Сценарии судьбы Тонечки Морозовой

Неглавная блондинка приветственно помахала Тонечке левой рукой. Правой она продолжала строчить в блокноте.

– Тема программы – как сохранить интерес друг к другу в многолетнем браке. Форма – разговор по душам. – Тут она энергично почесала платиновую голову, взглянула на товарку, через плечо на оператора, и продолжала, прищурившись: – Ну, вы же не на кастинг, да?..

Ольга оторвалась от блокнота, и оператор выглянул из-за камеры.

– Нет, – призналась Тонечка. – Я не на кастинг. Я пришла, чтоб поговорить с шеф-редактором. Это вы?

– Это я, – призналась главная блондинка как будто с удовольствием. – А вы?

– Меня зовут Антонина Морозова, я из Москвы. Я тоже на телевидение работаю… не совсем, но все-таки. Я пишу сценарии.

– Морозова! – вдруг ахнула вторая. – Я вас знаю! Вас все знают, даже я, хотя я телевизор сроду не смотрю!

– Леля, – попыталась остановить главная.

– А что тут такого! Ну, не люблю я его смотреть! Работать на телеке люблю, а смотреть не люблю! Я ваши фильмы знаю. Наташ, помнишь, мы еще обсуждали! «Тайна трех волков», отличный фильм! И про сыщика тоже, как он называется?..

– «Дело штабс-капитана», – подсказала Тонечка скромненько.

– Точно! Наташ, помнишь?..

– А как вы у нас на кастинге оказались?.. Вам есть что рассказать нам о своей семейной жизни? Хотите кофе? Все равно сейчас будет перерыв! Или в буфет? У нас отличный буфет!

– Небось там уже все съели, – заметила Леля.

– Ну, попросим, нам сосисок отварят. Хотите сосисок, Антонина? И кофе с молоком? Стас, будешь?

Тонечка немедленно согласилась на сосиски и кофе.

…Насколько прекрасна и деловита ведущая Гелла Понтийская, пока непонятно, зато ясно, что с таким шеф-редактором дело, должно быть, идет хорошо!

Наталья моментально распорядилась насчет обеда, позвонила какому-то Голубеву, попросила принести распечатки сценариев, еще что-то быстро, как из пулемета, набрала на компьютере.

Оператор незаметно вышел.

– Вот если вы хотите, чтоб счастье наше не знало границ, – она весело взглянула на Тонечку, а потом опять уставилась в монитор, – скажите, что решили навеки поселиться в Нижнем и сейчас ищете подработку.

– В таком случае вы приняты! – объявила Леля. – Нет, вот скажите, как вы пишете?! Я три программы в неделю пишу и к концу третьей уже проклинаю все – себя, телевидение, маму – за то, что она меня не научила, допустим, играть на рояле! Я бы тогда играла, как Денис Мацуев, и не писала сценариев! А вы?! Вы должны двенадцать серий отчубучить, нигде не накосячить, и так, чтоб интересно! Особенно штабс-капитан!

– Леля, не трынди, – велела Наталья. – Что такое, рот не закрывается прямо! У нас гостья!

– Да еще какая! – подхватила восторженная Леля. – Наташ, давай у Антонины спросим, может, она согласится у нас экспертом побыть? Ну, вот на этой съемке, которая на будущей неделе?

– Леля, ты гений, – объявила шеф-редактор.

Тонечка переводила взгляд с одной на другую. Они очень ей нравились, обе.

– Мы гонорар заплатим, – продолжала шеф-редактор и улыбнулась. – Мы честные люди!..

– Я с удовольствием! – горячо вскричала Тонечка. – Только мы пока не знаем, сколько здесь пробудем.

– Ну вот, – огорчилась Леля. – Наверняка смоетесь в свою Москву, и все дела! У нас звездных экспертов почти не бывает! А вы звезда! Вы же звезда?

Запыхавшаяся Стеша приволокла поднос и стала быстро его разгружать. Кофе был в высоких металлических кружках, им сразу запахло остро и вкусно. Гора сосисок в миске, над миской аппетитный пар, огурцы, помидоры, кисть винограда и несколько крепких красных яблок, сразу напомнивших Тонечке о веселом.

Наталья отщипнула виноградину, кинула в рот и нацелилась вилкой на сосиску.

– А я лапшу люблю, – мечтательно сказала Леля. – Особенно по ночам! Когда всю ночь пишешь, часа в три всегда так охота есть! Берешь банку сухой лапши, заливаешь кипятком, а если туда еще тушенки бухнуть – м-м-м!.. Умереть можно, так вкусно!..

– А я люблю пирожное «картошка», – призналась Тонечка, поедая сосиску. Горячо, радостно!..

– А я макароны с помидорами и сыром, – поддержала гурманов Наталья. – Могу съесть прям целую миску!..

Некоторое время три грации молча и вдохновенно ели.

– Я пришла спросить про вашу ведущую, – в конце концов сказала Тонечка.

– Про Ленку, что ли? Или про какую? – уточнила Леля.

– В эфире ее зовут Гелла Понтийская.

– Она самая, Лена Пантелеева! А что вы хотите спросить?

– Она неплохая девка, – подала голос шеф-редактор. – Сообразительная. У нас такой опыт в первый раз, мы из интернета ведущих никогда не брали, все же это разные навыки совсем. Она поначалу барахталась, конечно, но потом ничего, набрала.

– А… где она?

– В смысле?! – удивилась Наталья. – Дома, наверное. У нас пул закончился, а следующий еще не начался. Мы же снимаем несколько дней подряд, залпом!.. А сейчас перерыв.

– Мы с ведущими не дружим, – объяснила Леля и помахала вилкой. – Ведущий всегда… как бы сказать… материал. С ведущим работаешь на работе, а когда не на работе, зачем он нужен?.. А что?

Тонечка вздохнула. Ей не хотелось ни огорчать, ни тревожить этих симпатичных девиц.

– Она пропала куда-то, – осторожно начала она. – Дома разгром, осколки, черепки, следы крови. Муж ничего не помнит.

Девицы переглянулись.

– А мой муж с ее мужем давние друзья. Вот я и хочу понять, где она может быть.

– Звонить не пробовала? – осведомилась Наталья и взялась за телефон.

– А вдруг она лежит в лесу зарезанная?! – с восторгом выпалила Леля. – С ножом в груди!

– Леля, не трынди. Тоня, не обращайте на нее внимание, она у нас так шутит. – Наталья бросила телефон. – Аппарат абонента выключен. Так, где у нас Голубев? – Она опять схватила телефон. – Он директор программы, всех разыщет, из-под земли достанет. Голубев, найди мне срочно Пантелееву! Нет, если бы у нее отвечал мобильный, я бы тебя не просила! Давай, давай, в темпе!..

– Откуда вы ее взяли, вашу Лену?

Леля пожала плечами.

– Как сказать? Когда мы новую программу придумывали, решили ведущей взять интернет-девушку. Чтоб в городе ее знали. Ну, Наташа прошерстила всех блогерш, мы выбрали вроде самую адекватную. Ну, чтоб она могла слова в предложения складывать и чтоб не только про красоту и младенцев, но и, например, про природу и любовь. Мы на нее подписались и какое-то время смотрели, что она делает. Сколько мы смотрели, Наташ?

– Недолго, – откликнулась начальница. – Месяца полтора. Потом позвали на кастинг и запустились.

– Она местная?

– Вроде да. Да, Наташ? Она рассказывала, что в детстве с кремлевского холма на санках каталась.

– Но в детстве вы ее не знали, – уточнила Тонечка, и девицы засмеялись.

– У меня детство в Краснодаре прошло, – сказала шеф-редакторша. – А у Лели в Москве. Мы вообще-то в Москве работаем, разные программы делаем, шоу, интервью для федеральных каналов! И одного нашего начальника сюда назначили культуру возглавлять. Такая неожиданность! Он нас упросил местное телевидение придумать, оно тут прямо… отставало от жизни. Мы с Лелей приехали и придумали.

– Наташ, ты так говоришь, как будто мы продуктовую палатку наладили, – надулась Леля. – Что вы смеетесь? Здесь телевидение было образца восемьдесят четвертого года от Рождества Христова!.. Наталья все заново придумала – и про моду, и про любовь, и про здоровье!

– Так вы вахтовым методом работаете? – не поняла Тонечка. – То здесь, то в Москве?..

– Начальник сказал – на год, вот мы уже почти год и мечемся. Сейчас производство на полном ходу, без нас справляются. Мы за собой оставили Ленку, вечерний прайм и одну дневную, про моду. Когда окончательно все на ноги встанет, вернемся в семью, в коллектив, в работу!

В кабинет, предварительно постучав, заглянул задумчивый парень в водолазке и светлых джинсах.

– Наташ, я Пантелееву не нашел пока. Мобильный не отвечает, дома трубку никто не берет. Я сейчас дозвонюсь стилисту, который всегда ее делает, может, знает.

– Давай, – кивнула шеф-редакторша. И добавила, когда за парнем закрылась дверь: – Голубев все может. Иголку в стоге сена найдет, луну с неба достанет.

Тонечка вздохнула.

– А мужа вашей ведущей вы знаете, девочки?

– Я знаю, – откликнулась Леля. – Понесло меня как-то курить под дождем.

– Леля у нас романтическая, – пояснила Наталья.

– А муж за ней приехал. Очень симпатичный парень. Борода такая прикольная! И собака в машине смешная, белая.

Тонечка ожидала чего угодно, любого впечатления от мужа блогерши и телеведущей, но только не «симпатичного парня»!

– Он… странный немного, да? – осторожно уточнила Тонечка.

– Да ну, – махнула рукой Леля. – Ничего он не странный! Бородища, конечно, но у них у всех теперь бородищи!.. Он ее в машину подсаживал так… любовно. Ну, видно, что у людей чувство!

– Леля у нас проницательная, – сказала Наталья.

– Может, вы его с кем-то путаете? – Тонечка не верила своим ушам. – Такой высокий, широкоплечий. Борода рыжая. Они с вашей Леной как будто разных биологических видов.

– Да одного они вида! – вскричала романтическая и проницательная Леля. – Она классическая уездная красота, он классический бывший военный. Военные любят такую красоту.

– Он же повар!

Леля несколько смешалась.

– Повар, да? Я ошиблась?

– Леля в людях не ошибается, – заметила Наталья.

– Может, он потом переквалифицировался в повара? Когда в отставку вышел?.. Ваш муж должен знать, если они дружбаны! А ваш не военный?

– Мой – продюсер, – сказала Тонечка. Впрочем, она была в этом уже не очень уверена. – И режиссер. Зовут Александр Герман.

– Тот самый?!

Она кивнула.

– Наташ, – завопила Леля, – нам везет! Тоня не только звездный эксперт, но и сценарист с глобальными семейными связями. Если нас уволят, пристроите на работу к Александру Герману?

– Предложение о поступлении на Нижегородское телевидение отменяется, – подхватила Наталья.

Тонечка задумчиво отхлебнула кофе из высокой кружки:

– В вашей группе есть кто-нибудь, кто ведущую хорошо знает?

Девицы переглянулись.

– Голубев наш из Москвы. Стеша тоже с нами приехала. Редакторы все наши.

– Как?! – изумилась Тонечка. – Получается, вообще все столичные?!

– Столичные штучки, – подтвердила Наталья. – Нет, мы смену-то себе готовим, но работаем в основном со своими, конечно. Так проще, хотя мы легких путей не ищем.

– Учить всех надо, – добавила Леля и потянулась. – Видели бы вы, как люди пишут!.. Не сценарии, а сплошные… сны про звезду.

– Стилист местный, – спохватилась Наталья. – Точнее, стилистка! Которую Голубев обещал найти. Я вам сейчас телефон скину.

Тонечка продиктовала свой номер.

Разведка ничего не дала.

Нет, в Тонечкиной жизни появились две замечательные редакторши, и, пожалуй, она поняла, почему шоу «Любит – не любит» пользуется таким успехом, но ситуация нисколько не прояснилась.

Скорее, еще больше запуталась. Почему-то Тонечка сразу поверила легкомысленной Леле – знатоку человеческих душ, – что Кондрат Ермолаев – бывший военный, и Александр Герман не может этого не знать, раз уж он старый друг.

Старый друг лучше новых двух!..

Почему он ничего не сказал Тонечке о прошлом Кондрата, имеет ли это прошлое какое-то значение?

– А давно они женаты, не знаете?..

Леля пожала плечами:

– Когда мы приехали, никакого мужа у нее не было вроде, да, Наташ? А потом появился.

– И свадьбы не было? – продолжала приставать Тонечка.

– Нас не приглашали, это точно.

– Ну как же! Она же блогерша! Свадьбы для блогерш – первое дело. Острова в океане и платье за миллион. И фото в Инстаграм!

– Не было никаких фото, вот те крест, – не унималась Наталья. – Я же на нее подписана! И я не поняла, нам уже нужно начинать волноваться, что ведущая пропала, или рано?

– А когда следующая съемка? – осведомилась Тонечка.

– На будущей неделе во вторник стартуем.

Она подумала немного и решила:

– Пока рано. Если мы ее не найдем, я позвоню.

– Да мы тоже поищем, – пообещала Наталья. – Ну, где там Голубев застрял?!

Словно издалека услыхав призыв начальства, Голубев явился и доложил, что стилистка Лену Пантелееву не видела с самой съемки, хотя та должна ей звонить, и если позвонит, стилистка попросит ее немедленно связаться с шеф-редактором.

– Спасибо, – Тонечка допила кофе, с сожалением посмотрела в пустую кружку и поднялась. – Вы мне позвоните, если она найдется?..

– Мы вам не помогли, да? – Леля словно извинялась. – Но все равно, если нас уволят, вы пристроите нас к своему мужу?

– Конечно! – бодро пообещала Тонечка. – Первоклассные редакторы на вес золота!

– Откуда вы знаете, что мы первоклассные? Может, мы дуры?..

И все трое улыбнулись друг другу.

Тонечка вышла в коридор и постояла, размышляя.

Что сделал бы на ее месте штабс-капитан из нашумевшего сериала? Или та самая героиня, которую она так и бросила в лодочном сарае? Уж они-то наверняка бы не растерялись и моментально придумали, куда двигаться дальше!..

Пожилая уборщица протирала полы, широко загребая шваброй слева направо. Тонечка посторонилась.

– Ходют и ходют, – в полном соответствии со своей ролью пробормотала уборщица. – Губы накрасют и ходют! Срамота!

Тонечка, которая всегда забывала накрасить губы, потрогала рот тыльной стороной ладони.

– И разговоры у них тьфу, пакостные! Один мат-перемат! А туда же, культурными прикидываются! И ходют!..

– У меня ноги чистые, я на машине приехала, – соврала Тонечка.

Уборщица плюхнула швабру в ведро.

– У тебя, мож, и чистые, а у остальных грязные! А я подтирай за всеми! Наталья Владимировна талдычит: у нас должно быть чисто, мы телевидение! А сами матерятся!

Наталья Владимировна, догадалась Тонечка, должно быть, шеф-редактор.

– Кажный-всякий день горбатисся! Спина отваливается, а я за ими подтирай! Наталья-то хотела мне какую-то помощницу нанять, а я ей – вот! – Уборщица энергично обтерла руку о подол форменного платья и сложила пальцы в узловатую фигу. – Чтоб я работала, а за меня какая-то фефела денежку огребала?! Нет уж, не бывать такому!

– А давно?

– Чего давно? – Уборщица опять принялась протирать пол.

– Работаете здесь давно?

– Тю! Так еще с советской власти, когда тута контора была. Горгазмашпроект называлась! Там-то культурные работали, Никодим Петрович всех обязывал сменку носить! Внизу переобувалися, а сюда уж в чистой обувке всходили! Тогда порядок был!..

– Тогда да, тогда был, – подхалимским тоном поддакивала Тонечка. – То есть вы всех здесь знаете?

– Век бы мне их не знать, срамников!

– И Лену Пантелееву?

– Ленку-то? Да ее кажная собака в городе знает! Всякий вечер в телевизоре языком мелет да подолом трясет! Я ее терпеть не могу! Каблучищи наладит, губы накрасит, сиськи выставит и ходит! А мать приличная женщина с виду, рассудительная.

– Вы с ней знакомы? С матерью?

– Да чего ж не быть знакомой-то? Она тута в буфете, считай, с девяностых торгует! Никодим Петрович ее на работу принимал, она еще молодая была! Ты чего вытаращилася? Так оно всегда и бывает, мать приличная, а дочь с ума свихнулась! Срамота! А пироги у ей вкусные, у матери-то! Я и домой беру, и в гости когда. Говорю ей – ты уже мне отложи, Пална, ну она откладывает!

– А где буфет?

– Пирожка захотела? Так по лестнице вниз и еще чуток вниз, а там налево!.. А я Палне так и говорю – на твою-то смотреть тошно, а вот Якубович – это да! Любимец мой!.. Чегой-то его кажный день не показывают? Вот показывали бы кажный день Аркадьича, народ бы в ножки поклонился и духом окреп! Чем срамоту глядеть, лучше Якубовича!.. Ты бы начальству свому передала, что ли!

Тонечка пообещала передать начальству, чтоб Якубовича показывали каждый день, и побежала вниз по лестнице.

Потом еще немного вниз и налево.

В коридоре были стеллажи от пола до потолка, сплошь уставленные кассетами «Бетакам», давно вышедшими из употребления, видимо, архивными, дальше опять стеллажи с металлическими ящиками неизвестного назначения, а по правую руку единственная дверь, широко распахнутая.

Чем ближе к двери, тем отчетливее пахло булками, кофе, кажется, ванилью или еще чем-то принадлежащим тесту. Обычно в телевизионных буфетах пахнет пригоревшим гороховым супом, луком и словно немного тряпками!..

Тонечка подошла и заглянула.

Все столики были заняты, у прилавка небольшая очередь. Давешний оператор Стас стоял первым.

– А булки сегодня с чем? – спрашивал он невидимую отсюда буфетчицу.

– С изюмом, Стасик. Возьми, твоя-то маленькая такие булки любит!

– Дайте штук пять, Светлана Павловна!

– Не дам я тебе пять, Стасик, у меня еще народ на обед не приходил, три дам.

– Ну, давайте хоть три.

– И плетенку с маком. Возьмешь?..

Тонечка зашла в буфет и тут же ринулась обратно в коридор, потому что увидела буфетчицу, выплывшую из подсобки.

В коридоре московская сценаристка решительно натянула куртку и сильно почесала голову.

– Что здесь происходит? – строго спросила она сама себя. – Кто-нибудь может мне объяснить?..

Первым делом, вбежав в вестибюль «Шератона», Тонечка осведомилась у портье, где ее муж.

– Уехал, – доложил добросовестный портье. – Примерно час назад. Они с мальчиком вместе уехали.

…Вот она так и знала, что его нет! Вот так и знала!

– Антонина Федоровна, если можно, когда вам будет удобно, занесите нам паспорт вашего племянника, пожалуйста.

Тонечка обещала занести, когда будет удобно. Если можно.

…Она понятия не имела, чей именно племянник этот мальчик и есть ли у него паспорт!..

…Она понятия не имеет ни о чем!.. Даже о том, кто такой на самом деле Кондрат Ермолаев, старый друг ее мужа. Или он не друг?..

А муж, продюсер и режиссер, на самом деле кто?.. И как это теперь понять? И что будет, если окажется, что вся ее нынешняя благополучная, счастливая, веселая и беззаботная жизнь с ним – вранье?..

В Риме они ходили к стене, где когда-то дурачились герои фильма «Римские каникулы», – к «Устам истины». Лгунам эти самые «уста», по легенде, откусывали руку. Грегори Пек совал руку в «уста», а Одри Хепберн пугалась, что он остался без пальцев!..

Тонечка сейчас с удовольствием засунула бы в «Уста истины» руку своего мужа по самую шею. А лучше голову.

В своем номере – дверь в смежную комнату была распахнута, и это почему-то ее разозлило, – она скинула ботинки, швырнула на вешалку куртку, открыла компьютер и немедленно подписалась на Геллу Понтийскую.

– Посмотрим, что там у нее, – сама себе пробурчала она.

Контент не обновлялся три дня, и подписчики массово и справедливо негодовали: их никто не развлекал! Насколько Тонечка могла судить, такие блоги создаются исключительно, чтобы развлекать собой подписчиков!

Собственно, во все времена императоры и придворные, да и весь народ, очень любили шутов! Шуты кривлялись, строили рожи, напоказ женились в «ледяном доме», кидали друг в друга навозом, дрались, хохотали, отпускали непристойные шутки – на них смотрели и покатывались со смеху или ужасались. Иногда шуты учили императоров жизни, и это тоже было превесело – им все сходило с рук. Император или императрица, даже разгневавшись, не рубили им головы, чтобы они продолжали развлекать, без них скучно сделается. Их кормили с барского стола, никакую работу не спрашивали, они должны были делать только одно – занимать. Некоторые самые остроумные и неистовые шуты становились фигурами весьма влиятельными, их остроты и замечания передавали из уст в уста, и каждый день ждали чего-то новенького, остренького!..

У блогершы Геллы «остренького» хватало с избытком: вот она в нижнем белье и чулках сидит за компьютерным монитором, вокруг продуманный деловой беспорядок, хештег «сутранаработе». Вот она лежит в атласном пеньюаре, игриво задравшемся на крутых бедрах, в тонкой руке гроссбух – хештег «люблюденьги». Вот она в крохотных трусиках одной рукой прикрывает пышные груди, другой делает селфи, хештег «ищисвойракурс».

Истории вполне соответствовали: «Дорогие мои, меня так достало это серое небо. Каждый день как под колпаком. Я уже стала думать, чтоб уехать отсюда. Я с такой жадностью смотрю на фотографии из Лос-Анджелеса или с островов и понимаю, что там я бы улыбалась каждую секунду». И Гелла в профиль на фоне знаменитых букв HOLLYWOOD, волосы эффектно развеваются, голова красиво запрокинута.

Или вот еще: «Жизнь моего тела – это замкнутый круг: то диета и ежедневные тренировки, то короба пирожных и фильмы на диване. Девочки, главное, не забывайте про воду. Вода – основа жизни и нашей красоты».

– Вашей красоты, – пробормотала Тонечка.

Она листала довольно долго. Все одно и то же: нижнее белье, провокационные позы, рисунки на острых, загнутых от длины ногтях, купальники, прибой, закат, роза в бокале шампанского, морозной пылью серебрится ее бобровый воротник, смузи, ванна, разметавшиеся шелка.

И никаких следов мужа-повара. То есть вообще никаких. Даже со спины он нигде не был запечатлен!

А девицы-редакторы сказали, что замуж она вышла недавно, следовательно, муж должен быть! И свадьба «на островах», и арка из магнолий, и босые ноги, попирающие белый песок, и свечи, и букеты, и ленты!

Ничего не было.

Тонечка размышляла.

Для того чтобы успешно развлекать собой народ, нужно то и дело придумывать эти самые развлечения, а их не так много: как похудеть; как помолодеть; как женить на себе; как получить в подарок; где родить; чем лечить; как развестись, чтобы; кто будет с ребенком; как соблазнить; как укрепить ягодицы.

Ну, и еще несколько пунктов.

Никто не станет смотреть фотографии, на которых Гелла Понтийская без грима и кудрей, с хвостом и в безразмерной толстовке пишет текст для программы, если она, конечно, пишет. Никому не интересно видео, где она читает роман, ну, если она читает!

Свадьба, роды в прямом эфире, бурное выяснение отношений там же с последующим разводом – как раз то, что нужно, но никакой свадьбы не было.

…Что это может значить?

И еще: жена Кондрата Ермолаева утверждала, что муж ее избивает и она выложит побои в Сеть. Какой муж? В ее блоге нет никакого мужа! Какие побои?.. В блоге сплошная красота и «острова», будь они трижды неладны!..

Или Гелла Понтийская и жена Кондрата Ермолаева Лена Пантелеева – два разных человека?..

И Кондрат врет, что Гелла его жена?..

Тонечка схватила себя за кудри и с силой почесала голову.

– Думай, – велела она себе. – Соображай!

Герман никогда раньше не видел жену своего старого друга, только один раз ночью, будучи сам в сильном подпитии. Это могла быть любая девица, похожая на Геллу, а такие девицы все на одно лицо!

А кого видела тогда наблюдательная редакторша Леля на стоянке возле телецентра? Она видела именно Кондрата – здоровенного мужика с бородой и при белой собаке!..

…Нужно съездить и покормить собаку. Она-то уж точно настоящая и по-настоящему хочет есть!..

Тонечка походила по комнате, откинула занавеску, полюбовалась на драматический театр и площадь – так красиво!..

Достала альбом с фотографиями, который прихватила из дома повара, и стала сравнивать с блогом.

Вроде все сходится. Одно и то же лицо, одна и та же попа, одни и те же ногти, загнутые на концах.

Тонечка долистала до конца, до школьной фотографии – смешные детские лица в овалах. А вот и Лена Пантелеева – челка, два хвоста, вытаращенные глаза. Как будто она смеялась, а фотограф или классная руководительница на нее прикрикнули.

Тонечка посмотрела на классную – строгая дама!.. На кого-то она похожа, только вот на кого?

Тонечка отложила альбом, бухнулась спиной на кровать и попыталась вспомнить. Подтянула к себе альбом и посмотрела еще раз.

…Точно! Это же та самая Галина Сергеевна, которой вернули маленькую собаку породы пражский крысарик! Страшно редкая порода!..

Выходит, она знает Лену Пантелееву и даже учила ее! И сегодня вечером она должна быть здесь, в гостинице!

Тонечка посмотрела на часы, абсолютно без толку, потому что вспомнить, в котором часу Галина Сергеевна должна приехать, она не могла и, ни на что не надеясь, позвонила мужу.

Как ни странно, он ответил!..

– Мы часа через полтора вернемся, – сказал он, когда она спросила, когда его ждать. – Мы заявление поехали писать. – И продолжал, понизив голос: – Слушай, Тонь, парень клянется, что карточку он у меня не крал. И я ему уже почти верю.

– Может, и не крал, – проговорила Тонечка. – Может, ты ее сам из кармана вытряхнул.

– И не признается, за что его били. Молчит, и все.

– Может, он наркоман? – предположила Тонечка. – И били его тоже наркоманы? За дозу?

– Не говори глупостей, – рассердился муж. – Ты что-нибудь узнала про Геллу?