Плоть от плоти моей

Мы стояли перед церковью, окруженные плотной толпой местных жителей. Наверху, у входа в храм расположился Теобальд и четыре арбалетчика с взведенными тетивами. Парадная дверь храма распахнулась, и из нее вышел высокий седой мужчина с длинной бородой. Как выяснилось впоследствии, это был Асмандр – главный жрец, первосвященник поселения, но тогда мы этого не знали. В вытянутых руках он держал поднос, на котором лежал большой кинжал с рукоятью, украшенной цветной глазурью.

Теобальд торжественно взял с подноса ритуальный нож и поднял его над головой, показывая толпе. Народ встретил этот жест одобрительным гулом и радостными криками, а наш старпом заметно побледнел при виде этого зрелища. И я его понимал. Предстоящий обряд не вызывал у меня приятных эмоций. Помотавшись по Галактике, мне пришлось повидать разные ритуалы встреч межзвездных гостей. Где-то им давали отведать вполне нейтральное местное блюдо (как каравай на Земле), где-то исполняли народные песни или ритуальные танцы, иногда толкали речи – но здесь нас ожидало что-то другое. Я не буду утверждать, что все традиции встречи гостей в Галактике были белыми и пушистыми. Например, на окраинной планете в созвездии Рака, которая ранее использовалась как галактическая тюрьма, гостям предлагалось вступить в ритуальную схватку с местными ракоскорпионами, достигавшими фута в длину. Для некоторых гостей это было страшновато, но, на самом деле, данное мероприятие не представляло опасности ввиду хрупкости панцирей местных членистоногих, а было направлено только на проверку храбрости вновь прибывших гостей. Ведь пришельцы с других планет чаще всего не знали о тонком панцире этих тварей, и о том, что вместо яда с устрашающего шипа на конце хвоста капал дурманящий напиток, который местные алкаши добавляли в пиво для большего кайфа. Но вид у тех членистоногих был жутковатый, и наиболее трусливые гости вместо того, чтобы пинком ноги или ударом кулака пришибить эту каракатицу, в страхе бегали от нее по арене, изрядно веселя местных зрителей.

Мои мысли были прерваны громовым голосом Теобальда, обращенным к народу.

– Сограждане! К нам прибыли посланцы из другого мира. Они утверждают, что прилетели на воздушном корабле из далеких краев, лежащих за пределами неба, из страны, которая когда-то была нашей родиной. Мы примем их, как подобает принимать послов дружественного государства, но сначала они пройдут «Обряд Испытания Кинжалом».

Потом он повернулся к нам.

– Вы не должны бояться, посланцы чужого мира! Мы не причиним вам зла, но, прежде чем принять вас в свои дома, мы должны убедиться, что вы – люди, а не исчадия ада. Поэтому вам придется пройти «Обряд». Если хотите жить с нами в мире и согласии, мы сначала должны увидеть цвет вашей крови. Если вы люди – мир вам и наше уважение. Но если демоны – умрете на месте… А для этого мы должны увидеть вашу кровь.

При этих словах толпа на площади взорвалась громкими криками. Десятки людей, как по команде, заорали в толпе разными голосами.

– Кровь!

– Покажите свою кровь!

– Мы хотим знать ее цвет!

Бедный старпом был близок к обмороку, да и Барух трясся как осиновый лист. Лишь я и Гонсалес сохраняли остатки хладнокровия, но и нам было не по себе от этих кровожадных возгласов.

– Están locos! – зло пробормотал Гонсалес, в недоумении оглядывая ревущую толпу. – Это какое-то безумие. Куда мы попали?

Я посмотрел на орущих в исступлении людей и согласился с Гонсалесом.

– Насчет их психики ты, похоже, точный диагноз сделал, хоть ты и штурман, а не психиатр. Вопрос только в том, что нам делать с этими сумасшедшими? Их слишком много, а у нас нет пространства для маневра.

Я наклонился к уху побледневшего от страха Вильяма и прошептал:

– Раздай ребятам патроны, идиот! Мы еще успеем прорваться за ворота.

Но, увидев его растерянность, я понял, что он не способен к принятию решения, и тем более – к борьбе. Похоже, что в этот критический момент наш старпом пытался вспомнить подходящий параграф Космического Устава. Однако, судя по всему, там не было ни слова о милом обычае пустить кровь гостям ради каких-то местных предрассудков.

Я глазами поймал его затравленный взгляд и еще раз попытался внушить ему нужные действия, придав голосу необходимую твердость.

– Вилли, доставай патроны. Мы еще сможем пробиться к воротам и уйти.

Старпом обвел испуганным взглядом обступившую нас толпу и сник.

– Нет, они стоят слишком близко к нам.

– Это поправимо. – Я поднял свою винтовку вверх и сделал выстрел в воздух. Толпа раздалась в сторону, а Вильям непонимающе взглянул на меня:

– Откуда у тебя патроны?

– От верблюда! Доставай свои, у меня только две обоймы.

Старпом потянулся рукой к рюкзаку, но в его сумку со свистом вонзилось две арбалетные стрелы. Вильям резко отдернул руку и жалобно посмотрел на меня.

С паперти церкви раздался низкий внушительный голос Асмандра.

– Считаю до десяти. Или вы проходите Обряд, или умираете здесь и сейчас – даже, если вы люди, а не демоны.

Он начал отсчет:

– Раз… Два…

Я посмотрел на растерянное лицо Вильяма, на сбившихся в кучу товарищей, потом взглядом оценил расстояние до отпрянувшей при выстреле толпы, которая сдвигалась все ближе.

– Три… Четыре..

В группе людей, стоящих на возвышении церковной паперти, я вдруг заметил Стеллу, которая одобряюще смотрела на меня, слегка кивая головой, как бы говоря – «все нормально, соглашайтесь». Тем временем верховный жрец продолжал свой отчет:

– Шесть… Семь..

Я сделал шаг вперед.

– Черт с вами, давайте ваш кинжал.

Теобальд, судя по всему, тоже был не в восторге от мысли, что ему придется отдать арбалетчикам приказ стрелять на поражение. Он облегченно вздохнул, спустился с паперти на две ступени вниз и жестом предложил мне приблизиться. Под испытующими взглядами толпы мне пришлось взять с подноса тяжелый нож, лезвие которого отливало странным матовым цветом. Он был довольно тяжелым на вес и не казался острым. Я готов был спорить, что его лезвие было отлито не из стали, а из серебра, хотя встречать серебряных ножей мне не доводилось. Но при сделках с ювелирными изделиями я порой сталкивался со столовыми приборами из серебра, и хорошо помню характерный матовый блеск этого благородного металла. Но ножи из серебра обычно не делают из-за его мягкости, а остро заточить серебряный нож непростая задача. Так и вышло в это раз – мне пришлось дважды провести по руке кинжалом, пока я смог процарапать кожу.

Теобальд взял мою руку и высоко поднял над головой. При виде красной струйки крови толпа на площади просто взвилась от радости, а вождь и Асмандр одобрительно покачали головой.

Я вытер нож шелковым платком, лежащим на подносе, и повернулся к побледневшему старпому.

– Давай, Вильям, царапай руку. Иначе они не угомонятся.

Передав кинжал старпому, я обратился к Баруху, который помимо роли повара выполнял у нас функцию санитара.

– У тебя в аптечке есть какой-нибудь дезраствор, потому как этот ножик явно не стерильный и подхватить какую-нибудь здешнюю заразу мне не хочется.

Барух покопался в аптечке.

– Фуксин подойдет?

– Я больше привык к «зеленке», но без разницы. В дезрастворе главное спирт, а розовый или зеленый он – это не имеет значение. – Я смазал ранку ваткой с розовым фуксином.

Передавая мне фуксин, Барух с чувством пожал мне кисть и несколько раз встряхнул ее, выказывая свое уважение. В глазах его виделось почтение.

– Я имею вам кое-шо сказать, мой дорогой друг. Вы так смело хватили этот ножичек, шо сначала я подумал, что ви собираетесь устроить кровопускание местным поцам, и сейчас начнется жуткая резня. А так как я не сторонник всяких жестокостей, и до смерти боюсь драк, то мысленно уже начал готовить речь, с которой я обращусь к покойной Софье Моисеевне, пусть земля ей будет пухом. Но благодаря вашей выдержке, моя встреча с любимой тетей, покинувшей нас пять лет назад, будет отложена.

Я потрепал кока по плечу.

– Все нормально. Можешь идти царапать себе руку. Заводить сейчас ссоры с местными нам не нужно. Зачем им наша кровь, пока не знаю, но и пролили мы ее совсем ничего.

После того, как все мы исполнили этот дурацкий обряд, возбуждение местных жителей спало, арбалетчики опустили свое оружие, а подобревший Теобальд пригласил нас в свои покои на торжественный обед, который он решил дать по случаю прибытия посланцев из другого мира.

13

В большом зале, освещаемым как наружным светом, проникающим из больших, но закопченных окон, так и светом факелов, установленных в проемах стен, стоял длинный стол, за которым, помимо нас, сидело около дюжины местных жителей в основном почтенного возраста, не считая двух-трех мужчин помоложе.

Разнообразные коренья, ягоды, овощи и фрукты в изобилии встречались на столе в вареном, жареном и тушеном виде. Нельзя сказать, что это все было невкусно, но втайне каждый из нас мечтал о хорошем жарком, копченом окороке или хотя бы обыкновенном бифштексе. Было похоже, что нам не повезло, и мы попали на планету вегетарианцев. Судя по недовольному виду сидевшего рядом со мной Баруха, который тщетно искал хотя бы кусочек мяса в своей тарелке, он думал о том же. Лишь старпом, да наш штурман довольно живо кидали местную еду в рот, следуя принципу «Ешь что дают, и не жалуйся».

После пары дежурных тостов за дружбу между Федерацией и народом Цербера старший помощник снова попытался выяснить, что произошло на планете за последние десятилетия. С этим вопросом он обратился к Теобальду.

– Так что же случилось с колонией на Цербере? Почему опустели города, и куда делись люди?

При этих словах разговоры за столом смолкли.

Нахмурившись, после длинной паузы Теобальд мрачно изрек

– Так положил Господь.

Сидевший рядом с ним главный жрец поселения, Асмандр осенил пространство перед собой серебряным крестом, висевшим у него на шее, и добавил:

– Укрепим мысли и веру свою перед лицом Господа нашего. Да сгинут исчадия ада во веки веков!

На этом ответы на вопрос Вильяма явно закончились, так как присутствующие продолжили трапезу почти в полном молчании. Но они плохо знали нашего «Главного Зануду». Ведь по возращению на корабль ему нужно было представить капитану отчет, и поэтому, как бы, не замечая нежелания отвечать, он снова обратился к Теобальду.

– Позвольте, уважаемый, согласно архивам, девяносто лет назад на планету высадилось две с половиной тысячи переселенцев. Сейчас их должно быть больше – как минимум в три – четыре раза. Но мы видели с орбиты ваши города – и все они все пустые. Куда делись люди? Это последствия эпидемии, войны?

Теобальд положил вилку на стол и с явной неохотой выдавил из себя несколько фраз, явно показывая, что он не склонен вдаваться в подробности.

– Первые признаки беды пришли в наши поселения, когда я был еще ребенком, а восемнадцать лет назад города окончательно опустели, и люди перебрались в крепости, наподобие нашей.

Тут подал голос наш штурман, которому уже надоело искать несуществующее мясо в обильно овощном гарнире.

– Так что вынудило людей покинуть города?

Теобальд с трудом разжал побледневшие сжатые губы.

– Квиверы… и еще криппы. Они действуют вместе.

Гонсалес непонимающе уставился на вождя.

– Что это такое или кто это?

В диалог вмешался Асмандр, который всем своим видом показывал, что ему также неприятен этот разговор, но он вынужден продолжать его по законам гостеприимства. Он снова поднял свой большой серебряный крест и трижды осенил им всех присутствующих.

– Это исчадия ада. Демоны. Монстры – называйте их как хотите. Мы не знаем, за какие грехи Господь послал нам это испытание, но оно явно нам не по силам… Хотя мы ежедневно и ежечасно молимся, чтобы Бог простил наши прегрешения и освободил от этой напасти.

По ходу обеда я обратил внимание, что сидящий напротив меня молодой воин в синем плаще почему-то сверлил меня недобрым взглядом, причем я готов был поклясться, что его недовольство относилось именно ко мне, а не ко всей нашей команде. Как будто я ему чем-то насолил – хотя я видел этого молодчика впервые в жизни. Более того, передавая через стол напиток, он нарочно пролил мне вино на руку, явно провоцируя ссору. Я совершенно не понимал причины этого нескрываемого недоброжелательства, но старался держать себя в руках

В помещении, где мы пировали, было темно и мрачно. Дневной свет еле проникал в комнату через узкие окна-бойницы, пробитые в толстых стенах. От дыма коптящих факелов и незнакомой пищи мне стало муторно, и я вышел в соседнюю галерею подышать свежим воздухом.

На выходе меня остановил один из жрецов и отвел немного в сторону.

– Чужестранец – я видел, как Милред хотел с тобой поссориться за обедом, и благодарю тебя за выдержку. Нас и так осталось не очень много, и междоусобные войны нам не нужны.

– Милред – кто он?

– Племянник вождя. Молодой и горячий воин. Ты его чем-то разозлил, или ему просто не терпится показать свою удаль – не знаю. Но я благодарю тебя за выдержку.

– Спасибо за поддержку, падре… или отче, – не знаю, как к вам следует обращаться, но похоже, что этот парень действительно имеет зуб на меня. Я знал, что существует любовь с первого взгляда, а теперь убедился, что и ненависть может разгораться так же быстро…. Но это не столь важно. Может, вы расскажите мне, что произошло на Цербере?

Мой собеседник сжал губы и отрицательно помотал головой.

– Если ни Теобальд, ни Асмандр не посчитали нужным вводить вас в курс дела, то я не имею права брать на себя такую ответственность. Извините… – с этими словами, поклонившись мне пару раз, жрец устремился от меня прочь.

Я пожал плечами и вышел наружу подышать свежим воздухом и привести в порядок мысли. В галерее, окружающей зал, где проходил обед, было посвежее, и я с удовольствие вдыхал прохладный воздух, освобождая легкие от дыма факелов. Свод галереи подпирал ряд массивных колон, и за одной из них стояли два стражника. Из-за других колон, находящихся между нами, они меня не видели, зато я хорошо слышал их голоса. Они громко о чем-то спорили. Я осторожно приблизился к ним сзади, логично размышляя о том, что нам может пригодиться любая информация, особенно не предназначенная для ушей чужеземцев. Поэтому я прислушался к обрывкам разговора стражников, пытаясь выудить крупицы смысла из чужой речи, насыщенной странным акцентом. Один из них говорил густым баритоном, а его собеседник, напротив, отличался высоким, резким голосом.

– А я говорю, что они не похожи на квиверов – у них розовые лица, обычный взгляд, и они прошли Обряд, – не спеша произнес первый из них.

Другой стражник явно был не согласен со своим товарищем.

– Не знаю… Ты говоришь верно, но все равно я не доверяю им. Ты заметил, как сразу после церемонии один из чужаков потер место пореза розовой колдовской мазью. Кто знает, может быть, если бы не это снадобье, их кровь позеленела бы?

Первый стражник с более низким голосом не соглашался с собеседником.

– А я вот верю Теобальду. Князь не допустил бы, чтобы исчадия ада проникли в его дом.

– Это твое дело – верить вождю или нет, но я все равно буду настороже. Излишняя доверчивость уже не раз подводила нас, и я сестру родную убью, не задумываясь, если пойму, что ее подменил квивер.

После этих слов воины ушли, а я отправился обратно в зал, размышляя, что означали эти странные слова, которые никак не хотели собираться в осмысленную картину у меня в голове. Обряд кинжала, розовые лица, обычные глаза, квиверы, и даже настойка фуксина, которым мы смазывали порезы – как это связать воедино – я совершенно не понимал. Я отправился обратно в зал, где еще шло пиршество, но мои мысли были прерваны воином, который внезапно встал у меня на пути. Его доспехи прикрывал синий плащ с золотой вышивкой, а на лице читалась почти нескрываемая злость.

Это был тот самый парень, Милред, который таращился на меня на протяжении всего обеда, и о котором говорил жрец. Воин довольно грубо схватил меня за плечо, приблизив свое недовольное лицо к моему лицу.

– Слушай меня, чужестранец! Сегодня ты пришел к нам, а завтра уйдешь навеки. Ты чужой для нас и зря пытаешься понять нашу жизнь. Не советую тебе болтать с нашими людьми, и особенно – с нашими женщинами. Ты меня понял?

Я никогда не был готов терпеть бесцеремонного обращения с собой, а посему быстро освободился от захвата, и в свою очередь, взял воина на болевой прием, ущемив и вывернув его запястье. Лицо Милреда исказила гримаса боли, но все попытки освободиться ему не удались. Он был здоровым парнем и возможно хорошо владел мечом или копьем, но вот приемы джиу-джитсу были ему явно не знакомы. Затем, не отпуская его руку, я быстро переместился за спину воина, взяв его на удушающий прием, и, приблизив губы к его уху, поинтересовался причиной столь явного не гостеприимства. Я не хотел привлекать к нашей стычке внимание других воинов и поэтому говорил тихо, надеясь мирно разобраться в этой конфликтной ситуации.

– Послушай, парень, – как можно миролюбивей, прошептал я ему в ухо. – Нам не нужны неприятности, но и отпор мы всегда сможем дать. Насколько я помню, сегодня я в течение минуты пообщался лишь с одной вашей девушкой, и не понимаю, какого черта ты на меня так взъелся. Речь идет о ней?

Сдавленно и хрипло из-за болевого захвата за шею Милред ответил.

– Стелла – девушка, которой ты подарил ожерелье…. Она моя невеста. Держись от нее подальше, или ты отведаешь моего меча.

Я связал немногочисленные факты, известные мне об этом парне, и переспросил его.

– Невеста? Но ведь она – дочь вождя, а ты его племянник. Значит – она твоя кузина. Разве это нормально – брать в жены близких родственников?

– У нас нет выбора, – прохрипел он. – В поселении осталось всего пара сотен жителей, и мы вынуждены заключать браки между собой.

Честно говоря, девушка мне понравилась, но кто я такой, чтобы мешать счастью местных аборигенов, которым и так, судя по всему, живется несладко? Поэтому я немного ослабил захват, давая возможность парню дышать посвободней.

– Хорошо, я понял. Не буду вмешиваться в ваши отношения. Когда я дарил ей ожерелье, то понятия не имел, что она чья-то невеста. Ладно, я постараюсь избегать ее, насколько это будет возможно в вашей тесной деревеньке.

Я отпустил шею воина и резким толчком развернул его напротив себя.

– Инцидент исчерпан? Мир?

Я протянул ему руку, но она повисла в пустоте. Милред, все равно недобро смотрел на меня, потирая затекшую от удушающего приема шею. Потом он что-то буркнул в ответ и направился прочь, а я прошел обратно в обеденный зал.

14

В зале стало еще темнее от дыма факелов, и я даже пожалел, что не остался на открытом воздухе подольше. Но этот ревнивец подпортил мне настроение, да и не стоило покидать товарищей надолго, что я понял по встревоженным взглядам моих компаньонов, которых начало беспокоить мое отсутствие. Я успокоил их жестом руки и присел на свое место.

Лицо старпома, когда он взглянул на меня, выражало крайнее недовольство. Он наклонился к моему уху и раздраженно выдал накопившуюся злость.

– Где ты шлялся, Рендел? Какого черта ты оставил нас и потерял с нами контакт? Ты забыл, что я старший группы, и должен знать, где вы находитесь в каждый момент? В начале обеда я предупредил всех, чтобы мы все время оставались в поле зрения друг друга.

– Извини, Вильям, – как можно вежливо попытался я успокоить старпома. – Мне стало плохо, и пришлось выйти наружу – подышать свежим воздухом, но я тот час же вернулся.

– Тебя не было.. – он взглянул а часы – одиннадцать минут. – За это время могло произойти что угодно. Еще немного и нам бы пришлось идти тебя искать. Чтобы больше такого не было!

Я молча кивнул головой, чтобы остановить его назидания, так как понял, что еще немного – и я сорвусь, а ссора на глазах аборигенов – не самый лучший вариант в этих обстоятельствах.

Наш разговор привлек внимание вождя, который вопросительно посмотрел на Вильгельма.

– У вас все в порядке? – обратился он к старпому. – Или есть какие-то проблемы?

– Нет, все нормально, – поспешил ответить ему старпом, и еще раз зло взглянув на меня, продолжил трапезу.

В это время остальные мои товарищи уныло ковырялись в тарелках, и я вспомнил изумрудную косулю, которую мы повстречали в лесу по дороге сюда. На столе располагались разнообразные коренья, ягоды, овощи и фрукты в вареном, жареном и тушеном виде. Не было только мяса, и я обратился к соседу – пожилому воину с седой бородой и шрамом на виске.

– Скажите, вы здесь вегетарианцы?

Воин поднял голову и недоуменно посмотрел на меня.

– Не понимаю этого слова.

Я указал на стоящие перед нами блюда.

– У вас на столе только растительные продукты, но совсем нет мяса. Людей, которые так питаются, у нас называют «вегетарианцы», от слова «vegetable», что означает «растение, овощ». Почему вы не охотитесь? Вам запрещает это религия? Пока мы ехали сюда, я видел зверя с рогами и зеленоватой пятнистой шкурой, напоминающего земного оленя. Его мясо съедобно?

Мой собеседник закатил глаза к потолку и мечтательно улыбнулся.

– Это, наверное, был квисс. У него прекрасное мясо – нежное и немного терпкое на вкус. Последний раз я пробовал его полгода назад.

– Так почему бы вам не выехать в лес и не подстрелить парочку квиссов? Они совсем не боятся людей, и вы легко подстрелите его из простого лука, не говоря уже об арбалете.

Мужчина, колебался с ответом несколько секунд, а потом с болью и горечью произнес:

– Местная дичь прячется в густой чаще, и обычно выходит к водопою только после заката, а человеку находиться в джунглях в темное время суток опасно. Особенно если охотника заход солнца застанет на открытом месте. Когда криппы нападают в темноте, еще никому не удалось увернуться от их удара.

Теперь я не понимал его слов.

– Криппы? Кто это?

Воин со шрамом печально посмотрел на меня и произнес:

– Похитители пло…

В это время грозный окрик Теобальда заставил его замолчать. Князь резко встал, явно показывая, что обед подошел к концу, и пришельцам не стоит задерживаться за столом.

– Уважаемые гости! Вы, наверное, устали с дороги. Мы благодарим вас за этот визит и уверяем, что вы можете рассчитывать на наше гостеприимство. Вас отведут в покои, где вы отдохнете с дороги и выспитесь.

***

Мы вышли из помещения и вслед за провожатым пошли по узкой улице, мощеной плоскими треугольными камнями. Высоко над головой висела толстая веревочная сеть, сплетенная из полудюймовых канатов и укрепленная обрывками древесных лиан. В некоторых местах к ней были привязаны загнутые крючья с остро заточенными лезвиями, довольно устрашающего вида.

– А это зачем!? – я указал пальцем вверх. Идущий рядом со мной слуга испуганно перекрестился и произнес то же самое слово, которое я слышал от соседа по столу.

– Криппы…

– Да кто же это? Они, что, падают с неба?

Слуга испуганно отвернулся и почти бегом устремился вперед по узкой улочке. Мы последовали за ним, боясь заблудиться в лабиринте здешних улиц и переулков, причудливо разбегавшихся вовсе стороны под самыми невероятными углами.

15

В это время Бартоломей Гилбрайт сидел на корабле в каюте, размышляя о странных поворотах своей судьбы. Он не первый год мотался по космосу, и порой их корабль заносило в самые отдаленные уголки Галактики, но впервые Бат чувствовал себя таким растерянным. Во-первых, первый раз случилась столь серьезная поломка главных двигателей, и хотя Майк уверял, что все это чинится, все равно угроза оказаться без основных движков вдали от цивилизации неприятно щекотала нервы.

Вторым источником головной боли была эта странная колония на Цербере. Вернее, не сама колония – подобные поселения он не раз встречал в отдаленных форпостах Федерации тридцати четырех миров – его беспокоила загадка опустевших городов. Логика подсказывала, что люди не уходят по своей воле из мест, где им хорошо и комфортно. А значит, что-то или кто-то согнал их с насиженных мест, либо… – но об этом даже не хотелось думать – уничтожил. Другим объяснением мертвых городов могла быть смертельная болезнь, но Доктор утверждает, что пробы воздуха были чисты. Хотя, с другой стороны – непосредственно из городов проб они не брали, так что и эту неприятную возможность тоже нельзя было исключать…

Решив узнать побольше о людях, заселивших эту планету, кэп полез в компьютер, чтобы поискать подробности о той религиозной секте, к которой принадлежали поселенцы с Цербера. И чем больше он читал, тем сумрачней становилось у него на душе. И хотя информация, извлеченная из памяти компьютера, была «не первой свежести» (за девяносто лет привычки и обычаи секстантов могло поменяться), капитан понял, что у Прейслера могли возникнуть проблемы с поселенцами Цербера.

Его размышления были прерваны стуком в дверь.