Кража на Весенней улице

Кристина Устинова

Кража на Весенней улице

Нордеграунд, 1969 год.

глава 1

В последнее время погода ухудшилась, и город словно затерялся среди мороза и метелей. Мне ходить до школы всё труднее и труднее.

Марлис заболела, и папа Уве (так я называю своего отчима) не отпускает её.

А мне не везёт, и я хожу в школу.

Школа.

Не хочу туда. Только зря штаны просиживать, а деньги-то не платят.

После, работа – продавать книги.

Папа Уве знал о моём заработке и старался не отпускать меня в метель, но я рвался на рынок. Зарабатывать.

Надо кормиться.

У нас экономический кризис.

Я сидел возле какого-то ларька на рынке, укутанный в старое пальто. Передо мной стояли две раскрытые коробки, в которых лежали книги. Как зарубежные, так и отечественные. Мой папа коллекционировал их. Пока не уехал в Арбайтенграунд.

Никто не подходил. Чтобы почувствовать конечности, я расхаживал взад-вперёд и кричал:

– Книги! Покупайте книги! Шоу, Шекспир, Булгаков и другие! Только у меня! Дёшево и без цензуры.

Но никого.

Ко мне наконец подошёл один мужчина в новом пальто. Я указал на коробку:

– Возьмите что-нибудь…

– Парень, иди лучше домой. – Голос у него был тихий и спокойный, почти как у женщины.

– Не могу, деньги нужны.

– Да кто будет брать книги, если есть нечего? Книжку не съешь.

Что-то странное в его манере общения… Метель усилилась, и поэтому я не смог разглядеть его лица.

– Вы что, из самого Арбайтенграунда?

– Да, а как ты понял?

– Говор у вас…

– А, понятно.

Мы помолчали. Папа Уве, как и многие жители Нордеграунда, ненавидел эту страну, в чьих руках мы сейчас находимся. Мы для неё что-то вроде колонии. А вот меня всегда интересовала эта страна-город с её процветанием, разнообразием системы правления и улицами.

И ещё потому, что сейчас там живёт мой папа.

– Почему вы приехали сюда? – сказал я.

– По делам мне надо. А ты иди домой, замёрзнешь.

Он ушёл, ускорив шаг. Я нахмурился и огляделся. Почти никого не было.

Пора домой. Холодный ветер обжигал лицо.

глава 2

– Не верю тебе, что ты видел арбайтенграундца, – сказала Марлис.

Мы сидели в её комнате; я принёс ей чай.

– Ну и не верь! Как маленькая, честное слово!

– Просто… что делать ему в нашей глуши? Ну вот что?

– Откуда ты знаешь, может, он путешественник? Или учёный-географ. А может, у него здесь родственники. – Я сглотнул, вспомнил папу. – Может и такое быть.

Она поняла намёк и промолчала.

– Что ж, ладно, поверю тебе. И всё-таки интересно…

Следующий день – выходной, и я не пошёл в школу. Мы втроём – я, Марлис и папа Уве – сидели и завтракали. Метель, из-за которой вчера ночью едва не снесло черепицы на крыше (а мы как раз живём на самом верхнем этаже), не давала мне спать, но зато она стихла, и теперь в нашу квартиру просачивался солнечный свет.

Едва закончив завтрак, к нам постучали.

Папа Уве встал и открыл дверь.

Некоторое время он тихо с кем-то разговаривал, а затем прошёл на кухню вместе с мужчиной в шубе. Его морщинистое лицо отразила улыбка; взгляд был устремлён на меня.

– А, привет, парень!

Марлис посмотрела на меня. И я понял.

Это тот самый мужчина.

Папа Уве отодвинул стул.

– Присаживайтесь…

Мужчина сел, а он продолжал стоять. Я уступил ему место и встал позади Марлис.

Он оглядел нас.

– Вы, впрочем, можете остаться. Уже не маленькие.

– Скажите цель вашего визита, – сказал папа Уве.

Мужчина откашлялся.

– Итак, я инспектор Вагнер. Я пришёл от местного прокурора.

– По какому делу?

– Я ищу Фритца А. Шнайдера. Он в розыске.

Я едва стоял на ногах, задел остывшую печь.

Марлис и папа Уве посмотрели на меня и тут же одновременно отвернулись.

Ну и на этом спасибо.

– Но зачем вы пришли к нам? – сказал папа Уве. – Его здесь нет с того момента, как он бросил свою жену и уехал в Арбайтенграунд.

– Я знаю, но надо убедиться в этом. Кстати, мне ещё известно, что потом фрау Шнайдер вышла за вас и родила вот такую красавицу. – Он указал на Марлис.

Она покраснела.

– Спасибо.

Вагнер посмотрел на меня.

– А ты и есть Лукаш Шнайдер.

Я кивнул. Слова застряли в горле, может от страха – не могу сказать. Но он пожирал меня взглядом.

– Ты чем-то похож на него. – Вагнер улыбнулся.

Мне от этой улыбке стало немного легче.

Он положил руки на стол.

– Дело просто в том, что герр Шнайдер, будучи ювелиром с Весенней улицы, украл из магазина, в котором работал, кольцо с бриллиантом размером в 0,05 карат. Стоит оно, на минуточку, около 160000 марок.

Я едва не фыркнул.

«За этот блестящий кусок камня? Да вы шутите!»

Однако я ничего не сказал.

Между тем Вагнер продолжал:

– В последний раз его видели в автобусе, потом он вышел на Революционной улице и повернул за угол. Больше его не видели. Есть вероятность, что он незаконным путём (может, даже с помощью соучастников) добрался сюда, до Нордеграунда.

Папа Уве кивнул.

– Понятно. Но я его не видел.

– Вы хоть знаете, как он выглядит?

– Конечно. Я видел фотографии.

Вагнер встал.

– Что тут сказать? Мне придётся осмотреть вашу квартиру – такова официальность. Но, помните, если что-то подозрительное увидите, то…

глава 3

Мой отец вор, и его ищут в двух странах.

Отлично.

Если честно, я после первого шока от услышанного больше не испытывал никаких чувств к этой ситуации – словно смотрел какой-то детективный фильм, не более того. К отцу я тоже никаких чувств не испытывал; он покинул меня, когда мне было два годика, так мне говорила мама. А через пять лет она к другому ушла, оставив нас с Марлис и папой Уве.

В общем, ничего особого не изменилось, но его фотопортрет развесили по всему городу! Теперь на меня люди поглядывают искоса, а некоторые в школе даже показывают пальцами: мол, смотрите, сын преступника.

Но мне не стыдно.

Потому что я не считаю себя его сыном.

Прошло несколько дней. Мой друг-чех, Якуб Крупский, выздоровел и вернулся в школу. За обедом он нагнулся ко мне:

– Я всё знаю про этого Шнайдера. Сочувствую…

– Он мне никто, понятно?

Он был обескуражен.

– Нельзя же ведь так…

– А мне что, заплакать и сказать: «Ох, за что Господь наделил меня таким отцом?» Он для меня никто.

– Дело твоё…

Наступило молчание. Мы доели обед, и Якуб сказал:

– Сегодня пришло письмо от тёти Берты.

– И?

– Она меня приглашает летом в Арбайтенграунд! Уже в пятый раз и на всё лето.

Я улыбнулся.

– Поздравляю.

– Она отправит деньги, а я сам полечу до Арбайтенграунда.

– Но тебе придётся сделать посадку в Швеции.

Он подмигнул.

– А это разве плохо?

– Везёт тебе, гадёныш!

– Слу-ушай, а ведь я могу спросить её, можно ли взять тебя с собой. Как тебе такое?

Глаза мои округлились, а ложка застыла на полпути ко рту.

– Серьёзно?

– Ещё как! Только спроси у своего отчима, ладно?

– Я… Да-да, обязательно, конечно… Боже, спасибо…

Он махнул рукой.

– Пока рано благодарить. Спроси у него.

– Нет.

– Но почему? Разве я не могу увидеть Арбайтенграунд?

Мы вдвоём сидели и пили чай. Марлис читала у себя в комнате.

– Это очень далеко.

– И что? Зато я не буду один – со мной Якуб.

Папа Уве усмехнулся.

– Такой же ребёнок, как и ты.

– Зато он не впервые летал к тёте.

– А если с вами по дороге что-нибудь случиться? В Швеции, например.

– Но ведь ты летал в моём возрасте, хоть и на дирижаблях.

Он вздохнул и погладил бороду.

– Тогда были времена трудные, сынок, а сейчас… Нет, не могу я так рисковать. Извини, но нет. Я тебя очень люблю, а такое путешествие с пересадками, ни в какие рамки.

Я опустил голову.

– Я понял тебя, папа.

глава 4

– Чёрт, я хочу в Арбайтенграунд! Мне уже почти семнадцать – три месяца до совершеннолетия!

Мы с Якубом сидели у него дома в его комнате. Сидели, скрестив ноги, на кровати и играли в шахматы. Я пришёл к нему после разговора с папой Уве.

– В принципе, я понимаю твоего отчима.

– Но я хочу туда! Мне надоела вся эта холодрыга и нищета, мне хочется увидеть что-то лучше, что-то… новое.

– Скажи, а ты хочешь увидеть своего отца?

Вопрос застал меня врасплох. Моя рука, которая уже потянулась к доске, застыла. Я почувствовал, как лицо невольно исказилось.

– Не… знаю. Честно. Не знаю.

– И всё же… если твой отчим тебя не отпускает, то… А потом он сделает выговор и мне, и маме!

Я вздохнул и сделал ход. Мы доиграли партию, и он сказал:

– Я тут вспомнил… не знаю, может ли он отпустить тебя, но… с нами едет моя мама. Она хочет повидать сестру.

До меня не сразу дошёл смысл его слов, и я тупо смотрел в одну точку. Затем я вскочил, едва не выронив шахматную доску.

– Это же ведь прекрасно!

Он нахмурился.

– Не могу согласиться. Коль она летит, то: а) не гуляй допоздна; б) не пей; в) ходи хотя бы раз в неделю с ней по магазинам! Разве это свобода!

Я схватил его за плечи и встряхнул.

– Зато меня папа Уве отпустит!

– Папа Уве, если с нами отправится мать Якуба?

Тот сидел в зале и смотрел телевизор. Услышав мои слова, он обернулся.

– Она что, точно поедет с вами?

– Ну да.

– Точно?

– Точно. Можешь позвонить ей.

Он встал и подошёл к телефону. Ладони вспотели от возбуждения, но так я вёл себя совершенно спокойно.

– Алло. Здравствуй, Лина. Это правда, что ты едешь вместе с Якубом?.. Ага, понял. Что ж, ты не против, если вместе с вами поедет Лукаш?.. Ага… Нет, я не против. Тем более, ты рядом с ним, он тебя знает… Ага, ну ладно. Значит, не против? Хорошо, хорошо… Давай.

Едва он повесил трубку, я крепко обнял его.

глава 5

Что тут говорить? Я готовился к итоговым контрольным работам и в то же время мечтал о стране, думал о поездке. Целое лето с лучшим другом и в другой (хоть и маленькой) более развитой стране. Я ничего не видел, кроме практически безлюдных и затерянных в ледяной пустыне улиц, мрачных лиц, укутанных в потрёпанные шубы и пальто.

Мне это надоело, хочу в Арбайтенграунд.

Наступило время отъезда. Марлис с белой завистью смотрела, как я укладывал вещи в большую сумку. Я хотел её взять с собой, но мать Якуба не согласилась – и так поездка дорого обойдётся, придётся всё равно тратить что-то из своих денег, тётиных не хватит.

Поэтому мы её не берём.

Она буквально пожирала меня взглядом, и я старался не смотреть в её сторону.

Подошёл папа Уве.

– Лина ждёт тебя.

Я закрыл чемодан и обнял родню.

– Не скучайте, в конце лета вернусь.

Он не сдержал слёз.

– Будь осторожен. Удачи – с тобой Бог.

Марлис кивнула. Её выражение слегка изменилось от этой сцены.

– Береги себя.

Я улыбнулся.

– Вы тоже осторожней. Не голодайте и не волнуйтесь. Я к вам приеду. Марлис, продай за меня несколько книжек. – Я подмигнул.

Они проводили меня до подъезда. Я возле двери ещё раз обнял их и сел в машину.

До аэропорта.

Он был маленьким, и там редко летали самолёты – кто же захочет лететь в страну, где средняя температура зимой минус тридцать-сорок градусов по Цельсию?

Мы добрались туда и сели в самолёт. Мне было немного жутковато – несколько километров над землёй! – и потом стало скучно. Летели мы, правда, достаточно долго, и я чуть два раза не уснул.

Итак, мы сначала прилетели в Стокгольм.

Мы в Швеции пробыли два дня, но за это время мы с Якубом обошли чуть ли не весь город! Оказалось, что шведский очень схож с немецким языком, поэтому проблем в общении с жителями не возникло. Мы вдвоём смотрели на горы и проходили по маленьким аккуратным улочкам. Воздух был чистым, при этом не щекотал ноздри или обжигал щёки.

Пришлось мне ещё покупать более лёгкую и открытую одежду, запихнуть в самое дно чемодана мои свитера и пальто.

Жили мы в мотеле, и нам втроём пришлось помещаться в одном номере с тремя кроватями. Благо, нас с Якубом почти не бывало дома. А Лина тоже прогуливалась, во все магазины заходила (но ничего не покупала).

Повеселились мы от души, что сказать.

глава 6

Вылетели мы рано утром, когда только рассвело. В самолёте я спал, Якуб рядом дремал, а Лина за обе щеки уплетала принесённый стюардессой перекус, да ещё и наши порции съела.

В общем, весь полёт мы проспали, и она разбудила нас, когда пришло время пристёгивать ремни.

Самолёт приземлился.

Мы в Арбайтенграунде.

В просторном аэропорту нас ждала толстая женщина с не особо приятным лицом и красными губами. Это и была тётя Берта.

Она обняла Лину и Якуба, а мне холодно пожала руку. Я сразу понял по её взгляду и тону, что я ей не особо понравился.

Но какая разница?

Итак, мы вышли из аэропорта и сели в машину. Я сел поближе к окну, и мы тронулись.

Город был намного больше моей холодной родины и совсем не походил на неё или даже на Швецию. Здесь очень большие дома, почти небоскрёбы, на улицах шумно, ходили толпы людей. Такого у нас никогда не было – как минимум из-за плохой погоды. Высокие здания не могли прикрыть несколько холмов и степь, и они на этом фоне выглядели контрастно с этаким «маленьким немецким Нью-Йорком».

Интересно, а животные забегают в город? Я спросил об этом Берту, и она сказала:

– Иногда, а так боятся, потому что здесь слишком шумно.

Мы проезжали мимо улочек, один раз попали в пробку, но добрались-таки до дома Берты.

Он находился на Исторической улице (Центральный округ), рядом с музеем.

Дом её был не особо большим, но очень просторным и современным, имел два этажа. Его окружал небольшой садик. Комнат не очень много, включая чердак и подвал.

Мы с Якубом поселились в его непостоянной комнате, правда мне пришлось ставить раскладушку из чердака; Лина устроилась внизу, а Берта спала в соседней от нас комнате.

Едва разобрав вещи, мы с Якубом побежали на улицу.

– В музей не получится, – сказал Якуб. – Там вход платный, но зато в субботу и воскресенье приходи, сколько хочешь – ни пфеннинга не возьмут!

– Тогда куда пойдём? Показывай мне город.

– Рядом находится Весенняя улица. Можем туда сходить.

Я понял, что он имел в виду.

– Хорошо, пошли.

Она оказалась просторной, и в ней располагалось очень много маленьких парков, ботанических закрытых садиков и цветочных магазинов. Всё окружено цветами, в воздухе веял запах пыльцы. Якуб мне показывал на другом конце улицы ограждённую территорию, где располагались политики. Поверьте, по сравнению с ними дом Берты кажется кукольным.

Мы проходили мимо магазинов и прилавков, пока я не увидел ювелирный магазин. Я остановился, Якуб смотрел на меня.

– А это единственный ювелирный магазин на этой улице?

– Да. Хочешь зайти?

– Не знаю. А меня не выгонят?

– С чего ты взял? Тебя там даже не знают. Хочешь войти? Просто я думал, что… тебе всё равно.

– Да, но… Мне любопытно всё-таки.

Он пожал плечами.

глава 7

Магазин оказался небольшим и светлым. За прилавком сидел лысый мужчина в очках. Увидев нас, он встал.

– Желаете что-нибудь купить?

Якуб слегка подтолкнул меня вперёд. У меня дрожали колени, но смотрел я ему прямо в глаза.

– Нет. Я тут хотел кое-что узнать… Мой папа, я так понял, работал у вас.

Он прищурился.

– А как вас зовут?

– Лукаш. Я сын Фритца Шнайдера.

Он поднял брови.

– Вот как? Он мне рассказывал, что ты живёшь в Нордеграунде.

– Я приехал сюда на лето. Я знаю, что… он своровал кольцо.

– Да, это так.

– Но я хотел узнать о нём… больше. Какой он человек, например…

Лицо владельца слегка смягчилось.

– Очень трогательно, что тебе интересно. Подойди поближе.

Я подошёл к прилавку и случайно задел холодный витрину. Владелец сел на стул.

– Итак, он проработал здесь три года. Делал украшения на заказ. Мы с ним очень хорошо общались, он был моим подчинённым. Мы фактически дружили.

– А у него кто-нибудь был? Ну, вы поняли…

– Была какая-то дамочка, но он с ней быстро развёлся. Если честно, я не вникал в подробности…

Я сглотнул. В принципе, мне даже стало как-то стыдно – вот стою я, сын ловеласа и вора, общаюсь с его бывшим боссом, у которого он украл дорогущее кольцо. Впервые я осознал в эту минуту, что я сын преступника.

– Как случилась эта… кража?

На минуту лицо владельца сделалось жёстким, но он тут же расслабился и усмехнулся.

– Это случилось недавно, месяц назад. Ему пришёл заказ от шоумена Вебера: кольцо с бриллиантом для его жены. Он его сделал и… украл! – Он развёл руками. – Не знаю, почему.

– И он исчез?

– Как в воду канул.

Я вздохнул.

– Спасибо за информацию.

Я хотел уже уйти, но он схватил меня за руку.

– Слушай, ты это… Не переживай. Не надо стыдиться этого, ты не причём. Это твоему отцу должно быть стыдно.

– Да мне на него наплевать.

Мы ушли.

глава 8

Лина целый день отсыпалась, а на второй день отправилась по магазинам. Берта осталась дома, и выглядела очень взволнованной.

Мы с Якубом спали почти до обеда, и она нас разбудила.

– Так, мальчики, вставайте, завтракайте и идите, погуляйте. Только по быстрее.

Якуб потёр глаза.

– К чему такая спешка?

– Потому что скоро придёт один очень важный человек.

Он улыбнулся.

– Твой новый ухажёр?

Она дала ему подзатыльник.

– Не твоё дело, понял?

Она развернулась и выбежала из комнаты. Мы стали одеваться.

– Может, спрячемся, посмотрим на него? – сказал Якуб.

– А ты знаешь подходящее место?

– Конечно. После завтрака могу показать.

Я махнул рукой.

– Да перестань! Прям как маленький. У неё своя жизнь…

Он фыркнул.

– Тебе разве не интересно?

– Нет.

– Ну, как знаешь. А я посмотрю.

Мы оделись. А я так подумал: мне без него скучно. Тем более… почему бы и нет? Ничего криминального в этом нет, к тому же следить за человеком, который об этом даже не подозревает – очень азартно и весело.

Главное – чтоб не спалили.

– Ну ладно, ладно. Давай понаблюдаем.

После завтрака мы не отправились на улицу. Дело в том, что Берта поднялась наверх, в свою комнату, и мы с Якубом последовали за ней, как только дверь захлопнулась, и из комнаты послышалось её пение. Прокрались на чердак и закрыли дверь.

Якуб указал на не очень широкую щель в полу и присел возле неё. Я последовал его примеру.

Открывался вид на диван, телевизор и кресло.

Мы стали ждать.

Раздался звонок.

– Иду я, иду.

Мы слушали, как она спускалась вниз, и на долю секунды увидели её сквозь щель. Она была одета в красное платье, которое, впрочем, ей шло и подчёркивало грудь и бёдра.

Открылась со скрипом дверь.

– Приветик, мой Луц. Привет-привет.

Чмок, чмок.

– Рад тебя видеть. – Голос низкий, но приятный. – Это тебе.

– Спасибо, обязательно попробую. Они с чем?

– С ликёром.

– Хорошо, ещё раз спасибо. Проходи. Лина и мальчики не скоро придут.

Шуршание. На мебель упали две тени, а затем они появились в поле нашего зрения, сели на диван. Мужик этот короткостриженый, в очках и с бородой. Пиджак скрывал его фигуру, и было непонятно, какое у него телосложение.

В руках Берта держала коробку с конфетами, затем раскрыла её, и они принялись за конфеты.

Мне тоже захотелось, и я сглотнул слюну.

– Ты сказала, – сказал Луц, – что Лина приехала с «мальчиками». Но у неё же ведь только один сын. Кто ещё приехал?

Она махнула рукой.

– Ой, приехал друг его сына. Такой тихий мальчик, но он почему-то меня раздражает. Не знаю, почему. У него какое-то вытянутое лицо, а волосы… эти рыжие не расчёсанные локоны торчат по сторонам. Свинушка.

Якуб усмехнулся, я покраснел. Луц расхохотался.

– Да ладно тебе! А как твоя сестра, кстати?

– Хорошо всё. В Швеции, правда, ничего не купила – пришлось потратиться на мальчишек. У них только зимняя одежда, представляешь?..

Раздался сзади писк, и мы обернулись. К нам подбежала мышь. Якуб хотел было оттолкнуть её подальше от нас, но она укусила его.

Он сжал зубы и издал что-то похожее между мычанием и стоном.

Внизу Луц сказал:

– Здесь кто-то есть?

глава 9

Мы вскочили, но не сдвинулись с места.

– Выходите, быстро! – сказала Берта.

Она смотрела в нашу сторону, сквозь щель.

Я посмотрел на Якуба. Тот лишь пожал плечами.

– Бегом, уродцы, бегом!

Мы спустились вниз. Берта вся покраснела от злости, разбросала на пол конфеты; Луц вскочил и во все глаза оглядывал нас.

– Как это понимать?! – сказала она и развела руками.

– Я хотел кое-что показать Лукашу на чердаке…

– Знаю я, что ты там ему показывал! Говорила тебе, чтоб на чердак не ходил как в прошлом году! Говорила?

Якуб опустил голову.

– Прости…

– Простите, Берта, – сказал я.

Она немного успокоилась и подобрала с пола конфеты.

– Надеюсь, такое больше не повториться.

– Нет.

– Нет, никак нет.

– Но конфеты я вам не дам и всё расскажу твоей маме, Якуб. Тебе хоть и через полгода семнадцать, но надеюсь, что Лина выпорет тебя. А сейчас познакомьтесь с герром Луцем Гилем.

Тот словно очнулся, подошёл к нам и протянул руку.

– Ну привет. А вы хитрые парни, скажу так. – Он пожал руку Якубу и повернулся ко мне. – Тебя как зовут?

– Лукаш Шнайдер.

На долю секунды улыбка исчезла с его лица, но тут же появилась.

– Где вы работаете, герр Гилем? – сказал Якуб.

– На стройке, а что?

– Просто интересно стало… А давно вы встречаетесь с тётей?

Она его пожирала взглядом, но ничего не говорила. Гилем откашлялся.

– Два месяца. Она прекрасная женщина, тебе, скажу честно, повезло с ней, что она твоя тётя.

– Ну ладно, мальчики, – сказала Берта, – идите на улицу, а то сейчас я вам дам…

глава 10

Вечером она всё рассказала Лине, но та ничего нам не сделала – мол, молодые, пускай дурачатся. Берта протестовала, но быстро замолчала.

На следующий вечер, когда мы пришли с прогулки, их не было дома, а на столе лежала записка: «МЫ ПОШЛИ В КАФЕ, ДОПОЗДНА НЕ ЖДИТЕ. ЦЕЛУЮ ВАС ОБОИХ. ЛИНА». Я улыбнулся; Лина относилась ко мне почти как к сыну, несколько раз целовала (и даже при Якубе, но он ничего не говорил). Её любовь была для меня важна, тем более, другой материнской любви я не знал, а маму почти не помнил. Нет, папа Уве меня тоже любит, но всё же…

– Что ж, весь дом наш, – сказал я, положив записку на стол.

– Это точно. Кстати, – сказал он, понизив голос, – не хочешь заглянуть в комнату тёти?

– Зачем? Что там делать?

– Знаешь, у неё такая странная привычка: она прячет по всей своей спальне шоколадки.

Я рассмеялся.

– Зачем?

– Не знаю, но она так делает, и не первый год. Я с детства ворую их, когда её нет.

– И она типа ничего не замечает?

– Ну, она ничего не говорит. Господи, у неё там столько шоколадок – как будто она помнит, где, какую и куда спрятала! Ну что, пошли?

– Пошли.

Комната её никогда не была заперта. Она очень просторная, но мало мебели: кровать, торшер да туалетный столик со стулом. На столике куча всякой косметики и шкатулок.

К одной шкатулке Якуб подошёл и открыл её. Там лежали всякие драгоценности: ожерелья, кольца и прочее.

Он осторожно стал вынимать это добро, клал на стол. Я заметил среди драгоценностей кольцо, на котором отображался свет торшера. Я взял его.

– Красивое.

Якуб посмотрел на меня.

– Забирай себе.

– Иди ты… Я не про это. Оно такое… изумительное, необычное. Оно прям, знаешь, выделяется. Интересно, оно очень дорогое?

– Ты думаешь, что я не понял намёк…

– Ищи лучше шоколад. – Я положил кольцо в кучку украшений.

Он нашёл тёмный шоколад с орешками на дне. Открыв его (кстати, он даже не был просрочен), мы сели на кровать и принялись за трапезу. Якуб поморщился.

– Фу, не люблю тёмный шоколад. Ешь сам, а я пока другой достану.

Я улыбнулся и откусил четвертинку.

Я продолжал смотреть на это кольцо. Уж очень оно необычное: большой бриллиант отображал свет, а на самом кольце инициалы: Б. В.

А что, если…