скачать книгу бесплатно
– Сюда! – и Савойский хлопнул себя по колену.
Бенедикт согнул ноги в коленях и осторожно присел на колени директору.
– Устраивайся поудобней, – сказал ему Савойский.
И улыбнулся.
– Нравится?
Бенедикт кивнул и кончиками пальцев провёл по лбу, стирая пот.
– Это… я это…
– Молчи, – добродушным тоном произнёс Савойский. – Не отвлекайся. Нам тут процедура одна предстоит. Стандартная.
Заслышав слово «стандартная», Бенедикт застонал слабо и закрыл глаза.
– Приятного аппетита! – пискнула Римма Алексеевна.
Савойский, обхватив юрисконсульта, прижал его плотнее к себе и, вытянув шею, клацнул зубами, выдирая кусок мяса у Балунского из щеки.
Бенедикт дико завизжал, пытаясь вырваться из объятий директора, но это было совершенно невозможно. Хватка Савойского была железной.
Савойский сочно чавкнул, пережёвывая мясной кусок, и прикрикнул на извивающегося юрисконсульта:
– Сиди! Сиди спокойно, зараза!
В течение десяти минут он медленно и со вкусом обгрызал Бенедикту лицо, время от времени уворачиваясь от брызг и струек крови.
Заглатывая человечину, он блаженно жмурился и время от времени издавал глухой, сдержанный рык.
Когда же лицо Балунского превратилось в кровавую маску с белым, жутким оскалом, выгрызенным носом и выпученными, залитыми алым глазами – сыто рыгнул Савойский и, послушав напоследок истошный крик подчинённого, вцепился тому в шею.
Из перекушенной артерии кровища брызнула фонтаном, заливая и пол, и ковёр, и стол, и бумаги на столе, и спины вконец оробевших топ-менеджеров.
А отмучившийся юрисконсульт со стона перешёл на хрип, а потом пару раз всхлипнул и, окончательно затихнув, обмяк.
Савойский, разжав хватку, движением колена сбросил безжизненное тело на пол.
Вытер подбородок и, отряхнув побуревшую от крови рубашку, сказал:
– Передайте Пронягину, что старший теперь он. Вместо…
Тронул ногой труп.
– …Упокой его…
Илья Григорьевич хихикнул и погрозил пальцем потолку.
– Упокой, непременно упокой! Чтобы за щеками своими не вернулся!
Топ-менеджеры дружно закивали в ответ.
– На сегодня – всё! – заявил Савойский. – Совещание окончено.
Под тихий шелест бумаг, издавая еле слышные вздохи облегчения, топ-менеджеры покидали кабинет начальника и, едва переступив порог, осеняли себя украдкой крестными знамениями.
«Дурачьё» думал Савойский, провожая их пристальным, хищным взглядом. «Тоже мне, нашли, у кого защиты просить!»
И улыбался сдержанно, одними уголками губ.
После ухода менеджеров прошло минуты три. И по прошествии трёх минут услышал Илья Григорьевич голос секретаря, прозвучавший в динамике интеркома:
– К вам женщина….
Ниночка была явно смущена.
– Та, о ком вы предупреждали.
Савойский немедленно вскочил и, на ходу перепрыгнув через кровавую лужу, подбежал к двери кабинета.
Оказавшись в приёмной, немедленно кинулся он к стоявшей у секретарского стола тихой, скромно одетой женщине…
В которой Любанин, доведись ему вдруг неведомо какими путями и судьбами оказаться в этот момент в этом самом месте, сразу же узнал бы лунную даму, что труп прятала да ворожила над земляным провалом в ночном парке.
По счастью для Любанина, в этом нехорошем месте и в это неурочное время он не оказался (хватило ему и других мест, и иных неподходящих моментов), потому не пришлось даме повторно посылать за ним в погоню своих слуг (из коих, впрочем, во время этого визита сопровождал её только один, да и тот, столбом стоя, дожидался хозяйку в коридоре).
Так что обошлось без погони и ненужного шума.
Савойский, подскочив к даме, нагнулся и, не смея коснуться бледной руки не слишком чистыми губами, поцеловал воздух возле слегка дрогнувшего указательного пальца.
И прошептал почтительно, не разгибая спины:
– Честь для меня, повелительница, принимать вас в моём скромном убежище. Не побрезгуйте, пройдите…
И он, вывернув шею, как-то очень ловко кончиком носа показал на гостеприимно открытую дверь кабинета.
Женщина, не ответив на столь почтительное приветствие, молча зашла в убежище людоеда.
Савойский на цыпочках пробежал вслед за ней, успев на ходу прохрипеть секретарю, состроив рожу грозную и гнусную одновременно:
– Кыш отсюда! В коридоре стой! И смотри, чтобы никого!.. Никого!
И закрыл за собой дверь.
Лунная дама, немного приподняв подол длинного чёрного платья, обошла кровавую лужу.
И уверенно се в директорское кресло, сказала повелительным тоном замершему в полупоклоне Савойскому:
– Грязно у тебя тут, Илья. Отчего ты опять намусорил?
Илья Григорьевич хихикнул смущённо и тут же, осёкшись, прикрыл на секунду рот ладонь.
И тут же, смущённо покраснев, ответил:
– Совещание у нас было. Один из моих сотрудников провинился.
– Это связано с нашими делами? – тут же спросила дама.
Голос её звучал ровно и безжизненно, но привыкший ухватывать даже малейшие его интонации Савойский сразу почувствовал какие-то очень нехорошие, неприятные нотки.
Надо было бы успокоить грозную повелительницу, сказать в ответ что-нибудь приятное, но знал Савойский, хорошо знал, что обманывать повелительницу не только плохо, но и крайне, крайне опасно.
Даже ему, людожору первого ранга, обман с рук не сойдёт.
Он знал, что у лунной красавицы два наказания: предупреждение и…
«Бр-р-р!» подумал Савойский.
За обман предупреждением не отделаешься. Будет то, что сразу следует за «и» с многоточием.
– Да, – просто и честно ответил Савойский. – Сделки по перепродаже компаний, владельцы которых…
– Пошли на топливо? – уточнила лунная дама.
Илья Григорьевич ответил ей ясной, почти что детской улыбкой.
– Так и есть, повелительница, так и есть.
– Не обязательно было наказывать виновного в своём кабинете, – заметила лунная дама. – Как-то всё-таки глупо, неопрятно и неряшливо это, Илья. Вот и ковёр намок…
– Кушать хотелось, – жалобно протянул Илья Григорьевич. – А Бенечка такой пухленький был, щёчки отъел… Я ведь, ваше могущество, существо простое, устройство моё несложное. Я ведь только плоть могу усваивать, не как вы…
И он, осёкшись, ниже склонил голову.
И поспешно добавил:
– Ковёр заменят, пол вымоют. К вашему следующему визиту, повелительница, убежище моё будет сиять чистотой.
Дама улыбнулась грустно.
– Следующий визит…
Она поправила рукав серой вязаной кофты.
– У нас проблемы, Илья. Серьёзные проблемы. Так что со следующим визитом придётся подождать. И насколько быстро мы встретимся вновь, зависит от тебя, любезный мой людожор.
Илья Григорьевич даже качнулся слегка от удивления.
– Проблемы? – переспросил он.
И исподлобья взглянул испытующе на повелительницу: не шутит ли?
Но та была абсолютно серьёзна. Впрочем, она всегда была серьёзна и никогда не шутила. Никогда!
– Какие же могут проблемы у вас, повелителей ментальных пространств обитаемых миров Третьего уровня?
С этим Илья Григорьевич, конечно, слегка перегнул. Народ повелительницы не правил всеми ментальными пространствами всех обитаемых миров Третьего уровня реализации бытия. Вовсе даже нет. Пожалуй, и одна сотая часть общего ментального пространства Ойкумены не была под их контролем (а ведь и это – миллионы миров).
Пожалуй, всего-то три с половиной тысячи ментальных сфер обжил (только лишь обжил, но ещё, по счастью, не контролировал) народ повелительницы. Хотя, по скромным человеческим масштабам, и это много, очень много.
Но Илья Григорьевич, желая польстить е могуществу, палку изрядно перегнул. Фигурально выражаясь. Просто-таки до хруста перегнул.
Потому повелительница нахмурилась и, вяло взмахнув рукой, приказала ему замолчать.
– Проблемы, Илья, – повторила она. – Для подпитки биоэнергией нам требовалось немного жизней землян. Сотни три в месяц, не больше. Но несколько дней назад мы начали разгон реактора, и количество требуемых нам жизней возросло. Возросли наши траты. Но не это главное, Илья. Мы полагаем, что увеличение градиента деформации пространства привлекло внимание его…
Она посмотрела на бронзовый потолочный светильник, по специальному заказу изготовленный для Савойского в Италии.
– Вы говорите о том, кого мы не видим? – уточнил Савойский.
– Тот-кого-мы-не-видим обеспокоен, – ответила повелительница. – Возможно, он догадывается о причинах деформации. И, если это так, то и о наших целях он может догадываться. Мы абсолютно уверены, что приближённые к нему духи, от сильнейших до самых слабых и ничтожных, будут счастливы выслужиться перед Невидимым и выследить нас. А там… Можешь себе представить, милый мой людожор, какое тогда отвратительно светлое войско придёт сюда, в этот мир, по нашему следу? И что будет с нами? Да и со всеми вами, живущими лишь нашей милостью?
Савойский вздрогнул испуганно и приложил ладони к затылку.
– Нет, вечная моя! Нет, могущественная! Вы – наше спасение. Вы – наш защита. Вы – наше укрытие. Укрытие!
– Укрытие, – повторила за ним повелительница. – Вот именно, Илья, укрытие. Нам всем нужно укрытие. Люди идут по твоему следу, духи – по-нашему. Неважно, кто из них первым узнает правду. Всё, что известно людям или духам – известно и Невидимому. А уж Он…
– На моей стороне всё будет хорошо, – поспешил заверить её Илья Григорьевич. – На моей стороне всё будет чисто. Я всё решу, всё! Не волнуйтесь, повелительница, со стороны людей вам опасность не угрожает.
Дама покачала головой.
– Я так не думаю, Илья. Мы слишком часто загружали тела в реактор. Одну из таких загрузок видел человек. И этот человек, к сожалению, до сих пор жив.
«Не может быть!» мысленно воскликнул Савойский. «Увёртливый, должно быть. Или очень везучий».
– Потому, – продолжала повелительница, – я и пришла к тебе. У нас много дел и с человечком нам возиться ни к чему. Человечки – это по твоей части.
Савойский закивал в ответ, подобострастно при этом улыбаясь.
– Как же, как же! По моей, по моей!
– Человечек, похоже, в узилище, – сказала повелительница. – Мой слуга, Виккус, принёс вещи, принадлежавшие человечку. Он оставил их в комнате для переговоров. Дверь защищена заклятием Треугольника, так что не забудь прочитать молитву бессмертного, прежде чем войти.
Савойский упал на колени и прошептал:
– Немедленно, немедленно займусь. Все, все проблемы будут решены. Все ошибки исправлены. Всё будет…
