Серпийцы. Перпендикулярный мир

– Оля, а можно я поглажу Джима? – вдруг раздался рядом робкий шёпот Рустама.

Девушка повернула голову и увидела, как мальчик смотрит на пса со смесью страха и любопытства: домашних питомцев у Рашидовых никогда не было. Улыбнувшись, Оля подвинула ноги так, чтобы мальчик мог дотянуться до морды.

– Конечно.

Рустам медленно наклонился к Джиму, и тот, почуяв рядом чужую руку, поднял голову. Мальчик коснулся ладошкой его чёрного носа и хихикнул:

– Мокрый!

– Рустам, аккуратнее с собакой, – сказала ему с переднего сиденья Динара.

– Ладно уж, пусть гладит, – заметил Ильдар Далгатович, поворачивая руль машины, и джип послушно свернул с просёлочной дороги на магистраль. – Когда теперь ещё домашних животных увидит…

– Вы переезжаете в другую страну? – спросила у него Оля.

– Нет, всего лишь в город к родственникам. Хотим вместе эвакуироваться, чтобы не потерять друг друга в этой суматохе. Да и Динаре поддержка будет, когда родит. Вместе на новой планете веселее.

Оля понимающе кивнула и снова уставилась в окно. Ей вдруг стало как-то тоскливо от того, что её семье, по большому счёту, не к кому было так же ехать, чтобы покидать Землю вместе, и не за кого было переживать. Родителей отца не стало уже очень давно, дедушку по материнской линии никто никогда не видел, а бабушка сама прекратила общение с родственниками несколько лет назад. Братьев и сестёр у Оли также не было, и даже близких друзей за пятнадцать лет жизни она так и не завела.

Последнее, впрочем, было вполне объяснимо. Друзей Оле заменила одержимость инопланетянами и следами их присутствия на Земле. Девушка не пропускала ни одной новости, которая хоть отдалённо могла быть связана с внеземными цивилизациями, просмотрела все фильмы о пришельцах, даже художественные, и вступила в несколько чатов уфологов в соцсетях. Именно поэтому она скорее обрадовалась, чем испугалась, когда утром увидела из окна инопланетный корабль, и хотя Оле тоже было страшно навсегда покидать Землю, она понимала, что это, возможно, единственный шанс узнать хоть что-то о том, что случилось в её жизни двенадцать лет назад.

Нет, её не подбросили на Землю пришельцы, как любили шутить Олины одноклассники, и она вовсе не мечтала о романтической истории любви между ней и инопланетянином, да и переселяться на другую планету никогда не хотела. Всё, чего желала Оля, – это разыскать свою настоящую мать.

Она никому не говорила об этом желании, прекрасно понимая, как глупо и по-детски наивно это будет звучать. И если бы Оля своими глазами не видела в детстве инопланетный корабль, она бы первая рассмеялась над такой безумной идеей. «Ты хочешь найти твою мать, которую пришельцы забрали у тебя двенадцать лет назад, да? А как давно ты посещала психиатра, деточка?»

Даже София Михайловна и Аркадий Иванович, её самые лучшие в мире приёмные родители, не знали об этом желании дочери, как и о том, что их семейный фотоальбом на самом деле хранил внутри ещё один секрет. В потайном кармашке обложки Оля прятала единственную фотографию своей родной матери, которая ей осталась, и эту фотографию было просто необходимо забрать с собой – она могла пригодиться в поисках.

К счастью, Рашидовы больше не задавали Оле никаких лишних вопросов, и спустя полтора часа, преодолев множество автомобильных пробок, джип соседей наконец остановился возле Олиного дома. Ещё раз поблагодарив Рашидовых и не без слёз попрощавшись с Рустамом, Оля проводила уезжающую машину долгим взглядом и направилась к подъезду. Джим послушно потрусил за хозяйкой.

Глава 24. Судьбоносная встреча

Прячась от летнего солнца в тени военной палатки, Иннокентий Сергеевич Шпалов мрачно наблюдал за кораблём серпийцев, который по-прежнему стоял посреди городской площади. После не особо удачной попытки переговоров, в результате которой один из пришельцев «заморозил» Борисова, из корабля уже несколько часов никто не выходил, словно весь его экипаж разом умер. Впрочем, и Борисов тоже выглядел не особо хорошо. По приказу Разуменко сотрудники еë научной лаборатории оттащили окаменевшее тело мужчины в одну из палаток за ограждением и стали ждать, пока он придёт в себя, но Борисов мог лишь ошалело вращать глазами и едва слышно что-то мычать, если с ним обращались слишком грубо, по его мнению. Однако мэру не было жаль военного: он отлично знал его вредный характер и, посмотрев видео второго контакта с серпийцами, убедился, что Борисов сам накликал на себя эту беду.

– Что с ним такое, Инкентий Сергеич? – спросил мэра его помощник Олег, осторожно тыкая Борисова канцелярской ручкой в плечо.

– Не знаю. Но что бы с ним ни сделали, он это заслужил.

– А что же теперь будет с нами? Нас тоже заморозят?!.. А с Землёй?

Иннокентий Сергеевич только раздражённо мотнул головой.

Само собой, новость о внезапной «заморозке» Борисова вместе с полным видеоотчётом улетела «наверх» почти сразу после того, как завершились переговоры с серпийцами. Ответ пришёл так же быстро: «На повторные переговоры не идти, никаких самостоятельных решений не принимать. Внимательно следить за пришельцами, ожидать дальнейших указаний от нас».

И военные во главе с мэром стали ждать указаний. Час, два, три, шесть, восемь часов… Всё это время Иннокентий Сергеевич напряжённо размышлял, собирая воедино факты, которые он успел узнать за этот долгий день.

На первый взгляд, всё действительно выглядело как акт милосердия со стороны серпийцев. Прилетели на Землю, все такие «чистенькие», разве что не в белом, и хотят всех спасти от неминуемой гибели… Не считая выходки с Борисовым, их версия событий выглядела вполне достойно, но всё же было в этой ситуации что-то такое, что доставляло мэру едва уловимое беспокойство.

Зачем жителям другой планеты, которые преуспели в своём развитии настолько, что умеют быстро – и даже очень быстро – летать сквозь вселенные, тратить свои ресурсы на спасение жителей Земли? Иннокентий Сергеевич не питал иллюзий по поводу этой планеты и прекрасно понимал, что, в отличие от серпийцев, земляне даже на Луну, ближайшее к ним небесное тело, слетали всего пару-тройку раз и следующие полвека просто этим гордились, сидя на своей планете и посылая в космос роботов. Тоже, конечно, определённое достижение, но не такое, как полёты между вселенными. Так зачем же?..

Допрос того пухлого мальчишки на военной базе кое-что прояснил. Стоило чуть-чуть надавить на пацана, и он признался: они с братом прилетели на Землю ради лёгкой наживы. Мол, серпийцы вывезут отсюда всех жителей, планета опустеет, а что же делать с тоннами разных вещей, которые останутся после людей? Их можно взять себе и продать на своей же планете.

Конечно, идея двух полудурков-братьев была не уникальна, но она навела мэра на интересную мысль: что, если и все остальные серпийцы прилетели сюда с той же целью? Решили воспользоваться грядущей бедой, вывезти под этим предлогом всех жителей и разграбить брошенный мир. Ведь остановить их будет уже некому! А эвакуированных землян «скинут» где-нибудь по пути обратно на Серпи или вообще «заморозят», как Борисова.

И та планета, скорее всего, пройдёт очень близко к Земле, но никак её не заденет, иначе пришельцы не вели бы себя так спокойно, зная о неминуемой катастрофе. Даже учёные уже подтвердили, что рассчитать траекторию движения тела в космосе со стопроцентной вероятностью невозможно, всегда будет погрешность, и довольно большая, а серпийцы очень уверенно заявляли, что столкновение неизбежно. Кто же из них врал: земляне или пришельцы? Мэр больше склонялся ко второму варианту.

Ещё до того, как власти объявили, что к Земле прибыли крейсеры пустоты и что группа добровольцев вот-вот полетит туда вместе с серпийцами, чтобы проверить условия, в которые пришельцы хотят забрать землян, Иннокентий Сергеевич уже знал, что он обязан помешать началу всеобщей эвакуации. Медлить было нельзя. Одна «заморозка» Борисова, скорее всего, ни на что не повлияет, а Шпалов не для того столько лет выгрызал себе путь к посту мэра, чтобы лишиться должности и положения из-за каких-то космических рыцарей с благородными сердцами!

Нужно было лишь придумать план, достаточно простой и в то же время эффективный, чтобы раз и навсегда отвадить серпийцев от Земли. Справиться с целой армадой инопланетян будет нелегко… Но что если начать с одного-единственного корабля, который стоял сейчас перед ним на городской площади? Насколько далеко может прокатиться эта волна, зародившаяся от маленького толчка?..

Глаза мэра недобро сверкнули.

***

Глион битый час бесцельно слонялся по кораблю, предоставленный самому себе. Иномирцы больше не выходили на контакт с серпийцами и улететь с площади тоже не давали, так что им оставалось только ждать, а чего – неизвестно. Варсо, утомлённый продолжительным общением с местными жителями и последующим разговором с Юнцием, которому он рассказал про неудачную попытку лечения и застывшего Борисова, задремал прямо в кресле возле панели управления. Глион решил его не будить: бестеп за пару часов потратил столько энергии, сколько не тратил, управляя целым корпусом разведчиков.

Уже успев наизусть выучить расположение всех ящичков и инструментов в подсобке, а также пару раз перекусив и ответив в общем эфире на несколько вопросов других лекарщиков, Глион подумал, что неплохо было бы выйти наружу подышать. Конечно, местный воздух немного отличался от серпийского по составу, но всё равно был не опасен, а значит, вреда от небольшой вылазки из корабля точно не будет. Заодно можно глянуть, как продвигаются дела у иномирцев. Время шло, и местным жителям пора было уже начать что-то делать, а не просто перелетать из одной плоскости в другую, проводя очередные переговоры.

Глион неспешно прошёл через зал для эвакуированных иномирцев, слыша гулкое эхо каждый раз, когда его нога касалась пола. Возле входного люка минутку помедлил, сомневаясь – всё-таки Варсо не одобрял самодеятельность. А впрочем…

Протянув руку к панели управления на стене, Глион отдал кораблю команду открыть входной люк. Створка медленно поползла в сторону. Машинально окинув взглядом свою униформу – как будто сейчас имело значение, есть ли на ней пятна и складки, – Глион шагнул в уличную духоту.

И столкнулся нос к носу с высоким лысым мужчиной в чёрном костюме, который словно специально ждал его возле входного люка. На лице мужчины была написана хмурая решимость, и лекарщик невольно попятился назад, в спасительный полумрак космоборта, от неожиданности потеряв дар речи. В голове Глиона метеором промелькнула глупая мысль о том, что этот иномирец почему-то кажется ему знакомым, но лекарщик тут же её отогнал: разве это возможно здесь, на абсолютно чужой для него планете?

Где-то с минуту мужчина молча рассматривал Глиона, и решимость в его глазах постепенно сменялась недоверием, как будто иномирец не ожидал встретить серпийца внутри серпийского космоборта. В конце концов Глиону надоела эта гнетущая тишина, и он, достав портативный переводчик, сухо поинтересовался:

– Зачем вы пришли? Хотите провести ещё пару сотен экспериментов над живыми людьми?

Мужчина едва заметно усмехнулся и перевёл взгляд на лысую макушку лекарщика.

– Я думать, мой волос падать от нервный работа, а это оказаться семейный.

– Что?

– А, прости, – шире улыбнулся мужчина. – Совсем забыл, что ты всегда был глуповат.

– Что вы себе… – возмутился было Глион, и тут его настигло страшное осознание. – Кто… Кто вы?

– Да уж, братишка, не так я себе представлял нашу встречу! – на чистом серпийском произнёс иномирец.

***

– Этого не может быть, – пролепетал Глион. – Мой… мой брат умер тридцать лет назад. Вы не он.

– Ну, в каком-то смысле да, – кивнул Иннокентий Сергеевич. – Но здесь не самое лучшее место, чтобы говорить об этом, верно?

Глион нервно сглотнул. Мэр жестом велел ему посторониться и смело ступил внутрь серпийского космоборта.

– Просторненько! – заметил он, оглядывая большой зал. – Сколько же людей сюда помещается, тысячи полторы? Если прям битком.

– Больше двух тысяч, – машинально брякнул Глион, закрывая входной люк изнутри, а потом, спохватившись, добавил: – Так всё-таки кто вы такой? Мой отец говорил…

Иннокентий Сергеевич резко обернулся, заставив Глиона вздрогнуть.

– И что же он говорил? Что я умер? Удобная версия.

– В каком смысле «удобная»? – проговорил лекарщик. – Я был с родителями в городском Взрывателе. Я сам слышал, как тело Интеша разлетелось на кусочки!

– Только слышал? – Иннокентий Сергеевич снисходительно склонил голову. – Это могло быть тело любого бедняги-старичка без родственников.

– Нет, это был мой брат!

– Глион, тебе тогда сколько было, пять лет? Шесть? Ты знаешь обо мне ровно то, что сказали тебе родители. А они всем наврали, чтобы ни у тебя, ни у соседей не возникло неудобных вопросов о моём исчезновении.

Глион открыл рот в попытке произнести что-то ещё, но так и не смог ничего из себя выдавить. От него резко пахнуло холодом отрицательно заряженной энергии, и Иннокентий Сергеевич прищурился, глядя сверху вниз на младшего брата. В детстве многие говорили ему, что они с братом очень похожи внешне и, если бы не явная разница в возрасте, могли бы смотреться совершенными близнецами. С годами – и с разными планетами – эта разница несколько стёрлась, однако сходство всё ещё было заметно. Иннокентий Сергеевич будто смотрел на себя самого – такого, каким он мог бы стать, если бы не родился со слишком большой силой внутри. И это было… неприятно.

– Ладно, допустим, вы мой старший брат, – наконец произнёс Глион, и в его голосе чётко прозвучали нотки сарказма. – Как тогда вы попали на эту планету? В чудеса внезапной телепортации я не поверю, если что!

– Во-первых, если ты не заметил, я говорю по-серпийски, поэтому прекрати мне «выкать», не чужие всё же, – поморщился мэр. – Во-вторых, я сейчас всё объясню, но сначала скажи, где твой напарник?

– Варсо? Спит в кабине управления. А что?

– Ничего, просто не хочу лишних ушей рядом.

Сказав это, Иннокентий Сергеевич мысленно сформировал небольшой шар энергии в воздухе рядом с собой и послал его на поиски спящего Варсо. Нужно было сделать так, чтобы вед продолжал спать и дальше, пока мэр приводит в исполнение свой план, который, кстати, теперь стал ещё легче. Надо же, какой внезапный подарок преподнесла ему судьба! С родным братом будет гораздо проще договориться, чем с незнакомым разведчиком… И Иннокентий Сергеевич, нарочито печально вздохнув, спросил:

– Глион, что ты помнишь про тот день, когда я исчез?

Брат присел на самый краешек ближайшей к себе скамьи и на минуту задумался.

– Да, в общем, мало чего, – наконец признал он. – Помню, что к нам приходили какие-то странные люди, а ты их вроде как испугался и убежал. Я ждал, что ты, как обычно, скоро вернёшься, постоянно торчал в коридоре у двери, чтобы не пропустить, когда ты придёшь. Но не дождался… Родители потом сказали, что ты сильно болел, и те люди были лекарщиками, которые должны были помочь тебе, а ты отказался от их помощи – и умер.

– Складно придумано, – оскалился Иннокентий Сергеевич.

– А как было на самом деле?

– На самом деле те люди приходили, чтобы забрать меня из-за моих особых сил. У меня ведь огромный энергенциал, минус семнадцать. До сих пор помню, как на первой ступени обучения нам рассказывали, что семнадцать – это максимум, и энергусов с такими силами в обществе мало, всего процентов пять. Видимо, это и привлекло тех людей.

Иннокентий Сергеевич ненадолго замолчал, воскрешая в памяти свой последний день на Серпи, а потом продолжил:

– В общем, я просто сбежал из дома. Те люди потом ещё долго преследовали меня и даже поймали, но я сумел вырваться. Единственный выход, который я тогда нашёл, – укрыться от них в одном из кораблей на бортодроме. Потом оказалось, что я выбрал именно тот корабль, который собирается улетать, и даже не в другой город, а на другую планету… Но так всем лучше в итоге, как видишь.

Судя по выражению лица, Глион явно был с этим не согласен, но оставил свои мысли при себе.

– А как ты выжил в этом мире? – спросил он. – Местные же не то что энергией управлять не могут, они даже язык наш не знают!

Мэр улыбнулся – пожалуй, впервые за этот день по-настоящему.

– Мне помогла одна женщина. Она действительно не понимала, что я говорю, поэтому выбрала мне имя на свой вкус и научила русскому языку. Так для всех умер Интеш Савар Шим и родился Иннокентий Сергеевич Шпалов.

– И что, ни у кого из местных не возникло вопросов, откуда вдруг у соседки взялся взрослый мальчик?

– Возникли, конечно. И про обломки космоборта у неё во дворе тоже спрашивали первое время. Потом перестали. Наверное, нашлась тема поинтереснее. – «Ну, или мои силы этому поспособствовали». – А я остался жить у той женщины, и она представляла меня другим как своего родного внука. Потом я вырос, переехал из деревни в город, получил местное высшее образование… Ну и вот, я здесь.

Глион слушал его рассказ, удивлённо вскинув брови.

– Знаешь, звучит как-то… чересчур фантастично, если честно. Слабо верится, что тебе так легко удалось тут прижиться, да ещё и почти не привлекая к себе внимания. Ты что-то темнишь, братец!

Иннокентий Сергеевич сердито прищурился.

– То есть ты не веришь, что мы с тобой родственники?

– Не верю.

– А тогда откуда ещё на этой планете мог взяться энергус с Серпи, так хорошо говорящий на местном языке? Не думаешь, что это какое-то слишком невероятное совпадение?

– По-моему, не более невероятное, чем то, что из тысяч серпийских космобортов ты выбрал именно этот!

– Потому что я живу и работаю в этом городе, куда ещё я должен был пойти?! А ты бы лучше вместо того, чтобы устраивать мне допрос, обнял старшего брата, всё-таки тридцать лет не виделись!

Глион вскочил со скамьи и в упор уставился на мужчину, широко раздувая ноздри при каждом вдохе.

– На каком этаже находилась наша квартира?

– На пятом.

– Какое прозвище было в детстве у сестры?

– У нас нет сестры.

– Как впервые проявилась твоя сила?

– Я разбил любимую вазу матери.

Всхлипнув, Глион порывисто обнял старшего брата. От неожиданности Иннокентий Сергеевич слегка покачнулся, но всё же устоял на ногах и неловко обхватил Глиона руками в ответ. Это было очень странно – стоять внутри корабля пришельцев и обниматься с человеком, которого он совершенно не знал и не видел больше четверти века. Но нужно было терпеть, если мэр хотел достичь своей цели.

Спустя несколько минут Глион наконец отстранился. Иннокентия Сергеевича аж передёрнуло, когда он заметил слёзы в глазах младшего брата, и мэр с огромным трудом подавил в себе желание посмотреть, не промок ли от слёз его дорогой пиджак.

– Интеш, это правда ты… – прошептал Глион. – После стольких лет…

«Всегда», – чуть не брякнул в ответ мэр.

– Ну, и кто же ты тут? – спросил брат, оглядывая сверху вниз его деловой костюм. – Кто-то вроде бытовщика? Какая профессия обязывает носить такую чудную одежду? По-моему, выглядит жутко неудобно, хотя фасон тебе идёт.

– На Земле нет такого чёткого разделения на профессии, как на Серпи. Здесь гораздо больше разнообразных дел, и один человек может совмещать несколько должностей. Но, если переводить в серпийские понятия, то я не совсем бытовщик, скорее кто-то вроде Совета Серпи, только работаю один и управляю не всей планетой, а лишь этим городом.

Глион уважительно кивнул.

– Ты немалого добился, братец. Хотя, помнится, в детстве ты грезил о том, чтобы стать самым известным разводчиком! Как-то раз даже стащил у мамы её любимый чёрный комбинезон и…

– Это было тридцать лет назад, – резко перебил его мэр. – И раз уж ты всё выяснил насчёт моего прошлого, мы можем наконец поговорить о настоящем?

Глион осёкся и как-то странно посмотрел на старшего брата.

– Ну, можем.

– Отлично. Собственно, я за этим сюда и пришёл. Говорить особо не о чем, мне просто может понадобиться твоя помощь в решении одного вопроса. У тебя это отнимет максимум пять минут времени.

– Что за вопрос?

Иннокентий Сергеевич с готовностью изложил брату свои мысли. Когда он закончил, Глион взмахнул руками в праведном возмущении.

– Ты с ума сошёл! Как ты можешь мне такое предлагать?!

– Очевидно, что словами и через рот, – парировал Иннокентий Сергеевич. – А в чём проблема? Мой маленький братишка не в состоянии справиться с такой ерундовой просьбой?

– Да Пустота тебя забери, Интеш! – воскликнул Глион. – Мы не виделись тридцать лет, а ты вместо того, чтобы узнать, как вообще мне жилось всё это время, как жилось нашим родителям без тебя, живы ли они вообще… Ты без зазрения совести предлагаешь подставить моих же товарищей?!

– Как я сказал, твоя помощь может даже не понадобиться, это больше для подстраховки, если земляне всё же объявят эвакуацию. Я тебя как брата прошу…

– Проваливай отсюда, перестраховщик! Я не стану тебе помогать. Если такова цена воссоединения с братом, я лучше и дальше буду считать, что ты мёртв!

Иннокентий Сергеевич внимательно посмотрел на Глиона, надеясь уловить во взгляде хотя бы малейший намёк на то, что решение ещё может измениться, однако в его глазах горело упрямство идти в своём выборе до конца. Ещё одна общая черта для двух братьев.

– Что ж, ладно, – примирительно поднял руки вверх мэр. – Ты взрослый человек и можешь сам принимать решения…

– На выход! – скомандовал Глион и направился к стене, чтобы открыть входной люк.

Воспользовавшись тем, что брат не смотрит, Иннокентий Сергеевич аккуратно шевельнул пальцами правой руки. Энергия в теле среагировала почти мгновенно. Мэр тяжело вздохнул. Уж лучше бы ему и впрямь встретился какой-нибудь незнакомый разведчик, которому можно было сразу сделать энерговнушение, как всем тем военным на площади. Только зря потратил время на пустые разговоры…

Тяжёлая створка наконец распахнулась, и Глион молча указал рукой на выход. Мэр направился к люку, но, проходя мимо брата, остановился. Глион закатил глаза:

– Что ещё?

Иннокентий Сергеевич смущённо улыбнулся и развёл руки в стороны.

– Давай хоть обнимемся на прощание. Всё-таки тридцать лет не виделись, и сколько ещё не увидимся теперь…

– Мы уже обнимались, – скривился Глион, как видно, вспомнив свои непрошеные слёзы.

– Всего один раз, братишка. И я уйду. Правда. Не хочется расставаться на плохой ноте.

Глион вздохнул и, явно пересилив себя, сделал шаг вперёд. Иннокентий Сергеевич неловко обхватил его за плечи.

– Ох, братишка… – прошептал мэр, коснувшись спины Глиона правой рукой. Энергия мгновенно впиталась в тело, и младший брат еле заметно дёрнулся, обмякая в его объятиях. – Когда я что-то предлагаю, надо соглашаться, глупенький…

***

«…мы прерываем ленту вещания для экстренного сообщения. Около часа назад на Землю вернулись добровольцы, отправленные вместе с пришельцами на земную орбиту для того, чтобы выяснить, являются ли правдивыми заявления незваных гостей. Добровольцы подтвердили информацию пришельцев о том, что рядом с планетой землян уже ожидают “крейсеры пустоты”, а также то, что места на этих кораблях хватит всем желающим.

В свою очередь, российские учёные представили отчёт о неизвестном объекте, движущемся сквозь космос к нашей планете. Объект приближается очень быстро, и есть основания полагать, что столкновение действительно может произойти.

Исходя из полученной информации, Президент России… принял решение о начале всеобщей эвакуации населения. Эвакуация будет осуществляться в несколько этапов…»