скачать книгу бесплатно
Ему нравилось вызывать у них восхищение и оказывать покровительство, но он совершенно не терпел от них ни требований, ни тем более нравоучений.
Во время одного из отпусков он познакомился с дочерью брата отчима полковника Хюсаметтина Фикрие, в чьей судьбе ему было суждено сыграть столь трагическую роль.
Но куда более печальным было увлечение Кемаля посещать увеселительные заведения и под негромкую музыку потягивать вино, заедая его мезе, как называлась дешевая закуска.
Закончив петь, красивые девушки присаживались за столик к молодым людям, и те угощали их вином.
Ловя на себе их призывные взгляды, Кемаль ощущал, как его с головы до ног окатывала сладостная волна желания.
К счастью для него, посещения злачных заведений пока еще не сказывались на его успехах, и осенью 1898 года он блестяще сдал выпускные экзамены, став четвертым по успеваемости.
Это был настоящий успех, и счастливый Кемаль поспешил в Салоники, где его с нетерпением ожидали любящая мать и дружелюбно настроенный к нему отчим.
Устроенная ими встреча превзошла все его ожидания.
Мать, отчим, сестра ловили каждое произнесенное им слово и спешили исполнить любое его желание.
Тем не менее, Зюбейде-ханым продолжала видеть в нем все еще маленького мальчика и, даже не замечая, как каждый раз хмурился недовольный ее нравоучениями Кемаль, постоянно делала ему замечания.
Не пожелав обострять отношения с матерью, он стал чаще уходить из дому.
– Есть два пути общения с родственниками, – говорил он, – либо вы полностью подчиняетесь им, либо не обращаете на них внимания. Я не хотел ни слушать мать, ни тем более ссориться с нею, дабы лишний раз не расстраивать ее. А потому и предпочитал проводить дома как можно меньше времени…
Матери не нравилось его постоянное отсутствие.
Но Кемаль жил уже своей жизнью, независимой ни от чьего желания.
– С ранних лет, – говорил он позже, – я не любил жить ни с матерью, ни с сестрой, ни с друзьями. Я всегда предпочитал быть одиноким и независимым…
Кемалю не сиделось дома, и вместе с верным Фуадом Булджой целыми днями пропадал в кафешантанах и ресторанчиках.
Глава III
Веселая жизнь не помешала ему успешно окончить лицей, и 13 марта 1899 года Кемаль поступил в Оттоманский военный колледж – высшее военное училище – Харбие.
Стамбул поразил Кемаля своим блеском и великолепием.
Как завороженный, бродил он по древнему городу.
Великолепные дома, старинные дворцы, роскошные виллы и магазины, элегантно одетые мужчины и красивые женщины, – все радовало глаз молодого человека и возбуждало воображение.
А сколько здесь было развлечений!
Кабачки, рестораны, кафешантаны с их веселой музыкой, блеском огней и никогда не бывающими грустными красивыми девушками.
Ему очень нравилось подниматься на знаменитую Галатскую башню и оттуда подолгу смотреть на распростертый внизу город и горевшее бирюзой и малахитом Мраморное море.
А чего стоил великолепный Босфор с утопающими в густой зелени роскошными виллами и дворцами.
В глубокой задумчивости бродил Кемаль по берегу, где каждое дерево и каждый камень были свидетелями многих исторических событий.
Да, в Стамбуле было от чего закружиться голове.
И она действительно кружилась у Кемаля от бившего со всех сторон великолепия.
Но стоило ему только оказаться в мусульманских районах города, как все его оживление исчезало.
И без того безрадостный пейзаж казался еще более унылым из-за совершенно одинаково одетых мужчин и прятавшихся за паранджой женщин.
Извечное противопоставление Востока и Запада здесь было явно не в пользу последнего, и Кемаль продолжал задаваться мучившим его еще в Салониках вопросом о том, почему же турки вынуждены жить какой-то совершенно другой жизнью, даже отдаленно не напоминавшей ту блестящую жизнь, какую он мог наблюдать в Пера.
Разве они хуже всех этих французов, англичан и немцев?
Разве не доказали они, славные потомки великого Эртогрула, свою силу и мощь на полях сражений?
Доказали, и не раз!
Тогда в чем же дело и кто виноват в той пропасти, которая разделяла, по сути дела, один и тот же город?
Это были трудные вопросы для молодого человека, и однажды в кафе, где Кемаль любил бывать, какой-то подвыпивший преподаватель истории весьма доходчиво объяснил ему, что вся беда была в капитуляциях и в ашаре.
Что такое капитуляции?
Своего рода «хартии», жалуемые могущественными турецкими султанами в пользу разрозненных и слабых европейских стран.
И первая из них, дарованная Западу самим Сулейманом Великолепным, выглядела скорее подачкой с барского стола.
А затем пошло-поехало!
И теперь в Османской империи процветал кто угодно, но только не ее коренное население.
Да и как можно было соперничать с иноземцами, не только свободными от османских законов, но освобожденными от налогов и таможенных пошлин?
Преподаватель сделал несколько больших глотков вина, и в следующую минуту Кемаль услышал небольшую лекцию по сельскому хозяйству.
Как он узнал, ашар взымался натурой при посредстве откупщиков, и до его уплаты крестьянин не имел права даже прикасаться к своему урожаю.
И хотя официально ашар составлял около двенадцати процентов от всего урожая, откупщики в результате всевозможных махинаций доводили его размер чуть ли не до половины.
Заплатив ашар и другие налоги, крестьянин оставался с одной третью своего урожая.
Да и тот чаще всего принадлежал ростовщику, и таким образом турецкое крестьянство постоянно было обречено на нищету.
И где уж там говорить о какой-то его заинтересованности в расширении своего убогого хозяйства и повышении производительности труда!
Преподаватель замолчал и, расстроенный нарисованной им печальной картиной, снова потянулся к вину.
Выпив, он с наслаждением закурил.
Выпустив огромный клуб дыма, на какие-то секунды закрывшего лицо, он горестно усмехнулся и сказал:
– И до тех пор, пока мы не…
Неожиданно для Кемаля он осекся на слове и, встав из-за стола, быстро пошел прочь.
За ним двинулся сидевший за соседним столом неприметный человек.
Кемаль грустно вздохнул.
Судя по всему, не в меру разговорившийся преподаватель прочитал свою последнюю в жизни лекцию…
Конечно, этот преподаватель истории мог бы рассказать внимательно слушавшему его молодому человеку куда более интересные и глубокие вещи.
Ведь дело было не только в действительно наносивших огромный вред турецкой экономике капитуляциях и ашаре.
Османская империя оказалась в стороне от мирового капиталистического развития, а значит, была обречена на отставание.
И даже если бы это было не так, весьма сложно представить себе, как ее правители обеспечили бы равное развитие всех ее частей.
Единственное, на что оказались способны ее прпвители, так это только затянуть агонию с помощью всевозможных реформ.
И они затянули ее.
Так потерпевшие кораблекрушение матросы в отчаянной надежде спастись цепляются за обломки своего совсем еще недавно красавца фрегата.
Но вот налетает девятый вал, и… все кончено.
Как и море, история не знает пощады…
Начались занятия, и Кемаль сразу почувствовал разницу между предыдущими школами.
Дисциплина в Харбие царила строжайшая, и нередко сержанты били нерадивых учеников.
Как и повсюду, в Харбие следили буквально за каждым шагом кадетов.
Газет молодым людям не давали, а книги разрешали читать только после тщательного отбора.
Большое внимание уделялось религии, алкоголь был строжайше запрещен.
Кемаль был назначен сержантом и, раз и навсегда уверовав в свои и на самом деле блестящие способности, презрева все запреты, с головой окунулся в веселую столичную жизнь.
Часто он засиживался за карточным столом и только под утро вспоминал, что надо спешить на занятия.
Но странное дело – бессонные ночи с вином и картами совершенно не сказывались на нем, и когда он появлялся на занятиях, то выглядел так, словно превосходно выспался.
Его выносливость изумляла многих, и там, где другие валились от усталости, Кемаль продолжал как ни в чем не бывало восседать за накрытым столом.
Чаще всего он делил компанию с Али Фетхи, Кязымом и Нури.
Обрел он новых друзей и в Стамбуле, и среди них выделялся уже тогда безоговорочно признававший его лидерство Мехмет Ариф.
Вместе со своим кумиром он пройдет славный путь борьбы за независимость, но потом их пути разойдутся с весьма трагическими для Арифа последствиями.
Другим приятелем Кемаля стал сын известного генерала Мехмета Эмина-паши Кязым Карабекир.
Но ближе всех он сошелся с Али Фуадом, красивым молодым человеком высокого роста с мягкими и изысканными манерами.
Он был внуком известного на всю страну маршала Мехмета Али-паши, а его отец Измаил Фазил-паша служил в Генеральном штабе.
Семья Али Фуада была достаточно влиятельной, чтобы заниматься политикой, и достаточно образованной, чтобы иметь собственные взгляды.
Именно эти взгляды и служили причиной весьма медленного продвижения по службе отца Али.
К великой радости Кемаля, его новый приятель не относился к рьяным поклонникам ислама, и они ударились во все тяжкие, проводя все свободное время в кафе и клубах, где покупали вино и закусывали его каштанами и мелким турецким горошком – леблеби.
А в тот самый день, когда они совершили путешествие по Мраморному морю на Принкипо – один из Принцевых островов, куда ссылались неугодные султанам принцы крови, Кемаль впервые попробовал греческую анисовую водку – ракы.
Выпив первую рюмку Кемаль, изумленно взглянул на Али Фуада.
– Этот божественный напиток, – произнес он, – может сделать любого пьющего его поэтом!
И он был недалек от истины, поскольку именно в ракы черпали свое вдохновение многие османские писатели и поэты.
С той поры «божественный напиток» прочно войдет в жизнь Кемаля и сыграет в ней трагическую роль.
Они часто бывали на островах.
Лунные ночи, близость моря, уже прочно вошедшая в их жизнь ракы – все это действовало на молодых людей возбуждающе.
Они читали стихи и часами говорили о будущем страны.
И, надо отдать им должное, они не отделяли ее от своей.
– Несчастен человек, – скажет позже Кемаль, – видящий в собственном «я» единственную цель существования. Совершенно очевидно, что такой человек погибнет как индивидуум…
Очень нравился Кемалю и Алемдаг, живописная лесная местность на западном берегу Босфора, где он вместе с приятелем катался на лошадях и устраивал веселые пикники.
И все же главное для Кемаля в его знакомстве с Али Фуадом заключалось не в веселом и беззаботном времяпровождении и скитаниях по кафе.
Али Фуад ввел Кемаля в свой в высшей степени аристократический дом на берегу моря в Саладжаке, где тот мог видеть высших офицеров империи.
Общение с офицерской элитой заставило Кемаля взглянуть на себя совсем в ином свете.
На фоне блестящих столичных офицеров молодой курсант казался серым и неловким провинциалом.
Но Кемаль не был бы Кемалем, если бы не постарался встать рядом с этими блестящими офицерами или хотя бы походить на них.
В своем желании стать таким же лощеным и непринужденным, он стал брать уроки танцев у прекрасно вальсировавшего Али Фуада и к окончанию Харбие уже не выглядел серым и неуклюжим увальнем среди блестящих посетителей дома приятеля.
