Стреноженная Россия: политико-экономический портрет ельцинизма

И вдруг, каких-то два года спустя, такой кульбит: «Советы и демократия – несовместимы!»

Но оказывается, не вдруг. Эту мысль последовательно внедряли в сознание новоявленного «демократа» Б. Ельцина межрегионалы – Г. Попов, Ю. Афанасьев, С. Станкевич, Э. Бурбулис, «подпевалы» из молодой поросли – Е. Гайдар, В. Шумейко, С. Шахрай и другие.

С.С. Алексеев, юрист, член-корреспондент РАН, бывший в то время председателем союзного Комитета конституционного надзора, приветствуя отстранение КПСС от власти, на Конституционном совещании заявил: «И все же, даже если власть будет находиться в руках Советов, режим все равно будет носить тоталитарный характер». И добавил: «Самая большая трудность состоит в том, чтобы убедить людей, что передача всей власти в руки Советов – это плохо, а не хорошо… Мы должны действовать с осторожностью, потому что для многих поколений советских людей власть Советов привлекательна».

Наши доморощенные «демократы» не были здесь первооткрывателями. Вспомните концепцию К. Каутского. Для него чистая, бесклассовая, вечная демократия, существующая вне конкретного общества, была самоцелью. С таких же позиций рассуждали и многие наши «демократические» авторы, включая видных деятелей КПСС, занявшихся переиначиванием советской истории. Известно также, что идеологи капитализма всегда упрекали социалистическую революцию в антидемократизме. Однако подлинная демократия, то есть народовластие, утверждающее справедливость только трудовых доходов в противовес нетрудовым, трудовое социальное равенство, трудовое право и трудовую мораль, конечно же, не входила в планы разрушителей Советского Союза.

Прошло чуть больше десяти лет политико-экономических «реформ» в России, и от их «демократии» – и в социалистическом, и в буржуазном понимании этой категории – осталось разве что само слово. В стране властвует вседозволенность, основой которой является криминально-компрадорская диктатура, теневая экономика, во все возрастающих масштабах воспроизводящие социальную несправедливость, безработицу, нищету, детскую беспризорность, алкоголизм, боевиков, рэкет. Теперь и бывшие столпы «демократического» режима, те же Г. Попов, Ю. Афанасьев, понимают, в какой политический тупик они завели страну. «Чистая» демократия – это иллюзия. Как тут не вспомнить Ленина, который считал, и жизнь это доказала, что Советы – не просто новая форма государственной власти, но качественно более высокий уровень демократии. «Советская власть в миллионы раз демократичнее самой демократической буржуазной республики!»[382] Не сомневаюсь, что пройдут годы, и форма народной демократии как способ формирования власти народа в виде Советов вновь будет призвана к жизни.

Анализируя эволюцию взглядов Б. Ельцина на демократию, я пришел к однозначному выводу, что антикоммунизм и антисоветизм Б. Ельцин, так сказать, унаследовал в генах по отцовской линии.

В «Исповеди на заданную тему» Б. Ельцин так упоминает о своих родителях: «Жили бедновато. Домик небольшой, корова. Была лошадь, но и она вскоре пала… Всех позагоняли в колхозы – тогда было поголовное раскулачивание… В 1935 г., когда уже и корова сдохла и стало совсем невмоготу… отец решил податься на строительство Березниковского калийного комбината в Пермской области». Здесь Ельцины поселились в бараке, «просуществовали» десять лет[383].

Обратить внимание на эти моменты биографии Б. Ельцина меня заставили следующие факты.

25 сентября 1993 г., когда мы, народные депутаты Верховного Совета, находились в осажденном Доме Советов, журналисты из Татарии принесли мне газету «Вечерняя Казань». В ней профессор Казанского университета Алексей Литвин поместил рассекреченное в 1993 г. в Казани судебное дело № 5644–34 – факсимиле допроса от 3 мая 1934 г. уполномоченным ОГПУ Исмагиловым плотника завода № 124 Ельцина Николая Игнатовича (отца Б.Н. Ельцина), который в тот период был обвинен в антисоветской агитации и приговорен к трем годам исправительно-трудовых лагерей.

Публикация в «Вечерней Казани» для тех, кто читал книгу Б. Ельцина «Исповедь…», была разорвавшейся бомбой. Сразу же обнаруживаются два противоречия. Во-первых, оказывается, что в селе Будка, где родился Б. Ельцин, его предки поселились как раскулаченная и сосланная семья. До этого они много лет проживали в селе Басманово Ольховского района Уральской области. Во-вторых, в газете утверждается, что «отец завербовался на стройку рабочим», но работал… не в Березниках. С 15 декабря 1932 г. братья Николай и Андриан Ельцины (отец и дядя Б. Ельцина. – Примеч. авт.) трудились в системе Каз-машстроя, на строительстве оборонного предприятия – авиационного завода в Казани[384]. В Березниках же семья Ельциных поселилась не после Казани, а позднее.

Отбывать срок Николаю Ельцину пришлось на строительстве канала им. Москвы. Семья приехала вместе с ним. И лишь в 1936 г. Николай Ельцин был досрочно освобожден и возвратился на Урал в Березники, где работал на Березниковском калийном комбинате.

В деле № 5644–34 на Н.И. и А.И. Ельциных имелась характеристика, присланная в ответ на запрос уполномоченного ОГПУ председателем Басманного сельсовета. Из нее следует, что дед Ельцина, Игнат, владел двумя мельницами, молотилкой, жаткой, имел пять лошадей, четыре коровы, мелкий скот. Он «арендовал земли до 15 га, посева имел до 12 га, имел постоянных батраков». Это был по тем меркам, отмечалось в газете «Вечерняя Казань», «настоящий крупный сельский капиталист, может быть, богатейший в своей округе… В 1924 г., чтобы избежать разорительных налогов, Игнат Ельцин разделил хозяйство на три части, выделив сыновей. В 1930 г. главу семьи приговорили к ссылке и лишили права голоса». С места высылки, говорилось в справке для ОГПУ, «он сбежал и в настоящее время находится в бегах».

В новой книге – «Записки президента» – Б. Ельцин уже не скрывал, что его отец был арестован в 1934 г. и вернулся из исправительно-трудовых лагерей в 1937 г. Хвалиться и гордиться «кулацкой» родословной в «демократической» России стало модно. И этим, естественно, не преминули воспользоваться авторы нового опуса «гаранта Конституции». «До революции хозяйство отца было кулацкое», – сказано в «Записках…»[385].

Я коснулся этой темы не потому, что являюсь приверженцем политики 30-х гг. Я не сторонник политической линии на раскулачивание крестьян: никакой необходимостью сверхускоренной индустриализации страны нельзя оправдать трагедию сотен тысяч семей крестьян. Репрессии – это черное пятно в истории нашей страны. Речь идет о другом – сокрытие правды со стороны Б. Ельцина на протяжении всей его жизни очевидно. Вопрос, возникший у меня после прочтения газеты «Вечерняя Казань», – что писал Борис Николаевич Ельцин в анкете при вступлении в партию, как проверяли его личное дело и что написали работники КГБ, которое он клеймит до сих пор, перед назначением его на должность заведующего строительным отделом, а затем и Первым секретарем Свердловского ОК КПСС? То, что Ельцин утаил судимость своего отца при вступлении в партию, у меня не вызывает сомнения. То, что в КГБ знали эти факты, у меня также не вызывает сомнения. Но этот компромат как раз мог способствовать партийной карьере Б. Ельцина, поскольку якобы считалось, он находится «на крючке», под угрозой придания гласности этого компромата[386].

Трудно поверить, когда Б. Ельцин в «Записках президента» пишет, что «отец никогда об этом (раскулачивании деда и своей судимости. – Примеч. авт.) не говорил со мной. Он вычеркнул из своей памяти этот кусок жизни, как будто его не было»[387]. Думаю, в кругу семьи эти проблемы обсуждались – с осуждением именно советской власти. Так что поводов для недовольства ею у Б. Ельцина было предостаточно, он впитал это недовольство, как говорится, с молоком матери.

Поэтому заявление «Советы и демократия – несовместимы!» я бы не считал элементом присущей Б. Ельцину напускной бравады, спонтанной, не продуманной акцией. Это была попытка проверить общественное мнение по стратегическому моменту, давно заложенному в планы развала страны, разработанные «мировой закулисой», наживку которой заглотнул Б. Ельцин. Лидеры «демократии», верхушка Межрегиональной депутатской группы Съезда народных депутатов СССР, а также те, кого в свое время причисляли к диссидентам, по большей части уехавшим потом за рубеж, все беды страны видели в КПСС, в проводимой ею политике и в Советах народных депутатов. С КПСС – руководящей и направляющей силой общества – было покончено изъятием из Конституции СССР статьи 6, а затем и прямым запретом. Теперь на повестку дня встал вопрос о разгоне Советов как органов народовластия.

Это был финал стратегического плана разрушения СССР, политической системы, созданной в результате победы Октябрьской социалистической революции, системы, прошедшей проверку на прочность в горниле двух войн – Гражданской 1918–1920 гг. и Великой Отечественной 1941–1945 гг. Факт весьма знаменательный, свидетельствующий о том, что ущербна была не сама система Советов, как о том кричали и продолжают кричать «демократические» СМИ в нашей стране и за ее пределами. Ущербными оказались руководители этой системы, от которых зависела динамика ее развития на рубеже 1980–1990-х гг., те, кто по долгу политической службы обязан был следить за исправностью «приводных ремней», обеспечивавших взаимодействие «верхов» и «низов», верховной власти и народа. Одним из таких «ущербных» руководителей оказался и Б. Ельцин.

6 июня 1993 г., на следующий день после его выступления на Конституционном совещании, все средства массовой информации откликнулись на очередной президентский пассаж. Некоторые газеты поместили извлеченный из архивов снимок академика А. Сахарова с плакатом «Вся власть Советам!». Но к тому времени многие уже поняли, что один из создателей термоядерной бомбы нужен был «демократам» не более как таран в их борьбе против КПСС и советской власти.

Б. Ельцин, как всегда бывало с ним в пиковых ситуациях, и его идейные оруженосцы вроде В. Костикова, М. Полторанина, С. Филатова были вынуждены оправдываться, вновь и вновь уверять, обосновывать и доказывать общественности, что Бориса Николаевича опять не так поняли. Но стрела уже была выпущена! А заряжен лук для расстрела Советской власти был ранее. Детонатором послужил указ № 1400.

Конечно, самым заманчивым вариантом был одновременный роспуск Советов всех уровней. Однако «кремлевские стратеги» понимали, что этот путь мог привести к непредсказуемым последствиям. Поэтому был принят другой вариант: растянуть процесс во времени. Сначала разогнать Съезд и Верховный Совет, а затем расправиться с Советами на местах. Обезглавленные и финансово обескровленные, они недолго будут сопротивляться. Так, собственно, и вышло.

Нам – в блокадном парламенте – было понятно, что атака на Съезд народных депутатов и Верховный Совет, начатая 21 сентября 1993 г., может окончиться разгромом всех местных Советов, пока что сцементированных Конституцией (Основным Законом) Российской Федерации, Федеративным договором и законами. Вот почему я, например, ожидал со стороны регионов не только признания Указа № 1400 неконституционным. Борьба за выживание и сохранение Советов предполагала более активные формы сопротивления и протеста. Но их, к сожалению, не последовало.

Выступая в те дни по Центральному телевидению, Б. Ельцин заявил, будто все регионы его поддерживают.

А Советы? – спросили его.

Только малые Советы выступили против, – ответил, двусмысленно улыбаясь, Ельцин.

Это был точно рассчитанный маневр. Дезорганизовать Советы, посеять в их рядах панику или, по меньшей мере, неверие. А затем одним ударом распустить. Неудивительно, что после этого особо ретивые главы местных администраций стали настойчиво требовать роспуска Советов, не поддержавших Б. Ельцина и Указ № 1440 от 21 сентября 1993 г

Все понимали, что Советам пришел конец, Б. Ельцин все равно их разгонит. Но самые циничные из его окружения, к которым относился, например, пресс-секретарь Президента РФ В. Костиков, продолжали уверять, что слухи о разгоне Советов – это-де происки коммунистов. Так, еще 27 сентября 1993 г. он выступил в средствах массовой информации и «разъяснил», что коммунистические группировки и Верховный Совет «распространяют не соответствующую действительности информацию о якобы готовящихся мерах по роспуску Советов всех уровней». Эта информация «является очередной серией фальшивок», с помощью которых «экстремистские круги коммунистов и Верховный Совет намеренно дестабилизируют обстановку на местах».

Расстрел защитников Конституции РФ и Съезда народных депутатов РФ привел к единовластию Б. Ельцина. Он мог теперь без всякого противодействия начать работу по переустройству России на свой манер. Советская власть рухнула по всей стране в одночасье, без сопротивления. Советам было просто предложено самораспуститься.

Первыми, на ком был отработан роспуск Советов, стали Московский и Зеленоградский городские Советы народных депутатов, их районные Советы, а также Советы Восточного, Некрасовского, Рублевского, Внуковского поселков, Толстопальцевский сельский Совет народных депутатов. Ю. Лужков уже 5 октября 1993 г. доложил, что «в столице Советы распущены и больше в своем больше-вистско-коммунистическом обличье не возродятся»[388]. Акция прошла достаточно спокойно. В набитой войсками Москве, после безнаказанного избиения депутатов Моссовета и расстрела Дома Советов, она и не могла пройти по-другому.

Прицельным ударом гражданина Б. Ельцина по Советам явился его фальшивый Указ от 9 октября 1993 г. «О реформе представительных органов местного самоуправления в Российской Федерации». Логика здесь заложена та же, что и в случае с устранением Конституционного суда. Сначала Б. Ельцин рекомендовал Советам отменить «неправильные» решения по его Указу № 1400. Затем принять «правильные» решения – самораспуститься или, в крайнем случае, действовать «в свете решений», то есть готовиться к новым выборам. В случае самороспуска Совета или отсутствия кворума его функции возлагала на себя местная администрация. Для того ее и внедряли в систему власти и переподчинили ей силовые органы.

11 октября гражданин Б. Ельцин издает нелегитимный указ об одновременном проведении выборов в Государственную Думу и Совет Федерации. Вскоре был назначен и день выборов – 12 декабря, причем в тот же день должно было состояться и всенародное голосование по проекту новой Конституции России. Б. Ельцин, который в ходе политического кризиса не раз публично высказывался за то, чтобы в середине июня 1994 г. провести досрочные выборы нового президента страны, теперь категорически отверг такую возможность, сказав, что события 3–4 октября «перечеркнули» эти планы и выборы будут проведены только в парламент – Федеральное собрание.

Следующий шаг – разгон местных Советов городского и районного уровней в других регионах. Здесь ставилась другая задача: не дать воздействовать на подготовку к незаконным выборам 12 декабря (в «новый парламент»). На основании фактически не принятой на референдуме новой Конституции РФ здесь монополию захватили главы администраций.

Краевым, областным и другим Советам, а также Моссовету и Ленсовету с барского плеча было даровано право утверждать местные бюджеты, да и то с согласия глав администраций.

Парламентам тринадцати из двадцати республик Российской Федерации, которые признали Указ № 1400 неконституционным, пока милостиво позволялось «решать вопросы реформы органов государственной власти и местного самоуправления с учетом указа от 9 октября 1993 г.».

«Ликвидировать Советы!» За что? Да только за то, что они избирались в оное время. Только потому, что они были законным и реальным противовесом исполнительной власти, власти президента, что предусматривалось Конституцией РФ и содержавшимся в ней принципом разделения властей – одним из коренных устоев правового государства.

Какие были основания считать десятки тысяч членов малых и больших Советов на местах, где осудили антиконституционный указ от 21 сентября, «участниками кровавых событий в г. Москве»? Эти депутаты исходили не из логики «революционной ситуации», а из духа и буквы действующей Конституции, опираясь при этом и на заключение высшего арбитра – Конституционного суда РФ.

Технику разгона неугодных «демократы» уже опробовали и испытали в августе 91-го г., когда бывшие «марксисты» громили обкомы, горкомы и райкомы КПСС на местах, поголовно зачисляя их сотрудников в соучастники и пособники «государственного переворота» ГКЧП. Неважно, что там установит следствие или суд. Самое главное – с ходу вынести приговор. Навесить ярлык и совершить возмездие. «Демократия» должна быть «с кулаками». Если хотите остаться на плаву, то поклонитесь Б. Ельцину и его архангелам. Может быть, они сочтут возможным использовать и вас в грязной игре под названием «новая демократия», найдут и для вас местечко в «демократическом раю».

Незавидной оказалась судьба и Совета Федерации. Многие уже забыли: Совет Федерации РФ был создан в 1991 г. решением Президиума Верховного Совета РСФСР и лично Председателя Верховного Совета Б. Ельцина как консультативный, суперавторитетный совещательный орган при высших федеральных институтах власти и как альтернатива Ново-Огаревскому сговору М. Горбачева. В него в то время входили руководители Верховных Советов республик России и ряд председателей краевых и областных Советов. Но уже через два заседания этого органа, когда представители местной элиты начали ставить конкретные вопросы и требовать от Председателя Верховного Совета РСФСР их решения, Б. Ельцин просто не выдержал. Он может «давить», но на него?!. Боже упаси. Видя, что руководители наседают на него, он просто ушел с заседания, бросив с яростью: «Я с ними больше встречаться не буду!»

Первое, что сделал Б. Ельцин, – запретил участвовать в работе Совета Федерации членам правительства и главам местной исполнительной власти. Те покорно подчинились.

Но Совет в составе руководителей Советов субъектов Федерации продолжал работать. И даже в такой урезанной форме он все равно был для президентской команды как кость в горле.

И вот последовал очень тонкий и коварный ход с целью обескровить, развалить и эту структуру. Инициатором проталкивания идеи «президентской республики» выступила так называемая «Петрозаводская альтернатива 93-го года». Суть ее заключалась в том, что на переходный период до избрания нового парламента указом лже-Президента Совет Федерации вновь возрождался, но уже как верхняя палата нового парламента. Верховный Совет РФ при этом предполагалось еще сохранить. Такая «мягкая» конфедерализация России была придумана президентской командой, чтобы по-новому повторить, в общем-то, известную с 1991 г. горбачевскую стратегию: союз с регионами если и не для полной ликвидации Верховного Совета, то для устранения его как равнозначного президенту центра власти. Главный документ Петрозаводского совещания – «Основы законодательства Российской Федерации о реализации Федеративного договора» – свелся к тому, что участниками этого договора считались лишь республики в составе Федерации. Для них Конституция заменялась «основами конституционного строя», расширялось право собственности республик, а их законы наделялись безусловным верховенством. Законы же Российской Федерации – условным. Взамен Президент РФ получал права «арбитра» в спорах между органами власти и субъектами Федерации, его акты наделялись верховенством на всей территории России, становясь (взамен законов) актами прямого действия. Таким образом, стратегический смысл «Петрозаводского соглашения» сводился к признанию такого милого факта, что в России нет Конституции, а есть Федеративный договор. Под эти условия и протаскивалась идея о необходимости Совета Федерации. Он требовался Б. Ельцину для давления на Съезд и Верховный Совет, а при обнаружении высокой лояльности президенту – для фактического исполнения законодательных функций, для подмены собой обоих конституционных законодательных органов.

Сколько усилий затратили Р. Хасбулатов, В. Агафонов, да и я, чтобы доказать руководителям субъектов Федерации всю абсурдность и потаенный смысл создания такого властного института! Как могут руководители регионов работать в парламенте на постоянной основе? Более того, многие из них назначались Кремлем, а не избирались. И это – народовластие, демократия? Это та же практика «привоза» московских назначенцев в обкомы и Советы, только в худшем варианте. Те хоть часто и формально, но все же избирались пленумом или сессией.

Мы доказывали и то, что если Совету Федерации будут предоставлены полномочия, которыми хотел наделить его Б. Ельцин, то этот орган превратится в ширму для установления президентской диктатуры.

Однако «региональные элиты» страны, уже узнавшие сладкий вкус суверенитета, начали активно лоббировать в пользу местных интересов и вместе с тем ориентироваться на конфедеративную модель государственного устройства страны (как минимум в качестве защитной реакции от «жесткой руки Москвы»).

Борьба осложнялась еще и тем, что проводником позиции Б. Ельцина оказался не кто-нибудь, а Н. Рябов – заместитель Председателя Верховного Совета Российской Федерации. Руководители регионов на первых порах воспринимали его умствования как позицию руководства Верховного Совета.

И все-таки главе Администрации президента С. Филатову и самому Н. Рябову, инспирировавшим «петрозаводский сговор», не удалось задурить головы всем и сформировать кворум сторонников из глав администраций и председателей местных Советов субъектов Федерации.

На каком-то этапе Б. Ельцин понял, что переусердствовал и вскоре перестал говорить о Совете Федерации как верхней палате парламента.

«Это пока, – объяснял он, – а вот в будущем…»

Б. Ельцин и его окружение приложили все усилия, чтобы Совет Федерации не собрался: телеграммы С. Филатова и звонки в регионы С. Шахрая, попытки сперва отменить, а затем воспрепятствовать выезду глав администраций областей на встречу в Санкт-Петербурге – все это позволяет утверждать, что и для предотвращения всех остальных встреч были приложены все возможные усилия.

Тем временем почти каждый руководитель региона уже примерял на себя «депутатскую одежду». Вот оно, то коварство, которое начало разваливать оппозицию изнутри и которое впоследствии оказалось роковым для судьбы России в целом. Местническая политическая самодеятельность и самонадеянность вылилась в новый инициативный всплеск. 18 сентября 1993 г., сразу после собрания «будущих» членов проектируемой палаты парламента, глава Петросовета А. Беляев заявил, что идея Совета Федерации рисует перед регионами настолько радужные перспективы, что вполне можно, не спрашивая Центр, сформировать такой Совет. Карты смешало начало «горячей осени» – 21 сентября.

Двадцать шестого сентября 1993 г. в Санкт-Петербурге состоялось совещание представителей Советов и глав администраций. От «блокадного X Съезда» туда поехали Р. Абдулатипов – председатель Совета Национальностей, В. Мазаев – председатель Комиссии по экономической реформе, а также депутаты А. Головин, С. Муравьев, С. Полосков. 39 председателей Советов и 9 глав администраций расценили Указ № 1400 как государственный переворот и предостерегли: если так будет продолжаться, они прекратят всякие отношения с таким вулканирующим и все потрясающим Центром. Но они еще не знали, какую бомбу для них заготовил «главный гарант стабильности».

Уже на этом совещании в позиции Советов наметились трещины. Они были вызваны весьма тонким, хорошо рассчитанным давлением на руководителей регионов. Наряду с «нулевым вариантом» В. Зорькина родилось решение до конца 1993 г. провести одновременные выборы президента и депутатов, поручив при этом «органу, образованному субъектами Федерации» (но уже не Совету Федерации!), готовить законодательные акты: положение о новом парламенте, о выборах в него и об их организации. Таким образом, местные лидеры, в принципе желая сохранить лишь консультативно-совещательный статус Совета Федерации, стали претендовать на то, чтобы еще до выборов наследовать существенную часть парламентских полномочий. А потому, мол, пусть Съезд народных депутатов РФ наделит их такими полномочиями. Как видим, вирус сепаратизма и вождизма постепенно начал разъедать Совет Федерации.

Вернувшись 27 сентября из Питера, Р. Абдулатипов рассказал на Съезде о претензиях региональных элит, и это вызвало ожесточенные споры. Все понимали, что если пойти нелегитимным, неконституционным путем, как это делает Б. Ельцин и его команда, то где гарантия, что не появится какая-то «третья сила» и не распорядится результатами по-своему, не потребует своего куска от лакомого пирога власти?

Первого октября 1993 г. в зале Конституционного суда РФ в чрезвычайном порядке собрались представители субъектов Федерации. В заседании принимали участие представители 62 регионов страны, в том числе 56 руководителей Советов и 18 глав исполнительной власти. Большинство из них потребовало от Кремля, от вершителей переворота приостановить действие антиконституционного Указа № 1400, разблокировать Дом Советов, а для ликвидации политического кризиса провести одновременные выборы как депутатов, так и президента. Эти требования поддержали представитель Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, заместитель председателя Федерации независимых профсоюзов России Н. Кузьминов, руководитель Союза промышленников К. Затулин. К сожалению, это была просто словесная игра. Если бы за этим последовали дела. Но я не могу припомнить, чтобы в знак протеста и в поддержку Конституции встали рабочие хотя бы одного завода в стране, хотя бы одного в Москве! Вот оно, заранее подготовленное бессилие власти на местах, отсутствие рычагов воздействия на умы и сердца людей. А «бумажным реагированием» осажденные в Доме Советов были сыты по горло.