скачать книгу бесплатно
А Кавагиси утверждал свою власть не только в порту, но и далеко за его пределами. Скоро его иэ стали принадлежать многие увеселительные заведения, бани, кинозалы… Любой правонарушитель обязан был приносить ему часть “заработанных” денег. Конечно, и сам Кавагиси платил кому надо.
И все же врагов у него хватало. И в первую очередь “Юдзивара-гуми”, с которой велась тайная война. Кавагиси постоянно нуждался в людях. И когда узнал от сына о Кихатиро, обратил на него внимание. Так Кихатиро стал гангстером. Новоиспеченного санситу, что на сленге означало низший ранг в иерархии иэ, отдали в услужение одному из братьев – людей, занимавших в семье среднее положение.
Брат, к которому попал Кихатиро, оказался сущим зверем. Бесконечные побои за малейшую провинность, угрозы и издевательства – все это обрушилось на мальчика с новой силой. Закончил наставник Инагаки свою жизнь вполне достойно. Обиженный им друг отрубил ему голову самурайским мечом…
Пройдя таким образом “школу”, Кихатиро приступил к получению своего “высшего” образования. Чем только он не занимался! Наркотики и спекуляция золотом, убийство неугодных людей и подкуп чиновников, шантажи и рэкет – вот далеко не полный список его деяний. А после того, как убил видного профсоюзного деятеля и выбил пришедшему его арестовать полицейскому глаз, он получил звание “сынка”. На суде было доказано, что профсоюзный деятель первым напал на беззащитного молодого человека, а лишенный зрения полицейский чуть ли не сам наткнулся на пальцы Инагаки. Так за что же, вопрошал на суде известный адвокат, приглашенный “Кавагиси-гуми” на этот процесс, судить молодого человека, едва только вступившего в жизнь?
Действительно не за что… И Кихатиро получил всего-навсего год тюрьмы, вместо положенных десяти. В тюрьме заботливая иэ во главе с Кавагиси не забывала о своем любимом сынке, которым семья начинала гордиться. А когда Кихатиро освободился, у ворот застенка его встречала представительная делегация. И пусть среди нее не было оябуна, ритуал в его честь был соблюден…
И он снова убил… Своего собственного помощника, пустив в ход самурайский меч. И хотя речь дорогого адвоката была не менее красноречивой и на этот раз, Кихатиро получил на всю катушку…
В первый же год его тюремного заключения началась Вторая мировая война. А вскоре был убит Кавагиси. Престиж “Кавагиси-гуми” быстро падал, а единственный человек, который мог бы вдохнуть в нее новую жизнь, находился за решеткой…
Но все на свете имеет свой конец, в том числе и тюремные сроки. В один прекрасный весенний день у ворот тюрьмы Кихатиро встретили всего двадцать пять его уцелевших сподвижников. На первой же сходке Инагаки был выбран новым оябуном “Кавагиси-гуми”. В жизни молодого “крестного отца”, а Кихатиро в то время не было и тридцати, наступила новая эра. И ее начало он ознаменовал кровопролитными сражениями с конкурентами. Конечно, о том, чтобы подчинить их всех разом, не могло быть и речи. И Инагаки, взяв на вооружение поговорку: “речь Будды – сердце змеи”, принялся с воистину змеиной мудростью устранять своих противников. Он не гнушался ни подкупом, ни предательством, ни временными компромиссами. И каким-то непонятным образом союзники “Кавагиси-гуми” со временем незаметно для себя превращались в ее вассалов, если совсем не прекращали своего существования…
Прошли годы… Деятельность “Кавагиси-гуми” расширялась… И только “Юдзивара-гуми”, которая и раньше не отличалась особой покладистостью, стала все ча-ще проявлять открытое неповиновение. Особенно после того как было принято решение о строительстве рядом с Кодэ города-спутника и каждый стремился воткнуть в проект как можно больше своих строительных и транспортных фирм. Инагаки уже неоднократно встречался с оябуном “Юдзивара-гуми” Такэёси Кумэдой, но эти встречи ни к чему не привели. Кумэду Инагаки знал давно, и существующие между ними отношения даже с большой натяжкой нельзя было назвать дружественными. И оба они прекрасно понимали, что рано или поздно сойдутся в открытом бою. И сейчас, похоже, все шло к этому.
– Извините, Кихатиро-сан, – вывел Инагаки из раздумий негромкий голос телохранителя.
Вздрогнув от неожиданности и резко повернувшись, он сурово взглянул на Такаси Такакуру, как звали охранника.
– Нашелся человек с “Эбису”…
На вилле Инагаки застал своего первого “советника” Масуити Янагуру. Удобно расположившись в низ-ком кожаном кресле, тот просматривал газеты…
Завидев входившего в комнату оябуна, Янагура поднялся с кресла и поклонился.
– Добрый вечер, Кихатиро!
– Здравствуй, Масуити, – протянул руку оябун. – Рад тебя видеть!
Инагаки не лукавил. Янагуру он знал около тридцати лет и, повидав его в разных ситуациях, ни разу не усомнился в нем.
Дверь комнаты открылась, и на пороге появился Такакура с небольшим подносом с чайными принадлежностями.
– Спасибо, Такаси, – кивнул телохранителю Инагаки, – ты свободен…
С наслаждением сделав несколько глотков душистого напитка, Инагаки вопросительно взглянул на советника.
– Здесь, – достал тот из кармана небольшой магнитофон, – запись беседы с Рюдзю Саки – матросом с “Эбису”…
“– Как меня подобрали рыбаки, – заканчивал свой рассказ Саки, – я не помню… Мне пришлось рассказать им сказку о том, как я упал за борт. В Маниле я сразу же обратился в японское посольство и, получив деньги на самолет, прилетел в Токио… Вот, собственно, и все…
– Ты сможешь узнать людей, стоявших на мостике катера?
– Узнаю! – изменившимся от ненависти голосом выкрикнул Саки. – Я как сейчас вижу их поганые рожи!”
Янагура выключил магнитофон и вопросительно взглянул на оябуна. Тот задумался. Для него было пока ясно только одно: кто-то из его людей нарушил обет молчания. Информация могла просочиться и случайно, но в такие “случайности” Инагаки не верил…
– Найди мне предателя, Масуити! – наконец нарушил долгое молчание Инагаки.
– Я сделаю это, Кихатиро! – слегка наклонив голову, бесстрастным голосом ответил советник.
– И знаешь что, – неожиданно улыбнулся Инагаки, – на сегодня хватит о делах…
Весь вечер они проговорили о бонсае…[8 - Бонсай – культура выращивания растений на подносе или в неглубоком горшке, блюде, поддоне.]
Глава 8
Ямаока допросил водителей автобусов, совершавших рейсы между Осакой и Кодэ. Оставался только один, который брал отгул. Но и здесь Ямаоку ждала неудача. В тот день никто не выходил из автобуса и не входил в него на том отрезке шоссе, где было совершено убийство девушки. Ямаока решил проехать по всему маршруту сам…
На одной из остановок он вдруг увидел толпу зевак, полицейские и санитарные машины. Неужели еще одно убийство? Это было бы уже совсем некстати. Попросив шофера остановиться, Ямаока направился к толпе, из которой доносился громкий женский плач. То, что он услышал, показалось невероятным. Игравших в лесу ребятишек искусали… кобры! Укушенных оказалось трое. Бледные и осунувшиеся, они с испуганными лицами лежали на носилках, вокруг которых хлопотали врачи…
– И сколько же было змей? – поинтересовался Ямаока у высокого худощавого полицейского, стоявшего рядом.
– Штук сорок… – после небольшой паузы ответил тот.
Ему уже порядком надоело объяснять, что здесь произошло.
– Вы выяснили, как они попали сюда? – снова спросил Ямаока.
Тот нехотя ответил:
– Вероятно, их привезли сюда в трех больших ящиках, которые валяются вон там. – Он махнул рукой в сторону кустов.
– Надеюсь, вы сфотографировали их? – продолжал Ямаока.
– Послушай, приятель, – дал наконец волю своему раздражению полицейский, – не много ли ты задаешь вопросов, а? Тебе-то какое дело?
– Есть мне дело, приятель, есть! – протянул полицейскому свое удостоверение Ямаока.
– Извините, господин старший инспектор! – сразу же подобрался тот.
– Так вы сфотографировали эти ящики?
– Нет, – несколько виновато ответил тот и тут же поправился, – еще нет, господин инспектор!
– В таком случае сделайте это!
Соблюдая все меры предосторожности – никто не знал, сколько ядовитых тварей ползало еще в лесу, – они подошли к контейнерам. Все они были сделаны специально для перевозки змей. Судя по клейму, их изготовили в Таиланде. Кому же понадобилось везти из Таиланда в Японию партию кобр и выпустить их в лесу? И для чего? Сумасшедшие? Вряд ли. Сумасшедших миллионеров Ямаока не знал. Так в чем же дело? Случайностью здесь не пахло. Да и какая, к черту, случайность, когда по лесу ползали десятки ядовитых тварей?
Нет, что-то здесь явно не так, и Ямаока решил с завтрашнего дня заняться этими кобрами вплотную…
В десять часов утра Ямаока приехал в порт и попросил вызвать к нему Мотонобу – того самого таможенника, который пропускал кобр.
Увидев удостоверение сотрудника Главного управления уголовной полиции, таможенник не удивился. Ему часто приходилось иметь дело с полицией.
– Вы, конечно, помните, Мотонобу-сан, – сразу же перешел к делу Ямаока, – тех кобр?
– Еще бы мне их не помнить! – невесело усмехнулся тот. – Ведь та смена могла стать последней в моей жизни!
– Да что вы говорите! – В голосе Ямаоки прозвучал неподдельный интерес. – Как же это случилось?
– Да вот так и случилось…
Мотонобу неторопливо достал из кармана пиджака пачку сигарет и, предложив Ямаоке закурить, щелкнул зажигалкой.
– Смотрю, – выпустив большое облако дыма, продолжал он, – сгружают, значит, те самые ящики… По документам – кобры для медиков. Даже мысленно по-здравил себя. Чего только я не повидал за двадцать лет работы в таможне, но вот кобр ни разу… Подхожу к ящикам с представителем получателя, а он, знаете, с этакой ехидцей спрашивает, буду ли осматривать груз. А как же, отвечаю, обязательно. Ну, и прошу открыть первый ящик. Он и открыл. Глянул я – и у меня мурашки побежали по спине. Сколько же их там было! И все эти гадины так переплелись между собой, что и понять невозможно, где хвост, а где голова! А этот самый представитель взял да и ткнул в этот гадючник палкой. Одна и выскочила, как черт из шкатулки!
Таможенник передернул плечами.
– До сих пор как вспомню, так холодный пот прошибает. Ну, я, понятно, выдал этому представителю, черт бы его побрал! Что же ты, говорю, делаешь? Он, конечно, извинился. Говорит, и сам не ожидал.
– И в другие ящики вы не полезли?
– Нет… не полез… – покачал головой Року. – Только заглянул… Но могу твердо сказать, что и в них были змеи!
– А вам не приходило в голову, что в контейнерах могла быть контрабанда?
– Конечно… – потупился таможенник.
– И тоже, конечно, потом?
– Да, потом! – с неожиданным вызовом ответил вдруг Мотонобу. – А что я должен был делать? Лезть в эти ящики? Так вы бы сейчас со мною не разговаривали! Да, я должен был вызвать серпентологов, вытащить всех этих змей из ящиков, просветить их рентгеном и только после этого пропускать груз…
– А вы, значит, решили как побыстрее…
– Нет, – покачал головой таможенник, – я просто растерялся… Впервые оказался в такой ситуации….
– Это те ящики? – спросил Ямаока, показывая сделанные в лесу снимки.
Таможенник кивнул.
– Что ж, – улыбнулся Ямаока, – спасибо и на этом… Кстати, вы помните, как выглядел этот “представитель”?
– Как выглядел? – наморщил лоб таможенник. – Да обычно выглядел… Лет тридцати пяти, рост примерно метр семьдесят, короткая стрижка, хорошо развит физически… Что еще? Да, на руке у него глубокий шрам…
– На какой?
– На какой? – задумался таможенник. – Сейчас скажу… На левой… Да, да, на левой! Я еще подумал, что это его кобра так отделала!
– Вот вам мой телефон. – Ямаока протянул таможеннику свою визитную карточку. – А завтра, часов в пять вы приедете в управление, и мы с вами попробуем сделать фоторобот этого человека… Договорились?
– Договорились… – нехотя согласился таможенник.
Покинув таможню, Ямаока направился в фармацевтический центр. И не очень-то удивился, найдя по указанному адресу мастерскую по ремонту часов…
Вернувшись в управление, Ямаока послал на имя начальника криминальной полиции столицы Таиланда запрос. Он просил проверить бангкокский филиал одной из фирм “Ниппон тойлз корпорейшн” и собрать о ней как можно больше информации…
А на следующий день Ямаока отослал в Бангкок и фоторобот, который сделал вместе с таможенником. И только потом вызвал к себе Симодзаву. Коротко рассказав о проведенном расследовании, он протянул ему несколько снимков.
– Пусть поработает агентура!
Взглянув на фоторобот, Симодзава увидел молодого мужчину с волевым лицом и мощной шеей борца.
– Хорошо бы с ним повидаться здесь, в нашей комнате! – только и сказал он.
– Хорошо бы, Кихэйдзи, – в тон ему ответил Ямаока.
Глава 9
Среди манильских полицейских Брюс Палаван был известен под кличкой “Бульдог”. Своим прозвищем он был обязан одному из подследственных, которого в течение недели настойчиво загонял в тупик, пока тот не рассказал все.
Правда, Бульдогом Палаван оставался только на службе. Никто из его коллег не помнил случая, чтобы старина Брюс не пришел на помощь по первому зову.
Именно к нему и попал запрос Ямаоки, который тот отправил начальнику криминальной полиции Манилы с вложенной в конверт фотографией убитой в лесу девушки.
Перечитав письмо и внимательно рассмотрев снимок, Палаван вызвал к себе одного из инспекторов.
– Сейчас ты, – сказал он, – просмотришь все оперативные сводки о происшествиях по городу за последние три-четыре месяца на предмет исчезновения молодых девушек вообще и вот этой, – придвинул он на край стола полученную из Кодэ фотографию, – в част-ности… Впрочем, я не буду возражать, если ты просмотришь сводки, скажем, за последние полгода…
– Я просмотрю за год, шеф, – улыбнулся Плексаган.
– Ну, вот и отлично! – Он кивнул головой. – Если ничего не обнаружишь, пошлем этот снимок дальше…
Инспектор улыбнулся. Как-никак он проработал с Бульдогом уже три года, а тот все еще держал его за новичка.
– Ладно, ладно, не смейся! – отмахнулся Палаван. – Это я так, по привычке…
Просмотр оперативных данных ничего не дал, и уже на следующий день во все крупные города Филиппин полетели запросы с приложенными к ним фотографиями найденного в Японии трупа…
Ямаока вышел из ванной и блаженно потянулся. По-думать только! Целый свободный вечер, и он может заняться всем, чем ему заблагорассудится!
Впрочем, он прекрасно знал, чем именно ему заблагорассудится заняться. Шахматами! Ему не терпелось разобрать новые партии, сыгранные на звание чемпиона мира по версии Профессиональной шахматной ассоциации между Гарри Каспаровым, за чьим творчеством Ямаока уже давно и пристально следил, и набирающим силу Анандом, чье дарование и упорство, с каким он восходил на шахматный Олимп, не могли не вызывать искреннего восхищения…
Быстро поужинав, Ямаока взял вечернюю газету с последними двумя партиями претендентов и, расставив фигуры на доске, углубился в постижение хитроумных замыслов соперников.
С первых же ходов его изумила та осторожность, с которой Каспаров разыгрывал партии. Что-что, а чемпиону подобная осторожность была несвойственна. Наоборот! Непредсказуемость и риск – вот что всегда отличало российского мастера! А теперь…
Неужели стареет? Хотя ведь нет еще и сорока… Или уже перешел свою планку и теперь может держаться только на мастерстве?
А может, причина куда прозаичнее и кроется в той разнице денежных призов, которые положены победителю и проигравшему. Как-никак пятьсот тысяч долларов! Тут будешь осторожным!
Ямаока усмехнулся, подумав о том, что в эту самую минуту и сам Роберт Фишер может вот так же сидеть и разбирать именно эту партию. Только, наверное, все-таки несколько иными глазами…
Как и многочисленные поклонники великой игры во всем мире, Ямаока искренне сожалел о том, что этот без малейшего преувеличения шахматный гений так, в общем-то, бесславно ушел куда-то в тень. А ведь кому, как не ему, так ласково и ярко светило шахматное солнце…
Только представить себе, какие их ожидали бы матчи, останься Фишер в шахматах! Фишер – Карпов! Фишер – Каспаров! А как бы эти встречи обогатили древнюю и вечно молодую игру?
