Источник. Путь без пути

– Теперь только боком. Осторожно, здесь крутые ступени. – Она нырнула в узкий коридор, а я последовал за ней. Весь коридор состоял из направляющих вниз ступеней, по которым можно было двигаться только боком. Мои ноги и руки начали затекать от непривычной ходьбы. Проделав путь по мучительному коридору, мы вошли в комнату с еще одной решеткой. Энни привычным движением совершила какие-то манипуляции, и решетка отъехала в сторону. Мы прошли в просторное помещение овальной формы. Все пространство было уставлено сундуками, бочками и всевозможным оружием. Подойдя к одному из мечей, я взял его, но он мне не понравился из-за тяжелой ручки. Затем я открыл один из сундуков, и у меня выступил холодный пот – сундук был полностью набит серебряными монетами. Тут я услышал голос Энни:

– Идем. Ты что, никогда не видел денег?

Я помотал головой, разбрасывая темные мысли, и двинулся вслед за девушкой. Следующее расстояние мы с Энни прошли молча. Подойдя к одной из двери, она достала свой лук. Просунув в отверстие стрелу, Энни совершила выстрел. Дверь потихоньку начала отпираться. По ту сторону двери меня ждало еще одно удивление. Длинный коридор был почти затопленный. Энни сказала:

– Мы находимся под рекой Кира, теперь только вплавь. – Она прыгнула в воду и исчезла в пучине.

– Ну вплавь, так вплавь, – сказал я и последовал за Энни. Самое интересное, что маска помогала дышать под водой. В мутной воде я видел, как Энни поднимается на поверхность. Вынырнув и поднявшись на каменный пол, я осмотрелся по сторонам. Пещера размером с город состояла из колонн, внизу находились кучи скелетов. Засыпанные оружием останки внушали страх. Мы перебрались на противоположную сторону, примерно шагов за пятьсот.

– Что это?, – спросил я Энни.

– Это останки великой битвы между жителями крепостного города и воинами карьера. Давай скорей, нам еще назад возвращаться, – ответила Энни.

– Конечно-конечно, – ускорил я шаг. На противоположной стороне мы вошли в лабиринт. Энни произнесла:

– Держись правой стороны. Но как бы я не пытался держаться правой стороны, я потерял из вида Энни и начал паниковать. «Вот шустрая девчонка», – подумал я и унял свою панику. Через какое-то время я услышал голос Энни: «Мы уже почти пришли». Подойдя к стене, она просунула руку в отверстие, и стена медленно потянулась в сторону.

– Это последняя дверь, назад дороги нет, – сказала Энни. За дверью был большой коридор, который мы с легкостью преодолели, выйдя на поверхность разрушенного селения. Наконец-то я мог сбросить маску и вдохнуть чистый воздух. В десяти шагах от нас стоял единственный уцелевший каменный дом.

– Нам туда, быстрей, тут много зверья, с которым мы можем не справиться, – сказал Энни. Войдя в каменное убежище, я отдышался и удивленно посмотрел по сторонам. Чистые стены не подавали вида, что здесь кто-то живет. Вдруг на противоположной стене приоткрылась каменная дверь и прозвучал голос:

– Заходи, девочка, ну и путник твой пусть тоже заходит.

Мы вошли в просторную комнату, которая была вся устлана коврами, позолоченный стол, на котором была разнообразная пища. Камин был в виде ладошки скелета, на котором догорали угли.

– Мы за мясом, вот деньги, – сказал Энни. Она сорвала с пояса мешок с деньгами и бросила на стол.

– Кто же твой попутчик? – произнес старик.

– Я Матс, – уставшим голосом прозвучавшее имя казалось детским. – Я искал вас почти четыре дня.

– Да? И зачем же ты меня искал? – Старик хоть и выглядел очень старым, но его голос и походка были как у тридцатилетнего.

– Судьба сыграла со мной злую шутку. Я искал вас для того, чтобы вы мне указали человека, побывавшего в источнике, но получилось так, что я нашел его сам.

– Cам?! – старик прогремел удивительным тоном так, что посуда на столе зазвенела. – Смотри-ка, сам… – старик улыбнулся, подойдя ко мне и пронизывая меня своим взглядом, добавил: – Ты еще молод, и это хорошо. Для того чтобы попасть в источник, тебе нужна карта, узнай про нее у побывавшего там, а теперь идите, – и, повернувшись к Энни, старик произнес: – Ты знаешь, где находится мясо, девочка.

Энни поклонилась старику, взяв меня за руку, и потащила к противоположной двери. С легкостью открыв ее, мы вошли в коридор, по которому прошли до комнаты, где была лестница, ведущая вниз. Чем ниже мы спускались по лестнице, тем становилось холодней. Наконец мы вошли в большую комнату, в которой посередине на цепях весели туши травоядных животных. Под тушами располагался железный объект с нанесенными символами. Девушка сказала: «Стой здесь», и левой рукой дотянувшись до какого-то рычага, дернула за него. Железный пол раскрылся, как большие стальные ворота, и туши на цепях, обрываясь с крюков, одна за одной начали падать в бездну.

– Все, мы свое дело сделали. Теперь возвращаемся в карьер, – сказала Энни. Выйдя на улицу, меня передернуло, на улице шел настоящий ливень. Капли были настолько большими, что казалось, они прорубают все на своем пути.

– Да, погода нелетная, – сказала Энни. – Но это хорошо, сейчас все звери спрятались.

– Мы что, пойдем под таким дождем? – спросил я.

Девушка рассмеялась и сказала:

– Да, под дождем, но недолго. Нам нужно попасть вон в тот склеп, – и она указала на полузаброшенное здание с большой площадкой наверху. Расстояние до склепа было примерно тысячи две шагов. И чтобы не вымокнуть до нитки, мы со всей силы рванули в направлении склепа. Но не вымокнуть нам не удалось. Промокшие мы вбежали в полуразрушенный склеп.

– Чей это склеп?, – спросил я Энни.

– Это склеп великана Вáндиля. Здесь мы переждем дождь.

– А почему не у старика? Там намного уютней, – спросил я.

– Не стоит пренебрегать гостеприимством. Нам нужно обсохнуть, – продолжила Энни.

Я подошел к старой обшарпанной стене, на которой висели дощечки с какими-то надписями. Взяв две доски, я разбил их о каменный пол на несколько частей, после чего с помощью огнива поджег их. Разведя костер, мы сели отогреваться. Через какое-то время Энни достала из сумки свистульку и начала издавать звук, усиливая его с нарастанием. Дождь уже почти прекратился и я, не выдержав этого свиста, крикнул Энни:

– Хватит уже!

– Потерпи немного, – сказала Энни.

– Я уже не могу терпеть этот звук.

Дунув еще несколько раз в свисток, Энни положила его в сумку. Тут я услышал, звонящий крик, раздающийся где-то в небе.

– Ну вот и хорошо, – сказала Энни. – Пойдем. Энни начала подниматься по ступеням наверх здания. Очутившись на крыше склепа, я увидел здоровенную птицу, которая приближалась к нам. Энни взяла лук и сказала:

– Как только я надену тетиву на шею орла, взбирайся не него.

Через мгновение громадная птица приземлилась на крышу, чуть не сбив меня своими крыльями с ног. Энни в прыжке запрыгнула одновременно, надевая лук на шею птицы. Я по совету Энни забрался на широкую спину орла и со всей силы вцепился в твердые перья. Энни дернула лук, и тетива запрокинула голову орла, который взмахом крыльев рванул ввысь. Пролетая над крепостным городом, я с возбуждением осматривал родные окрестности. Но как бы Энни не пыталась управлять птицей, она ее не слушала и летела в противоположную сторону от карьера. Вскоре мы оказались над морем.

– Что ты творишь, девчонка?! Ты хочешь нас убить? – крикнул я.

– Это молодой орел просто не натренированный. Ничего страшного, сейчас он снизится, и мы спрыгнем в море. Я постараюсь как можно ближе подвести его к направлению карьера.

Облетев по окружности, большая птица начала снижение и Энни крикнула: «Прыгаем!» Мы прыгнули недалеко от высокой скалы, которая находилась ближе к восточной части карьера. Барахтаясь в волнах моря, я искал Энни. Увидев девчонку, я крикнул:

– Ты в порядке?

Энни в ответ радостно заорала:

– Да, все хорошо! Выбираемся на берег. – Выплыв возле отвесный скалы, Энни сказала: – Я знаю это место, нужно ждать прилива.

– И чем же нам поможет прилив? – сказал я.

– Вон там видишь, вверху есть канат? Когда я была маленькой, отец учил меня прыгать с него.

К вечеру начался прилив, и вода подняла нас до каната. Взобравшись на поверхность скалы, мы оказались в пятистах шагах от карьера.

– Все, Матс, мы дома, – сказала Энни.

– Это ты дома, мой дом не здесь, – ответил я.

Энни подозрительно посмотрела на меня и сказала:

– Решать тебе, как знаешь. – И мы пошли к карьеру. Через какое-то время спустившись на тот уровень, где покоилась ресница Ими́ра, Энни сказала:

– Надеюсь, еще увидимся, мне пора идти.

Оставшись один, я оглядывался по сторонам, но меня никто не встречал. Я подошел к одному из воинов и спросил:

– Не видел ли ты того человека, который привел меня сюда? – Воин, не обращая на меня внимания, строго нес свой пост. – Ну и Бог с вами, – сказал я и отошел от двери. Проходившая мимо женщина, остановилась возле меня и сказала:

– Молодой человек, не желаете ли вы пообедать?

– С удовольствием, – признался я.

Женщина повела меня на два уровня ниже, и пройдя через охрану, мы вошли в просторную пещеру. Она освещалась не живым огнем, а теми живыми светящимися камнями. На стенах висели мягкие шкуры разных зверей, а пол был отшлифован до зеркального блеска. За столом у камина сидел Никто.

Глава 2. Переход

Женщина, что привела меня в просторную пещеру, поклонилась, и пройдя через всю комнату, подошла к закрытой двери. Надавив на выпуклые знаки в середине двери, женщина с легкостью ее открыла. Как только она переступила порог, дверь за ней захлопнулась. В комнате было довольно светло, и я на расстоянии тридцати шагов смог увидеть символы, на которые женщина давила. Я с удивлением посмотрел на свой перстень – какие-то символы совпадали. Через мгновение раздался могущественный голос Никто:

– Мясо доставлено, вы хорошо поработали.

Немного запинаясь в словах, я произнес в ответ:

– Да, в общем-то, я ничего не делал, все сделала Энни.

После моих слов Никто посмотрел в мою сторону и с улыбкой произнес:

– Не все так, как тебе кажется, друг мой. Возможно, и Энни ничего не делала. Ладно, в любом случае я благодарен вам обоим, а теперь проходи за стол и подкрепись.

Я с осторожностью ступаю по отшлифованному полу, то ли боясь поскользнуться, то ли боясь испачкать его, с грациозностью пантеры подошел к столу.

– Присаживайся, – сказал Никто, указывая на большой стул.

Я хоть и не маленького роста, но стул, на который я присел, казался огромным, так как мои ноги не доставали пола. Немного поерзав, я нашел удобную позу и успокоился.

– Они специально высокие, – услышал я голос. – Это сделано специально, чтобы ноги не мерзли и не отвлекали от принятия пищи.

Разнообразие еды на столе меня не удивило, но порадовало. Большая зажаренная птица лежала на металлическом подносе, искусно выполненном каким-то мастером. Хитросплетение узоров сочеталось со знакомыми уже мне символами, обрамленными в дорогие камни. Но больше всего мое внимание привлекла птица, лежавшая на подносе. Пара мускулистых лап, которые превосходили размером крылья пернатого. Мощное тело в зажаренном виде выглядело настолько мясистым, что мне казалось, съев я хоть одну мышцу, могу насытиться на неделю.

– Угощайся, угощайся. Хочешь вина, кваса или эля, наливай не стесняйся, – указывая рукой на разновидность кувшинов сказал Никто. И тут я увидел то, что не мог заметить сутки назад. На могучем пальце правой руки был перстень в точности как у меня, только выполнен не из металла, а полностью из драгоценного камня красного цвета. Никто заметил мое удивление и, тихонько засмеявшись, произнес:

– Ты ешь-ешь. Удивляйся, но ешь.

Выдохнув скопившийся от неожиданности воздух в легких, я, дотянувшись до жареной птицы, приложив небольшое усилие, оторвал мясистую лапу. Забыв указание, в каком кувшине что находится, я схватил первый попавшийся и налил себе в кружку – это оказался квас. Принимая пищу, Никто продолжал:

– Этот перстень на твоем пальце является седьмым избранным. В то время, когда началось противостояние между жителями крепостного замка и воинами карьера, был создан совет старейшин с обеих сторон, на котором в ходе обсуждения было указано выбрать семь добровольцев для поиска силы с целью остановить кровопролитие. Каждому добровольцу был вручен перстень по его выбранному материалу. Твой перстень выполнен из серебристого металла, поэтому он стал седьмым, его имя – Алго́т. Из добровольцев в Ми́дгард вернулись не все, как видишь… Один вернулся в Хельхе́йм, еще один в Альфхе́йм, двое погибли на пути к источнику, и одного видели в разных мирах в разное время.

Чуть не подавившись мясом от услышанного, я, откашлявшись, сказал:

– Подождите-подождите, вы сказали, что двое погибли на пути к источнику, двое находятся в Хельхе́йме и в Альфхе́йме, одного видели в разных мирах, плюс вы и мой перстень. Из этого следует, что мой отец жив?!

Не отрывая взгляда от еды, Никто молчал.

– Вы меня слышите?! Ответьте мне! – не удержавшись, крикнул я. – Мой отец жив?!

Никто улыбнулся и произнес:

– А на этот вопрос ответить можешь только ты сам, побывав в источнике. Но прежде чем тебе отправиться в дальнейший путь, я должен тебе показать, как мы здесь живем. По своему желанию ты можешь выбрать, остаться здесь или идти на поиски источника.

Не обдумывая сказанное, я ответил:

– Я готов продолжить свой путь к источнику, но старик сказал, что для этого мне нужна карта.

– Карта?! А старик еще не выжил из ума. Да, верно, карта. Ну хорошо, об этом позже, а теперь, если ты сытый, можешь отдохнуть вон в той комнате», – и Никто указал на дверь за которой исчезла женщина.

«Да, отдохнуть, пожалуй, надо», – подумал я.

– Я не прочь отдохнуть, – согласившись, кивнул я. Мы встали из-за стола и подошли к двери. Никто набрал какое-то слово из символов, дверь щелкнула затвором. Я прошел в просторную комнату, которая была проходной, так как в другой стороне находилась еще одна дверь. Комната же выглядела довольно уютно, мягкая кровать, на которую я лег, сразу же погрузила меня в сон. Проснувшись через какое-то время, я осмотрел комнату, в которой на стенах были странные изображения из драгоценных камней. «Это – великая битва», – подумал я, узнав на изображении свой родной крепостной город. Через какое-то время дверь открылась и на пороге появился Никто.

– Ну что, ты готов к прогулке? – спросил Никто.

– Да, конечно, – ответил я. – А скажите, чья это комната? Судя по картине, человек живший здесь, хорошо знал крепостной город.

– Да, ты прав. Эта комната и зал, где мы принимали пищу, и следующая комната вдалеке – все это принадлежало твоему отцу.

– А что в следующей комнате? – задал я вопрос.

– Я не знаю набор символов, их знает только твой отец, поэтому эту комнату сможешь открыть ты, только узнав комбинацию символов, – ответил Никто.

Вытирая проступивший пот со лба, я произнес:

– А как же та женщина, которая привела меня сюда? Куда она делась? Тут больше нет дверей.

Никто посмотрел на меня, немного прищурив левый глаз:

– Женщина? Ты вошел сюда один, какая женщина? Ну что, идем?

Мы вышли из уютных комнат во внутренний двор, если так можно назвать уровни карьера. Спустившись еще на три пролета ниже, я заметил, что воинов становилось больше. Обойдя по периметру на противоположную сторону, мы с Никто вошли в помещение, где по узкому коридору по небольшим ступенькам спустились еще на один уровень и вошли в помещение. Стены пещеры не были выложены из драгоценных камней или обтянуты шкурой животных – вся пещера состояла из кристаллов драгоценных камней ярко-красного цвета.

– Эта комната была закреплена за твоим отцом. Ни один камень из этой комнаты без ведома отца никому не отдавался. Теперь ты полноправный владелец этой комнаты. Пойдем дальше, – сказал Никто.

Я кивнул и с будоражившимися мыслями отправился за Никто. Он провел меня по небольшому лабиринту, где из стен чувствовалось движение воздуха.

– Что это? – задал я вопрос.

– О, друг мой, это целая система обмена воздуха для нашего оазиса. Над этой системой трудились больше сотни воинов и камнетесов, – ответил Никто.

Мы подошли к двум большим статуям. Они были в три человеческих роста. На руках статуй висели тяжелые цепи, один край вел к каменным створкам ворот, другой край через руки уходил в пол. Никто указал мне на мое кольцо и сказал:

– Эти врата можно открыть, нажав на похожий символ, как в центре твоего кольца. Найди этот символ на ремне статуи и надави на него.

Мы с Никто одновременно надавили на символы на разных статуях. Цепи зазвенели и поползли вниз, оттягивая врата. Передо мной открылась чудесная картина. Это место нельзя было назвать пещерой, рельеф пола был точно выполнен, как на поверхности, вся площадь была покрыта травой и разнообразными растениями, посередине рос дуб, который был больше, чем у скалы Долины Великанов. Расстояние от меня до дуба было не меньше пятисот шагов. На лугах паслось стадо небольших животных, летали птицы, и самое поразительное – недалеко от дуба протекала настоящая река. Выпучив от удивления глаза, с замиранием сердца я рассматривал божественный пейзаж. Купол небосвода был выполнен из драгоценных камней, которые освещали все пространство. Вдалеке из-за скалы выбежал черный жеребец, на котором сидела Энни. Ее волосы, похожие на пламя огня, грациозно разрезали воздух, я впервые увидел девушку с распущенными волосами, это и вправду был настоящий оазис.

– Как? Как такое возможно?! На глубине, куда не проникает луч солнца, создать такое невозможно! – сказал я.

– Я тоже думал, что невозможно, – ответил Никто. – Но твой отец считал, что возможно все. Именно он был идейным вдохновителем этого райского места.

– Подождите-подождите, я многое могу понять: трава, освещение, растительность, но как отцу удалось создать настоящую реку?

– Если честно, я сам до конца не знаю, знаю только, что это все дождевая вода, которая по непонятным мне тоннелям скапливается в разных частях карьера, имея проходы не только к этому месту, но и почти к каждой пещере, что позволяет людям делать омовения. Но это еще не все – что ты видишь с этого места. Давай поменяем место обзора, – ответил Никто.

Мы прошли сотню шагов по левую сторону, где моему взору открылось великолепие водной стихии. За скалой, откуда выбежал конь, был настоящий водопад. Потеряв дар речи, я схватил обеими руками свою голову и с силой сдавил ее.

– Как это возможно?! – выдавил из себя единственные слова.

– Ну, это еще что, – ответил Никто. – У нас еще четыре уровня, которые ты не видел. Или тебе достаточно увиденного, чтобы остаться здесь навсегда?

– Нет-нет, – замотал я головой. – Еще, я хочу видеть все.

К этому времени к нам подбежала на коне Энни.

– Привет! – крикнула она. – Пап, меня пару дней не будет, не теряй.

– Ты к Эризо́ну? – спросил Никто.

– Да, ему становится хуже, – ответила Энни.

Слушав беседу, я достал из кармана пузырек с ярко-красной жидкостью и, протянув Энни, сказал: – Эта чудо-жидкость помогла выжить мне и кузнецу Кару, может, она поможет и твоему другу. Энни улыбнулась и искренне прошептала:

– Ему уже ничего не поможет.

Я потянулся к Энни и, взяв ее за руку, сказал:

– Я за четыре дня мог погибнуть тысячу раз, но не упускал малейшего шанса выжить.

– Хорошо, – ответила Энни. – Если ты считаешь, что твоя жидкость может помочь, то ты должен сам дать ее умирающему, поэтому после захода солнца ты идешь со мной к Эризону.

– Будь по-твоему, – ответил я Энни и, повернувшись к Никто, сказал: – Я бы, с вашего позволения, провел оставшееся время до вечера в этом чудесном месте, слишком много навалилось за последнее время на меня, хотелось бы собраться с мыслями, и я думаю, что это место наилучшее.

Никто уважительно поклонился мне и сказал:

– Да будет так.

Энни с отцом вышли, и тяжелые врата плавно закрылись за ними. Я остался один наедине с собой, лишь искусственно созданный ветер, шелест листьев и небольшое движение жидкости были моими соучастниками. Решив обойти просторы оазиса, я направился ближе к водопаду, путь, который проходил вдоль неширокой реки. Чем ближе я подходил к водопаду, тем сильнее билось мое сердце. Выбрав пологое место возле реки, я присел и зачерпнул в ладонь воды, и, сделав глоток, я почувствовал невероятный вкус. Никогда не думал, что дождевая вода может иметь такой аромат. Первая мысль намекнула мне, что вода должна была протекать по цветущему лугу, унося пыльцу растений с собой в оазис. Но чем ближе я подходил к водопаду, тем становилось невыносимо громко, а мне хотелось тишины, и я повернул к растущему дубу. Могущественное дерево было настолько велико, что мое тело со стороны могло показаться мелким насекомым. Я полностью расслабился и погрузился в размышление. Но все мысли, посещавшие мою дурную голову, перебивала одна единственная: если отец живой, где он может быть? К чему вся эта игра? И если есть некий источник, который играет сам с собой, ради самой игры – пусть он ведет эту игру сам и меня к самому себе. Под размышлениями я начал погружаться в сон и не заметил, как наступил вечер, только здесь заход солнца выглядел не так, как на поверхности, просто камни меняли свое освещение, угасая снизу вверх. Через какое-то время я увидел Энни, которая была одета в привычный для меня облегающий кожаный костюм, волосы собраны в затылочной части. Она подошла ко мне и присела рядом.

– Твой отец и вправду был великим, по крайней мере, здесь. Ну что, ты в порядке? Готов идти к Эризо́ну? Мы встали и Энни повернула в сторону водопада.

– А что, разве Эризо́н находится здесь? – спросил с удивлением я.

Энни привычно мне рассмеялась во весь голос, так, что эхо облетело весь оазис.

– Да нет же, глупый. Здесь только мы да пара животных, пасущихся на лугу. Эризо́н в другом месте.

Всю дорогу до водопада мы шли молча. «Что эта девчонка себе позволяет?» – бормотали мысли внутри меня. – Назвать меня глупым – это чересчур». Во мне разгоралось буйство эмоций. Не подавая вида, я шел вслед за Энни. Наконец, мы дошли до водопада, и Энни, перебивая звук воды, крикнула, указывая рукой на воду:

– Нам туда!

– Что?! – крикнул я в ответ. – Нам надо нырнуть в воду?!

– Да нет же! Мы сейчас обойдем это небольшое озеро и зайдем за сам водопад, – крикнула она.

Чем ближе мы приближались к бушующей стихии, тем сильней звук разрывал мой слух. Казалось еще маленько, и я перестану слышать даже этот ужасный шум. Капли воды, падающие с высоты, были просто огромные и, ударяясь друг о друга, создавали какую-то необычную мелодию. Войдя внутрь огромный пещеры за занавесью водопада, мы прошли все ее пространство и вошли в небольшой коридор, по которому мы вышли, в другую пещеру, еще больших размеров.

– Это короткий путь специально для людей. И кстати, его сделал твой отец, – сказала Энни.

В глубине пещеры слышалось тяжелое дыхание. Энни поднесла палец к губам и прошептала:

– Прошу тебя, без резкий движений, и самое главное, без крика.

Пройдя несколько шагов в полумраке, я увидел большое животное. Пытаясь не закричать, по привычке я взялся за голову и тихим шепотом, но эмоционально, произнес:

– Не верю своим глазам, этого просто не может быть. Что это? Это настоящий дракон? Настоящий живой дракон?

– Да, это последний уцелевший дракон на земле, которого в битве с Гидрой спас твой отец, – сказала Энни. – Десять лет назад он получил ранение, но еще несколько лет мог летать. Так как рана была нанесена магом, то, чтобы мы ни делали, – не помогало Эризо́ну. Какое-то время твой отец летал на нем по оазису, но пришло время, когда Эризо́н не смог подняться даже на лапы. С тех пор я ухаживаю за ним. То мясо, за которым мы ходили, было для него. Ну что, теперь дело за тобой. Пробуй свое чудо-средство.

Отойдя от шока, я приблизился к голове могущественного дракона. Существо, почувствовав меня, чуть приоткрыв пасть, издало приглушенное рычание. Пар из ноздрей дракона горячей струей ударил мне в лицо. Меня пошатнуло, но я удержался на ногах.

– Тихо-тихо, так или иначе ты либо умрешь на моих руках, либо исцелишься, – сказал я. Достав пузырек, я посмотрел на содержимое и решил вылить весь остаток в пасть дракона. Я заметил, что при вдохе у дракона приподнимаются уголки пасти, выждав момент, я вылил жидкость и отшвырнул пустой пузырек в сторону. Вспоминая, что происходило со стариком Кáром, я приготовился к худшему, но никаких действий не происходило. «Неужели мало жидкости для такого могущественного существа», – подумал я. Энни тихонько сидела и что-то шептала.

– А где находится рана? – тихо произнес я.

– Рана находится на уровне сердца, но сейчас к ней не подобраться, так как Эризо́н не может встать на ноги, а поднять его нам не под силу, – ответила Энни.

– Значит, нужно приложить усилия. Я достал из-за пояса свой серебристый месяц. Подойдя к крылу, я попробовал его приподнять, но единственное, что я мог сделать, – это просто напрягать свои мышцы. Я чувствовал, как во мне закипает злость от собственного бессилия. «Нет, я не верю, что это невозможно! Я сын своего отца!» – и со всего размаха я всадил серебряный месяц в основание хвоста дракона. Существо взвыло и приподнялось на лапы, в это время жидкость начала действовать и дракон изрыгнул зеленую слизь. Сделав два больших шага вперед, дракон снова рухнул, но мои расчеты были правильные. То место, куда упал дракон, было с возвышением у передней части, таким образом, я мог проползти под тушей и увидеть рану, убивающую Эризо́на. Недалеко от сердца и железы, выпускающей жидкость для огня, я увидел большую зеленую опухоль. В надежде, что в пузырьке осталась хотя бы одна капля, я крикнул Энни: