Сладость чувств. В борьбе за сердце господина. Том 2

– Нет проблем, нет проблем, давайте сделаем это. Когда все освободятся, назначьте встречу, чтобы спеть песню и поужинать вместе. Тот, кто правильно на нее посмотрит, запишется на прием. Если это трудно сказать, просто поговори со мной. Как насчет этого?

– Ладно, ладно, лучше и быть не может, невестка, сколько у тебя сестер? Не бойтесь, что вам не хватит очков. – Цзинъюй не смог удержаться от смеха, услышав это, и когда он снова посмотрел на серьезное бесстрастное лицо Чэнсяо, то сдержался.

– У меня есть две двоюродные сестры, три соседки по комнате и бесчисленное множество одноклассниц. Ты можешь выбрать любую, какую захочешь.

– Ладно, да здравствует невестка!

Гу Чэнсяо стоял в стороне с мрачным лицом. Это была совсем не та картина, которую он себе представлял, абсолютно не та!

– В команде много работы, так что вам больше не нужно работать? – всё в порядке, он наконец-то поставил на высшую полку работу.

Линь Цянь скрестила ноги. Если другие не осмеливались ему перечить, то она осмелилась. Она сказала:

– Независимо от того, насколько вы заняты на работе, вы не можете мешать людям найти кого-то. Разве это не хорошо? Это стимулирует внутренний спрос.

– … – Гу Чэнсяо проглотил застарелую кровь, застрявшую у него в горле, – Разве ты не хочешь отдохнуть?

– Ради всеобщего счастья на всю жизнь, что значит для меня пожертвовать небольшим количеством времени на отдых?

– …

– Невестка просто великолепна! – закричали все.

Глава 62. Я просто не хочу иметь детей

Учитывая хорошее самочувствие Линь Цянь, врач больницы одобрил её выписку после двух дней пребывания в больнице.

– Миссис Гу, если по возвращении домой у вас возникнет головокружение, тошнота, стеснение в груди или что-то подобное, вы должны сразу обратиться в больницу. Не занимайтесь интенсивными физическими упражнениями в течение месяца и старайтесь делать это как можно меньше. Легкие сотрясения мозга, как правило, не оставляют последствий, но на них также необходимо обратить внимание.

– Хорошо, спасибо Вам, доктор.

Выйдя из больницы, Линь Цянь была весела, как маленькая птичка, которую выпустили в лес.

Из-за того, что она сбрила часть волос на затылке, на ней были вязаные наушники грязно-белого цвета, на макушке у неё был пучок волос и большие уши, торчащие с обеих сторон. Форма особенно симпатичная.

– Гу Чэнсяо, это ты выбрал эту шляпу?

– Ага, разве она не прекрасна?

– … Она скрывает ауру Лао-цзы[4], хорошо смотрится на моей заднице.

– Повтори это ещё раз, Лао-цзы, попробуй! – напрягся Гу Чэнсяо

– Я, я, – поправила Линь Цянь и похлопала себя по груди, – Я всегда следовала примеру сестры Гао Лен Ю. Ты вдруг попросил меня надеть такую милую шляпку. Как я могу быть такой холодной?

Гу Чэнсяо вёл машину и бросил фразу:

– Чтобы стать королевской сестрой, ты должна сначала отрастить волосы.

– …

Помолчав меньше трёх минут, Линь Цянь вдруг спросила:

– Гу Чэнсяо, можно я пойду и посмотрю на этих головорезов? Посмели поставить Лао Цзы… Кхм-кхм, посмели связать меня пять раз, я должна выпороть их несколько раз за это.

Гу Чэнсяо вёл машину, его глаза боковым зрением смотрели на неё.

– Забудь эту идею, ты не увидишь их.

– Разве это невозможно идентифицировать? Этот грязный ублюдок должен отправиться в ад. Что такое несколько ударов плетью, Гу Чэнсяо, если ты поможешь, ты определённо сможешь это сделать, верно?

Гу Чэнсяо увидел, что она всё ещё настойчиво спрашивает, и снова серьезно сказал:

– Чепуха, у меня нет такой привилегии.

Линь Цянь поджала губы и вызывающе пробормотала:

– Если это не работает, значит, не работает, что в этом такого страшного?

– …

«Это жестоко? Жесток ли я? Где я такой свирепый?»

Неудивительно, что Конфуций сказал, что трудно воспитывать только женщин и негодяев. Это просто мудрое изречение. Это верно. Несколько дней назад она жаловалась, что он только работает и не приходит домой. Теперь, когда он провёл с ней два дня, она жаловалась ему очень много.

На светофоре Гу Чэнсяо остановил машину и увидел, как она наклонила голову и сердито надула губы. Он терпеливо уговаривал её, понизив голос, и почти шёпотом объяснил ей:

– У команды есть правила игры в команде. Всё должно быть по правилам. Всё сделано по правилам. Как ты можешь увидеть их, если просто хочешь увидеть и выпороть, а пороть нельзя? Кроме того, нельзя допускать злоупотреблений в отношении подозреваемых в линчевании.

Линь Цянь так высоко задирала подбородок, что казалось, она вовсе не собиралась отпускать его. Обычно он обходился дёшево и продавался хорошо:

– Я просто хочу воспользоваться кнутом, я просто хочу подумать об этом!

Гу Чэнсяо проявил величайшее терпение в своей жизни и тихо сказал:

– Я дам тебе кнут, хорошо?

Уголки надутых губ Линь Цянь внезапно изогнулись, и ей захотелось рассмеяться, но она продолжала сдерживать улыбку.

Загорелся зелёный свет, машина сзади просигналила, и Гу Чэнсяо, схватившись за руль, медленно завёл машину.

Открыв ее, он высвободил руку, молча протянул её, дважды провел пальцами по тыльной стороне ее ладони, а затем крепко сжал её.

– Что ты делаешь? – Линь Цянь пожала ему руку и продолжила смотреть в окно.

Она не только не отшвырнула Гу Чэнсяо, но и крепче сжала его десятью пальцами.

– Я ничего не делал, я просто потянул руку.

– Вы можете сосредоточиться на вождении, шеф Гу?!

– Я могу вести и одной рукой.

Линь Цянь намеренно увеличила громкость и сказала увещевающим тоном:

– Управление автомобилем одной рукой снижает безопасность вождения, и баллы будут списаны за то, что вы отвечаете на телефонные звонки во время вождения. Если вы за рулем флиртуете с девушкой, если вас увидит дядя из дорожной полиции, вы обязательно будете наказаны. В это время у вас не будет права на освобождение от ответственности.

Гу Чэнсяо также был убеждён в этой способности учиться и продавать уже сейчас.

– Отпусти скорее, у Лу Тяня глаза широко открыты, возможно, твое нецивилизованное поведение за рулем было сфотографировано давным-давно, эм… Ты…

Увидев ее болтливую ненасытную моську, Гу Чэнсяо внезапно обхватил правой рукой ее затылок сзади и повернул к себе, а затем молниеносно прикоснулся к ее губам.

Это длилось всего мгновение, очень быстро, и всё закончилось прежде, чем Линь Цянь успела среагировать.

– Ты… Ты серьезно? Ты… – Она так покраснела, что запнулась от стыда.

Гу Чэнсяо торжествующе посмотрел вперед, жестом показывая, что сосредоточен на управлении автомобилем. Он понимал, что относиться к ней разумно невозможно. Женщины – неразумные существа.

Разговаривая и смеясь всю дорогу домой, почти все подчиненные городского особняка пришли навестить Линь Цянь. Молодая леди снова попала в больницу, а старший молодой хозяин снова был расстроен.

– Всё в порядке, не поднимайтесь, юной леди нужно отдохнуть. – Гу Чэнсяо издал приказ о выселении и отправил последнюю группу людей, оставив только управляющего Няня, – что сказала моя мать?

Нянь с некоторым сомнением взглянул на Линь Цянь.

– Всё в порядке, просто скажи это. – приказал Гу Чэнсяо.

– Да, молодой господин… Мадам действительно просидела всё утро, и она не могла дождаться вашего возвращения вскоре после того, как вы ушли. Она сказала, что вернётся вечером.

Гу Чэнсяо слегка нахмурился и приказал:

– Я знаю, передайте на кухню, чтобы там всё приготовили, а вечером пригласите господина и госпожу прийти на ужин вместе.

– Есть.

– Спускайся вниз, здесь нет необходимости ждать.

– Есть.

Последний работник тоже вышел из комнаты. Линь Цянь лениво лежала на кровати, думая о том, что будет есть на ночь. Она была встревожена, встревожена не на шутку и смущена. Жить в больнице было лучше.

– Не волнуйся, если есть дело, я всегда тут.

Линь Цянь успокоила себя и сказала:

– Что ж, я чувствую большое облегчение. Если есть что-то, о чем я не беспокоюсь, так это то, что они не будут есть людей.

Гу Чэнсяо был одержим и прижал ее к себе, уперев руки в бока, прижав губы к ее ушам, и тихо сказал:

– На самом деле, пока ты беременна, они будут мириться с этим, даже если ты этого не примешь.

– … НЕТ! – Линь Цянь скрестила руки на груди, словно защищая свое последнее достоинство. – Я этого не принимаю.

– Я понимаю, я только что это сказал.

Линь Цянь посмотрела ему в глаза и очень твердо сказала:

– У меня не будет детей, в моей жизни не будет детей.

Гу Чэнсяо подумал, что она ещёмолода и не думала о том, чтобы завести ребенка. Он ущипнул её за щеку и с улыбкой сказал:

– Отныне ты так думать не будешь.

– Нет, я просто не хочу иметь детей.

– … Почему?

Линь Цянь не могла говорить об этом. Раньше у неё и в мыслях не было заводить детей. Она была молода и невежественна. Как она могла думать о детях, когда учеба сделала её такой? Хотя сейчас она замужем, на самом деле она выкладывает всё на прилавки. Ей потребовалось несколько месяцев, чтобы привыкнуть к тому факту, что она была замужем и у неё были дети, слишком быстро, чтобы думать об этом.

Что ещё более важно, она думала, что дети будут окружены любовью и благословением, по крайней мере, в крепкой и здоровой семье. Поскольку её брак с Гу Чэнсяо может распасться в любой момент, как она сможет иметь детей?!

Она не хотела, чтобы её дети были похожи на неё. Было слишком грустно переживать день, когда были отец и мать, но не было ни отца, ни матери.

Глава 63. Ссора между свекровью и невесткой

Ко всеобщему удивлению, вечером пришла не только Е Цяньжу, но и Чжэн Цзыци.

Все пришедшие были гостями, а Гу Чэнсяо больше не был счастлив и не мог выгнать других.

Более того, Чжэн Цзыци была привезена сюда своей матерью.

Сидя за прямоугольным столом в западном стиле, Е Цяньжу и Чжэн Цзыци сидели с одной стороны, Гу Чэнсяо и Линь Цянь – с другой, Чжэн Цзыци и Линь Цянь сидели друг напротив друга, глядя вверх и не опуская глаз.

Это очень неловко.

Чтобы разрядить обстановку, Гу Чэнсяо сначала спросил:

– Почему папа не пришел?

– В последнее время у твоего отца было плохое здоровье.

– Что случилось, почему ты не сказала мне?

Е Цяньжу взглянула на Линь Цянь и недовольно спросила:

– Ты должен заботиться о своей работе и своей семье, ты всё ещё можешь заботиться о своем Лао-цзы?[5]

Плечи Линь Цянь затряслись, и было очевидно, что это было сказано ей.

– Я, мать, должна заранее записываться к вам на прием, и мне придётся ждать полдня, если вас не окажется на месте, а старик не хочет беспокоить вас маленькой болезнью.

– … – Гу Чэнсяо тяжело вздохнул.

Он не мог парировать намеренное беспокойство женщины. Как бы он ни отреагировал, он был неправ, поэтому просто заткнулся.

Е Цяньжу некоторое время смотрела на Линь Цянь. Это был второй раз, когда она видела Линь Цянь лично. Честно говоря, это было гораздо приятнее для глаз, чем когда она увидела её впервые. По крайней мере, глаза были глазами, нос – носом, рот – ртом, и одежда была той самой одеждой.

За это время она очень хорошо изучила жизнь Линь Цянь. Её родители развелись и завели семью. Хотя она последовала примеру своего отца, её отец уже давно иммигрировал в Австралию вместе с семьёй. Они совсем не заботились о ней. Она выросла с бабушкой и дедушкой в Большом Берлине. Линь Цянь выросла в Лондоне. Родители Пей.

Она была недовольна собственной дочерью Линь Пэ, не говоря уже о её племяннице.

Если это просто разрыв в самоидентификации, Линь Цянь всё равно остается нарушительницей спокойствия. У нее нет учителей в школе, она унижает одноклассников и доминирует над ними. Учителя и ученики плохо её оценивают.

Грубо говоря, Линь Цянь – это ребенок, у которого нет отца, чтобы учить, и матери, чтобы растить. Такому необузданному ребенку приходится заниматься без наставника, и её нужно воспитывать без совершенствования. Она действительно не знает, что на самом деле нравится в ней её сыну.

Её сын, честный, благородный человек, у которого блестящее будущее, – это дело всей жизни и гордость ее и ее мужа. Как можно монополизировать такую безвкусную девушку?

Не говоря уже о разнице в статусе и жизненных привычках между ними, даже в долгосрочной перспективе, что характер и происхождение Линь Цянь могут принести Чэнсяо?

«Я боюсь, что это только затянется!»

Что больше всего разозлило её, так это то, что никто из их родителей не согласился, а они вдвоем рассказали миру о браке. Старые соратники старика на протяжении десятилетий говорили, что он не был лоялен и даже не уведомил своего сына о своей женитьбе. Старик не мог сказать то, что думает, и его кровяное давление снова и снова повышалось от гнева. Нет, я могу только лежать в постели и отдыхать.

Чем больше Е Цяньжу думала об этом, тем больше она злилась и с большим отвращением смотрела на Линь Цянь.

– Я слышала, что в школе ты была маленьким властелином, расхаживала с важным видом. Что же сейчас ты сидишь, опустив голову?

Голова Линь Цянь на некоторое время онемела. Эту проницательную старую женщину было нелегко одурачить. Она медленно подняла голову и с улыбкой посмотрела в лицо своей свекрови.

– Мама…

– Не называй меня мамой, я не смею ею быть.

Е Цяньжу вовремя прервала ее, и атмосфера снова накалилась до предела.

Гу Чэнсяо хотел что-то сказать, но Линь Цянь дважды коснулась его ноги под столом, давая понять, что ему не следует сердиться.

Теперь, когда свекровь так ясно всё поняла, ей больше не нужно притворяться. Она не только не сердится, но и смеется ещё более радостно.

– Тогда я буду называть твою жену так же, как домработницу, пока ты счастлив.

Протянув руку, чтобы не задеть улыбающегося человека, улыбка Линь Цянь внезапно подавила гнев Е Цяньжу. Е Цяньжу долго думала, прежде чем закончила говорить, и слова просто застряли у нее в горле.

– Миссис Гу, мисс Чжэн, давайте поедим. Сюда редко кто заходит, и я не хочу, чтобы вы разговаривали голодными. Если вам есть что сказать, давайте поговорим об этом, когда наедимся

Гу Чэнсяо тоже помог ей:

– Мама, давай сначала поедим.

Война не была спровоцирована, Е Цяньжу сдерживала огонь, и Чжэн Цзыци тоже был расстроена.

Во время еды Е Цяньжу внезапно сказала:

– Чэнсяо, мы с твоим папой решили признать Цзыци нашей крестницей. Она мне очень нравится. Если она не может быть невесткой, тогда будет дочерью.

– … – Гу Чэнсяо.

– … – Линь Цянь.

– А что, у тебя есть свое мнение? – Е Цяньжу намеренно спровоцировала инцидент и задала риторический вопрос. – Ты можешь жениться на женщине без нашего разрешения. У тебя есть мнение по поводу нашего признания крестницы?

В зависимости от его темперамента, он мог просто бросить палочки для еды и уйти.

Это снова была Линь Цянь. Рука под столом коснулась его бедра, и она с улыбкой приняла эти слова:

– Нет проблем, нет проблем, Чэнсяо так занят, ему приходится заботиться о работе и доме. Сейчас у старика слабое здоровье. Где он может быть свободен, чтобы позаботиться об этих тривиальных вопросах? Не говорите о крестнице, даже если вы узнаете ее на вершине горы, все в порядке, просто будьте счастливы.

Е Цяньжу была так смущена, что на ней не было лица, и Чжэн Цзыци тоже чувствовала себя глубоко униженной, но у нее не было возможности возразить, и она была действительно обижена.

– Чэнсяо, послушай меня, она так зла на меня, что всё ещё хочет, чтобы я приняла её в наш дом? Ни за что!

– Эх, госпожа Гу, вы ошибаетесь, вы сказали обратное.

Е Цяньжу и Чжэн Цзыци удивленно посмотрели на Линь Цянь. Линь Цянь неторопливо произнесла:

– Если бы у меня был выбор, я бы не вышла за него замуж, кто просил его любить меня несчастную и быть на моем месте?

– … – все потеряли дар речь.

– Тогда я могу только пожертвовать собой, чтобы удовлетворить его. В конце концов, он такой старый, и его эмоциональный интеллект вызывает беспокойство. Трудно найти кого-то еще, кроме меня.

Гнев Е Цяньжу сразу же усилился, и она была в ярости:

– Чэнсяо, как тебе нравится такая личность, как она, которая не уважает старших?

– Это называется уязвимым местом, вы не понимаете. – быстро заговорила Линь Цянь.

Е Цяньжу хлопнула палочками для еды, которые держала в руке, по столу.

– Я думаю, что стыдно понижать свой статус, чтобы поговорить с ней. Мама действительно не понимает, насколько она тебе нравится. Сынок, твоя тетя никогда не беспокоилась о тебе, когда ты рос. У тебя с детства были свои идеи. Твоя мать никогда не заботилась об этом. Теперь, когда твоя мать хочет позаботиться об этом, разве ты не можешь принять всё как есть?

Глядя на своего собственного сына с серьезным выражением лица и на дикую девушку с лисьей и тигриной силой, Е Цяньжу была полна огня. Видя, что Линь Цянь снова хочет возразить, она внезапно указала на нее пальцем и отругала:

– Заткнись, я разговариваю со своим сыном, сейчас не твоя очередь прерывать.

Линь Цянь прямо-таки закатила глаза: ложное высокомерие, настоящая грубость, и не имеет значения, разбит сосуд или нет[6].

И выражение её лица прямо-таки задело Е Цяньжу, и она начала кричать:

– Сынок, посмотри на неё, посмотри на неё, ты видишь это выражение лица? Рано или поздно она погубит тебя, когда ты будешь с ней!

Чжэн Цзыци была с Е Цяньжу в безвестности, почти не разговаривала, и её чувство собственного достоинства было очень низким, но именно из-за этого высокомерие Линь Цянь становилось всё более заметным.

Что правильно, а что неправильно, что хорошо, а что плохо, становится ясно с первого взгляда.

Глава 64. Сухое дерево встречается с огнем[7]

На самом деле, Е Цяньжу обычно не агрессивна. Как жена высокопоставленного чиновника, она достойна и добродетельна, обладает как внутренними, так и внешними качествами и никогда не ссорится с другими, не говоря уже о том, чтобы плохо отзываться о других.

Ее высокомерие и честь неотделимы от ее тела. Она не хочет встречаться лицом к лицу с Линь Цянь и даже не хочет разговаривать с ней напрямую. Она просто хочет убедить своего сына.

Что касается Линь Цянь, то гордость – это ее оружие маскировки, а ухмылка – маска самозащиты. За исключением своей тети, она никогда не общалась с высокопоставленными чиновниками. Единственные методы, которые она может использовать, – это те, которые используются для общения с тетями. Например, притворяться хорошей, когда ты можешь притворяться хорошим, и срывать это, когда ты не можешь притворяться хорошим.

Как думала Е Цяньжу, Линь Цянь была необузданным ребенком без наставника. Иногда, даже если она знала, что это нехорошо для ее старших, она не могла контролировать себя, и это диктовала ее натура.

Один действительно горд, другой притворяется гордым, эти двое сидят рядом, как вулкан, извергающийся из недр земли.

Ужин закончился неудачно, Е Цяньжу была зла, а Чжэн Цзыци была полна шуток.

Линь Цянь спряталась в спальне на втором этаже и притворилась спящей. Гу Чэнсяо стоял на балконе снаружи и говорил. Звукоизоляция дверей и окон была настолько хорошей, что она могла слышать только то, что говорил Гу Чэнсяо, но не могла разобрать, о чем он говорил.

Сквозь прозрачную стеклянную раздвижную дверь высокая спина Гу Чэнсяо окутана таинственной аурой независимости от окружающего мира. От него исходит аура короля, который возвышается над ним, и это у него в крови.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

(П.п.: терять рассудок)

2

(П.п.: презр. Притащенная бутылка из-под масла (о пасынке или падчерице, приведённых их матерью в дом второго мужа или о женщине, вторично вышедшей замуж).

3

(П.п.: жаргонное «дурак» или «болван»).

4

(П.п.: Лао-цзы в значении «я» (гневно или шутливо о себе).

5

(П.п.: заботиться о своём Лао-цзы = заботиться о себе).

6

(П.п.: разбить сосуд = обр. из-за недостатка или неудачи пустить всё на самотёк, перестать исправлять ошибки; признать себя безнадёжным, опуститься).

7

(П.п.: сухое дерево встречает огонь – идиома: страсть до предела, сильная привязанность между мужчиной и женщиной).