скачать книгу бесплатно
Молодежь расходится по своим рабочим местам – просекам. Мария задерживается около Владимира. Рытов подходит к ним сзади, с интересом рассматривает Марию.
– Смотрите, Ершов, заразу здесь какую-нибудь не подцепите.
Мария вопросительно смотрит на Рытова, потом на Владимира.
– Он спрашивает, не водятся ли здесь змеи, пауки и прочие твари?
– Скажи ему, что на Кубе змей нет.
Теперь Рытов вопросительно смотрит на Владимира.
– Она говорит, что на Кубе ядовитых гадов нет.
– Это хорошо, что нет. Хорошо. Гады-это очень плохо. Переведи это девушке!
Ершов переводит. Рытов прищуривается и отводит Владимира в сторону.
– Какие новости, лейтенант Ершов? Как там Островский? Ничего крамольного не высказывает? Агитацию за объединение двух Германий не ведет?
– Нет, не ведет. Его только рыбалка интересует.
Они останавливаются около машины Рытова. Владимир видит, что Мария с подругами что-то обсуждает. Рытов снимает очки, смотрит в том же направлении.
– Валентин Михайлович, я хотел Вас тоже спросить.
– Что такое?
– А Вы сами уверены, что Германии никогда не объединятся?
Рытов медленно надевает очки.
– Та-ак! Плохо, Ершов! Плохо! Двойка! Что Вы все ерничаете! А, Ершов?! Не хотите вы нам помогать. А когда вам помощь потребуется, Вам тоже никто не поможет.
– Я просто хотел Ваше мнение узнать.
– Я, как и весь советский народ. Уверен, что нет. Что у нас может быть общего с бандитами – капиталистами? С эксплуататорами людей?!
Кинооператор снимает уборку урожая, делает панораму на дорогу, в кадре Рытов и Владимир. Рытов продолжает выговаривать Владимиру что-о резкое, но замечает, что он в кадре. Тогда «хефе рохо» уходит, но по дороге спотыкается, поскальзывается на тростнике и, теряя равновесие, припадает на колено.
– Меня не снимать! Нет фото! Нет камера! Грасиас! Спасибо!
Кинооператор отводит от него камеру. Сверкнув очками, Рытов садится в машину, хлопает дверцей. Недалеко от шоссейной дороги Владимир, рубит тростник. Он так лихо машет мачете, что рейсовый автобус, проехавший было мимо, тормозит и подает назад, чтобы пассажиры могли полюбоваться на светловолосого русского молодца. Мачете вверх, мачете вниз – листья летят налево. Раз, два, три удара мачете и все обрубки ствола – направо. Пассажиры в автобусе одобрительно машут и кричат что-то ему!
Кубинцы очищают руками тростник от оболочки и с удовольствием сосут сок. Учат этому и наших ребят.
Черный «Кадиллак» несется по шоссе. Яркий свет фар разрывают сгущающиеся сумерки. Справа и слева от дороги густые заросли. В лунном свете внизу мерцает океан. За рулем машины пожилой кубинец в военной форме. Рядом с ним лежит карабин. Замполит дремлет справа от водителя. Сзади клюет носом переводчик. Из приемника звучит песня «Довольное сердце»:
Йо кисьра ке сепас…
Ке ми вида комьенса, куандо те коноси!
(Я хочу, чтобы ты сегодня знала, что моя жизнь началась, только когда я тебя встретил.)
Подполковник Рытов поводит, дергает носом. Через переводчика спрашивает водителя:
– Компаньеро, что это? Кажется, бензином попахивает?
– Да. Попахивает, – улыбается шафер, – На этом лимузине еще диктатор Батиста ездил. Может, где бензин подтекает.
– Но это же опасно! Можем же взорваться!
– Если взлетим, то все вместе.
– Мне, друг, что-то не очень хочется взлететь на воздух даже в такой хорошей компании. Давай, голубчик, остановимся. Посмотрим, что там случилось. Что-то как-то не хочется еще взлетать.
Переводчик переводит. Водитель послушно останавливает машину, выходит из нее, открывает капот.
– Бензиновый шланг подтекает. Вон сколько накапало.
– Так надо ж его чинить.
– Можно и починить. Почему бы нет? Сейчас в миг подтянем хомуток. Ну, вот и все. Можем ехать.
Откинувшись на спинку стула, Рытов сидит за столом и читает газету «Правда». В дверь стучат. Рытов поправляет галстук.
– Да! Открыто.
В кабинет заискивающе заглядывает майор Сапрунец.
– Вызывали, товарищ подполковник?
– Да, зайдите. Дело есть.
Сапрунец проходит в кабинет, останавливается напротив стола.
– Есть для Вас задание, майор. Садись.
Сапрунец садится, Рытов сворачивает газету, кладет ее на край стола.
– Надо вывести на чистую воду лейтенанта Ершова. С кубинкой снюхался… Вот, если бы он себя скомпрометировал! А? Беретесь?
Сапрунец с пониманием кивает.
– Только ты уж, постарайся покачественнее его снять что ли. Чтобы четко было видно: кто, где и с кем встречается и что делает. А то с этим… Никитенко вышла какая-то несуразность. То ли он на фото, то ли не он. Снято как-то издали, фигурки маленькие, контрастность слабая, словом… В общем, ты меня понял.
– Так точно, товарищ подполковник. Но…
– Что? Говори.
– Объектива у меня нужного нет. Нужен длинный фокус, а у меня только широкоугольники…
Рытов заинтересованно подходит к Сапрунцу.
– Так. И что это даст?
– Крупней можно будет снять.
Рытов кладет перед Кравцовым чистый лист бумаги, а на него ручку.
– Пишите подробно, как называется и все его характеристики. Будет Вам объектив.
В штабе аппарата Главного военного Советника, в комнате переводчиков, Олег, картинно откинув в сторону руку, читает свои стихи перед коллегами:
На охоту мы ходили,
Под водой она была.
Барракуду увидали,
Ох! И страху нагнала!
Владимир смеется, хлопает. Олег, подражая модному поэту, откидывает руку в сторону…
И с тех пор мы не ныряем:
Опостыл подводный мир.
Нам дороже жизнь с машиной,
Чем ракушка – сувенир.
Бурные аплодисменты переводчиков. Олег раскланивается.
– Да, уж лучше заработать здесь на машину, чем быть съеденным какой-нибудь морской тварью, – соглашается переводчик Шаповалов.
– Это мы недавно на рыбалку ездили. Нырнули в одном месте, а там стадо барракуд. Стоят недвижно, как серые бревна. Ужас! Мы обратно в лодку. И на машине километр вперед. Там их поменьше было: две, три…
– Как у тебя лихо стихи получаются! Ты что, гений?
– Да! – соглашается Олег, – А что? А разве не видно? Но я, конечно, не профессионал. А вот послушайте стихи нашего известного поэта Сергея Гончаренко о Кубе.
Олег припоминает начало, рукой отсчитывает ритм. В коридоре к приоткрытой двери подходит Рытов, прислушивается, как Олег возвышенно декламирует.
– … Бормочу я снова как стихи
От тебя последнее письмо.
Здесь как кубки звонкие слова:
Сибоней, Орьенте, Мариэль.
Где-то там, в кустах кычит сова…
В комнату входит подполковник Рытов. Олег видит его и замолкает.
– Продолжайте, продолжайте.
– До России тридевять морей.
Рытов хлопает в ладоши.
– Молодец, Олег Маркович. Хорошие стихи! Правильные! О тех, кто нас ждет дома. Надо тебя в самодеятельность привлечь! А как же?! Грех такой талант в землю зарывать. Обязательно возьму тебя на карандаш.
– Не надо меня на карандаш, Валентин Михайлович, пожалуйста! – ноет Олег.
– Надо! Надо!
Рытов чувствуя двусмысленность, выразительно смотрит в сторону Владимира и выходит из комнаты. За ним следом выходят и два переводчика. Остаются вдвоем Островский и Ершов. Олег садится рядом с Владимиром. Олег тяжело вздыхает:
– Во, влип! Приперся. Только самодеятельности мне и не хватало. То в кино с ним ходи переводить на ухо…. Теперь вот драмкружок.
– Не любите вы его, – заключает Владимир.
– А знаешь, сколько он характеристик подпортил?
– Какой ты, смелый! А вдруг я донесу?
Олег достает из папки страницы перевода.
– Не донесешь. Ты, Володька, порядочный мужик. Это сразу видно. И потом… Ладно, ну его…
Олег на всякий случай оглядывается.
– Мы на рыбалку когда поедем? – меняет тему разговора Владимир, – Я бы поехал. Вот только когда? А у меня и пики-то нет. А можно с нами один мой приятель, капитан один, поедет?
– Без проблем. А я тебе на первое время свою пику дам. А там у какого-нибудь отъезжающего ружье купишь.
Автобус, подняв облачко пыли, останавливается на стоянке у пляжа Санта-Мария. Народа-масса. Столько красивых тел. По радио звучит популярная песня английского певца Энгельберта Хампердинга:
– Куандо ме энаморо, йо ле дой ла вида, а кьен се енаморе де ми
Надье ен ель мундо пуэда комбенсерме а ке ме сепаре де ти!
(Когда я влюблюсь, я отдам свою жизнь той, что полюбит меня.
Ничто в жизни не заставит меня с расстаться с моей любимой.)
Двери открываются, и из автобуса вываливается шумная ватага. Женатики располагаются со своими жёнами отдельно. Холостяки обосновываются поодаль среди кубинцев. Кто-то сразу идёт купаться, кто-то идет играть в волейбол, кто-то бросается на лежак загорать.
На деревянной будке с красным крестом под большим полосатым зонтом сидит спасатель. По радио «Спидола» звучит песня английского квартета The Beatles. Только на испанском языке. «Парень, не удивляйся, когда увидишь её выходящей из церкви под руку с другим!».
Олег читает Владимиру свои новые стихи:
И снова на пляже скопление тел
Что-то дурманит запахом пряным
Мелкий песок скользит из-под ног
Хевы ласкают взглядом.
