Развилка на зелёном поле

Привыкла ли я к новой жизни? Было бы смешно ответить «да». Скорее, я приняла тяжкое бремя, отягощающее душу. Ничего другого мне просто не оставалось.

Быть покорной.

Надо всего лишь следовать советам Эми, и тогда у меня появится шанс действовать.

Я выживу!

После завтрака Арлетт суетилась возле меня, прихорашивая мою мордашку. Я вела себя спокойно, хотя внутри боролась с чувством страха.

– Зачем ты с утра пораньше наряжаешь меня? – спросила я, разглядывая кружевную юбку кремового платья.

– Сегодня воскресенье – прогулка, – бесстрастно отозвалась Арлетт, пока стягивала туго мои волосы на затылке в конский хвост.

– Прогулка? Тут и такое бывает?

– Вашей коже необходим воздух, а сад в этом имении изумительный.

Я поджала губы, чтобы не вырвался очередной провокационный вопрос. Раз мы в имении, значит можно предположить, что оно находилось за городом. Однако, по словам Эми, «СиДолз» есть в Ницце. Мы точно недалеко от неё. В какой-то степени, это радовало.

Перед выходом Арлетт помогла надеть серый плащ без рукавов, больше похожий на накидку, длинной до пят, без пуговиц и застежек, который скреплялся веревочками на груди. Юбка платья выглядывала при движении. На голову мне надели широкий капюшон, который скрыл почти половину моего лица, и я могла видеть лишь пол и какую-то часть стен, пока меня вели по коридору.

Тем не менее, я смогла разглядеть замок, на который запиралась моя комната. Он не был старинным, но принцип тот же, что и в древние века – к двери и стене были прибиты крепления, через которые продевали толстую железную цепь. На нее крепились несколько подвесных замков разных размеров. Теперь я понимала, почему на то, чтобы открыть дверь, уходило несколько минут.

Меня сопровождали двое мужчин. Коридор был очень длинным. Мы вышли на улицу, ни разу не свернув. Я старалась запоминать каждую деталь в надежде, что мне хоть что-то поможет сбежать.

В последней записи Эми дала больше советов, потому что смогла сделать её только через несколько месяцев. Я прочла её наутро, после разговора с Арлетт. И сейчас помнила каждое слово.

Третья запись в дневнике Эми:

Какой сегодня день? Я сбилась со счету. Знаю, что прошёл не один месяц. Я не могла писать обо всех тех унижениях и издевательствах, что пришлось пережить.

За всё время моего пребывания в этом «чистилище», я увидела множество смертей. Эти люди жестоки! Это звери! Они убивают нас, словно букашек, которые случайно забежали в дом.

Ты. Я к тебе обращаюсь. Больше я терпеть не могу, и у меня возник план. Если он провалится, тогда придёшь ты. Но прежде чем я уйду, хочу дать тебе несколько советов:

1. Будь покорной. Не сопротивляйся, и тебя не обидят.

2. Не задавай вопросов. Они этого не любят. Просто наблюдай. Ты обязательно зацепишь ниточку, которая, возможно, приведёт тебя к свободе.

3. Ни за кого не заступайся. Можешь последовать вслед за ними.

4. Не пей никаких таблеток из рук «говна», который тебя трахает. Это наркотики. Аллергия – лучшая и безопасная отмазка.

5. Сделай вид, что любишь «Мамочку».

Если выберешься из этого ада, навести моих родственников по этому адресу и извести о том, что со мной произошло, а также передай от меня поцелуй и мою любовь. И главное, моему сынишке. Ему было всего семь месяцев, когда меня похитили.

Далее был написан адрес и небольшая записка для родных. Помню, как после прочитанного я вцепилась в собственное горло, пытаясь побороть приступ ужаса. У девушки остался ребёнок. Ребёнок!!! И я поклялась, что, если умру, то восстану из мёртвых и отомщу этим гадам за всех разом.

– Эй, – меня толкнули в плечо. – Можешь снять капюшон.

Один из охранников пихнул меня вперёд, в раскрытую калитку, после чего запер её за моей спиной. Я не спешила снимать капюшон и пока наслаждалась запахом хвои и ароматом незнакомых мне цветов. А потом появилось странное ощущение: будто я здесь не одна. Тогда я и открыла лицо.

Со мной в заточении находились ещё девушки.

Пару минут я стояла, широко распахнув глаза и не до конца осознавая, что всё это происходило на самом деле. Они почти такие же, как и я. Те же плащи и красивые платья. Но самое удивительное то, что волосы почти одинакового цвета были собранны в конские хвосты.

Четыре красивые девушки кукольной внешности с интересом наблюдали за мной. Сказала им «привет», но никто не ответил. Вдруг нельзя. Поэтому, не предпринимая больше попыток, увидела скамейку в глубине сада, прошла к ней и села.

– Привет. – Рядом со мной образовалась одна из девушек. В глаза бросилась юбка из фатина цвета фуксии. – Как тебя зовут? – спросила она.

– Ты хочешь знать моё настоящее имя или выдуманное этими людьми?

– Настоящее. Выдуманные мы запоминаем лишь для того, чтобы не разгневать Мамочку.

Опять это проклятая женщина!

– Почему «мамочка»? Почему мы должны её так называть?

– Потому что она главная.

– Она просто больная на голову, – буркнула я и спрятала глаза в своей юбке.

– Меня зовут Стефани, – после недолгой паузы сказала девушка. – А прозвали Майя.

– У этого имени тоже есть значение?

– Да. Майя – иллюзия. Не знаю, по каким критериям они выбирают нам имена. Посмотри на нас, – она обвела рукой остальных трех девушек. – Чем мы друг от друга отличаемся? Все блондинки, почти одного роста и сложения.

– Давно ты здесь?

– Два года.

Я готова была подпрыгнуть с воплями «ДВА ГОДА?!», но промолчала. За нами очень пристально следили мужчины за воротами.

– Так долго? – вместо этого спросила я.

– Да, – Стефани усмехнулась. – Тесса, из нас всех, дольше продержалась – почти четыре года. Она дружила с Эми. Эта девушка…

Но мне не нужно было объяснять, кто такая Эми.

– Я читала её дневник, – с грустью молвила я. – Она умерла?

Стефани кивнула, опустив голову. Память о девушке, видимо, была ещё свежа.

– Как много нас здесь может быть?

– Всегда только пять. Если одну убивают, находят замену.

– Почему её убили?

– Она охмурила охранника и хотела сбежать. Не вышло. Убили её, охранника и Лили, которая вступилась за неё. И всё у нас на глазах.

Стефани говорила твёрдо, но в уголках глаз поблёскивали слезинки.

– Делла – её прозвище Джоти, означает «свет» – тоже, как и ты, новенькая. Но её нашли на пару недель раньше тебя.

– Мы с Эми похожи?

– Очень, – кивнула Стефани и улыбнулась мне. – Ты не бойся, жить здесь можно. Просто придётся как-то блокировать чувства и эмоции.

Я промолчала. С моим-то характером быть паинькой будет крайне сложно.

– Почему они не подходят? – кивнула в сторону девушек. – Меня боятся?

– Нет. Деллу и Алету могу позвать, они подойдут. А вот Тесса вряд ли станет с тобой общаться. Сама понимаешь…

– Я похожа на Эми и… живу в её комнате.

– Не держи обиду на Тессу. Может со временем…

– Да мне всё равно, Стефани, – как-то немного резко ответила я, от чего девушка смешалась и стала разглядывать куст перед собой. Порой я бываю груба, а всё потому, что не умею сразу заводить дружбу с малознакомыми людьми. Требуется время привыкнуть к новому человеку, а потом я уже решу дружить с ним или нет.

Я первая нарушила затянувшееся молчание.

– Эми упоминала компанию «СиДолз» в своём дневнике, – сказала я, – писала, что они сравнивают нас с куклами.

– Ты до сих пор не веришь? Там-то они нас и находят.

– В том магазине? – удивленно нахмурила брови и подалась вперёд. – Но я никогда…

В этот момент нас прервал громкий мужской голос. Время прогулки подошло к концу. Девушек забирали по очереди, видимо в том порядке, в каком привели сюда. После Алеты пришел черёд Стефани, и, прежде чем её увели, я успела сказать:

– Эй, меня зовут Адриана. – Девушка улыбнулась, и я шепнула: – Нанда означает «радость».

Стефани кивнула и ушла, надев капюшон.

Вернувшись в комнату, я долго думала об этих девушках и их судьбах; меня мучало любопытство: как они попали сюда и по какой причине; как им удалось прожить столько времени в этом месте и не умереть. Теперь я знала, что не одинока. Но один момент меня всё-таки тревожил. Стефани сказала, что эти люди находят девушек в магазине, только есть одно большое «но». Я никогда в жизни не бывала в «СиДолз».

Ещё несколько раз перечитала дневник Эми и поняла, что теперь всё стоит на своих местах. Однако осталось ещё очень много вопросов, на которые я собиралась найти ответы. И для этого мне уже не нужна Арлетт. Дождаться бы следующего воскресенья. Выжить бы до этого дня.

Глава 5

Через несколько дней я всё-таки вспомнила, что однажды приходила в «СиДолз» с Моник. По дороге в университет она схватила меня за руку и свернула к яркому розовому магазинчику.

– Зайдем на пять минут? У моей племянницы скоро день рождения, а она мечтает о кукле. В «СиДолз» лучший выбор.

Я промычала что-то в ответ, но не отрывала глаз от телефона – переписывалась с Патриком. Именно поэтому не обратила никакого внимания на людей вокруг нас. Моник бродила между стеллажами, разглядывая кукол Барби.

– Знаешь, что я слышала?

– Гм? – отозвалась я, не поднимая головы.

– У этих кукол волосы настоящих людей. Не знаю, откуда эта фабрика берет столько человеческих волос, но согласись, прикольно!

– Прикольно? Брр… – меня всю передернуло. – Купи своей племяннице китайское барахло, и это будет намного лучше. Пошли отсюда, – добавила я, почувствовав неприятный запах и пошла прочь.

Сомнений не осталось. Мы заходили в «СиДолз», и я даже допускаю мысль, что у кукол волосы убитых девушек. К горлу резко подступила тошнота. И дети всей Франции играют с этими куклами!

Я пришла к твердому внутреннему убеждению, что они – никчёмные, злые, гадкие существа, в противном случае, чем можно объяснить их поступки? Куда только смотрит полиция? Столько лет они умудряются похищать молодых девушек и по-прежнему остаются безнаказанными.

Послышался приглушённый шум за окном, который вернул меня в реальность, вырвав из раздумий. Я сидела на кровати в турецкой позе, но и отсюда мне было легко заметить тень. Поднявшись на ноги, подошла к окну и прислонилась лбом к решётке.

– Здесь кто-то есть? – шёпотом спросила я. Никто не отозвался, но я продолжала вслушиваться в странные звуки. Сначала это было похоже на капание, словно кто-то рылся в земле, потом шорох, фырчанье и… Чих!

Не удержалась и хихикнула.

– Будьте здоровы!

Тень неподвижно стояла, а потом двинулась к моему окну. Через мгновение подошла рыжая собака.

– Ты откуда здесь? – почти заскулила я от умиления. – Если ты тот, кто должен охранять территорию, то почему не выглядишь пугающе?

Пёс обнюхивал пространство вокруг меня, совал свой мокрый нос в узкие щели, а я даже руки не могла протянуть. Дотронулась до его морды пальцами и, насколько стало понятно – он дружелюбный. По идее, для того, чтобы не дать мне сбежать, нужны собаки-убийцы. А у этого даже ошейника нет.

– Подожди, у меня кое-что с обеда осталось, – сказала я, направляясь к столу. Сегодня аппетита совсем нет, поэтому не доела пару котлет. – Вот, это тебе. Ешь, – с улыбкой велела, просовывая мясное лакомство через железные прутья решётки.

Пёсик проглотил котлеты за одну секунду и вновь уставился на меня просящими глазёнками. Но в моей тарелке больше ничего не осталось.

– Ты приходи каждый день, а я буду прятать для тебя что-нибудь вкусненькое. Договорились?

В ответ он облизнулся, затем улёгся прямо перед окном. Я же пристроилась на подоконнике. Мне определённо нравилось его общество. Так было не очень тоскливо и одиноко.

– Как же мне тебя называть? Я – Адриана. А у тебя, наверное, очень сложная кличка, такая, что не догадаться. Может, буду просто пёсиком тебя звать? – Я помолчала. Собака смотрела в сторону, выпустив язык наружу. – Нет? Тогда Рыжик? Как тебе? У тебя шёрстка рыжая. Тебе бы пошла такая кличка.

Пёс вернул на меня взгляд, затем встал, подошел к решётке и, издавая довольные звуки, лизнул мой палец.

– Значит, решено! Рыжик! Приятно познакомиться! А знаешь, моя мама очень любит собак, комнатных, правда. Да-да, моя мама гинеколог с мопсом. – Прикрыв ладонью рот, я посмеялась. Мне показалось, что мой новый друг тоже улыбается. Он расслабленно улёгся в кусты и время от времени поглядывал в мою сторону. – Когда я училась в школе, у нас был той-спаниель и померанский шпиц. Можешь себе представить, как эти миниатюрные «игрушки» дрались? Мы хохотали так, что за животы хватались. – Вспоминая, я широко улыбалась, но потом вспомнила их гибель и помрачнела. – После их потери мама год не хотела заводить собак. А потом… на её день рождения папа подарил мопса Фредди. Он такой хорошенький, но ленивый. Сейчас он уже очень старый.

В этот момент я поняла, как мне не хватает родителей, как я скучаю даже по той бестолковой собаке Фредди. Все эти дни я предпочитала не думать о семье и друзьях, о Моник и о двух моих одноклассницах, с которыми успела повидаться за несколько часов до похищения. Алекс и Элайя должны были поднять всю Францию на уши. Сейчас мне даже интересно стало, уехали ли мои подружки или поиски продолжаются, и в Ниццу уже прибыли мама с папой? А Патрик? Какова была его реакция?

– Всё это мне уже не суждено узнать, – вслух сказала я, утирая напросившиеся слёзы. Рыжик заскулил, но в следующую минуту зарычал, глядя куда-то за мою спину. Послышался звон цепей.

– Убегай! – в полголоса крикнула я и отошла от окна, когда убедилась, что пёс скрылся.

Я была почти уверена, что это Арлетт пришла забрать поднос, и действительно, она первая вошла в комнату. Я уже было открыла рот, чтобы полюбезничать, но горничная пролетела мимо меня, не подняв головы. Потом вошла она – Мамочка.

Сделай вид, что любишь Мамочку.

Советы Эми придавали мне сил и я сделала усилие, чтобы улыбнуться старой карге, что звалась «женщиной». После всего, что она сделала, трудно вообще сказать, что передо мной человек.

Арлетт поднесла ей стул, и женщина, грациозно выпрямив спину, присела. Судя по всему, разговор будет долгим. Тем лучше.

– Итак, Нанда, – начала она, после того, как Арлетт вышла.

Не удержалась и состряпала недовольную гримасу. Ну, не могу я по-другому. Не моё это имя!

Мамочка не стала обращать на это внимание и продолжила:

– В воскресенье ты познакомилась со своими сёстрами – Майей, Шобхай, Джоти и Кор.

– Сёстрами, – повторила я, поморщившись.

– Да, дорогая. Вы теперь сёстры. Ведь у вас одна мамочка, – улыбчиво подтвердила женщина. – Зашла поинтересоваться, как они тебе, а заодно справиться о твоём здоровье.

Собрала всю волю в кулак и натянула улыбку, в которой не было ни искренности, ни добродушия, а лишь сплошная притворная любезность.

– Чувствую себя прекрасно, спасибо.

– Рада слышать! Потому что скоро намечается мероприятие и мне нужны здоровые девочки с розовыми щёчками.

От её тона, от жёсткого немигающего взгляда меня зазнобило. Я кожей чувствовала холод, исходивший от её серых глаз.

– Как интересно! Мероприятие?

– Именно, дорогая Нанда. На вас придут смотреть люди.

Этого ещё не хватало. Хотелось бы верить, что среди тех людей найдётся один, который вытащит нас из этого говна. Как насчёт инспектора под прикрытием?

Вдруг я осмелилась и спросила:

– Мамочка, а какова роль нашего пребывания здесь? Мы должны удовлетворять того мужчину, который…

– Это мой сын. И ты имеешь право знать его имя – Рашид. Он является твоим смотрителем. – Женщина охотно объяснила мне, как с ним себя вести. – Всего у меня пятеро сыновей, – гордо добавила она. – Но, к счастью, теперь есть дочки.

С трудом поборола импульс раскрыть рот. И что это получается – один сынуля приходится на одну несчастную девушку? А не проще было бы женить парней? Всем бы было хорошо и детишек настрогали бы. Такой грех на душу взяли – похищение, изнасилование, убийство, в конце концов.

Тоскливо посмотрела в окно, вспоминая рыжую собачку. Вернётся ли Рыжик снова?

– Нанда, со временем ты привыкнешь здесь, – заговорила треклятая женщина. Её голос мягкий, как пух, но кто может предугадать настоящие мысли этого чудовища с тонной макияжа на лице. – Между прочим, у нас здесь есть библиотека, ты можешь взять любую книгу, чтобы скоротать время, пока сидишь без дела. Мы любим начитанных красавиц.

– И… как мне взять эту книгу? – с осторожностью спросила я.

– А хочешь, мы прямо сейчас поднимемся туда?

– Было бы здорово… – только и успела произнести, как женщина вскочила на ноги и вышла за дверь.

Через минуту вошла Арлетт, чтобы надеть на меня плащ. Мамочка ждала меня снаружи. Нас сопровождала моя горничная и двое охранников. Теперь мне удалось разглядеть кобуру с пистолетом, болтавшуюся у одного из них на поясе. Мы поднялись по винтовой лестнице наверх и ступили на мягкий ковёр. Здесь и запах был другой. Пахло новизной: недавно высохшей краской и деревом, похоже тут делали ремонт.

Мамочка прошагала до самого конца коридора, затем распахнула белые створки дверей, и в нос ударил запах книжной пыли. Голова закружилась от желания взглянуть на эти богатства. Арлетт сняла с моей головы капюшон, и перед моим взором появились стеллажи с книгами.

– Потрясающе! – воскликнула я абсолютно искренне. И этим, похоже, подкупила старую каргу.

– Выбирай всё, что твоей душе угодно. У нас есть собрания сочинений классиков, современные авторы, даже справочная литература! Пользоваться интернетом, сама понимаешь, позволить не могу, но если нужна какая-то информация, то здесь ты её найдёшь.

– А есть что-нибудь про кукловодов? – спросила я и закусила губу. Мой вопрос должен быть расценен как оскорбление, но Мамочка даже бровью не повела.

– Ты имеешь в виду Хайнлайна? Секция фантастики справа в углу. Думаю, там найдётся несколько его книг. Ладно, – она сложила руки перед собой и отступила. – Чувствуй себя как дома. Выбери книги, а потом Арлетт с мальчиками тебя проводят в комнату. А мне пора… Ещё других дочек не видела.

– Мамочка? – окликнула её у самой двери. Она остановилась. – А мы имеем право знать ваше имя?

– Мне приятно, когда вы зовёте меня Мамочка, – ответила женщина после молчания, затем скрылась за дверями.

Я посмотрела на Арлетт, которая стояла не поднимая головы, затем прошла вглубь библиотеки, но не за тем, чтобы выбрать книгу. Я искала выход. В помещении ни одного окна. Библиотека освещалась дневными лампами. Одна единственная дверь та, через которую мы вошли. Умно, ничего не скажешь.

В глаза бросился стеллаж с книгами на непонятном мне языке, очень красиво выведенные каракули привлекали внимание. Уверена, что этот Рашид говорит именно на этом языке. Имя не европейское, а скорее имеет корни востока. Эти люди не могут быть французами. Иран, Ирак, Сирия… арабы? Рассеянно провела пальцами по книжным обложками, выводя, каждую буковку, затем вытащила толстенный том в твёрдом переплёте. Открыла с конца. Так и есть: это арабский скрипт – справа налево. Знать бы еще, что здесь написано.

Ещё пару минут прошлась по библиотеке, затем выбрала несколько книг современных французских авторов, предпочла любовные романы. Ещё свеж в памяти «печальный триллер», изрядно потрепавший нервы и здоровье.

– Сколько здесь этажей? – спросила у Арлетт, пока та надевала мне капюшон.

– Три.

– Мы на втором этаже?

– Нет, мы на первом.

– А… – у меня пропал дар речи, не смогла подобрать слова, чтобы задать вопрос.

К счастью, Арлетт поняла мои мысли.

– Вы живёте на цокольном этаже. Правое крыло – гаражи хозяев. А слева находятся ваши спальни.

Кивнула девушке и пошла вперёд.

– Здесь такая тишина.

– Потому что хозяева находятся на втором этаже. Там столовая и гостиная. А на этом этаже только парадная, где принимают гостей, ну, и библиотека.

Отлично. Арлетт потихоньку вырисовывала для меня план дома, а я, тем временем, план побега. И одного желания сбежать тут мало. Для того, чтобы победить, нужна стратегия. А пока я себя чувствовала, словно букашка в банке. Выход есть – наверх. Но там поджидает лишь неминуемая смерть…

Всю неделю я читала взятые из библиотеки книги. Рыжик больше не приходил, хотя, если слух меня не подводил, слышала шорох недалеко от окна. Пару раз звала собаку, но он не отозвался. А в субботу Арлетт принесла чёрный костюм из латекса, состоящий из шортиков и корсета, который открывал нижнюю часть живота до самых бёдер. Я напряглась, так как привыкла к кукольным платьям. А когда поинтересовалась у горничной об этом, та напомнила о важном мероприятии. Мамочка упоминала его в нашем разговоре.

Будь покорной. Не сопротивляйся, и тебя не обидят.

С самым решительным настроем я прошествовала к зеркалу, где Арлетт сделала из меня куклу. Несмотря на откровенный наряд, мне нравилось то, что я видела в зеркале. Не поняла лишь, зачем мне накладные ресницы, но спрашивать не стала. Откинула крупные локоны и позволила набросить на плечи все тот же плащ.

Далее наш путь был прост: винтовая лестница, длинный коридор, затем мы миновали охранника и оказались в парадном зале, окруженные толпой народа. Пока я была в капюшоне, никто не обратил на меня внимания. Немного сдвинув ткань с глаз, я увидела нечто невообразимое. В центре зала стояли пять золотых клеток с человеческий рост. Стефани, Алета, Делла и Тесса, наряженные в латекс, находились внутри первых четырех. Пустовала самая крайняя – моя.

Пошатнувшись, сделала шаг назад и уткнулась спиной в парня, который вел меня, затем почувствовала слабый толчок и едва не споткнулась о какой-то провод. Меня проводили к клетке и сняли плащ.

Когда я оказалась внутри золотой тюрьмы, на меня стали таращиться десятки глаз.

– Улыбнись, – приказал голос слева.

Я отказывалась подчиняться. Меня сдавил страх, пыталась улыбнуться, но ничего не получилось.

– Улыбнись, говорят, – повторил охранник.

На этот раз я ответила с такой злобой, что сама себя испугалась:

– Да иди ты к чертям собачьим!

В руке охранника появилось что-то чёрное, затем на меня навели лазер, и боль ударила в ногу аж до самой шеи. Мои конечности онемели, я повалилась на колени, пытаясь возобновить дыхание. Разум затуманился, сердце колотилось как бешеное, сознание провалилось в темноту, а из этой темноты вырывались образы любопытных людей.

Глава 6

Где я?

В горле пересохло.

– Кто-нибудь… – Мне пришлось применить немало усилий, чтобы выдавить из себя слова. Попыталась пошевелиться, но тело ответило мучительной болью. Зажмурила глаза, чтобы не расплакаться, а когда вновь открыла, то увидела мужчину в белом халате.

Он склонился надо мной, посветил фонариком в один глаз, потом в другой.

– Пить, – прошептала я.

– Сейчас, – ответил мужчина и отошёл. Какой приятный голос. А потом вдруг надежда наполнила мою душу. Неужели всё кончилось, и меня освободили? Я, должно быть, в больнице, но… что случилось?

Мужчина вернулся со стаканом воды. Кровать имела механизм, который позволял с помощью нажатия кнопки без колебаний приподнять пациента и привести в полусидящее положение. Мужчина поднес воду к моим губам, и вот тогда я заметила цепь на левой ноге.

– Ничего не кончилось? – вслух сказала я и перевела взгляд с цепи на доктора. – Я по-прежнему в заточении?

Мужчина с минуту изучал моё лицо, затем неохотно кивнул.

– Кто вы?

– Меня зовут Хенли. Я врач по специальности.

– Один из них?

Он провёл по лицу рукой. Создалось ощущение, что мужчина не спал всю ночь. Выглядел он не очень хорошо: серые ввалившиеся щеки, тусклые от усталости глаза.

– Скорее, один из вас, – ответил он, что крайне удивило меня.

– Это как?

Хенли присел на край кровати, продолжая держать в руке стакан.

– Раньше я был семейным доктором, – рассказывал он, – но вскоре моя помощь понадобилась одной из девушек, у которой случился приступ аппендицита. Тогда я ещё не знал, кто она такая. Мне сказали, что родственница, но девчонка, как только очнулась после операции, раскрыла рот. Операцию я провёл тайно в своей клинике, потому что семья не желала огласки. Так мне объяснили. А когда девушка сказала, что её похитили и держат взаперти, я совершил ошибку – не позвонил в полицию, а устроил им скандал, лишь пригрозив, что сдам властям.

– И что же случилось? – спросила я, разглядывая потолок в поисках камер.

– Не ищи. Их здесь нет. – Хенли встал и прошёлся к окну с такой же железной решеткой, как и в моей комнате. – Они не желают знать, как я вас лечу. Достаточно того, что дверь заперта на десять замков, а через решётку не пролезть. Да и территория полностью охраняется.

– Вы не ответили.

Он отвернулся от окна и посмотрел на меня с жалостью или грустью, не знаю. Но было в его взгляде что-то печальное, неуловимое, будто за душой этого человека стояло что-то ещё, но что – я не понимала.