скачать книгу бесплатно
“Это здесь я мертва, – смеялась белолицая княжна. – А там, где еще стоят замки великанов, там нет креста, и люди живут вместе с духами и душами предков. Там мы сможем соединиться”.
Руки княжны дрожали, и яркие губы были открыты для поцелуя. И она звала. И звезда манила теплым светом. И Тороп почувствовал, что не может противиться…
Он проснулся от легкого толчка в плечо. По тому, как, растворившись в утренних звуках, насторожился Даниил, Тороп понял – неладно что-то.
Вскочили они на ноги, выхватывая мечи, одновременно. Из осинника, окружая полукольцом, выехали всадники с пиками наперевес. Числом более десятка, веселые – явно хмельные.
– Кто такие? – рявкнул один.
– А ты сам-то кто будешь? – спросил Даниил. – Чтобы нас пытать, мало сидеть в седле да пикой размахивать.
– Я тебе сейчас покажу, кто я таков! – озлился всадник.
– Покажи, – усмехнулся Даниил, – А мы посмотрим.
– Осади! – вдруг крикнул кто-то высоким ломающимся голосом. – Назад, я сказал!
Всадники раздвинулись, и в проходе показался витязь примерно одних лет с Торопом в богато изукрашенном чернью и серебром шлеме и тонко связанной дорогой кольчуге. Он подъехал почти вплотную к Торопу и Даниилу и, капризно скривив губы, разглядывал их. Потом, будто что вспомнил, вгляделся в Торопа. В глазах его мелькнула насмешливая злость.
– А ты не тот ли Тороп, что в дружине Поповича служил?
Тороп промолчал.
– Тот, – то ли улыбнулся, то ли скривился витязь. – А ты, значит, Даниил, старый Поповичев приятель.
И вдруг широко, по-доброму улыбнулся:
– Слава ваша впереди вас бежит. Слышал я, как вы банду смердов в муромских лесах изрубили. Славно поработали. А не хотите ли, я вас трапезой угощу? Тут недалеко мои палатки. Мед у меня знатный, да и вино заморское есть. Пойдем, други! За честь почту таких воинов привечать. Возле себя посажу.
– Спасибо, княжич, – сказал Даниил. – Но мы уже и сами завтракать собирались.
– Не откажете же вы мне! – напряженно сказал витязь.
– Бог с тобой, княжич, – согласился Даниил. – Конечно, не откажем. Просто не хотелось быть в тягость.
– Какая там тягость! – обрадовался княжич. – Ну, так что, поехали?
– Езжайте, а мы за вами. Только скарб наш нехитрый соберем.
Княжич пытливо посмотрел на Даниила и, круто повернув коня, ускакал. Дружина – за ним.
– Невелика честь… – пробормотал Тороп.
– Да ты, знаешь ли, кто это? – спросил Даниил.
– Догадываюсь. Алексашка Ярославич, сын великого князя владимирского.
– Верно. И то знаешь, что не отстал бы он теперь от нас?
– И то знаю.
– Ну, а раз ты такой умный, поехали пировать. Делать нечего. Может он и не держит на нас зла за порубленную дружину своего дяди.
– Яблоко от яблони недалеко падает, – сказал Тороп. – Мечи нужно будет под рукой держать.
Шатер у княжича был белый, тонкой восточной ткани. Угощал он рябчиками, да медами разными. Было и вино заморское – красное, как кровь. Но Тороп с Даниилом больше пригубливали, чем пили, следя за передвижениями дружинников. Не то княжич – тот удержу не знал, пил так, будто и не с раннего утра за стол уселся, а ближе к ночи, после ратных трудов. А напившись, стал Торопа задирать: пойдем, мол, испробуем, чей меч ловчее, да чья рука тверже? Тороп отнекивался, ссылаясь на усталость, но княжич не отставал:
– Или боишься меня? Даром что ли люди говорят, будто нет тебе равных во владении мечом? Будто Попович секрет тебе какой-то передал?
Слово за слово, всем стало ясно, что княжич не на шутку распалился. Белое лицо его раскраснелось, и видно было, что он вот-вот сорвется на оскорбления.
– Ладно, – неожиданно для всех сказал Тороп. – Попробуем мечи.
Княжич вскочил, опрокидывая жбаны с напитками.
– Сейчас!
– Сейчас, так сейчас, – сказал Тороп. – А ты не слишком хмелен для этого?
– А мне что хмельному, что трезвому – все едино.
Бились тут же, перед палатками. Тороп быстро понял, что намерения у молодого княжича совсем не шуточные. Пару раз, когда следовало бы опустить меч, чтобы дать развернуться противнику, Ярославич работал им наотмашь, сзади, так, что Тороп едва успевал пригнуться, чтобы не сложить тут же голову. Поняв, что дело может кончиться дурно – княжич вынуждал его работать всерьез, Тороп концом меча, приемом, который действительно передал ему Попович, подцепил меч княжича за гарду, выбил его из руки и, коснувшись незащищенного кольчугой участка шеи Александра Ярославича, сказал:
– Все, закончили. Я устал, княжич. Признаю, что ты очень неплохо знаешь свое оружие.
– Да, – подхватил Даниил. – Если б ты, княжич, не был так хмелен, наверняка бы осилил Торопа.
Слова Даниила немного остудили обстановку, и Александр даже улыбнулся криво, приглашая их продолжить трапезу. Улыбка была нехорошей.
– Осторожнее, – тихо сказал Даниил, когда они подходили к шатру.
– Вижу, – так же тихо ответил Тороп.
В продолжение завтрака Ярославич продолжал поглощать заморское вино, уговаривая при этом Даниила с Торопом идти к нему на службу.
– Отец заставит новгородцев считаться с нами, и они перестанут заигрывать с немцами,– говорил княжич.
– Тогда он посадит в Новгород меня. Великий Новгород будет у меня здесь! – сжимал он кулаки.
– Я им, смердам, покажу вольности! Мне нужна хорошая дружина. Такая, как была у Поповича. Я поставлю тебя воеводой! – хмельно заглядывал в глаза Торопу Ярославич.
Тороп только рассеянно кивал головой. Княжич мутно и зло смотрел на него, опрокидывал в рот кубок, и снова начинал расписывать прелести своего будущего княжения в Новгороде. Тороп вышел до ветру.
Солнце перевалило за полдень, и он досадливо удивился – как быстро идет время за столом! Был июнь. Травы – по пояс, но никто не думал их убирать. Что-то сломалось в русской земле,– думал Тороп. Как-то все не так. Будто перед великой бедой.
Он возвращался к палаткам, когда почувствовал сзади движение. Не услышал, а именно почувствовал, оно было очень осторожным. Это заставило его резко развернуться и выставить руку, уводя в сторону торс.
Кисть, которую перехватил Тороп, принадлежала одному из дружинников Александра Ярославича. В ней был зажат длинный нож.
– Я хотел тебя проверить, – осклабился дружинник.
– Ага, – сказал Тороп. – Я понял.
Он улыбнулся, дернул кисть на себя, а другой рукой, локтем сильно ударил дружинника в предплечье. Кость хрустнула, и рука дружинника неестественно выгнулась. Тот даже не успел понять, что произошло. Он посмотрел на свою руку, а Тороп, все еще не отпуская ее, ногой вогнал зубы дружинника ему в рот. Захлебнувшись, тот упал в траву.
– Вот чего-то такого я и ждал, – сказал появившийся Даниил. – Ждал, да недоглядел. Извини, брат.
– Ничего, – сказал Тороп. – Я был готов к этому. Не забыл, выходит, княжич нам ни Юряту, ни Ратибора, ни сродственников своих.
– И этого не забудет.
– Бог ему судья…
– Лошадей я не расседлывал, – сказал Даниил. – А у княжичева коня подпругу подрезал. Поехали?
Скоро они уже плыли, переправляясь через Днепр.
Пьяный княжич не сразу их хватился. Да и хватившись, не стал догонять – эти двое могли принести ему гораздо больше неприятностей, чем он им. Александр Ярославич затаил обиду, уверив себя в том, что когда-нибудь они еще встретятся, и уж тогда он отомстит за все.
Пройдет много лет, прежде чем такой случай ему представится. А пока Тороп и Даниил держали путь на запад, в загадочную страну воинов – Ульмиганию, как ее называл Даниил, или Пруссию, как звалась она у других народов.
4
Литовцы спустили их на лодке вниз по Неману. Сделали они это нехотя, уступив мерцанию тяжелого рубля в руке Даниила. Река была широкой, спокойной и свободно катила воды сквозь нехоженые дубравы. Тороп уже не удивлялся тому, что земля здесь почти не обработана, а присутствие человека на ней незаметно. Пока проходили Литву, он видел, что народ ее живет бедно, без прихотей, довольствуясь тем, что давала дикая природа.
Торопу наскучили однообразно заросшие лесом берега реки, и он задремал. Разбудила его странная, нависшая в воздухе тревога. Гребцы, насупившись, вглядывались в левый берег, где за деревьями виднелись мрачные, массивные развалины из гигантских валунов. Взмахи весел стали реже.
– Чего они испугались? – спросил Тороп Даниила.
Даниил пожал плечами:
– Кто их знает?
Он спросил что-то по-литовски у старшего из гребцов. Тот ответил.
– Он говорит, – сказал Даниил. – Здесь особенно свирепствуют прусские дозоры. Никому из них не хочется попасть в рабство.
– Но ведь они не будут выходить на берег.
– Конечно. Я думаю, дело не в дозорах. Мы уже давно в Пруссии. Литовцы боятся замка великанов. Они считают его заколдованным. Вот смотри, дальше того места, на котором мы сейчас находимся, они не поплывут. Если это не так, значит, за мое отсутствие здесь произошли большие перемены.
Словно по его команде лодка повернула к берегу. Даниил засмеялся и закричал:
– Хвала тебе, могущественный Перкун за то, что хранишь священную Ульмиганию неприкосновенной.
От страсти, так явно прозвучавшей в его голосе, Торопу стало не по себе. Он впервые всерьез задумался над тем, что на шее у него крест, а едет он в закрытую от всего мира бдительными дозорами и заколдованными замками, языческую страну.
Тем временем лодка ткнулась носом в береговой песок. Отсюда руин не было видно, но Тороп ясно ощущал их присутствие. Кроме того, чутье воина подсказывало, что следят за ним не только развалины древнего замка. Где-то близко были люди, и он чувствовал исходящую от них опасность.
Литовцы оттолкнулись веслами от пляжа и торопливо выгребли на середину реки.
– Тут кто-то есть, – тихо сказал Тороп Даниилу.
– Знаю.
Из зарослей вышел большой темный волк. Тороп положил руку на рукоять меча.
– Спокойно, – сказал Даниил. – Он не сделает нам ничего плохого.
Не дойдя до витязей, волк остановился, понюхал воздух и, как ни в чем не бывало, побежал по берегу вдоль реки.
– Это Скаловия – страна склавинов,– сказал Даниил.– Они издревле дружат с волками. Но это мог быть и не волк, а местный вайделот. Хорошо, что ты не напал на него.
Кустарник, поднимавшийся по откосу, переходил в лес, мрачно нависший с высоты. Громко и внятно в нем прокричала кукушка.
– Это не птица, – сказал Тороп.
– Молодец,– сказал Даниил, вглядываясь в заросли. – Кстати, здесь меня зовут Дилинг.
Потом он громко сказал что-то по-прусски. В следующее мгновение лес, не шевельнув ни единой веткой, выпустил трех рослых русобородых мужчин.
Тороп немного разочарованно разглядывал воинов, о которых столько слышал от Даниила. Ни кольчуг, ни шлемов, ничего сколько-нибудь похожего на доспехи, на них не было. Все трое были в островерхих войлочных колпаках и грубых рубахах с нашитыми на плечи и грудь пластинами из толстой кожи. Они походили бы на литовцев, если б короткие мечи на поясе и манера, с которой воины держали свои тонкие метательные копья, не выдавала в них привычных к оружию людей. И все же Тороп думал, что без труда справился бы с ними в одиночку. И это – хваленые прусские витинги, о которых с одобрением отзывался даже Попович?!
Пока Дилинг разговаривал с дозором, Тороп прислушивался к непонятной, но чем-то похожей на славянскую, речи. Иногда ему казалось, что он различает знакомые слова, однако смысла их Тороп не успевал уловить.
Постепенно напряжение, висевшее в воздухе, рассеялось, и вскоре Тороп с Даниилом – Дилингом в сопровождении дозорных шли через лес к небольшой засеке в глубине дубравы.
Засека была примитивной, похожей на те, какие сооружали бродники на зимних стоянках – холм, окруженный небольшим рвом и частоколом.
Пока Дилинг ходил договариваться о покупке лошадей, Тороп прилег с внешней стороны ограды на траву. Чистое небо в редких разводах прозрачных перистых облаков чертили стрижи и ласточки. Изредка пробовал голос соловей.
Лошади оказались неказистыми, невысокого роста, с крупной коротко посаженой головой. Дилинг отмахнулся:
– Доедем до Твангсте, там обменяем.
И замолчал, сосредоточенно глядя себе под ноги.
Тороп приготовился к неприятным известиям.
– Вот какое дело.., – медленно проговорил Дилинг. – Я еще не понял, что происходит, но у меня такое чувство, что кому-то наш приезд не нравится.
Тороп почему-то вспомнил, как трепетали ноздри волка, когда тот принюхивался к нему.
– Мы ведь не успели сделать и шагу в этой стране, – сказал он.
– Да, – сказал Дилинг. – Может я и ошибаюсь. Однако нам посоветовали прежде, чем ехать вглубь страны, посетить замок Рагайны.
– Где это?
