Серпийцы. Перпендикулярный мир

– Здравствуй, мама, – тихо произнёс парень, нежно коснувшись её руки. – Я скучал.

Веки Аниты слегка дрогнули, но женщина не проснулась. Ещё немного постояв рядом с её кроватью, Лио вышел из комнаты так же тихо, как и вошёл, не забыв напоследок выключить за собой свет.

Каспирр ждал парня на кухне: возился у плиты с кастрюлей, помешивая в ней какую-то тёмную булькающую жидкость. Однако стоило Лио войти, как мужчина тут же забыл о готовке и повернулся к сыну.

– Ну, как она?

– Спит, – сказал Лио, садясь за стол, целиком уставленный блюдами с разнообразной едой. Есть парню не хотелось, и он осторожно отодвинул от края стола пустую тарелку.

– Что значит «спит»? Разве ты не принëс с собой средство?

– Какое средство? – ляпнул Лио и уже через мгновение понял свою ошибку, но было поздно.

– Лекарство, – вкрадчиво произнёс Каспирр, и его квадратные зрачки стали вращаться чуть быстрее. – Ты же пришёл сюда, потому что наконец нашёл его?

В голосе отца слышались нотки надежды, смешанные с истерическими. Хотя, если подумать, Лио ни словом не обмолвился, что вернулся домой из-за обнаруженного где-то лекарства для матери.

– Мне дали четвёртую степень месяц назад, – поделился он новостью, которую в своём понимании считал хорошей.

– Так. И-и?..

– Всё.

– Всё, значит? – повторил Каспирр, медленно поворачиваясь обратно к плите. Тёмное варево в кастрюльке уже почти кипело, и мужчина снова начал помешивать его ложкой. На кухне повисла гнетущая тишина, прерываемая только тихими ударами металла об металл.

Лио стало не по себе, и он против воли добавил:

– Работы было много. Только сегодня дали отпуск.

Жидкость в кастрюле наконец закипела и начала пузыриться. Каспирр молча выключил плиту и, так же не говоря ни слова, накрыл кастрюлю крышкой, а грязную ложку положил в раковину. Потом медленно снял фартук – оказывается, отец всё это время был в нём, – и повесил на спинку соседнего стула.

– Ты будешь это есть? – хриплым голосом спросил он, указав на одно из блюд на столе.

Лио, ожидавший любого вопроса, кроме этого, покачал головой.

Каспирр осторожно взял полную тарелку, поднёс её к носу, с наслаждением вдохнул аромат, исходивший от еды, – и резким движением швырнул блюдо на пол. Раздался жуткий грохот, во все стороны полетели осколки и ошмётки еды. Каспирр при этом даже не дрогнул.

– А вот это ты будешь есть? – указал он на другое блюдо.

Лио снова отказался. Тихий шорох, вдох через нос, – и вторая тарелка полетела на пол. Ба-бац! Тоже вдребезги.

– Посмотри, что ты сделал, – истерично хихикнул отец. – Посмотри, как разбиваются все надежды и мечты твоей больной матери!

Схватив третью тарелку, Каспирр швырнул её в стену. На гладкой поверхности осталось уродливое красное пятно, пол усеяли новые осколки. Вслед третьей тарелке полетела четвёртая, затем пятая… Лио, не раз видевший смерть других людей, которая пугала гораздо сильнее, вздрагивал от каждого такого броска и не мог выдавить из себя ни слова.

– Смотри, Лио! Это здоровье твоей матери!

Бух.

– А это её счастье!

Бац.

– А это её любовь к тебе!

Тарелки разбивались одна за другой, и казалось, что их осколки проникают в самое сердце Лио, разрывая его на крохотные кусочки.

– Просто поразительно! – выдохнул уже порядком уставший Каспирр, на минуту замерев с очередной тарелкой в руке. – Ты столько шёл к тому, чтобы стать «четвёркой» и наконец получить право на полёты в личных целях, а теперь говоришь мне, что за целый месяц не сделал абсолютно ничего, чтобы найти лекарство?!

Отец поднял руку над Лио, явно собираясь кинуть блюдо в голову сыну, но в последний момент вдруг передумал и обессиленно опустился на соседний стул. Лио едва видел его из-за проступивших на глазах слёз.

– Мне дали первый отпуск за пять лет, – выдавил из себя парень. – Всего три дня. Я хотел увидеть вас.

– А мы не хотели! – отрезал Каспирр. – Без лекарства – не хотели!

– Я едва не умер на последнем задании.

Отец минуту смотрел на Лио не мигая, а потом спросил:

– И что? Какая польза твоей матери от этого нытья? Едва получив отпуск, ты, как хороший сын, должен был первым делом отправиться на бортодром и лететь искать лекарство! Что толку, что ты пришёл сюда? Только дал нам с Анитой ложную надежду.

Лио опустил голову. Слёзы беспрестанно катились по его щекам, и парень ничего не мог с этим поделать. Отец был прав: хороший сын хватался бы за любую возможность спасти мать.

– Что ж, ладно, – вдруг сменил гнев на милость Каспирр. – Раз пришёл, дам тебе наводку. Я тут разузнал: на Спирхее производят нечто похожее на то, что мы ищем. Она, конечно, почти в сутках лёта отсюда, но с личным космобортом это не проблема. А если там не найдёшь, можешь слетать на Ангдрон и Вестэ. Три дня тебе хватит на три планеты? Впрочем, даже если нет, думаю, бестепы простят пару лишних дней отсутствия. Идеальный послужной список должен давать какие-то привилегии!

При этих словах Лио вздрогнул. Он и впрямь был одним из лучших разведчиков своего корпуса, но какой ценой ему досталось это звание… Ради долгожданного повышения по службе пришлось пожертвовать отдыхом, общением с родными и личной жизнью. Всё было отдано ради одной-единственной цели.

– Могу я переночевать тут? – спросил Лио у отца.

Каспирр недовольно поморщился: видимо, естественные потребности сына не входили в его планы.

– Ну, переночуй, – ответил мужчина. – Но сидеть здесь сложа руки весь отпуск я тебе не дам! Мать ждёт лекарство, и ты обязан его найти как можно скорее!

Лио хмуро кивнул, поднялся из-за стола и, аккуратно переступив через осколки на полу, вышел из кухни. Вслед парню донёсся радостный смех: во дворе дома играли в гриарок чьи-то счастливые дети.

Глава 4. Посвящение

Огонь.

Горячие, острые языки пламени. Треск пожираемой ими мебели. Едкий дым, заполняющий лёгкие.

«Быстрее, сюда!»

Кто-то схватил его за руку. Они вместе бегут… Куда?

Что вообще происходит?..

– Подъём, парень!

Вздрогнув, Стриж резко распахнул глаза и тут же зажмурился от яркого белого света.

– Так стонать во сне ну просто неприлично! Ну, или хотя бы расскажи, что приснилось, мы всей палатой интересуемся!

Кто-то сально хихикнул, поддерживая товарища. Стриж поморщился: не хватало ещё посвящать всех вокруг в свои ночные кошмары. Привычно протянув руку вправо, он попытался нащупать на прикроватной тумбочке свои очки, но нашёл лишь бутылку с водой, которая от толчка упала на пол и закатилась куда-то под кровать.

– Где… Куда подевались мои очки? – пробормотал визор.

– Очки? – снова хмыкнул разбудивший его мужчина. – Так ты из этих, что ли? Не было при тебе никаких очков. Как привезли к нам, так и лежишь.

– Привезли куда?

– Так на пляж! – хохотнул ещё кто-то. – Сейчас как раз девчонки подойдут!

Стриж снова открыл глаза, и остатки жуткого сна улетучились окончательно. Он находился в просторном помещении, вдоль стен которого стояли одинаковые кровати. На многих из них сидели или лежали цветные пятна людей разной степени яркости. Что сказал тот голос, «всей палатой»?

– Когда меня привезли? – нахмурился Стриж.

– Ну, где-то в середине ночи, – ответило ему светло-зелёное пятно на соседней кровати. – А ты реально ничего не помнишь?

Стриж прикусил губу. Последним, что сохранилось в памяти, был холодный пол подъезда, куда разгневанный Фрио вышвырнул его среди ночи. Ещё Стриж помнил, что перед этим Фрио хорошенько его избил, а вот дальше… Всё терялось в тумане.

– Да ты посмотри на него, Дэо! – донёсся язвительный голос из другого конца палаты. – Он небось только вчера практику закончил. «Не помнит», ага! Пусть откроет новостную рассылку, наверняка он там в топе событий за ночь!

– Барди… – укоризненно покачал головой «зелёный человек».

– А что я сказал?

Стриж осторожно ощупал свою голову, на которой после вчерашних побоев должна была остаться здоровенная шишка, но ничего не обнаружил. Потрогал живот – не болит. Похоже, кто-то милосердный наткнулся на него ночью в подъезде и вызвал лекарщиков. Правда, кто мог это сделать, учитывая, что квартира Фрио находилась под самой крышей дома и была единственной на весь этаж, Стриж понятия не имел.

– Эй, а ты куда собрался? – спросил Карди, заметив, как Стриж встал с кровати и направился к входной двери, вернее, к самому серому куску стены в этом помещении.

– К дежурному лекарщику за новыми очками, – зачем-то ответил визор.

Не идти же на долгожданное Посвящение вслепую, верно?

***

Всю ночь Лио проворочался в кровати без сна. Когда утром к нему в комнату заглянул Каспирр, парень лежал на спине, безразлично пялясь в серый потолок.

– Вставай, пора на бортодром! – скомандовал отец.

Лио молча вылез из постели и отправился приводить себя в порядок. Затем вяло позавтракал под пристальным наблюдением Каспирра («Помнишь, да? Сначала Спирхея, потом Ангдрон и Вестэ!»), попрощался со спящей матерью и наконец покинул родительскую квартиру.

Снаружи дышать стало легче. На городских улицах было прохладно и малолюдно: рабочий день у большинства начинался на несколько часов позже. Почти никого не встретив на своём пути, Лио быстро добрался до бортодрома в центре города и уже достиг ворот ангара разведчиков, когда его энобраслет взорвался сразу десятком новых уведомлений.

Разведчик в беде! Срочный вызов! Разведчик в беде!

Ниже под призывом о помощи был написан точный адрес с координатами.

Лио резко остановился. Одним из главных правил, которое вдалбливали разведчикам во время первого года службы, было: «Не оставляй в беде коллег». И если вдруг получаешь такой призыв от кого-то, ты обязан откликнуться, потому что в следующий раз помощь может понадобиться уже тебе.

С сожалением посмотрев на такой близкий ангар разведчиков, Лио нехотя повернул в обратную сторону. Коллега попал в беду где-то недалеко, Лио потратит на помощь буквально полчаса-час, а потом сразу же вернётся на бортодром и вылетит на первую из планет, про которые говорил отец. Всего час.

Вскоре Лио уже подбегал к назначенному месту. Им оказалось здание круглосуточного центра обмена, вполне мирное на вид. Лио вошёл внутрь и настороженно огляделся. Было непохоже, чтобы тут…

– О-о-о, какие люди! – раздался окрик откуда-то из зала для посетителей, и Лио заглянул туда. За одним из столов сидел, а точнее, полулежал абсолютно пьяный «четвёрка» из его корпуса, Истен вроде бы. Перед ним валялось с десяток пустых бутылок, и ещё одну Истен держал в руке.

– Лио Каспир-р-р Джинс-с-с, – протянул «четвёрка», чокаясь с Лио в воздухе, и одним глотком выпил всё, что оставалось в бутылке. – Как хорошо, что именно ты… ик… пришёл мне на помощь.

Лио брезгливо оглядел пьяного коллегу. Пристрастие к алкоголю он не разделял и даже осуждал, тем более что каждая такая «веселящая» бутылочка завозилась на Серпи с других планет и стоила целое состояние.

– Ты послал сигнал бедствия.

– Да, я в беде! – воскликнул Истен, взмахивая пустой бутылкой. – Я в беде! Я… Отведи меня домой, пожалуйста.

– Сам дойдёшь, – ответил Лио, разворачиваясь: только зря потратил время на этого пьяницу.

– Нет!! – крикнул Истен у него за спиной, а затем раздался глухой звук от падения тела на пол. Не выдержав, Лио обернулся: «четвёрка» валялся возле стола, и из его глаз текли слёзы.

– Пожалуйста… – повторил тот. – Мне сейчас очень плохо.

– Не стоило пить всю ночь.

Истен пошевелился, пытаясь собрать свои руки и ноги вместе, но потерпел поражение и вновь растянулся на полу.

– Ты должен меня понять… Ты же вчера вернулся с Виллотеи, да?

– Не хочу об этом говорить, – поморщился Лио, направляясь к двери.

– А я хочу! – воскликнул Истен и уже тише добавил: – Моя сестра… ик… умерла там.

Лио замер.

– Ей было всего двадцать два, а эти звери её туда отправили. Двадцать два, Лио! Ты понимаешь?.. Впрочем, неважно. Просто помоги мне добраться до дома. Прошу. Я не хочу сейчас возвращаться в наше общежитие.

Пару секунд колебаний – и Лио обнаружил себя поднимающим с пола дурно пахнущего коллегу. Пил тот, как видно, с самого вечера и всю ночь напролёт. Даже интересно, почему бытовщики центра не выставили его прочь.

– Где твой дом?

– В парке… ик… в паре кварталов отсюда, я покажу.

Вдвоём разведчики медленно вышли из центра обмена и двинулись вверх по улице. Истену и впрямь было плохо: ноги заплетались на каждом шагу, а тело сильно шатало из стороны в сторону. Он всё время бормотал что-то про погибшую сестру и кого-то, кто должен за это ответить… Лио слушал молча. Когда они наконец добрались до нужного дома, «четвёрка» уже почти заснул у него на плече, однако резко проснулся, когда ему на энобраслет пришло какое-то уведомление.

– Оп… Что это там…

Лио терпеливо ждал, пока Истен прочтёт сообщение. А тот вдруг сильно побледнел и как будто стал заметно трезвее.

– Слушай, друг, – сказал Истен почти что нормальным голосом, – тут ещё одна проблемка нарисовалась.

– Какая? – напрягся Лио.

– Ты можешь вместо меня сходить на Посвящение?

Лио недвусмысленно посмотрел на «четвёрку», и тот зачастил:

– Да, я понимаю, это совсем уже наглость, но я совершенно забыл, что сегодня моя очередь идти на церемонию для новичков! Там и делать-то ничего не придётся, просто довести до нашего корпуса тех, кто выберет тебя на Посвящении, а завтра я уже вернусь на службу и стану их полнонеце… поцело… короче, куратором. Это займёт буквально пару часов! Ну пожалуйста! Где я сейчас так быстро найду себе замену?

Истен сложил ладони в умоляющем жесте и, икнув, жалобно посмотрел на своего коллегу. Лио, впрочем, не терял способности трезво мыслить, а потому спросил:

– А если новичкам сегодня дадут первое задание? Я буду обязан полететь с ними.

– Ой, да ничё не дадут! – отмахнулся «четвёрка». – Сам знаешь, что первый вылет в Пустоту можно и полгода ждать, а тут в первый же день, ага!

Лио отвёл взгляд в сторону. В голове, перебивая все остальные мысли, звучал настойчивый голос отца: «Хороший сын первым делом отправился бы искать лекарство для матери!»

– Ну, так… ик… что? – спросил Истен. – Поможешь разведчику в беде?

***

– Бодрое утро, посвященцы! Занимайте свободные места в первых рядах. О, нет-нет, родственники садятся сзади!

Кари хмыкнул, услышав эти слова, и попытался вырвать свою руку из цепкой хватки отца, но тот лишь сильнее сжал его ладонь.

– Отпусти, ты не сможешь сесть со мной на Посвящении!

– Зато ты сможешь сесть со мной. Правилами это не запрещено, верно? – обратился Ларс к упитанному мужчине в энергозащитных очках, который встречал людей у входа в просторный зал.

Тот пожал плечами и пробормотал:

– Вообще-то нет, но…

– Отлично!

Ларс потянул сына за собой к задним рядам стульев, полукругом стоявших напротив сцены. За спиной Кари послышались недовольные шепотки и скрип мебели: несколько десятков учёных со станции Ларса рассаживались на узких сидениях, проклиная традицию всем коллективом присутствовать на Посвящениях детей каждого из коллег. Ларс, казалось, вовсе не замечал недовольства своих подчинённых. Продолжая сжимать руку сына, он поставил себе на колени сумку с вещами парня и крепко обхватил её свободной рукой.

Кари хмыкнул и, отвернувшись, принялся рассматривать зал. По форме тот напоминал узкий и высокий цилиндр. Светлые стены хорошо отражали белый свет, лившийся сверху сквозь большой стеклянный купол. Этого света вполне хватало, чтобы разглядеть сцену впереди – невысокий серый помост, на котором плиткой более тёмного цвета были выложены в ряд шесть одинаковых кругов. На пяти из них уже стояли кураторы – представители всех существующих на Серпи профессий. Кари медленно обвёл их взглядом. Угрюмый босой мужчина, одетый в обтягивающий чёрный комбинезон, работал разводчиком плоскостей. Тощая женщина в белом халате, сразу вызвавшая у Кари острую неприязнь, была приграничницей. Рядом с ней чуть ли не в обнимку стояли ещё двое – молодая светловолосая лекарщица в серебристом комбинезоне и одетый в простые штаны и футболку бытовщик с голубым венцом на голове. Он перехватил взгляд Кари и коротко ему кивнул: это был как раз тот человек, про которого вчера говорил сыну Ларс.

Кари демонстративно проигнорировал мужчину и посмотрел на следующего куратора. Им оказался молодой парень в тëмно-синей униформе разведчика с таким хмурым лицом, что Кари невольно поёжился: совсем не так он представлял себе своего наставника! Впрочем, других разведчиков четвёртой степени поблизости не наблюдалось.

Тем временем людей в зале для посвящений становилось всё больше. Когда свободные места наконец закончились, где-то за сценой послышалось цоканье каблуков, и из потайной двери в стене вышла очень толстая женщина в фиолетовом венце, стягивавшем её пышные чёрные волосы. В левой руке она держала кипу каких-то листков, на круглом лице застыла неестественная улыбка.

– Бодрое утро! – громко сказала женщина, встав в шестой круг рядом с кураторами, и гул голосов в зале тут же стих. Все взгляды обратились к ней. – Рада приветствовать всех вас на очередной церемонии Посвящения! Меня зовут Линка Цук, и сегодня я буду ведущей этого торжества.

В зале раздалось несколько негромких хлопков. Так себе аплодисменты, если честно, но Улыбашка всё равно кивнула:

– Спасибо. Итак, кратко напомню основные правила! Я буду по очереди объявлять имена из списка. Те, кого я назову, будут выходить на сцену и выбирать одного из кураторов – и, соответственно, свою будущую профессию. Всё просто! – Она зашуршала листками, положила один из них поверх остальных, старательно прочистила горло и произнесла: – Итак, начнём, как обычно, с энергусов. Рив Шифо…

– Простите, – перебил её один из родителей, сидевших на задних рядах, – а разве вы не должны сейчас сказать какое-то вступительное слово?

– Я его уже сказала, – ничуть не смутилась Улыбашка.

– Но… А кураторы? Они ничего не скажут?

Бытовщик в голубом венце, стоявший позади ведущей, открыл было рот, но тут же закрыл, когда та возразила:

– А зачем? На Посвящение приходят только те, кто уже точно знает, кем хочет стать. Рассказывать о профессиях сейчас нет смысла, на практике все посвященцы имели возможность ознакомиться с ними и сделать свой выбор.

В зале послышались возмущённые возгласы. Кари с шумом вздохнул: и чего им неймётся! Дел-то на пять минут, кому нужна эта скучная болтовня?

– В наше время церемония посвящения всегда начиналась с речей кураторов, – сердито пробормотал один из коллег отца, сидевший за спиной Кари.

– И не говорите! – поддакнул ему незнакомый женский голос. – Я, конечно, за то, чтобы не тратить энергию зря, но должны же быть какие-то приличия! Посвящение – это праздник всей жизни, и разве…

– Тишина, пожалуйста! – воскликнула Улыбашка. – Все, кто недоволен порядком церемонии, могут сейчас же уйти и вернуться в любой другой день! Спасибо. Теперь давайте вернёмся к нашему списку.

Она ещё раз прочистила горло и зачитала первое имя:

– Рив Шифо Марко, четырнадцать лет, энергус, энергенциал минус десять.

В первом ряду поднялся со стула пухлый коротышка в мятой кофте и вперевалочку направился к ступенькам сбоку от сцены. Слева от Кари громко зааплодировала посвященцу пожилая женщина – видимо, его мать или бабушка.

Коротышка поднялся на сцену и подошёл к Улыбашке.

– Итак, твой выбор? – спросила она, протягивая ему правую руку, на которой висел энобраслет.

Коротышка ткнул пухлым пальчиком в маленький экран, а затем прислонил к нему свой браслет. Раздался пронзительный писк.

– Лекарщик! – объявила ведущая. – Куратор – Моник Даос Гиппо.

Посвященец занял место рядом со светловолосой девушкой в комбинезоне, которую, очевидно, и звали Моник. Кари увидел, как изменилось её лицо при виде Коротышки, и усмехнулся. Да уж, вот подарочек для неё!

– Валисса Фош Шеека, пятнадцать лет, энергус, энергенциал плюс четыре, – произнесла следующее имя ведущая.

На этот раз на сцену вышла девица с очень короткими волосами. Ей аплодировало едва ли не ползала – небось родители тоже притащили с собой всех знакомых на праздник дочки!

– Бытовщица, куратор – Алан Вистер Чеп! – объявила Улыбашка.

Отец Кари удовлетворённо кивнул, увидев, как Пацанка занимает место рядом с его знакомым.

– Так, давай-ка я засчитаю практику, пока тебя не назвали, – сказал он, поворачиваясь к Кари.

– Да пожалуйста, – мотнул головой парень, стараясь сделать вид, что ему всё равно, но внутри себя напрягся.

Между тем на сцену вышла ещё одна девушка и выбрала профессию разводчицы. Затем поднялся парень, решивший стать бытовщиком. Наконец два писка, которые издал энобраслет на руке Кари, сообщили ему, что учебная практика зачтена. И тут же, словно почувствовав, что уже можно, ведущая произнесла:

– Кари Ларс Ви, шестнадцать лет, энергус, энергенциал плюс восемь!

Парень нервно сглотнул.

– Идём, – сказал ему отец, вставая со стула.

– Ты что, и на сцену меня за ручку отведёшь? – прошипел Кари.

– А ты что, стыдишься собственного отца?

Кари нехотя поднялся с места. Глядя себе под ноги и буквально кожей ощущая насмешливые взгляды других посвященцев, он двинулся вперёд по проходу. Ларс неотступно следовал за ним.

На сцену они поднялись вместе.

– Мужчина, может, вы ещё и работать с ним пойдёте? – съязвила Улыбашка, протягивая руку с браслетом в сторону Кари.

– Правда, хватит уже, пап! – тихо сказал парень, в который раз пытаясь освободить свою руку. – Куда я теперь денусь?

– Я хочу увидеть, как ты выбираешь профессию.

– Так ты и увидишь! Но могу я хотя бы последний валлан пройти сам?

Ларс ответил не сразу.

– Ну, хорошо.

Он медленно разжал пальцы и убрал руку. На мгновение Кари стало тепло – «отрицательный» энергус больше не касался его кожи, – но тепло тут же сменилось прохладой: рука успела вспотеть за то время, что Ларс держал его.

Кари медленно приблизился к Улыбашке и посмотрел на экран её энобраслета. На нём виднелись пять небольших прямоугольников, один под другим, на которых были написаны названия профессий. Три прямоугольника светились белым, а два – с надписями «разводчик» и «лекарщик» – были еле видны: энергенциала Кари было недостаточно, чтобы выбрать эти специальности.

Надпись «бытовщик» находилась в самом конце списка. Кари тяжело вздохнул, глядя на неё.

– А можно как-то побыстрее? – донёсся из зала раздражённый выкрик, и его тут же подхватили ещё несколько голосов.

Кари поджал губы. Скосив глаза, он украдкой посмотрел на отца, маячившего у него за правым плечом. Сейчас от Ларса веяло холодом сильнее обычного.

Посвященец быстро вдохнул – и коснулся пальцем одного из прямоугольников, а потом приложил к браслету ведущей свой браслет. Раздался писк. Кари отступил в сторону, чтобы оказаться как можно дальше от отца, когда тот…

– Разведчик! – объявила Улыбашка, взглянув на экран. – Куратор…

Ларс взревел как раненый бартар и бросился к женщине. Та вскрикнула от неожиданности, но не успела ничего предпринять: отец схватил её за руку, на которую был надет энобраслет, и рывком подтянул к себе.

– Как разведчик?! – заорал он, глядя то на экран, то на ведущую. – Почему разведчик?

Улыбашка растерянно захлопала глазами, но быстро взяла себя в руки и не менее громко ответила:

– А мне-то откуда это знать?! Я ведущая Посвящения, а не чётковидящая с Зитеи!

Резко выдернув свою руку из хватки отца, она ледяным тоном велела ему покинуть сцену. И как бы ни злился Ларс, он сразу понял, что лучше подчиниться.

Уходя, отец даже не взглянул на Кари. Молча спустившись со сцены, он быстрым шагом направился к выходу из зала, и лишь когда за учёным захлопнулась дверь, Кари понял, что Ларс забыл отдать ему сумку с одеждой.

***

На пару секунд в просторном зале для посвящений воцарилась гробовая тишина, а потом со своих мест начали подниматься коллеги разгневанного приграничника. Многие из них удивлённо смотрели на сына учёного, который посмел при всех его опозорить, и озадаченно переговаривались между собой.

– А разве его сын не должен был стать бытовщиком? – спросил один, выбираясь в тесный проход между креслами.

– Я слышал, как они вчера спорили в каюте, – ответил другой, задев стоявшего на пути Стрижа плечом и даже не извинившись. – Вот увидишь, ничего путного из этого мальчишки не выйдет…