скачать книгу бесплатно
Перед Хорхе стояла… его певица, его «Певица», держа вместо микрофона в красных, распухших от воды руках мокрую губку.
Хорхе ощутил, как он падает из глубины неба в глубину моря, и ухватился рукой за косяк. «Разве так бывает? Нет… Да нет, это просто… Матерь Божья… Не может быть… С ума сойти… Черт побери…» – ураган путаных мыслей метеором пронесся в его голове, обдав тело горячей волной.
– Т-тебя зовут Кармела? – едва обретя дар речи, он всё же старался не выдать своего волнения и говорить спокойно, но ему это плохо удавалось.
– Да… – выдохнула девушка и ухватилась за высокую стопку тарелок, словно пытаясь отгородиться ими от хозяина, не сводящего с нее глаз.
– Приведи себя в порядок и приходи вечером к нам домой… – сказал Хорхе, и сам не узнал своего голоса, доносившегося из пересохшего горла.
Стопка посуды, за которую держалась девушка, задрожала, верхняя тарелка соскользнула в пустой чан и с грохотом разбилась. Но Хорхе словно оглох – он даже бровью не повел.
– Зачем? – Ее сердечко провалилось в пустоту. – Я… я заплачу за разбитую посуду…
Хорхе наконец очнулся.
– Забудь про посуду, – для убедительности он скрестил перед собой руки с растопыренными пальцами. – Я нашел для тебя новое интересное дело. Приходи, я расскажу, чем ты будешь заниматься отныне…
Лицо Кармелы вспыхнуло. Большие глаза ее стали еще больше, и в них отразилась вся гамма чувств; она нервно сглотнула и попятилась к чану, выставив перед собой правую руку с зажатой в ней губкой.
– Н-нет, я не хочу… – тихо, но решительно заявила она и, вознамерившись защищать свою честь до конца, в первый раз взглянула хозяину прямо в глаза. «Все мужчины одинаковы!» – было написано у нее на лице.
Хорхе слегка испугался, что, поторопившись, с самого начала испортит всё дело. Эта дикарка еще чего доброго сейчас сбежит, и ему придется разыскивать ее по всему порту.
Он суетливо замахал руками перед своим лицом.
– Нет-нет-нет, это совсем не то, что ты думаешь… милая. Не бойся! Это… гораздо лучше, чем мыть посуду, – скороговоркой выпалил Хорхе и тут же вышел, опасаясь сгоряча наговорить лишнего.
«Лучше уж мыть посуду, – огорченно думала Кармела, извлекая осколки из чана, чем… Ладно, схожу, посмотрю, чего он от меня хочет, но… пусть только попробует сунуться ко мне!» Она хорошо помнила слова Лауры, обещавшей ей поддержку в сомнительных ситуациях.
…Двухэтажный дом Эрнандесов для портовой окраины Веракруса выглядел довольно роскошно. На входе Кармела разулась, однако… так и застыла на пороге, боясь поцарапать своими заскорузлыми пятками зеркальный блеск наборного паркета.
Она нерешительно переминалась с ноги на ногу, а прислуга София довольно бесцеремонно рассматривала незнакомку. Кармела плавилась под ее любопытным взглядом и думала только о том, как бы снова оказаться на улице и убежать обратно в посудомоечную. К счастью, вскоре в дверях показалась Лаура – знакомое улыбающееся лицо несколько успокоило ее.
– Здравствуй, Кармела! – кивнула та, и девушка едва нашла в себе силы ответить.
«Тридцать одна разбитая тарелка, – билась в мозгу навязчивая фраза. – Чем они заставят меня платить за них?»
– Не бойся, дорогая, проходи, – добавила хозяйка; в подкрепление своих слов она взяла Кармелу за руку и повела в гостиную.
– А София подаст нам ужин.
И София, поймав кивок хозяйки, предназначенный уже ей, пошла на кухню, по пути пытаясь сообразить, что же может связывать ее, сеньору Эрнандес, с этой перепуганной миловидной девушкой, чье лицо показалось ей таким неуловимо знакомым…
В гостиной их уже дожидался Хорхе. Девушку встретили как родную и усадили за стол, покрытый белоснежной скатертью. София принесла ужин, но Кармела не притронулась к нему. Сервировка казалась ей слишком шикарной, а блюда – настолько изысканными, что она не могла воспринимать их как пищу. Кармела держалась настолько настороженно и скованно, что Лауре пришлось буквально влить в нее бокал вина, прежде чем та смогла говорить.
– Посмотри на эти фотографии… – Хорхе вручил ей несколько снимков, где Певица в соответствующем наряде и макияже довольно сильно походила на мексиканку. – Посмотри на эту. Вот еще… Это известная певица. Ты слышала ее песни?
Девушка молча покачала головой.
Откуда ей знать, какие песни поет эта красивая мексиканка?
– Ну посмотри же на нее внимательно: не напоминает ли она тебе кого-то? – Хорхе стал проявлять нетерпение. Но Кармела снова и снова отрицательно мотала головой, жалобно смотря не столько на фото, сколько на Хорхе и тщетно пытаясь сообразить, что же она должна ответить.
Добрая Лаура в который раз поспешила ей на помощь. Она принесла зеркало и с улыбкой протянула его девушке.
«Как же я сразу не заметила этого сходства?» – удивлялась Лаура, а Кармела испуганно смотрела на свое отражение и думала только о том, что совсем ничего не понимает… То есть абсолютно ничего.
Не выпуская зеркала из рук, девушка подняла на Лауру вопросительный взгляд, затем перевела его на Хорхе: «Чего же все-таки хотят от нее эти милые люди?»
– Кармела, да ты же как две капли воды похожа на нее, посмотри! – мягко промолвила Лаура и постучала по зеркалу, приглашая снова заглянуть в него, а Хорхе довольно рассмеялся.
«Я… на нее?!» – взорвалось в голове у Кармелы; она тщетно пыталась постичь смысл этой странной шутки, но любые предположения на сей счет отсутствовали.
«Чего они хотят? Что им от меня нужно? – Разглядывая фото „звезды“, она не находила и десятой доли сходства с нею. – Как это вообще может быть?! Пресвятая Дева Мария, кто она и кто я?!» – ее жалобный взгляд словно спрашивал это у певицы, смотрящей на нее большими, непередаваемо прекрасными глазами…
Хорхе же с Лаурой наперебой принялись убеждать ее, что эта сверкающая красавица со сложной прической и множеством украшений похожа на нее как сестра. Наконец и самой Кармеле стало казаться, что определенное сходство между ними действительно есть… И Хорхе, поняв, что девушка заколебалась, поведал ей о своем плане.
Голова Кармелы шла кругом и отказывалась соображать. Из нее хотят сделать артистку, певицу?
Из нее?!
Что произошло с этими уважаемыми людьми, раз они предлагают ей такое? Кармела почти не знала Хорхе – но Лаура? В ее вменяемости она никогда не сомневалась…
– Вы будете платить мне столько же? – лишь смогла вымолвить она, опасаясь, как бы забавы хозяина не помешали ее главной цели – заработать побольше денег для своей семьи.
– Нет! – просиял Хорхе, решив, что Кармела наконец всё поняла. – Ты будешь получать… вдвое больше – тысячу песо для начала, идет? – его глаза довольно блестели. – Посуду больше мыть не будешь, забудь про нее! На твое место я найду другую…
При этих словах Лаура с Кармелой ощутимо вздрогнули почти одновременно, подумав каждая о своем, но, возбужденный успехом своей идеи, Хорхе уже ничего не замечал.
– Давай попробуем немедленно!
– Ты с ума сошел! – глаза Лауры сверкнули. – Дай ей прийти в себя! Иди спать, а мы… посидим, поговорим еще.
– Ну да… Пожалуй, так действительно будет лучше… – вздохнув, нехотя согласился Хорхе. – Но начнем завтра же, с утра!
С его уходом Кармела немного расслабилась и смогла хотя бы притронуться к еде. Лаура еще раз доходчиво объяснила, что и как намерен предпринять ее чудаковатый муж.
Кармела слушала ее с широко раскрытыми глазами, тыча вилкой в опустевшую тарелку; на не умеющем ничего скрывать лице сомнения сменяли то растерянность, то беспокойство: «Я надеюсь, эти добрые люди не заставят меня танцевать полуобнаженной, как на той ужасной площади?»
Лаура тронула ее волосы, едва касаясь, провела пальцами по щеке. Теплая волна спокойной нежности накрыла Кармелу. Она вспомнила, что точно таким же жестом касалась ее щеки Тересия, когда хотела успокоить дочь. Девушка на миг прикрыла глаза, почувствовав вдруг неимовернейшую усталость, словно она перед этим два дня без сна и отдыха мыла посуду.
– Я лично не допущу, чтобы с тобой в нашем доме произошло что-то нехорошее, – мягко произнесла Лаура, и Кармела, вздрогнув, не сразу поняла, что слышит голос не матери, а строгой хозяйки ресторана, в котором работает посудомойкой… Впрочем, нет, уже не посудомойкой. Если она всё правильно поняла, работать ей теперь вообще не нужно. Она будет петь, танцевать и – получать за это каждый месяц тысячу песо! А за тем, чтобы Хорхе не обманул неопытную девушку, проследит Лаура. Ей Кармела доверяла полностью.
Обескураженная событиями прошедшего вечера, Кармела уже собралась уходить, как на пороге опять появился Хорхе.
– Куда это ты собралась на ночь глядя? – удивленно протянул он, и тут же произнес не терпящим возражений тоном, обращаясь уже к жене: – Пусть София постелет ей в комнате для гостей.
Похоже, Хорхе теперь не собирался расставаться со своей чудесной находкой ни на минуту!
Лауре оставалось только подчиниться, а Софии – застелить постель, сохраняя невозмутимый вид и ничем не демонстрируя своего удивления и любопытства, которое прямо-таки распирало ее изнутри.
…Кармела долго не могла уснуть. Она ворочалась на прохладных атласных простынях, недоумевая, почему ее положили одну на широченную кровать, на которой запросто уместились бы и ее братья-близнецы, и Кармела с сестрами – в родительском доме им часто приходилось спать вместе, особенно когда близнецы были еще совсем маленькими. Кармела вспомнила, как они смешно сопели, уткнувшись друг в друга лбами, и чуть не заплакала. Она положила под спину высокую подушку и села на кровати. События прошедшего дня, прокручиваясь в голове, вспыхивали, меркли и никак не хотели выстраиваться в логическую цепочку. Кармела вспоминала мать, отца, братьев и сестер – словно родные образы могли дать ей добрый совет, в котором она сейчас так нуждалась. Вспоминала дом у самой линии прибоя, поселок, раскинувшийся на берегу залива, воскресные службы в маленькой церкви… И танцы на песке.
…Зажигательная мелодия проникает в каждую клетку, ритм становится пульсом, кружащийся вихрь делает тело невесомым, а босые ноги едва касаются песка… Черное платье темной пантерой крадется, догоняет, бросается на бедра и… вновь отстает, не успевая за огненным темпом движений растворенного в ритме танца тела… Окружающий мир превращается в сверкающий калейдоскоп – блеск заходящего солнца сменяется блеском морских волн и блеском восхищенных глаз Рауля… И нет усталости, голода, огорчений и обид. А есть только танец и песня. И восторженные взгляды!
…Наутро она усилием воли заставит себя подняться с постели. Напьется чаю, чтобы приглушить голод, глубоко вздохнет и… начнет суетиться по хозяйству, понимая, однако, бессмысленность подобной работы: за нее у семьи и можно взять разве что tortillas y mate de coca![25 - Кукурузные блины и чай из листьев коки (исп.).]
Но настанет вечер, она опять наденет свое любимое черное платье и пойдет танцевать, хотя всё тело ломит от усталости, а желудок свело от голода.
Но это лишь до тех пор, пока не заиграет музыка! Тогда всё исчезнет, и всё начнется заново – родится новый мир, восхищенный ее танцем! И Кармела знает это…
«Но вот теперь… Что будет завтра? Я буду петь и танцевать для богатого сеньора? Что ж… лишь бы платил да не лез под юбку. (Она, еще не познавшая мужчину, так боялась этого!) И все-таки… Может быть, я сплю, и это есть сон?»
В результате она всё же заснула и, хотя проснулась уже через пару часов, чувствовала себя бодрой и свежей, словно проспала часов восемь подряд…
А проснулась Кармела, наверное, от любопытства. Ей не терпелось начать новый день, обещавший быть не похожим ни на один из дней ее прежней жизни.
И обещания начали сбываться с самого утра. Для начала ее ждали ванна и роскошный завтрак. Девушка робела, но втайне наслаждалась новыми впечатлениями, безотчетно пытаясь запомнить их все до мельчайших деталей. Она пыталась сохранить любую минуту этого странного дня – чтобы потом доставать их из потаенных мест памяти, отирать пыль и вдыхать почти неуловимый аромат каждого драгоценного мгновения. Ведь эта сказка не могла длиться вечно…
Но необыкновенный день продолжался: в гостиной стоял огромный телевизор и видеомагнитофон. Красивая мексиканка в сотый раз пела свои хиты: пленка местами уже стерлась, и на изображении «выбивало» строки, а звук «плыл». Девушке же казалось невероятным, что вот так запросто, не выходя из дома, можно смотреть любой концерт – и смотреть столько, сколько пожелаешь. Как она мечтала, чтобы рядом оказалась ее семья и увидела все эти чудеса; а Энрике с Эрнесто… они визжали бы от восторга!
А Хорхе… О, как же он хотел, чтобы эта ночь прошла для него быстрее! Сон мог бы спрессовать время, превратив его в один миг, но… Открытая бутылка вина так и осталась нетронутой; он курил сигарету за сигаретой, чего раньше в доме за ним не водилось, и смотрел в небо, усыпанное мириадами звезд…
«Я сделаю из нее „звезду“, чего бы мне это ни стоило… Я сделаю ее не хуже… той, иностранной и недоступной. – Хорхе усмехнулся, словно поймал себя на каком-то мальчишестве. – Будет не хуже. Я уверен! А… моя девочка справится, я знаю, только сначала потрудиться нужно мне!»
…На звезду мы смотрим потому что она излучает свет и потому, что непостижима. Но возле нас есть еще более нежное сияние и еще более великая тайна – Женщина! Сделать свою женщину «звездой», зажечь в ее глазах божественный огонь… Не к этому ли стремятся большинство мужчин?
И не ради этого ли стоит жить?!
…Бессонная ночь принесла свои плоды. К утру Хорхе понял простую вещь – без нарядной одежды и косметики Кармела не сможет ощутить себя певицей.
Привыкший не только принимать решения, но и тут же воплощать их в жизнь, Хорхе ранним утром отправил Софию в центр города, в квартал бутиков, дав ей подробную инструкцию, а Лауре, чтобы подобрать макияж для Кармелы, пришлось не единожды просмотреть видео, где лицо Певицы оператор долго держал крупным планом.
Однако это была лишь прелюдия – основные действия намечались позже. Хорхе собирался отвести девушку к лучшему парикмахеру, косметичке и дантисту, а также пошить сценические костюмы, в точности соответствующие нарядам его певицы.
…Преображенная, Кармела не узнавала себя. Прикосновение красивой ткани к ее телу привело ее в детский восторг. Она уже не была индейской девушкой из прибрежного поселка. Глядя в зеркало, она видела персонаж интересной сказки, действие которой разворачивается прямо у нее на глазах, а вовсе не Кармелу. Она примеряла на себя чужой образ и, хотя еще не стала иной, менялась стремительно. Возможно, сказался генетический опыт предков ее отца – ольмеков, которые частью были изгнаны со своих земель на побережье залива Кампече другими индейскими племенами, частью растворились в пришельцах, приняв их обычаи, образ жизни, начав носить их одежду, петь их песни, верить их богам…
Девушке дали свернутый в трубочку глянцевый журнал – ничего похожего на профессиональный микрофон в доме, разумеется, не было. Кармела робко и неловко взяла его за середину и опустила руку. Пока в ее руке был именно журнал. В скором времени, однако, ему предстояло превратиться в микрофон!
Но присутствие Хорхе до такой степени стесняло девушку, что он в конце концов понял это сам и удалился.
Целый день она смотрела записи, нажимая на пульте три кнопки: PLAY, REW и FF[26 - Воспроизведение; перемотка назад и вперед. (англ. сокр.)] – поначалу робко, боясь сломать «серебристое чудо», а потом всё уверенней и уверенней. Кармела вглядывалась в экран, ловя каждое движение певицы, каждый малейший ее жест. Потом вскакивала и бежала к зеркалу, пытаясь точь-в-точь повторить то, что увидела. Пыталась держать свой «микрофон» точно так же, как и она; пыталась, как она – двигаться, как она – улыбаться и… хохотала, глядя на себя. Иногда их движения не совпадали, но время от времени становились почти синхронными – Кармела уже чувствовала, где певица взмахнет волосами, а где переложит микрофон из одной руки в другую. Неопределенность ушла, а первое напряжение спало: ей уже хотелось пробовать и пробовать, искать и искать, добиваясь сходства.
…Наверное, только мексиканские мужчины знают, насколько упорны мексиканские женщины, когда хотят чего-либо достичь. Впрочем, немцы, наверное, сказали бы то же самое о немках, французы – о француженках, а русские мужчины – о русских женщинах…
Мексиканец Хорхе практически перестал сомневаться в успехе своей достаточно авантюрной затеи, когда взглянул в горящие глаза Кармелы, вдохнул запах ее пота и понял, что разбудил в ней ребенка; да чего греха таить – Хорхе и сам в душе был большим ребенком и… он был благодарен ей! За то, что она согласилась. За то, что у нее получается, и гораздо быстрее, чем он мог себе это представить; за то, что Кармела сама хочет добиться точного, почти зеркального сходства, став (подумать только!) для него живой копией великолепной, роскошной, потрясающе красивой певицы, по которой сходила с ума добрая часть молодых мужчин в Европе и Азии…
Глава 10
Чудесный мир
Кармела работала, не обращая внимания ни на что другое. Она не привыкла принимать пищу три раза в день и лишь качала головой, когда София приглашала ее к обеду. Да и вечером, устав за день от непрерывных репетиций, не притрагивалась к ужину, а мгновенно засыпала, едва голова касалась подушки.
Она уже забыла, что не так давно была безумно счастлива лишь оттого, что имела возможность мыть посуду и получать за это немного денег. Но теперь она и не вспоминала о посуде. За внешними изменениями робко, несмело начали формироваться изменения внутренние. Кармела сама захотела попробовать поиграть в эту игру.
«Какое мне дело до капризов богатого сеньора? – думала она, глядя на свое еще не совсем привычное отражение в огромном зеркале, купленном специально для нее. Отражение пыталось поймать и запомнить очередное сложное движение певицы на экране. – Пусть забавляется, лишь бы платил да не приставал!»
Движение ускользало, не давалось, но Кармела, всегда привыкшая «выжимать» из себя максимум, оставляла свое несчастное тело в покое лишь тогда, когда очередной рубеж был покорен!
…Каждое утро всё повторялось вновь и вновь. Певица была гибка и грациозна, но и Кармела была не лыком шита; «звезда» из Европы могла без перерыва отработать два изнурительных концертных часа, но и выносливый организм мексиканской крестьянки, тренированный танцами на побережье, с такой нагрузкой справлялся играючи.
Часами изучая формулу обаяния «звезды», всматриваясь в певицу и вслушиваясь в ее пение так сосредоточенно, как не вглядывался и не вслушивался, наверное, ни один фанатично преданный ей поклонник, девушка не могла остаться к ней равнодушной. Этот образ захватил ее: Кармела уже почти влюбилась в эту далекую, незнакомую ей девушку на телеэкране и стала понимать одержимость Хорхе… Да, в такую невозможно не влюбиться!
Энергетику Певицы передавали даже нерезкие, дрожащие записи. Кармеле уже хотелось быть не хуже… И даже непонятный язык, казавшийся вначале смешным, «птичьим», отныне не смущал ее; она захотела научиться разговаривать и петь на этой «абракадабре» так же легко, как на своем диалекте испанского…
Что труд артиста неимоверно тяжел, Кармела поняла уже через неделю репетиций, хотя правильнее было бы назвать их тренировками на износ: она уже не отказывалась от ужина – в противном случае у девушки просто не нашлось бы сил подняться утром. Она и так сгоняла себя с постели – навстречу боли во всем теле и… какой-то солнечной, яркой радости, которую обретала, беря в руки уже затертый журнал. Тот послушно и привычно сворачивался в трубочку, а Кармела привычно повторяла заученные наизусть жесты и слова…
В ней сейчас бурлило и выплескивалось наружу всё то, что она недоиграла, недопела в детстве, слишком рано познав нужду и до срока повзрослев. Для нее это была всего лишь игра – захватывающая, прекрасная игра, уводящая ее в сверкающий огнями мир певицы, полный до краев любви и восхищения. Она не думала о том, что будет завтра – просто вставала утром и погружалась в поток незнакомых слов, чтобы вынырнуть из него поздно вечером и, добравшись до кровати, упасть на прохладные простыни – до нового утра, окунающего ее в новый поток.
Хорхе же не знал теперь, каким богам молиться: простая посудомойка на глазах превращалась в ту, о прикосновении к которой он даже и мечтать не смел! Но от Лауры не укрылись ни усиливающийся день ото дня блеск в глазах мужа, ни особая задумчивость, поражавшая его в те минуты, когда он наблюдал за репетициями Кармелы.
– Ты доволен? – Лаура хорошо знала, что означает блеск глаз в сочетании с задумчивостью, и не была намерена лишь безучастно наблюдать за развитием событий. – Ты получил, что хотел… Смотри, как она старается! У нее всё получится, похоже на то…
Хорхе кивнул, не глядя на жену. Вряд ли он слышал, что она сказала. И Лаура поняла это.
– Если ты и теперь не найдешь времени, чтобы заняться семейным бизнесом, я перепишу заведение на себя! И ты знаешь – я смогу это сделать. – Лаура говорила тихо, но Хорхе великолепно расслышал каждое слово и тут же живо повернулся к жене.
– Ведь прошло всего пятнадцать лет, – Лаура продолжала неторопливо гнуть свою линию, – или ты уже забыл, на чьи деньги купил ресторан и кем был до того, как сумел вскружить мне голову? – Она многозначительно выгнула бровь.
Удивление на лице Хорхе сменила жесткая усмешка, но продержалась она лишь до следующей фразы Лауры.
– И попробуй только дотронуться до девочки, слышишь?!
Хорхе вздрогнул.
Его взгляд мгновенно стал мягким и даже ласковым. Конечно, он всё слышал и всё помнил… Уж он-то никогда не забывал, что истинные владельцы «Лауры» – его жена и тесть. Но в другой ситуации Лаура сильно рисковала бы, угрожая ему. Кроме денег на свете есть достоинство, самоуважение, гордость, наконец. Его жена поплатилась бы за одно только упоминание о его прошлом, мало достойном уважения, – водились, водились за ним по молодости кое-какие грешки, о которых не следовало знать властям… О, как не любил он вспоминать этот период своей жизни!
Нет, только не сейчас – сейчас он согласился бы на что угодно, лишь бы не спугнуть свою мечту, свою «Певицу», по воле судьбы спустившуюся с заоблачных высот прямо к нему в гостиную… К нему в сердце.
В доме Эрнандесов наступило хрупкое равновесие.
К концу второй недели неутомимому организатору этого странного проекта пришлось ехать в Мехико за новыми кассетами, поскольку многие из старых пришли в полную негодность. Оттуда он привез и свежие записи – композиторы «звезды» были плодовиты, а продюсеры расторопны. Его любимая певица находилась на пике своей карьеры!
Отныне Хорхе уже не требовалось убеждать Кармелу ни в чем – ее голова сама давала задание телу, рукам и ногам, а привыкший много работать организм отвечал ей взаимностью.
Ночью ей снилась певица: Кармела уже чувствовала ее магнетизм, ее настрой, ее экстаз… И когда камера показывала зрителей, девушка представляла, что это ее зрители, что восторженный огонь в их глазах зажгла она – и ей хотелось стать достойной этого огня!
…Разноцветные лучи прожекторов метались по сцене и зрительному залу, менялись картинки на проекционных экранах, а в глубине бежали буквы, слагающие звездное имя. Густой дым плыл по подмосткам, окутывая ноги певицы и ее музыкантов – и видно было, что музыкантам нравятся мелодии, которые они играют, нравится сама певица, ее песни, а певице – нравятся зрители, музыканты и даже операторы, снующие вокруг них с громоздкими камерами…
