скачать книгу бесплатно
На мостике все пожимали друг другу руки.
– Путь на Дальний Восток открыт, господа офицеры! Объявляю сей день праздничным днем! Разрешаю вам, Андрей Андреевич, подать господам офицерам в кают-компанию шампанское, а нижним чинам выдать по полкружки грога[27 - Грог – напиток из рома или коньяка с кипятком и сахаром.].
– Будет исполнено, Степан Осипович! – с готовностью заверил командира старший офицер к радости стоявших на мостике офицеров – командир предоставлял им, да и всей команде, возможность несколько расслабиться после столь трудных недель.
* * *
За кормой остались и чилийский порт Вальпараисо, в котором пополнили запасы продовольствия и устранили различные мелкие неисправности, и остров Нукагива в группе Маркизских островов, расположенных у самого экватора, где команда отдохнула и вдоволь полакомилась тропическими плодами, и Гавайские острова с их пышной растительностью.
И теперь вся команда с нетерпением ждала входа «Витязя» в обширный залив Петра Великого уже Японского моря на юге Уссурийского края, в котором по берегам бухты Золотой Рог раскинулся морской порт Владивосток, ставший к этому времени местом базирования морских сил Дальнего Востока.
Гардемарины стояли на полубаке, жадно вглядываясь в панораму, открывавшуюся по правому борту. У горизонта тянулась синеющая гористая береговая полоса земли.
– Вот она, Россия! – восторженно, но вполголоса, воскликнул Андрей, словно боясь спугнуть торжественную тишину. – Наконец-то добрались до нашего Дальнего Востока!
– До чего же необъятна Русская земля! – вторил ему Алексей. – Чтобы добраться до ее восточных окраин, пришлось почти год «топать», по выражению нашего командира, через моря-океаны…
– Да, – подтвердил Андрей. – А ведь совсем недавно она простиралась и на территорию другого континента – Северную Америку, – вздохнул он. – И мой прадед прожил в Русской Америке целых шестнадцать лет, почти непрерывно путешествуя с экспедициями по ее просторам.
– Недавняя продажа Аляски американцам – дело темное, – согласился Алексей. – Хотя, конечно, многого мы с тобой и не знаем.
Андрей согласно кивнул головой.
* * *
Тем временем корабли медленно приближались к берегам залива Петра Великого.
– Вот он, остров Аскольд! – взволнованно воскликнул Андрей, как будто увидел старого друга.
– Да, его действительно не спутаешь ни с каким другим островом, – подтвердил Алексей.
Затем по левому борту потянулась цепочка островов, в конце которой приветливо подмигивал маяк.
– Вот обозначился и вход в пролив Босфор-Восточный, который ведет в обширную бухту Золотой Рог, закрытую от ветров со всех сторон. Идеальное место для базирования морских сил Дальнего Востока! – восторженно произнес Андрей.
– Ты выступаешь как гид перед благодарными экскурсантами, – рассмеялся Алексей.
– Извини, Алеша, за излишнюю эмоциональность. Но отец так много и подробно рассказывал мне об этих местах, что у меня такое впечатление, как будто я уже был здесь, и не один раз. А ведь отцу тогда было почти столько же лет, сколько сейчас нам с тобой. Видимо, юношеские впечатления очень живучи.
* * *
8 июня 1887 года «Витязь» отдал якорь в бухте Золотой Рог. Вся команда, свободная от вахты, была на верхней палубе. Моряки с надеждой ступить на землю после длительного перехода с интересом вглядывались в очертания Владивостока, раскинувшегося вдоль западного и северного берегов бухты. И не просто на землю, а на землю города, ставшего форпостом России на Тихом океане.
– Смотри, Андрюша, а дома-то по большей части каменные, прямо как в Петербурге! – удивлялся Алексей.
– А ведь прошло всего четверть века после основания здесь военного поста. И на тебе – вполне современный город! – вторил ему Андрей. – Отец говорил, что берега бухты Золотой Рог поросли густым лесом, за исключением разве что вон того мыса на внутренней стороне ее изгиба.
– Очень красивый, величественный скалистый мыс! – отметил Алексей.
– И знаешь, как он называется?! – с затаенной гордостью спросил Андрей. – Мысом Чуркина!
Алексей от неожиданности непонимающе уставился на него.
– Не в честь ли твоего отца?! – еще продолжал сомневаться он. Уж больно неправдоподобной выглядела для него эта новость.
– Именно так, Алеша!
Тот был сражен окончательно и бесповоротно.
– Но ведь твой отец был тогда всего лишь мичманом?! – как за соломинку уцепился он, потрясенный сообщением друга.
– Это так, Алеша. С этим предложением выступил сам командир фрегата «Аскольд» капитан 1-го ранга Унковский, а военный губернатор Восточной Сибири граф Муравьев-Амурский поддержал его предложение. Правда, оговорив при этом, что этот подарок надо считать авансом за будущие заслуги мичмана Чуркина перед Отечеством.
– Вот это да! – воскликнул Алексей. – Ты, Андрюша, можешь гордиться своим отцом! А бухта Золотой Рог и город Владивосток для тебя действительно стали родными. Пройдут века, а название этого мыса навсегда останется символом вашего славного рода!
– Спасибо тебе, Алеша, за эти слова! – признательно произнес Андрей. – Так может сказать только истинный друг!
– Наконец-то мы окончательно выяснили наши отношения! – рассмеялся он, обнимая Андрея.
* * *
В самом конце сентября во Владивосток прибыл новый командующий эскадрой вице-адмирал Шмидт.
И уже в середине ноября, незадолго до замерзания бухты Золотой Рог, «Витязь» отделился от эскадры, находившейся во Владивостоке, и, получив срочное задание, ушел в продолжительное и опасное в это время года плавание. Необходимо было, на случай «разрыва с морской державой», осмотреть малопосещаемые дальневосточные порты и выяснить возможность использования их в качестве стоянок для кораблей морских сил Дальнего Востока.
Перед выходом из Владивостока в северные воды Макаров вызвал в свою каюту гардемаринов.
– Господа гардемарины! Я хотел бы обсудить с вами один интересующий меня вопрос. – Те насторожились, несколько удивленные формой обращения к ним командира. – Думаю, что он заинтересует вас гораздо больше, чем меня, – улыбнувшись, заметил капитан 1-го ранга.
Андрей с Алексеем многозначительно переглянулись, заинтригованные словами командира.
– Вы уже более года находитесь в плавании, и, как мне кажется, пришло время приобщить вас к управлению корветом, – продолжил он.
Если бы рядом взорвался фугас, то это произвело бы на юношей меньший эффект, чем эти неожиданные слова командира.
– Во время пребывания здесь, во Владивостоке, и длительного обследования глубин и плотности воды в заливе Петра Великого я не имел возможности привлечь вас к решению этого вопроса ввиду вашей постоянной занятости в проводимых наблюдениях. Теперь же, во время похода «Витязя» на север, у вас будет гораздо больше свободного времени. А посему я и решил назначить вас дублерами вахтенных офицеров. Как вы относитесь к этому?
– Большое спасибо за доверие, ваше высокоблагородие! – за обоих ответил Андрей. – Мы, честно говоря, даже и не могли мечтать об этом.
Макаров слегка поморщился.
– Разрешаю вам обращаться ко мне по имени и отчеству. Вы же гардемарины и, почитай, без пяти минут офицеры. В приватных с вами беседах, разумеется, – уточнил командир. – Тем более что у нас с вами, Андрей Петрович, уже существует договоренность по этому поводу.
Алексей ревниво глянул на друга.
– Так кого же из офицеров, господа гардемарины, вы хотели бы видеть в качестве своих инструкторов по совместным вахтам на мостике? – вернулся он к вопросу, ради которого и вызвал их в свою каюту.
Вопрос был настолько неожиданным, что они на несколько мгновений растерялись. Но вопрос был задан самим командиром, и, естественно, требовался быстрый и членораздельный ответ.
– Я бы предпочел нести совместные вахты с мичманом Небольсиным, Степан Осипович, – ответил Андрей, видимо, успевший за эти мгновения просчитать возможные варианты.
Макаров удивленно приподнял брови:
– Вы что же, Андрей Петрович, на самом деле считаете его самым опытным вахтенным офицером?
– Обосную свой выбор, Степан Осипович. – Макаров с видимым интересом посмотрел на него: «Сказываются, стало быть, родовые корни», – с удовлетворением подумал он о сыне своего учителя. – Во-первых, несмотря на свою молодость, мичман Небольсин непрерывно нес свои вахты в течение года на пути «Витязя» от Кронштадта до Владивостока. А это, с моей точки зрения, прекрасная школа. Во-вторых, он мой сосед по столу в кают-компании, и мы успели проникнуться взаимной симпатией друг к другу. И в-третьих, я буду избавлен от менторского тона своего наставника, который, вполне естественно, будет свысока относиться к юному гардемарину.
«Сразу видна отцовская школа, – еще раз удовлетворенно подумал Макаров. – Ответ четкий и действительно обоснованный».
– Ну что же, Андрей Петрович, будем считать, что вы вполне убедили меня, – согласился командир и посмотрел на Алексея: – А каковы ваши соображения?
– У меня в отличие от гардемарина Чуркина нет особых предпочтений. Моим соседом по кают-компании является младший штурман подпоручик Игумнов, а штурмана, как известно, обязанности вахтенных офицеров не исполняют. Поэтому я целиком полагаюсь на ваш выбор, Степан Осипович.
Было похоже, что Макаров ожидал именно такого ответа.
– В таком случае вашим наставником по совместным вахтам будет мичман Шаховской, Владимир Владимирович. Он так же, как и мичман Небольсин, не намного старше вас, но, ко всему прочему, еще и князь. Так что будете обучаться у его светлости и светским манерам поведения, – рассмеялся командир. – Одним словом, будете совмещать приятное с полезным. Вы, надеюсь, не будете против? – серьезным тоном спросил командир, испытующе посмотрев на гардемарина.
– Я весьма благодарен вам, Степан Осипович, за отеческую заботу.
Капитан 1-го ранга усмехнулся:
– Далеко не уставной ответ. – Алексей смущенно опустил глаза. – Но, учитывая мое разрешение обращаться вам ко мне по имени и отчеству, принимается.
И подвел итог:
– Старший офицер получит соответствующие указания, и с выходом «Витязя» из Владивостока приступайте к исполнению ваших дополнительных обязанностей.
– Есть! – дружно ответили гардемарины.
* * *
Небольсин предупредил Андрея о том, что их первая совместная вахта начнется в 16 часов.
Тем временем «Витязь», встав под паруса после выхода из пролива Босфор-Восточный, уже вышел из Уссурийского залива, и, обогнув остров Аскольд, лег курсом на восток, минуя заливы Стрелок, Восток и Америка, идя в виду берега, темневшегося у горизонта, к мысу Поворотному.
Сменив на мостике мичмана Максутова, который пожелал им успешной вахты, приступили к управлению корветом.
– Подвахтенные, вниз! – отдал короткую команду Небольсин.
И под трели боцманских дудок раздался дружный перестук матросских каблуков по трапу, ведущему в кубрик[28 - Кубрик – самая нижняя жилая палуба на судне. Ниже нее расположен трюм.].
Теперь они, точнее, мичман Небольсин целиком и полностью отвечал за безопасное плавание корабля.
Андрей осмотрелся. У штурвала застыл рулевой, слегка поворачивая его из стороны в сторону, удерживая корабль на заданном курсе, для чего периодически поглядывал на картушку компа?са, сверяя его показания с приказом вахтенного офицера. У сигнальных фалов[29 - Сигнальные фалы – снасти, служащие для подъема флагов или других сигналов.] напряженно вглядывался в окружающее пространство сигнальщик. От его острых глаз не должна была укрыться никакая опасность, угрожающая безопасности плавания корабля. У трапа на мостик застыл вахтенный вестовой, готовый к немедленному выполнению приказа вахтенного офицера.
Небольсин подошел к переговорным трубам со штурманской рубкой и машинным отделением. Рядам находился и машинный телеграф[30 - Машинный телеграф – механический или электромеханический прибор внутрисудовой связи, предназначенный для передачи приказаний в машинное отделение.]. Это его рабочее место.
Он вынул пробку из переговорной трубы со штурманской рубкой и сильно дунул в нее. Где-то внизу раздался приглушенный свисток.
– Подпоручик Игумнов слушает вас! – донеслось из трубы.
– Семен Кондратьевич, не подскажете, когда будем у Поворотного?
– Одну минуту, Аркадий Константинович…
Через некоторое время из трубы глухо раздалось:
– Ориентировочно через три часа, если, конечно, ничего не случится непредвиденного.
– Принимается, Аркадий Константинович! Стало быть, как раз в вашу вахту и повернем на пролив Лаперуза[31 - Лаперуза пролив – проход между о-вами Сахалин и Хоккайдо, соединяющий Японское и Охотское моря.]. Успехов вам!
– Спасибо на добром слове, Семен Кондратьевич!
Небольсин вставил пробку со свистком в переговорную трубу.
– Слышали, Андрей Петрович?
– Слышал, Аркадий Константинович.
– Ну что же. Будем ждать…
* * *
При подходе к мысу Поворотному на мостик поднялся командир.
– Господин капитан 1-го ранга! Ветер зюйд-ост[32 - Зюйд-ост – юго-восток.], умеренный! Корвет идет полный бакштаг[33 - Бакштаг – курс судна, когда ветер дует сзади и сбоку, причем от 135 до 180? – полный бакштаг.] правого борта. Курс ост![34 - Ост – восток.] Скорость двенадцать узлов![35 - Узел – мера скорости, равная количеству морских миль, проходимых судном в час. Морская миля равна 1852 м.] Вахтенная смена в полном составе! – доложил мичман Небольсин.
Макаров пожал ему руку, а затем и Андрею, испытующе посмотрев на него. Придирчивым взглядом окинул паруса.
– Как ваш напарник, Аркадий Константинович, освоился?
– Так точно, Степан Осипович!
– Добро! Пожалуй, подошло и время поворота – мыс Поворотный уже на траверзе[36 - Траверз – направление, перпендикулярное диаметральной плоскости судна.] левого борта, – он кивнул в сторону хорошо видного с высоты мостика мыса. – Это вам, Андрей Петрович, не поворот на шестерке![37 - Шестерка – гребно-парусная военно-морская шлюпка среднего размера на 6 весел.] – усмехнулся командир, обратившись к гардемарину.
– Согласен с вами, ваше высокоблагородие! – улыбнулся тот. – Ведь здесь нет опасности переворота шлюпки при резкой переброске паруса с борта на борт при свежем ветре.
Лицо мичмана словно окаменело от показавшейся ему дерзости гардемарина. Однако командир вроде как и не заметил ее. Он только теперь уже откровенно улыбнулся.
– И вы готовы самостоятельно выполнить поворот?
– А что мне еще остается делать, ваше высокоблагородие? Назвался груздем – полезай в кузов…
Вахтенный офицер слегка охнул.
– Ну что же, гардемарин, выполняйте поворот!
– Есть выполнить поворот! – без тени сомнения ответил тот.
