Рассказы для друзей

Голова, как компьютер, постоянно определяла, где у противника будет находиться центр тяжести в следующую секунду, в каком направлении эффективней сделать подсечку, как должны двигаться руки, чтобы помочь противнику оторваться от земли и сопроводить его в полёте, приземлив на спину.

Придумал, как «вкручивать» свою ногу под одну ногу противника, а другой через долю секунды выбивать опорную ногу. Для этого не надо было смотреть на ноги противника, это происходило на уровне подсознания.

(Не много ли ног в тексте? А что,«нижние конечности» лучше?)

Даже мышцы приспособились для этого приёма – мощные на спине и две мышцы на талии спереди. Мощные на бёдрах и сухие, быстрые икроножные. Хоть тренера и инструктировали своих подопечных: «Берегись подсечки», но иногда всё заканчивалось на первой минуте схватки.

На пути серьёзной спортивной карьеры встала серьёзная учёба в Москве. Спорт стал увлечением. А вот и любовь, свадьба. На свадьбе надо было танцевать вальс. А как танцевать вальс, если никогда этого не делал?

Тут друзья-спортсмены посоветовали: «А ты заходи всё время на переднюю подсечку, но приёма не делай». Попробовал –получилось жалкое подобие вальса, но лучше, чем ничего. Но какой был соблазн! Невеста всё время легкомысленно переносила свой центр тяжести то на одну, то на другую ногу, это чувствовалось даже под свадебным платьем! Но он сдержался, потому что очень любил свою чудесную красавицу.

А тренер –очень уважаемый и известный. Всё говорил при встречах, даже через десятки лет: «Загубил ты свою спортивную карьеру. Ну хорошо, что добился успехов в профессиональной карьере. Талант – это уметь думать больше всех и, главное, работать больше других».

2016 г.

Робик

Он пришёл в спортзал самбо общества «Динамо». Молодой, улыбающийся, с живыми внимательными глазами. Усы и светлый пиджак «в ёлочку», как у артиста.

–Виктор Исаевич ушёл на пенсию, я ваш новый тренер. Зовут меня Роберт Самвелович.

Предыдущим летом мы, юноши лет по 12-15, тренировались на стадионе «Динамо», под навесом, в нескольких метрах от обрыва в сторону моря. Виктор Исаевич подвёл нас к обрыву и показал площадку внизу. До войны это был стадион «Динамо», а потом произошёл оползень. Стадион теперь построили новый, ближе к Пролетарскому, ныне Французскому, бульвару.

–Как это давно было, до войны. После войны уже прошло целых двадцать лет, – сказал кто-то из ребят.

–Не так давно, как вам кажется.

Большие бульдозеры военных превращали обрывы в ровный склон к морю, чтобы не было оползней.

Осень, пошли дожди, и мы перешли тренироваться в зимний спортзал. Можно себе представить спортзал «Динамо». Огромный, светлый. Нет, тот спортзал сейчас представить сложно. Говорят, раньше это была конюшня ветеринарной лечебницы на улице Эстонской, возле рынка Привоз, во дворе, возле трамвайного депо. Её переоборудовали в спортзал, где помещался только один борцовский ковёр. В углу, на обкладных матах, понуро свесив головы, сидели два брезентовых чучела: одно побольше, другое поменьше. Как два брата: старший и младший. Две гири –16 и 32 килограмма. Пучок цепей килограмм на шестнадцать, с ручкой, как у спортивного молота.

(Сразу вспомнилось, как Робик отправлял крутить над головой эти цепи будущего чемпиона Витю Погорилера. Все тренировались на ковре, а он всё крутил цепи, пока не сбросил лишний вес и физически не подготовился к борьбе.) Совсем маленькая раздевалка, душ с горячей водой, которая нагревалась дровами. Печку рано утром топила жительница этого двора «Тётя Катя». Огромная и физически сильная женщина. Роберт Самвелович говорил, что никто из нас её не поборет.

Может, это и была правда, но женской борьбы тогда не существовало.

И в этом маленьком пространстве мы отдавали все свои силы, чтобы стать хорошими спортсменами. Здесь же кипели страсти на первых наших соревнованиях. Говорят, что в старых церквях место «намолено» поколениями верующих. А это место было наполнено нашими упорными тренировками.

Роберт Самвелович Бабаянц, или, как его все звали между собой,–Робик, создал в этом маленьком зале не просто успешную спортивную секцию. Это была целая система воспитания мужчин. Там старшие помогали младшим. Опытные делились своими секретами борьбы с новичками. Мы запомнили, что такое порядочность, мужество, настойчивость и труд на тренировке. Все помнят такие крылатые выражения Робика: «Борцу не больно, а приятно»; «Остановились, выпили чашечку кофе и пошли дальше работать!» Запомнил, как один юноша не пришёл на соревнования без уважительной причины, подвел команду. Робик на тренировке всех нас построил, объявил своё решение об отчислении из секции этого спортсмена. Мы запомнили, что понятие «команда» – это очень важно для того, чтобы оставаться не только спортсменом, но и человеком.

Тренироваться у Робика– это было престижно. Но не каждый выдерживал регулярной работы на тренировках.

Приходили к Робику обычные пацаны, кто-то начнёт тренироваться и приводит желающих со своего района. Так появились в спортзале Вова Кротов, Коля Коцюба, Валера Стеценко с Черноморки. Суярко, Волынский, Кузнецов с «Третьей станции Черноморской дороги». Из центра города братья Ярмаки, чуть позже пришли братья Лосины – Гена и Валентин. С Ближних Мельниц Фомин, Витя Глазунов, Слава Малецкий, братья Розенмейеры. Из Аркадии – братья Коньковы, Александр и Владимир. Многих и не помню, как они появились в спортзале «Динамо», такое впечатление, что они были там всегда. Это Андрей Чернецкий, Яша Еленецкий, Рухлядев, Шнайдер. Эти ребята были постарше меня. А из младших выделялись в те годы Павловский и Карпенко. Все очень разные личности. Но к каждому находил подход Роберт Самвелович. В младшей группе дети часто называли отчество Робика «Самбелович». По ассоциации со словом «самбо». Всё правильно: куртка для самбиста, на ногах «самбовки», а главный тренер по самбо должен быть «Самбеловичем».

В маленький спортзал на Эстонской часто ходили через рынок Привоз.

Там возле огромных бочек стояли колхозницы в фартуках и продавали мочёные яблоки. Покупатели пробовали продукт. И нам тётки с улыбкой давали попробовать яблок.

А после тренировки заходили в гастроном, выпить фруктового сока. Значительного разнообразия не было: в больших стеклянных конусах с краником внизу продавался яблочный сок по 12 копеек стакан, томатный – по 10 и виноградный по 14 копеек. Но это был натуральный сок, без консервантов, красителей, ароматизаторов и прочей дряни.

Через сорок лет зашёл в огромный спортзал, где проходили соревнования в честь юбилея Робика. Подошёл к нему, поздоровался, спросил, как ему нравится современная борьба.

–Ты знаешь, Юра, когда вы боролись, это был театр характеров, и драма, и комедия, и трагедия. А сегодня, посмотри на них. Вон, на том ковре, парнишка безвольно проиграл и улыбается. Виснут друг на друге и не хотят активно работать. Вы были другими.

–Да, мы когда-то в детстве в весе 55 килограммов сражались с Витей Глазуновым. Выигрывал то он, то я. Когда прозвучал свисток судьи – у нас был равный результат, и победителя тогда определяли по результатам взвешивания.

–Да, я помню такие поединки, –улыбнулся Робик. Витю уже похоронили. Хороший был человек.

–Роберт Самвелович, а как так получилось, что он, замечательный спортсмен, и начал выпивать лишнего?

–А ты помнишь, какой он был на тренировках? Он полностью отдавался работе, без оглядки на свои силы и возможности. Такой он во всём. И в этом нехорошем увлечении он оказался таким же «заводным».

Да, как сказал Робик, «театр характеров». На каждых соревнованиях мы боролись с Валерой Стеценко. С переменным успехом, но отдавались полностью борьбе. Помню тяжёлые схватки с Дорониным.

На ковре были и драмы, и комедии.

В Харькове на одном из соревнований. Борьба за выход в финал. У меня солидное преимущество, схватка заканчивается, жду свистка судьи. Вот и свисток. Отпускаю противника, иду в свой угол ковра. Противник догоняет меня и бросает на ковёр. Думаю, с ума сошёл, после свистка. Оказывается, свисток был на соседнем ковре, и я проиграл. Робик всё видел.

–Что, Юра, «упустил птичку», –смеялся он. – Внимательнее надо быть.

Трагедии не делал из таких ситуаций.

Или ещё показательные выступления в Парке Победы на японской выставке города – побратима Одессы, Йокогамы. Народа собралось много. Мы бросали друг друга, повыше и покрасивее, демонстрируя технику.

В конце моего выступления с партнером Робик, как в старинном цирке, произнёс дежурную фразу:

–Кто из зрителей желает побороться с нашими силачами?

Подразумевалось, что никто не захочет. Но тут вдруг выходит молодой крепкий парень, в форме курсанта мореходного училища. Робик подошёл ко мне.

–Отдай все силы, но накажи наглеца.

Видно было, что парень занимался классической борьбой. Сильные руки и стойка в наклоне до самого ковра. Пытается поймать за ногу. Вспомнил, как отрабатывал хитрый приём Андрея Чернецкого. (У него было много хитрых приёмов.) Надо подойти поближе, не вырывать у противника пойманную им ногу, а засунуть её как можно глубже под него, развернуться, чтобы он сидел верхом на ней, и с сильным махом ноги произвести бросок «подсад». Я так и сделал. Во время падения у моего противника с громким треском лопнул морской китель вдоль всей спины. Зрители были довольны, Робик тоже.

Не помню его ругающимся, как некоторые тренеры. Он всегда с улыбкой, над нашими недостатками подшучивал, помогал исправлять.

–Слава, если ты во время борьбы не будешь думать, то твои мозги никто на Привозе не купит!

–На Привозе всё купят, –ворчал в ответ Слава Малецкий.

–Так денег не захотят платить, – настаивал Робик.

Вот ведь запомнилось. Но в результате тренировок голова не отключалась в стрессовых ситуациях, которые случались в жизни.

В 90-е годы, когда всё разваливалось, часто заходил к Робику пообщаться.

Подходит ко мне бывший сотрудник КГБ. Теперь уже СБУ.

–Ты лучше не общайся с Робиком, он «под колпаком» у СБУ и МВД по делам организованной преступности, сам попадёшь на учёт. Некоторые его ученики стали лидерами групп, занимающихся рэкетом.

–Наденьте эти колпаки себе сами знаете на что. Как общался, так и буду общаться с тренером. Кто-то пошёл в бандиты, кто-то в милицию, кто-то торгует на рынке. Но причём здесь тренер? Спорт в упадке.

Относился Робик к нам, как к родным. По четвергам мы ходили в парную баню на улице Асташкина. Там он со знанием дела проветривал помещение парной, потом поддавал пара и веником парил нас, его учеников. Он шутил, много рассказывал о жизни, но мы всегда чувствовали грань, что он учитель, а мы ученики.

Запомнился разговор Робика с парнем по фамилии Винокуров. Он сказал тренеру, что нельзя быть фанатиком в спорте. А Роберт Самвелович серьёзно и терпеливо ему объяснял, приводил примеры, что в спорте, науке или искусстве успеха добиваются люди, увлечённые своим делом до фанатизма.

Время было такое, что и вся система способствовала увлечениям. Для спортсменов всё бесплатно, уважение, помощь при поступлении в институт или трудоустройстве. На спортивных сборах – бесплатное полноценное питание. Не станем искать недостатков в том, что было разумным.

А что я хотел сказать, вспоминая про Робика? Хороший был человек, да и для многих с ним связана часть жизни. Самая интересная её часть, где молодость, дружба, сила и достойное мужское дело. Спорт.

2017 г.

Это для Лены

Было очень странно проснуться после крепкого сна в маленьком сквере напротив аэровокзала Минеральные Воды.

Первая мысль: «Как я сюда попал»? Накрыт палаткой, под головой рюкзак с ледорубом, верёвками, продовольствием и привычными: «миска, ложка, кружка».

Возле сквера стояли автобусы, в них садились люди. Да, вчера не оказалось в кассе №1 обещанной записки с указанием, куда пойдёт группа горных туристов, к которой я собирался примкнуть. Это был спортивный горный туризм, а не то, что пишут сейчас в декларациях при посещении бывших советских республик: «Цель посещения –туризм».

Ребята из одесского клуба «Романтик» ходили по Главному Кавказскому хребту и увидели перевалы, где после боя с фашистами не ступала нога человека. Не похоронены солдаты, много мин и снарядов.

Группа намеревалась подняться в те места с сапёрами Закавказского военного округа.Потом я узнал, что с военными договориться не удалось из-за воинской бюрократии. Поэтому и записки для меня не было. И я решил присоединиться к какой-нибудь группе туристов в Черкеске. Но вот уже и проспал автобус, который ушёл в 6 утра.

А какая мне теперь разница, куда ехать? Не возвращаться же в Одессу! Кавказ– вот он, а отпуск идёт. Собираю вещи, подхожу к автобусу–идёт посадка на Терскол. Значит, и мне туда. В соседнем ущелье был, а в Терсколе–нет. В автобусе вижу ребят в штормовках, как и я. Спросил, где можно приютиться в Терсколе? Ребята рассказали, что есть хороший мужик, начальник метеостанции. Он пускает к себе на постой таких туристов. Тем более с гитарой.

Есть ещё турбаза Министерства обороны, там делают неплохие походы, если устроиться. Я выбрал военную турбазу.

Ну, думаю, одни военные морды будут в походе. Устроился. В номерах по два-три человека, душ, из которого идёт минеральная вода. Большая столовая. Так я ещё не ходил в походы.

Отправили меня в медпункт на осмотр. Там висел странный плакат:

«Случайные связи опасны для здоровья». «О чём это они?»–подумал я.

Это же горный туризм, а не дом отдыха. Понял о чём, когда вошёл в столовую.Ожидаемых военных морд не наблюдалось, зато большинство – молодые девушки. Сразу обратил внимание на симпатичную девушку с красивой улыбкой и пухленькими губами. Не такими, как сейчас делают, вроде как пчелы покусали мультяшного утенка, а реально интересной формы. Но все места за её столиком были заняты. Она тоже взглянула на меня. А я тогда был с усами, бородой и кудрявой шевелюрой. Как я узнал позже, она подумала: «Ну и дикобраз»! А я ошибочно прочитал её мысль: «Посмотрите только, какой молодой красавец-мужчина появился»! И подумал, что у меня есть шанс. Нет, ну если бы знал тогда про дикобраза, может, и про шансы не подумал.

А познакомились на канатном подъёмнике. Он был двухместный, а я встал в очередь за ней. Мы медленно плыли над землёй. Под нами паслись бараны. Они поднимали к нам свои бараньи лица и кричали разными голосами: «бе-е-е». Лена, девушку звали Лена, так заразительно и звонко смеялась, что всем вокруг становилось веселее. Даже баранам. С ней было легко шутить, легко общаться.

Она была из другого отряда, который уходил в горы раньше нашего. Хитрый инструктор хотел иметь в группе опытного человека и с гитарой, поэтому подослал Лену с подружкой, для смелости, переманить меня в их отряд. У Лены бы и у самой хватило смелости. Но кто же тогда знал? А меня и переманивать не надо было. Я был готов.

Уже на следующий день мы пошли туда, где Шхельда гордо смотрит на нас, где кончаются сосны и начинаются ледники, которые пахнут арбузами. Там такой чистый снег, что его можно смешать со «сгущёнкой», и

получается мороженое. В горах, в походе, долго притворяться невозможно, там как на войне, человек виден, «там поймешь, кто такой», как у Высоцкого в песне. А Лена мне всё больше нравилась: и как говорила, и как смеялась, как ходила, как слушала мои песни, и как морщилась и не хотела перед сном глотнуть водки из холодной кружки, чтобы согреться.

Запомнилось, как мы пошли с ней за дровами, взяв двуручную пилу, чтобы пилить упавшие деревья.

Я для смеха выбрал самое толстое дерево, а она согласилась пилить его, уцепилась за ручку пилы с явной решимостью перепилить. Да, можно было бы испугаться, что девушка с таким характером и меня перепилит на дрова… Но не было таких мыслей. Только радость.

Походка у неё была такой энергичной! Она всегда спешила, быстро стучали каблучки, ноги были как из пружин. Всё подпрыгивало при ходьбе: и тело, и причёска.

Под взглядом её зеленых глаз я был готов и сальто сделать на песке среди камней, а когда предложили для экзотики и фотографий спрыгнуть на страховке в глубокую ледниковую трещину, –и это было сделано легко. Только под её взглядом.

Конечно, я задержался в Терсколе ещё на несколько дней. И деньги кончились. И она делилась со мной своими небогатыми денежными запасами. Повела в шашлычную, заказала шашлык и шампанское. Шампанское было тёплое, я это почувствовал только руками, а не языком: открыл, и оно выскочило с пеной сразу и полностью. Запивали шашлык Нарзаном из родника. С ней было хорошо, тепло и уютно.

И пусть я ехал домой в Одессу в общем вагоне и без денег на еду, но впереди была встреча с Леной в Москве и целая жизнь.

2015 г.

Это про пейджер

Это было в тот год, когда первые владельцы пейджеров цепляли их на ремень как доказательство своего статуса и благополучия. Платить надо было за него в красивом офисе, где сидели за компьютерами отборные красавицы. А в Одессе их есть с избытком.

Подхожу к одной из них, самой красивой, с пышным бюстом, чуть спрятанным за обтягивающую голубую кофту. Её большие глаза, ещё более голубые, чем кофта, прикрывались ресницами в такт дыханию груди. Стою я, отдал деньги и наблюдаю за процессом, и тут голубые глаза открываются в мою сторону и что-то спрашивают.

Прислушался, повторяют: «Вам чек выписать?»

Сосредоточиваюсь и отвечаю:

«Не нуда».

Чувствую по выражению голубых глаз: что-то не то сказал. Исправляю ошибку:

«Не нажно».

Опять что-то не то говорю. Тогда улыбаюсь и произношу:

«Ну, в общем, вы меня поняли по смыслу».

И к выходу от гипнотизирующего взгляда.

У древних греков сирены пели, чтобы моряки теряли рассудок и тонули. А у нас в Одессе это могут сделать одним взглядом.

2016 г.

Маньяк

Шёл дождь. Я уже пятый час за рулём. Еду по шоссе, что вдоль Днепра в Киев. Вон впереди стоят двое, голосуют под дождём. Бабушка и девушка, внучка, по-видимому. Заберу, чтоб не мокли.

–Вам куда?

–В Киев.

–Садитесь, нам по пути.

Села только внучка–бабушка оказалась провожающей. Включил посильней печку–пусть сохнет. В мокрой руке зажата какая-то купюра.

–Я бесплатно везу, спрячьте денежку, в Киеве мороженое себе купите. Расскажите, как вы живёте в селе, чем занимаетесь.

–Работы у нас нема, еду в Киев на работу на три дня в продуктовый торговый центр. В селе делать нечего. Школу закрыли и медпункт тоже.

–А фермеры у вас имеются?

–Яки там фермеры, выращивают свиней в частном хозяйстве с помощью «мультиков» –мультикомплексов, от которых свиньи очень быстро растут, но сало и мясо получаются невкусными и вредными. Толстеют люди от такого мяса.

Тут ей звонят по мобильному. Я выключаю музыку. Телефон у неё работает очень громко. Звонит бабушка.

–Ты мени скажи, той дядька, шо тебя везёт, не маньяк?

–Та ни, всё нормально.

Проходит минут десять. Опять звонок.

–Я дуже турбуюсь, беспокоюсь, он правда не маньяк? Или уже маньяк?

–Та ни, нормальный дядька. Не звони мне.

Прошёл ещё час, подъезжаем к Киеву. Звонок.

–Так он и зараз ще не маньяк?

–Да ни капли вин не сексуальный маньяк, успокойся. Мы вже приихали.

Даже как-то обидно стало, что я ни капли не сексуальный и не маньяк.

Просто дождь идёт.

2015 г.

Поход выходного дня

В одесской городской газете «Знамя коммунизма» летом печатались приглашения принять участие в походе выходного дня по Тузловской косе.

Уже не стало и знамени, и коммунизма, и походов выходного дня. Всё осталось в прошлом веке. А мы решили возродить. Родить заново поход выходного дня. Не всё потеряно. Мы есть, Тузловская коса на месте. И выходные не отменены. Тряхнем с Леной стариной! Собираем рюкзаки. Да это же совсем просто! Люди ходили как на прогулку в выходной день. А мы же опытные, даже познакомились в походе в Приэльбрусье. Понимаю, давно это было. Возраст надо учитывать.

Взглянул я на карту, приложил линейку, посмотрел масштаб карты, получилось километров тридцать. (Если не считать все мелкие изгибы береговой линии.) За один день не пройдёшь, да ещё по песку. Значит, выйдем в пятницу, прогулочным шагом, с двумя ночёвками. Совсем просто. Хотя имеется и сложность. Питьевую воду надо брать с собой. Август, жарко, хотя бы литра по два в день на каждого. Получается по четыре литра воды. Плюс еда, топорик, палатка, спальники не берём, возьмём одеяла. Зато для комфорта двухместный надувной матрас. Тяжёлый, собака. Успокаиваем себя, что воду будем выпивать, и рюкзаки станут легче.

Автобусом до Приморского, Татарбунарского района. Обязательно надо обозначать район: с таким названием несколько сёл в Одесской области. Плохо было с фантазией у сельских жителей. Теперь те самые сельские жители ещё и город Ильичевск обозвали Приморском.

Едем по селу Приморскому к самому морю, где базы отдыха. Знакомые места.

Показываю Лене, где в поле старый коровник. А его уже нет. Ну вот там, дальше – новый коровник, к нему идёт асфальтированная дорога, много доярок. К сожалению, и от нового коровника торчат одни стены. Дорога заросла бурьяном. Коровы ушли в прошлое под «знаменем коммунизма». Не вписались в рыночную экономику вместе с доярками и коровником. Их заменили фермеры? Нет, мешок сухого молока из Китая.

Да, многое меняется. А мы пройдём маршрутом похода выходного дня и сохраним хоть что-то от прошлого. Докажем, что мы не коровы, нас не убьёшь рыночной экономикой. Нас не сотрёшь в сухой китайский порошок. Есть ещё неизменный степной воздух, море и длинная песчаная коса.

Начало маршрута – между подстилками на пляже. Идём себе с большими рюкзаками, ни на кого не наступаем.

Подстилки быстро закончились. Дальше только море, чайки и песок.

Идти по пляжу в обуви, да ещё с рюкзаком очень сложно. Пробовали по сухому песку. Получается медленно, и много сил теряется. В обуви по прибойке – набивается в кроссовки песок, идти невозможно. Разуваемся и идём по мокрому песку, где накатывают волны. Так легче. Но в некоторых местах под песком оказались намытые во время шторма водоросли. Ноги проваливались, как в болото. Даже сомнения появились,

не переоценили ли мы собственные силы. Сил не так много, но дух романтики гнал нас только вперёд. Или это призрак комсомольцев семидесятых толкал нас на подвиги? Прошли старый маяк, вечерело. Огромный пляж, справа море, слева залив, куда садится солнце, вода двадцать семь градусов, и ни одного человека! Чайки удивлённо взлетают перед нами. Пора останавливаться на ночлег.

Ужин. Бутылочка тёплого вина, сыр, помидоры, копчёное мясо. Совсем не как в походе.

Ночь. В палатке уютно. А на берегу – тепло. Огромное звёздное небо.

Тихий прибой. От тишины звенит в ушах? Нет, это возле ушей летают комары. Лучше сразу в воду. Ночное купание в августе. Когда безлунная ночь. Мы плывём в зелёном сиянии планктона. Ощущение нереальности, сказочности. Как в звёздном небе.

А на берегу комары с надеждой смотрят на наше купание. Ждут, когда выйдем. Но мы из моря и в палатку, пусть они сдохнут от голода. Или летят с попутным ветром в Приморское, Татарбунарского района. Там много пищи.

Утро. Дельфины плавают. И мы искупались.

–Как будем идти дальше, –спрашивает Лена.

–Прогулочным шагом. Сорок пять минут прогулки, пятнадцать – двадцать минут купания. Обязательно после купания переодеваться, чтобы мокрые плавки не натерли тело при ходьбе. Поход оказался нелёгким.

Постепенно стираются ногти на больших пальцах ног, но это издержки, ногти отрастут. Зато темп ходьбы по мокрому песку нормальный.

Удивительно, что в разгар сезона отпусков, Чёрное море, и никакого присутствия

человека. Да, внедорожники туда не проедут. Во время наводнения на Дунае в море вынесло много деревьев и кустарников. А шторм их выбросил на косу. Природа защитилась на время от автотуристов.

А любителей ходить ногами совсем мало.

Присутствие человечества ощущалось. На каждом шагу виднелись надувные игрушки, мячи, спасательные круги и пластмассовые бутылки.

А вот и люди показались. Моторная лодка причалена к берегу. Браконьеры разбираются со своим уловом камбалы.

–А мы пойдём на север, а мы пойдем на север,–закричал один из них, увидев нас. Такой маленький худой мужчина, ему очень подходили эти слова. Мы поприветствовали рыбаков и продолжили путь.

В советское время коса была немного обжита: вон кое-где сохранились столбы линии электропередачи. Работало кефалевое хозяйство, ходили пограничники. Остатки ушедшей цивилизации. А тут полное одичание и безлюдье.

Впереди показалось что-то странное. Из песка торчали огромные рёбра, похожие на скелет кита. При ближайшем рассмотрении стало понятно, что вода вымыла из песка остатки очень старого деревянного судна. (на фото)