скачать книгу бесплатно
Обратная перспектива
Михаил Евстратович Устинов
Вошедшие в сборник повесть и рассказы очень разных лет представляют отклики на события и отголоски настроений своего времени. И сейчас как курьез воспринимается редзаключение тридцатилетней давности, которого удостоилась «Обратная перспектива» в одном литературном журнале: «Довольно широко обчитали и обсудили Вашу повесть. Не скрою, она вызвала большой интерес… Но вот неожиданность: при обсуждении вдруг выяснилось, что по-существу идейный стержень повести – „сборник статей“… это Ваша авторская мистификация, лично Вами созданный апокриф. Просто так это, конечно, обнаружить не удалось бы, поскольку Вы очень умело внедряете вполне конкретные реальные имена Достоевского, Флоренского, Федорова, Никона, Аввакума и т. д. Однако, если знаешь об „обмане“, повесть приобретает сразу иное звучание» – и потому опубликована быть не может.
Михаил Устинов
Обратная перспектива
© М. Е. Устинов, 2018
© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2018
Немилосердные рассказы
Открытие сезона
– Ну что, Савельев, как ты смотришь на охоту? – сказал вдруг командир.
Начальник штаба стукнул, задвигая, ящиком стола.
– Дело. Моя уже все уши прожужжала: когда зайца привезешь? – Он взглянул в окно. Пронзительные краски ранней осени окропили деревья, и даже сквозь стекло потянуло чем-то таким сквозящим и свежим, что он порывисто вздохнул.
– И кота своего захвати. Как его – Барсик?
– По следу пустим, Алексей Федорыч? – засмеялся ему вдогонку начальник штаба.
Ефрейтор, водитель командирского газика, разыскал старшину штабной роты:
– Вечером на охоту, мать ее. Пригляни там, чтоб расход оставили.
– С Батей?
– Ну. И Сову с собой берет.
– А-а, – сказал старшина. – Ты там устрой ему охоту.
У КПП газик тормознул. Начальник штаба открыл заднюю дверцу.
– Кота не забыл? – обернулся командир.
– Здесь.
Из-за борта ватника выглядывала сонно-безразличная кошачья морда.
– Ефрейтор, давай за ту деревню… ну, еще поля такие годящие проезжали… как ее – Герциг?
– Херциг, – щегольнул водитель.
– Ишь ты! Ну и хрен с ним. – (Водитель прыснул.) – Жми.
Машина тряслась по лесной дороге, поддоном приминая росшую меж колеями траву; на развилке свернули на асфальт, водитель прибавил газ.
– Смотри-ка, Савельев, еще один! Начальник штаба повернулся к заднему окну.
В кювете лежал опрокинувшийся мотоцикл, но людей вокруг не было видно.
– Дороги чересчур хорошие, вот и бьются.
У нас так не погоняешь.
– Не скажи. Наши тоже могут, – не согласился командир.
На проселке машина снова запрыгала. Стало темнее, водитель включил ближний свет. Когда свернули на поле, начальнику штаба пришлось ухватиться за стойку, по которой был натянут брезентовый верх, – сзади трясло. Коротко скошенная трава шуршала под колесами.
– Хорош, – остановил наконец командир. – Где там кот твой? Барсик, Барсик… – потянулся он.
Начальник штаба уже все понял, и понял, что знал это давно, но само вырвалось:
– Зачем?
– Примета есть, не слыхал? Барсик, брысь!
Кот не думал отходить от газика.
– Давай задний ход, – почему-то шепотом приказал командир водителю.
Барсик побежал было за машиной, но, передумав, остановился и сел намывать лапу.
– Дальний вруби!
Два жестяных конуса света с мечущимися внутри пылинками разделили темноту, стерня стала мутно-серой. Только белая грудь кота выделялась. Командир вышел из газика, – перекатился какой-то ненастоящий выстрел, – переломил ружье и, вытащив гильзу, подул в ствол.
Двустволка Савельева стукнулась о металл переднего сиденья, он вздрогнул и внимательно стал ее осматривать.
– Можно и начинать. – Командир вернулся в машину.
Водитель приподнял лобовое стекло и укрепил его, завинтив барашек на боковом изогнутом кронштейне. Машина тронулась с выключенным светом. Савельев обрезом ствола сдвинул фуражку на затылок и, прижавшись щекой к вороненому холоду стали, рассеянно смотрел перед собой. Когда по полю впереди пробегала тень, командир приказывал: «Врубай!» – и, если конусы выхватывали зайца, тот обалдело замирал, приникая к земле и пряча за спиной уши, а командир стрелял, не выходя из машины.
– Вот дурак! – удовлетворенно повторял он, и Савельев созерцал в эти моменты горбоносый казацкий профиль. – А интересно, что с ними происходит? Будто пыльным мешком, а?.. Врубай же, мать твою!
Русак застыл, он выстрелил – тот отчаянно рванулся в сторону и исчез. Савельев услышал жалобный, выскабливающий сердце детский плач.
– Туда свети, туда! – возбужденно крикнул командир.
Водитель развернул газик, свет выхватил вздрагивающее тело зайца. Он был ранен и тонко повизгивал. Командир выскочил из машины.
Савельев увидел в свете фар взлетевший и опустившийся приклад, и плач оборвался. Командир бросил под заднее сиденье еще одну тушку.
– Заскучал? Ну-ка давай вперед.
Начальник штаба уже пропустил две свои очереди и теперь пересел. Выставив ствол под лобовое, он ждал тени впереди и появления охотничьего азарта. Но только слышал, как прохладно и растерянно пахнет недавно убранное поле. Газик бросало по кочкам.
– Да ты что спишь! – толкнул его сзади командир и рыкнул на водителя: – Врубай!
Заяц замер. Конечно, надеялся, что так его не заметят. Савельев ощутил, как все подобралось, напружинилось внутри, и натянул взгляд меж стволами от целика до мушки. Но заяц вдруг мяукнул, и ствол опустился сам собой.
– Уйдет! – Командир стукнул по спинке переднего сиденья. – Давай за ним!
Машина понеслась по полю. Русак отмахивал впереди, не останавливаясь, но не соображал выскочить из мертвящего света. Трясло, и было трудно прицеливаться. Савельев поднимал ружье, но нажать на спуск не решался – слишком далеко.
– Быстрей, быстрей, – подгонял он водителя.
Внезапно опора провалилась, Савельева бросило вперед, боль выстрелила у виска, и свет потух.
Разлилось красное, пошло радужными кольцами.
«Вот и всё», – даже не подумал, а как-то сверху посмотрел на свое недвижное тело Савельев. И стало окончательно ясно: всё. Но сквозь красное надвинулось лицо командира с пристальными глазами.
«Ты и здесь… – захрипел Савельев. – Мало тебе, что из-за тебя солдаты ненавидят – ты отец родной, а порядок пусть другие… мало, что убил его, и меня… так ты и здесь…»
Оскалив зубы, он рванулся к ненавистному лицу – но пылающий жгут боли охватил и сплющил череп, и он рухнул навзничь в колючую стерню.
– Как ты? – Командир был встревожен.
– А-а… глаза только щиплет.
– Это ничего, это водка. Ты лбом прямо в кронштейн влетел, пришлось промыть. Пригодилась фляжка-то, – засмеялся он. – Встать можешь? Ефрейтор, помоги.
Водитель подошел, держась за ушибленную о баранку грудь, и с кряхтеньем подставил начальнику штаба плечо.
– Алексей Федорыч… фляжку… – выговорил Савельев.
– Вот это мне любо. Ну ты напугал. Не двинешься – думаю, неужто Богу душу отдал? А ты езжай, да осторожней! На канавы хоть смотри.
– Папа, а мне лапку привез? – из своего детского сна протянул младший сын.
– Тише ты, спи. – Жена еле сдерживала истерику.
– Я ведь взрослый человек, майор, у меня дети… Да я скоро подполковником стану! – встрепенулся Савельев и тут же поморщился.
– Тебе нельзя говорить. Ложись, вот так, вот так…
– Сова со шрамом еще лютее стал, – сказал старшина. – Ты уж больно круто его.
– Ты что, думаешь, я нарочно? И себе грудь нарочно рассадил?
– Ладно-ладно. Грудь, – подмигнул старшина.
1976
Что к чему
Книжек он не то чтоб вовсе не любил, а так как-то – просто не попадались. Да и откуда у них, в Козлищах? – аж завелся Алтуня, и так стало то ли зло, то ли обидно.
– Ты чего? – спросил напарник, двигая ему стакан.
– Да вот, – Алтуня махнул газетой, из которой только что развернул колбасу, – люди книжки читают, а мы… – и кивнул на ящик с пузырем.
– Приплыли. – Витек на всякий случай отодвинулся. – Какие еще книжки?
– Каки-ие! И в газетах обсуждению подвергают.
– Опять нашло? Мало ли их, писателей.
– Ага. Вот – слесарь подвергает. – Ни хрена не клацал этот Витек. Так и сидел с плоской рожей.
Алтуня опрокинул стакан и вместо чтоб поморщиться добавил:
– Тупка серая. – Это ругательство он еще из армии привез. Правда, не знал, кто такая тупка, но вполне хватало, что – серая.
В ближайшую субботу Алтуня приоделся и отправился в район. Благо автобус для пользы трудящихся наладили – сорок минут, и ара-улю. Но сорок – чистой езды, а сколь прождешь, пока соберутся.
Собираться не спешили. Даже водителя не было: пригнал фургон и сразу намылился куда-то. Ясно куда: теща у него тут самогонщица. Алтуня уже по уши нахватался папиросного дыма пополам с пылью на пятачке у магазина, где торчал автобус, а водила все не подходил. Распланировал, что тащиться будут еще долго.
И то: не прошло и полгода, приковыляла Бибиха. Увидела Алтуню и шасть к нему:
– Саня… – будто обрадовалась, а улыбка такая квелая. – Никак в район? Штаны, небось, в мастерскую, шить?
– Да нет, не дергайся ты, бабка, – отмахнулся Алтуня.
Та, видно, не поверила и забралась на сиденье сзади него – конвоир. Раньше она всем в селе шила. И пока других возможностей не было, к ней ходили, а с автобусом перестали. Техника ее сразу разонравилась: прикладывает материю к ногам и так и кромсает ножницами, у кого как идут. Так что, у кого кривые… Короче, только район приблизился посредством автобусного сообщения, сразу ее подпольная фабрика заглохла.
Потом Витек появился.
– В город? – Сам будто не видит. – По ноль-пять? А там посмотрим?
– Отцепись, сегодня не пью.
– Пост, что ли? А, бабка, что твои мракобесы говорят?
Наконец водила подошел.
– Ну, гоп-компания, порыли? Что вас так много-то, а? Вот и налаживай вам рейсы. – Он недовольно собирал за проезд.
– Но-но. Пьяный за рулем – убийца! – заржал Витек.
Автобус зафырчал, задрожал, заскрипел, чуть не лопнул и тронулся.
«Тебе больше и не свезть», – решил Алтуня.