясорубки», которая каждый день исправно выбрасывала обратно на родину тысячи калек – свидетелей того, что там происходило. Хотя битва при Вердене и стала самой кровопролитной за время Великой войны, в 1916 году она оказалась не единственной. Битва на Сомме стала даже более масштабной, правда, она происходила на более протяженном участке фронта, и поэтому количество убитых на квадратный метр там было чуть ниже.

Форсирование реки Сомма в Северной Франции было английским предприятием. Во многом оно напоминало немецкое наступление в районе Верденского выступа. Колоссальное количество артиллерии с утра до вечера молотило по позициям противника. Артиллерийская подготовка перед штурмом длилась семь дней, сказалось серьезное экономическое превосходство Антанты, у которой на такое хватило боеприпасов. Англичане также бросили в бой свои военно-технические новшества. Впервые на поле сражения массово появились танки, в небе барражировали сотни самолетов. Наступление на Сомме началось 1 июля 1916 года. За две недели до этого, 15 июня, выдвинулись итальянская и русская армии. Летняя кампания 1916 года стала первой полностью согласованной союзниками кампанией Первой мировой войны. Летом Антанта перехватила стратегическую инициативу, однако добиться успеха все равно была не в состоянии. Победить в окопной войне на поле боя было невозможно. Первая мировая была войной на истощение, а потому выиграть в ней могла только та сторона, у которой оно наступит позже всех.

Битва на Сомме закончилась через шесть месяцев продвижением англо-французских войск на 10 километров. Погибло и было искалечено более миллиона солдат и офицеров. Битва при Вердене, как было отмечено выше, завершилась ничем. Число убитых и раненых составило три четверти миллиона человек. Итальянское наступление также провалилось, правда, жертв там было куда меньше. Сказалась экономическая отсталость как Италии, так и Австро-Венгрии, которые были не в состоянии производить такое количество снарядов и вооружения. Успешным в ходе летней кампании 1916 года оказалось лишь русское наступление на Восточном фронте, известное как Брусиловский прорыв, но и оно через некоторое время сошло на нет, когда немцы перебросили на Восточный фронт значительное подкрепление.

К концу лета 1916 года в Берлине царили панические и пораженческие настроения. Причин для того было предостаточно. Печальный исход кампании 1916 года всем казался очевидным. Выиграть войну было нельзя, вести ее дальше также не представлялось возможным, экономика страны трещала по швам. Союзники по Четверному союзу находились на грани коллапса. Немецкой армии удалось ликвидировать последствия Брусиловского прорыва на Восточном фронте, но Австро-Венгрия была до предела истощена летней кампанией 1916 года. Еще одного года войны «лоскутная империя», вероятно, не выдержала бы. Единственное, что могло спасти Восточный фронт от полного развала, было то, что Россия после своего летнего наступления была не в лучшей форме, нежели Австро-Венгрия. Обе империи напоминали двух окончательно выдохшихся на ринге боксеров, вошедших в клинч, и таким образом едва державшихся на ногах. В сложном положении находилась и Османская империя, она разваливалась изнутри. В 1915 году османские власти устроили геноцид православных, составлявших четверть жителей страны. В 1916 году при помощи англичан восстание подняли арабы, на которых приходилась половина населения. «Больной человек Европы», как еще в XIX веке политики назвали Османскую империю, был при смерти.

Первый британский танк Mark IV на параде в Нью-Йорке, 1917 г. Англичане намеревались переломить с помощью танков ход войны. Через четверть века такая же мысль придет и Гитлеру

Германская военно-политическая верхушка металась в поисках выхода из положения, которое было безвыходным. В сложившихся обстоятельствах кайзер Вильгельм II делает свой последний шаг на политической сцене страны. Как и все его предыдущие шаги, этот принесет Германии только страдания и горе. Двадцать девятого августа 1916 года кайзер назначает генерал-фельдмаршала Гинденбурга главнокомандующим немецких вооруженных сил. Вместе со своим бессменным заместителем генералом Людендорфом фельдмаршал немедленно начинает «тотальную войну». Гинденбург и Людендорф устанавливают в Германии де-факто военную диктатуру. Кайзера и канцлера отстраняют от реальной власти в стране. Отныне все важные государственные решения принимаются военными. Кстати, главным в новом правящем тандеме становится генерал Людендорф, именно он стоит у руля. Гинденбург играет скорее представительскую роль, он главный национальный герой Германии еще с августа 1914 года после победы над русскими в Восточной Пруссии.

Третье Верховное главнокомандование, как вошло в историю высшее руководство вооруженных сил Германии под предводительством Гинденбурга, незамедлительно предприняло ряд экстренных мер военного и экономического характера. Меры эти выиграть войну не помогли, скорее наоборот, привели к окончательному истощению страны, вследствие которого она в конце концов и капитулировала. Однако по сей день немецкие националисты считают как Гинденбурга, так и Людендорфа военно-политическими гениями, спасшими отечество. По их мнению, войну проиграли не Гинденбург и Людендорф, а «еврейские социал-демократы», нанесшие осенью 1918 года Германии удар в спину. Историческая реальность, однако, серьезно расходится с мнением немецких националистов.

Генерал Людендорф, очень злой гений Германии

Первое, что сделал Гинденбург, – развязал тотальную подводную войну в Атлантическом океане, отдав приказ топить любое судно, направляющееся в Англию. Командующий военно-морскими силами страны адмирал Тирпиц, тот самый, который вдохновил кайзера Вильгельма на строительство великого флота, подал в отставку, посчитав приказ Гинденбурга аморальным. Немецкому подводному флоту очень быстро удалось добиться весьма внушительных результатов. Они оказались настолько серьезными, что Гинденбург поспешил заявить: «Через шесть месяцев Англия встанет перед нами на колени от голода». Ни на какие колени Англия ни перед кем не встала. Через какое-то время британские моряки научились бороться с немецкими подводными лодками. Торговые суда стали ходить через Атлантику только караванами под охраной эсминцев. Немецкий подводный флот, возможно, и нанес серьезный ущерб Великобритании, но не меньше пострадали Соединенные Штаты Америки, поскольку грузы, которые шли в Англию через Атлантику, следовали из США. Гинденбург, таким образом, устроил блокаду обеим странам. Это была очень серьезная политическая ошибка, которая, в конце концов, обернулась для Германии поражением в Первой мировой войне. Именно разбой немецких подводных лодок в Атлантике стал главной причиной, по которой Америка весной 1917 года вступила в войну на стороне Антанты.

Придя к власти, военные немедленно взялись за экономику. Это называлось «Программа Гинденбурга». Немецкую промышленность в кратчайшие сроки перевели на военные рельсы. Многие предприятия, выпускавшие продукцию гражданского назначения, закрыли или перепрофилировали. Права трудящихся резко ограничили – и это в одном из самых социально ориентированных государств Европы. Начали применять рабский труд военнопленных и рабочих, депортированных с оккупированных территорий. Гинденбург поставил задачу в кратчайшие сроки удвоить выпуск боеприпасов и вооружений. Чтобы выполнить такую программу, в Германии настолько сильно завинтили гайки, что революция стала вопросом ближайшего времени. Гинденбург, и особенно Людендорф, были прусскими солдафонами до мозга костей. Гинденбург с важным фельдмаршальским видом председательствовал на ежедневных собраниях немецкого генералитета, Людендорф корпел с утра до ночи над картами и всяческими приказами. Причем все это происходило в роскоши штабных особняков с великолепным продовольственным обеспечением, в то время как миллионы немецких солдат уже который год жили в окопах, а вся Германия голодала. Немецкий генералитет очень плохо разбирался в немецкой политике. В стране шли сложные социальные процессы, которые они, придя к власти, подхлестнули, заставив развиваться с головокружительной скоростью. В то время как помещики и фабриканты зарабатывали на войне немыслимые в мирное время деньги, простой люд нищал. Разрыв между богатыми и бедными на глазах превращался в зияющую общественную пропасть, которую видели, кажется, все… кроме Гинденбурга и Людендорфа, сидевших в своем Генеральном штабе и кроме пушек со снарядами ничего там не видевших. Когда Гинденбург решил начать «Тотальную войну», ему даже в голову не пришло, что войну эту он развяжет в первую очередь против собственного народа, от которого потребует невиданных жертв. Это он, Гинденбург, своими действиями разгонит волну «еврейской социал-демократии», которая осенью 1918 года накроет Германию революцией.

Немецкая подлодка, выброшенная на британский берег. Хотя философом неограниченной подводной войны считался адмирал Тирпиц, устроенная фельдмаршалом Гинденбургом тотальная подводная война повергла в состояние шока даже его

Несмотря на все усилия нового командования положение немецкой армии и ее союзников на всех фронтах к концу 1916 года было критическим. Германия проигрывала войну на истощение. Наступающий 1917 год обещал стать последним, и, казалось, ничто не могло спасти Второй рейх от поражения, кроме революции… русской революции.

Глава 4

Поражение. 1917–1918 гг

Зимой Великая война замерзала. Вести боевые действия в снегу, на холоде считалось невозможным, а потому миллионы солдат просто коченели в окопах, где болели и умирали тысячами. О чем думали зимой 1917 года в Берлине, исторической науке известно немногое. Военно-политических перспектив у Германии оставалось очень мало. Кайзер Вильгельм был не у дел, к тому же его репутация в глазах народа и правящих кругов была полностью разрушена. Прошли те времена, когда половина немецких мужчин носила усы, как у кайзера (эта глупая немецкая привычка носить усы, как у кайзера, затем – как у фюрера, выводила большую часть Европы из себя). Зимой 1917 года большинство немцев считали именно Вильгельма II виновным в бедственном положении Германии. Страной фактически управлял генерал Людендорф, сутками заседавший в Генеральном штабе. Однако никаких реальных планов по выходу из сложившейся ситуации у него не было, по крайней мере никаких документальных тому подтверждений историки не нашли. В таком безвыходном положении Германию могло спасти только чудо, и оно свершилось.

Восьмого марта 1917 года (по старому российскому календарю – 23 февраля) в Петрограде началась революция. Голодные бабы устроили бунт из-за хлеба, к ним присоединились рабочие, а затем солдаты из гарнизона. Жандармы в ужасе разбежались перед огромной, безумной, вооруженной толпой. Некоторые историки считают Февральскую революцию случайностью, мол, по расхлябанности не подвезли вовремя в столицу хлеба, хотя его в стране было на то время достаточно. Это не совсем так. Хлеб стал не более чем спичкой, упавшей в тот пороховой погреб, каким стала к началу 1917 года Российская империя. Виной такому положению дел была война. Настроения народных масс были аналогичными практически в каждом воюющем государстве. Россия просто стала первой страной, где по воле случая колоссальное социальное напряжение в обществе закончилось столь сильным взрывом. После случившегося в России все правящие воюющие режимы начали лихорадочно усиливать внутренние меры безопасности, чтобы предотвратить у себя подобное революционное развитие событий. С этого момента у каждого находившегося у власти государственного аппарата в Европе открылся внутренний фронт борьбы с собственным народом, доведенным войной до крайности. К концу 1917 года внутреннее противостояние в Европе начнет обостряться, по мере того как станет расти революционный радикализм. Первая мировая война закончится революциями и массовыми левыми движениями по всему миру. Виновных в этом надо искать среди европейской монархическо-империалистической верхушки, развязавшей совершенно безумную войну ради своих нездоровых амбиций, а не среди голодных петроградских баб, набивших морду жандармам за кусок хлеба для своих детей.

Бунт в феврале 1917 г. устроили голодные питерские бабы, но революцию сделали солдаты Петроградского гарнизона, которые перешли на их сторону с оружием в руках. Солдатская баррикада с артиллерией на Литейном проспекте

Русская революция оказалась тем самым чудом, которое могло спасти Германию от неминуемого, казалось, поражения. По крайней мере так в Берлине подумали многие и немедленно занялись Русским вопросом. Лихорадочно стали появляться планы, как вывести Россию из войны, ликвидировать Восточный фронт, а затем перебросить все силы на Западный фронт и одержать, наконец, победу. Парадоксально, но это оказалось единственным сценарием военно-политического руководства Германии, который им в ходе Первой мировой войны удалось осуществить… почти осуществить – получилось все, не вышло только победить. После Февральской революции русская армия начала медленно разваливаться. Летом 1917 года этот процесс стал лавинообразным, после того как Временное правительство Керенского, пойдя на поводу у Лондона и Парижа, совершило непоправимую ошибку. Лидеры Антанты недооценили масштабы русской революции и потребовали от Керенского летом выступить на Восточном фронте, чтобы поддержать наступление британских и французских войск на Западном фронте. Летнее наступление 1917 года закончилось полным развалом русской армии. Не разгромом, а именно развалом. Она перестала существовать как армия. В окопах и казармах еще оставались миллионы одетых в шинели и вооруженных людей, но воевать они категорически не желали, офицерам не подчинялись, целыми днями занимались политикой на митингах. Воинскую дисциплину и устав заменила либеральная демократия, подкрепленная винтовками за плечами митингующих. Началось повальное дезертирство.

Поразительно, но единственное, что сумел успешно сделать в ходе Первой мировой войны прусский генералитет, известный своим милитаризмом и отличной штабной работой, так это провести дипломатически-подрывную операцию по развалу Российской империи. То есть эффективными оказались не напыщенные штабные прусские генералы и фельдмаршалы, словно павлины разодетые в парадные мундиры и с непременными остроконечными шлемами «пикельхельм» на голове, а немецкая разведка и дипломатический корпус. Вокруг немецкого участия в русских событиях 1917 года существует огромное количество вымыслов и домыслов, главным из которых является утверждение о том, что Ленин был германским шпионом. Никаких доказательств, однако, за более чем сто лет, прошедших с того времени, никто не предоставил, хотя врагов у Ленина за это время меньше не стало. Без всяких сомнений, Геббельс бы такого шанса не упустил, будь у него доказательства работы Ленина на немецкую разведку.

И все же Берлин, безусловно, способствовал русским революционным событиям, возможно посредством своих социал-демократов, которые к тому времени были в Германии ведущей политической силой. По крайней мере всем известно о том, как Берлин дал российским социал-демократам возможность проехать из нейтральной Швейцарии через свою территорию в Швецию, откуда те уже без сложностей добрались до Петрограда. В опломбированных вагонах пассажирского поезда (точнее, нескольких поездов) в Россию пробрались 167 крупных деятелей российской социал-демократии, из которых большевики составляли лишь одну треть. Немецкая разведка дала возможность всей революционной верхушке, независимо от их убеждений, вернуться домой, логично полагая, что по возвращении они немедленно включатся в политическую работу. Как бы там ни было, но, начиная с весны 1917 года, русская революция оказалась тем краеугольным камнем, на котором немецкое военно-политическое руководство принялось строить планы дальнейшего ведения войны.

Германия перешла к решительным действиям осенью 1917 года, когда ситуация в России уже не оставляла никаких сомнений касаемо своего финала. Россия была больше в Великой войне не участник. Немецкий Генеральный штаб составлял планы, исходя именно из этого предположения. С Восточного фронта стали снимать войска и перебрасывать их на Итальянский фронт. Двадцать четвертого октября 1917 года войска Центральных держав перешли в наступление и прорвали оборону итальянской армии. Итальянский фронт Антанты, стоявший неподвижно на месте три года, рухнул за четыре дня. Следующей оказалась Румыния. Здесь даже не понадобилось начинать наступление. Девятого декабря 1917 года Бухарест подписал перемирие. Румынский фронт в значительной степени держался на русских штыках, которые после Октябрьской революции просто разошлись по домам. Главные же события Первой мировой войны осенью 1917 года происходили в Петрограде. Через две недели после 7 ноября, когда состоялся его приход к власти, новое советское правительство выступило с призывом начать мирные переговоры. Еще через 10 дней, 2 декабря 1917 года, советская делегация прибыла для начала переговоров в ставку германского главнокомандования на Восточном фронте, находившуюся в Брест-Литовске. Тем временем в Берлине генерал Людендорф лихорадочно готовил план решающего наступления на Западном фронте, которое должно было успеть закончить войну до прибытия американских войск на европейский театр военных действий.

Соединенные Штаты Америки объявили войну Германии 6 апреля 1917 года, однако посылать своих солдат на фронт они начали лишь через год, весной 1918-го. Американская мобилизация была, вероятно, самой медленной за всю военную историю человечества. Как было сказано выше, по сей день не ясно, что реально происходило в кабинетах и умах правителей воевавших тогда государств. Но даже среди этого океана закулисно-политического таинства американская загадка, наверное, одна из самых больших. Нет никаких сомнений в том, что главным победителем в Первой мировой войне оказались именно Соединенные Штаты Америки. Потеряв всего 65 тысяч человек, США нажили в результате войны гигантский финансовый, экономический и политический капитал. Америка ворвалась на мировую политическую сцену по окончании войны так, как ни одна другая страна в истории. Блистательный выход Германии на мировую политическую сцену в 1871 году, после войны с Францией, был, по сравнению с американским политическим выходом в 1918 году, жалким провинциальным выступлением.

Официальных причин воевать с Германией у Вашингтона имелось несколько. Русская революция среди них не значилась, хотя именно она, очевидно, и стала в действительности главным мотивом. Это подтверждает тот факт, что войну США объявили меньше чем через месяц после Февральской революции, спеша восстановить пошатнувшийся в Европе баланс воюющих сил. Официально же в Вашингтоне говорили о хищнической подводной войне, которую вели немецкие подлодки. Однако подводное противостояние шло уже чуть ли не целый год, но войны из-за него никто не объявлял. Официальный Вашингтон даже использовал такой совсем уже фантастический повод, как попытка Германии вовлечь Мексику в столкновение с Соединенными Штатами. В историю этот случай вошел под названием «Телеграмма Циммермана». Такую, мол, депешу послал немецкому послу в Вашингтоне министр иностранных дел Германии Артур Циммерман. Германия обещала Мексике вернуть ей американские штаты – Техас, Аризону и Нью-Мексико, – захваченные США в 1848 году, если та вступит в войну на стороне Центральных держав. Как конкретно германские войска должны были попасть в Мексику, чтобы помочь ей отбить Техас, неясно, но в те дни пропаганда могла жонглировать любой, даже самой немыслимой ложью. У Соединенных Штатов к началу 1917 года действительно сложилась напряженная ситуация на границе с Мексикой, поскольку в этой стране шла революция. Но скорее американская карательная экспедиция генерала Першинга могла взять столицу Мексики, чем мексиканские партизаны умудрились бы углубиться на территорию Техаса хотя бы на полсотни миль.