Стреноженная Россия: политико-экономический портрет ельцинизма

Что же предложил народу реформатор?

«Мы переходим к новому экономическому курсу. Реформа пойдет по ряду направлений одновременно, комплексно и динамично…

Первое направление – экономическая стабилизация. В ее основе – жесткая денежно-финансовая и кредитная политика, налоговая реформа, укрепление рубля. Но самая болезненная мера – разовое размораживание цен в текущем году. Без нее разговоры о реформах, о рынке – пустая болтовня…»

«Я призываю всех граждан России, – с пафосом обращается к россиянам президент, – понять: разовый переход к рыночным ценам – тяжелая, вынужденная, но необходимая мера…

Хуже будет всем примерно в течение полугода. Затем снижение цен, наполнение потребительского рынка товарами, а к осени 1992 г., как я обещал перед выборами (Президента России. – Примеч. авт.), – стабилизация экономики, постепенное улучшение жизни людей».

В завершение своего программного выступления Б. Ельцин сказал: «В этой ситуации я, как глава исполнительной власти в России, осуществляющий в соответствии с Конституцией руководство деятельностью Совета Министров, на этот ответственный тяжелый период готов непосредственно возглавить правительство».

Программная речь Б. Ельцина, как выяснилось позднее, была подготовлена будущей командой «реформаторов» – Е. Гайдаром и его сторонниками.

Съезд утвердил Б. Ельцина исполняющим обязанности Председателя Правительства РСФСР. Хорошо помню умиление на лицах народных депутатов РСФСР – сторонников Б. Ельцина, когда он – президент страны, вопреки Конституции РСФСР, не предусматривающей такое совмещение должностей, решил сам возглавить правительство России, уговорив Р. Хасбулатова внести это вопрос на утверждение Съезда народных депутатов[378].

Лица приверженцев Б. Ельцина на Съезде просто светились. «Вот, – говорили они, – Борис Николаевич в сложный исторический период не боится, берет на себя ответственность за реформирование России, создает новую команду молодых реформаторов. В этом и будет залог успеха экономических реформ».

Многие народные депутаты России, особенно те, кто ранее работал в правительствах на региональном уровне, на высоких должностях в хозяйственных структурах, когда было сформировано все правительство, понимали всю абсурдность этого шага. Но были и те, кто при утверждении на Съезде народных депутатов этого весьма непрофессионального решения, понимая всю его пагубность, бубнили: «Давайте утвердим. Быстрее провалится». Чем закончился этот «провал» для Б. Ельцина, каждый вскоре ощутил на себе: десятки миллионов граждан России оказались за чертой бедности.

Самой катастрофической ошибкой, которую сделал V Съезд народных депутатов РСФСР, ставшей одним из краеугольных камней политической экономии ельцинизма как системы, – предоставление Президенту РФ Б. Ельцину так называемых дополнительных полномочий на период проведения радикальной экономической реформы. Эти полномочия давали Б. Ельцину возможность издавать Указы, нарушающие действующие законы. Стал возрождаться принцип революционной целесообразности.

Активным пособником в развертывании президентом Б. Ельциным антиконституционной и нарушающей законы деятельности и формировании системы ельцинизма стал его клеврет по своему внутреннему содержанию – «правовед» Сергей Шахрай, который, как поняли народные депутаты РСФСР, шел на любые нарушения, если это было ему выгодно.

Приведу несколько иезуитских выдержек из речи С. Шахрая, который выступал на V Съезде народных депутатов РСФСР как представитель президента, доказывая необходимость принятия постановления Съезда о предоставлении президенту дополнительных полномочий:

«…Речь идет о праве президента издавать указы, противоречащие старому законодательству.

Сначала о мотивах. Любому ясно, что балласт старого союзного законодательства потопит любую реформу, и нашу в том числе…

Да, президент может в соответствии с этим постановлением издавать Указы, находящиеся в противоречии с действующим законодательством. Но такие Указы не вступают в действие автоматически. Верховный Совет или Президиум вправе приостановить такой Указ президента. Приостановленный Указ попадает на сессию Верховного Совета, где рассматривается уже в качестве законодательной инициативы президента. Или, в случае если Верховный Совет не отклонил в установленный период Указ; он вступает в силу».

«Оппоненты, – продолжил казуист от юриспруденции С. Шахрай, – обязательно приведут для возражения статью 121.8, где, записано: "Указы Президента не могут противоречить Конституции РСФСР и законам РСФСР". Но, во-первых, о противоречии Конституции в этом постановлении нет ни одного слова. Во-вторых, предлагаемый порядок обеспечивает согласие или поддержку парламента таким Указам президента».

«Президент просит предоставить ему право самостоятельно организовывать структуру высшей исполнительной власти Российской Федерации, самостоятельно решать вопросы кадрового назначения в системе исполнительной власти».

Никакие здравые доводы о нецелесообразности принятии таких нормативных правовых актах, которые могут привести, а в дальнейшем и на самом деле привели, приверженцами Б. Ельцина не воспринимались. 1 ноября 1991 г. V Съезд народных депутатов РСФСР принял два постановления, сыгравших убийственную роль не только в реализации «новой» социально-экономической реформы по-ельцински, но и в жизнедеятельности самого Съезда народных депутатов РФ в сентябре – октябре 1993 г. Это были постановления: «Об организации исполнительной власти в период радикальной экономической реформы» и «О правовом обеспечении экономической реформы».

Особенно пагубным для страны было второе постановление Съезда. В нем, в частности, в пункте 3 было прямо записано: «Проекты Указов Президента РСФСР по вопросам банковской, биржевой, валютно-финансовой, внешнеэкономической, инвестиционной, таможенной деятельности, бюджета, ценообразования, налогообложения, собственности, земельной реформы, занятости населения, компетенции, порядка формирования и деятельности исполнительных органов, издаваемые в целях оперативного регулирования хода экономической реформы и находящиеся в противоречии с действующими законами РСФСР, представляются Президентом РСФСР в Верховный Совет РСФСР, а в период между сессиями – в Президиум Верховного Совета РСФСР.

Если в течение семи дней Верховный Совет РСФСР, а в перерывах между сессиями – Президиум Верховного Совета РСФСР не отклонит проект Указа Президента РСФСР, то Указ вступает в силу. В случае отклонения проекта Указа Верховный Совет РСФСР в десятидневный срок рассматривает его в качестве законопроекта, представленного Президентом РСФСР».

Мы уже показывали, как Б. Ельцин и его лизоблюды блестяще сманипу-лировали одно из положений постановления «О правовом обеспечении экономической реформы». Как известно, Верховный Совет в свое время принял Закон об именных приватизационных чеках при приватизации государственной собственности. Президент с подачи Е. Гайдара и А. Чубайса издал проект Указа о порядке приватизации, в котором, вопреки закону, чеки делались не именными, а обезличенными. Проект Указа пришел в Верховный Совет РСФСР, Председатель Верховного Совета Р. Хасбулатов в это время был в Индии, а его первый заместитель С.А. Филатов, к которому и попал этот проект Указа, продержал его, никому не показывая, более семи дней. Указ вступил в силу! Так начался массовый обман народа. К чему это привело, каждый житель России вскоре ощутил и продолжает ощущать до сих пор на себе.

Б. Ельцин в своих требованиях дополнительных полномочий фактически начал двигаться по пути М. Горбачева, только в значительно худшем варианте. Вершиной этой антиконституционной деятельности стал Указ № 1400 от 21 сентября 1993 г.

Продолжим, уважаемый читатель, вспоминать программные перлы «всенародно избранного» безмолвствующему народу:

1992 г. «Падение кончилось, началось улучшение».

Все это оказалось блефом. Верховный Совет и Съезд народных депутатов трижды оценивали ход реформ «макроэкономиста» Е. Гайдара неудовлетворительно.

К середине 1993 г. из-за упрямства «реформаторов» возник глубокий общественно-политический и экономический кризис, паралич государственности и государственной власти. Наверное, Съезду народных депутатов Российской Федерации не хватило политической воли для его преодоления. Только куда денешься от того факта, что президентское окружение, прозванное «коллективным Распутиным», а позднее – «семейным Кремлем», упрямо не хотело искать каких-либо приемлемых путей выхода из кризиса. Ставку сделали на продолжение «шокового» пути, с порога отметались иные предложения, компромиссы, соглашения. Чего только не предпринималось для удовлетворения ельцинских амбиций! Тут и попытки прямых «апелляций к народу», и выдвижение проекта президентской Конституции, и созыв нелегитимного Конституционного совещания. И все это в пику законодательной власти, в духе непримиримости, конфронтации и противостояния.

1993 г. «Страна прошла пик спада и вступила в стабилизацию».

1994 г. «К концу 1994 г. экономика стабилизируется».

1995 г. «Цены растут, но растут все медленнее».

1996 г. «Кризиса уже нет. Сейчас стабильность. И подъем, подъем, подъем…»

«Во всем виноват Чубайс!» (Уже в феврале 1996 г. Чубайс возглавил предвыборный штаб Ельцина – вот такая загогулина!)

Доверчивый российский народ, продолжая нищать, «избрал» (с помощью рябовских махинаций с подсчетом голосов) Б. Ельцина на президентский пост и во второй раз. И все продолжал и продолжал верить в светлое будущее (капиталистическое?). А президент все утешал россиян россказнями, что в стране все хорошо. Словно сирена, завораживал он народы России, парламент, общественность.

1997 г. «Мы… укротили рост цен, стабилизировали национальную валюту, замедлили спад производства»;

«У нас с вами одно кредо – взяток не брать».

1998 г. «У нас нет кризиса… Девальвации не будет, это я заявляю твердо и четко. И я тут не просто фантазирую – это все просчитано, каждые сутки проводится работа и контроль ситуации в этой сфере». Приведенные слова Б. Ельцин произнес «твердо и решительно», сойдя с трапа вертолета, прилетевшего в Новгород, всего за два дня до 17 августа, когда разразился жесточайший финансовый кризис и государство фактически было объявлено банкротом! Через десять дней рубль обесценился в три раза. Каково!

Авторы «Эпохи Ельцина», обращаясь к громким заявлениям и обещаниям президента, поясняют, что «обещания и заявления были искренними и объяснялись в значительной мере доверием к людям, поставлявшим ему информацию»[379]. В их словах не ощущается ироничности. Видимо, это попытка обелить не столько Б. Ельцина, сколько самих себя, когорту помощников и спичрайтеров, которые давали ему советы. Но ведь речь идет не о каких-то мелких промахах, мелких ошибках, а о целой череде злодеяний ельцинского режима против России и ее народа. Поэтому как бы ни обеляли Ельцина его бывшие помощники, уважать человека, презиравшего 150 млн соотечественников, которых он множество раз обманул, вряд ли можно.

Желание войти в историю Борисом-созидателем постоянно заставляло Б. Ельцина совершать эффектные действа. Для него это прежде всего борьба с фантомами своей предыдущей жизни. Это и разрушение памятников советской истории, и запрещение КПСС, и развал Советов. Это и – «такая вот рокировочка» (30 марта 1998 г. по поводу назначения премьером Сергея Кириенко вместо Виктора Черномырдина), «не так сидите» (переместил за столом заседаний С. Степашина, которого разместили дальше от президента, чем впавшего в опалу премьера Примакова), или – «изменим картинку» (пересадил за столом В. Путина), «ну решил на свежую голову, так сказать, часа в два ночи почитать Пушкина. И знаете, оказалось не так просто! Вот и у нас не все получается» (июль 1999 г.) и т. д. Почти дошла очередь и до разрушения пантеона героев Отечества – символа нашей истории – на Красной площади в Москве. В том же ряду и нескончаемые разговоры о перезахоронении тела В.И. Ленина.

Зная эти черты характера Б. Ельцина, «демократы» периодически вбрасывали ему (а также в сознание россиян) идею твердого, жесткого проведения курса «реформ», усиления борьбы с оппозицией, причем борьбы любыми средствами. «Диктатура – оплот демократии, ей нужна "железная рука"», – любят повторять ретивые головы, готовя народ к режиму пиночетовского типа.

Вопрос о «железной руке», элементах диктатуры – не новый вопрос. Лозунг «Государство – это я» – не находка Б. Ельцина. Подобная абсолютная самоуверенность проскользнула в свое время и у М. Горбачева. В 1987–1988 гг. общество осознало, что пресловутая перестройка зашла в тупик, вела в никуда, поскольку не имела ни компаса, ни маршрута, ни карт. Правда, был уже определен тайный курс – на развал страны, советского государственного и общественного строя. В экономике начинал вызревать кризис, захватывая все без исключения сферы жизни, ширилось недовольство народа, повсюду воцарялся хаос. И тогда в общественное сознание начали внедрять идею «железной руки», которая якобы возвратит стране покой и порядок. «Перестройка победит, если Горбачев окажется сильным», – провозгласила тогда известный экономист и не менее известная «демократка» Татьяна Корягина (правда, трижды пожалевшая потом о своих словах).

История повторяется. Вот и в конце ХХ века, когда по основным показателям «радикальные реформаторы» отбросили Россию к концу 1950-х гг., вновь зазвучало знакомое: «Реформы победят, если Б. Ельцин окажется сильным». Однако, во-первых, никто так и не разъяснил: какие реформы? Куда, к какому обществу они приведут? Что под ними должны подразумевать простые, рядовые граждане? За что бороться? За какую идею? Во имя чего россиянам терпеть безостановочный рост цен и ухудшение жизненного уровня народа? Во имя чего терпят десятки миллионов жителей России, отброшенных за черту бедности? Для них победа таких «реформ» – прямая дорога в мир иной.

Сначала пришлось отправить в отставку обанкротившегося макроэкономиста Гайдара, затем Черномырдина, Кириенко, Степашиным, провести манипуляцию с Путиным, а реальной программы реформ так и не появилось. Правда, были программы Международного валютного фонда, которые скрупулезно четко выполняли наши «реформаторы», – но не более того. Так за что боролись? Где улучшение жизни населения страны?

Нынче как-то подзабыли модный не так давно лозунг «России нужен сильный президент», которым «демократы» обосновывали необходимость введения поста президента в 1991 г. В 1992 г. Съезд народных депутатов России дал Б. Ельцину дополнительные (чрезвычайные) полномочия, какие только он просил, даже в нарушение Конституции, без которых он якобы не мог гарантировать действенность экономических «реформ». Но результаты оказались самые плачевные. Вот откуда у «всенародно избранного» кровная обида на Верховный Совет. А после «черного октября 93-го» причину всех своих бед он стал видеть уже в Государственной Думе, созданной по его же проекту. Опять стал создавать «образ врага» из депутатов.

Казалось бы, самое правильное и с политической, и с нравственной точки зрения, по-человечески приемлемое поведение – еще в 1996 г. признаться в своих ошибках, повиниться перед народом и уйти в отставку. Но для этого нужны мужество и подлинная любовь к Отчизне, чего, к сожалению, у Б. Ельцина не было.

И опять мы видим проявление на родной российской почве общих для современного мира исторических тенденций. О чем речь?

В ХХ в. люди, народы, государства более всего страдали от безумной политики, злонамеренных и несостоятельных политиков, произвола и безответственности власти. Несмотря на то, что в результате долгой и трудной борьбы народов были выработаны определенные государственные и общественные механизмы наказания носителей высшей власти за вред, который она сознательно или неосознанно нанесла людям, состоянию и положению государства, отчетливо выявляется закономерность: власть всегда стремится к вседозволенности, с величайшим трудом смиряется с контролем общества, постоянно сопротивляется ему, прибегает ко всевозможным уловкам, обману, насилию, чтобы сбросить с себя «путы» законов. И поэтому государственное устройство должно быть таковым, чтобы сдерживать эти негативные стремления власти.

К сожалению, в советское время, несмотря на ценнейший опыт, КПСС не удалось создать политико-государственный и юридический механизм, который исключал бы возможность для какой-либо личности, группы, института переходить границы своей власти и творить произвол. Это, может быть, главная (трагическая!) ошибка коммунистов, стоившая им утраты авторитета и доверия, а затем и власти.

Существовала и до сих пор бытует точка зрения – я не раз слышал ее от бывших работников ЦК КПСС и КПРФ, – что, если бы Б. Ельцин не отбросил одряхлевшую КПСС, а сам возглавил ее и тем самым придал партии новый жизненный импульс, это сыграло бы в лучшую сторону как для самого Б. Ельцина, так и для России, а может, и для всего Союза. Я полагаю, что такая точка зрения полностью надуманна. У Б. Ельцина, насколько я успел его узнать, не было желания сохранить партию и возглавить ее самому вместо М. Горбачева. Или, по крайней мере, возглавить КПРФ вместо И. Полозкова. Я думаю, что в этом нежелании проявилась одна из главных черт Б. Ельцина: страсть к разрушению. Ведь все шаги реформ, если брать их с точки зрения экономики, он делал так: сначала разрушал до основания имевшееся, а потом начинал некое движение «по исправлению». Нет, на роль реформатора КПСС или КПРФ Б. Ельцин не годился.

КПСС, а тем более КПРФ Б. Ельцин как президент отвергал изначально. Уже когда он шел с партбилетом в вытянутой руке по залу во время заседания ХХУШ съезда КПСС, он не просто выходил из партии, а начинал новую политическую линию, направленную против КПСС. И это не было для него некоей стратегической ошибкой. Это был продуманный выбор. И КПСС, и КПРФ ему стали просто мешать. Ведь это действительно был стержень страны и государства. Такими же стержневыми основами страны и общества были социалистическая идеология, социалистическая собственность, советская законность, система государственной безопасности и, самое главное, Советы народных депутатов. Их тоже надо было разрушить, выбить эти опоры у общества. На это Б. Ельцин и направил всю свою энергию разрушителя.

Не надо думать, что партийные работники, в том числе и из верхнего эшелона КПСС, были противниками перемен. Разве они не понимали, что цены на товары народного потребления надо менять? Да понимали! Нельзя было, например, продавать продукты ниже их себестоимости. Это глупость. И решать эту проблему было необходимо. Если поднять и прочитать Указ Б. Ельцина по либерализации цен, то в нем говорилось об изменении цен в 3–4 раза. Фактически же цены просто отпустили, и они тут же подскочили в десятки, сотни раз! То есть у Ельцина в характере: когда он чувствует, что нужно что-то изменить, он сначала рубит, а потом начинает думать. И это касается всех вопросов. Нужно было, скажем, реформировать КГБ. Что сделал Б. Ельцин? Моментально стал ликвидировать, перекидывать, тасовать управления, отделы. Все разрушил. Так появились ФСК, МБ, ФСБ, Служба безопасности президента, ФАПСИ. Но потом новые руководители убедили его, что так нельзя, что жизнеспособные структуры должны быть восстановлены. И Б. Ельцин начинает новое «строительство»…

Поэтому, повторяю, к роли реформатора Б. Ельцин был абсолютно не готов. Да и как показали дальнейшие события – не приспособлен. Верно подметил в свое время депутат Николай Травкин: «Борис Ельцин незаменим как боец, и когда потребовалось разрушить тоталитаризм – равных ему не было. А вот для строительства у него «генетика» не та».

Неверно и другое мнение, бытовавшее среди тех же партийных работников: если бы А.Н. Яковлеву не удалось стравить Ельцина с Лигачевым (а ведь именно Е. Лигачев, а не М. Горбачев «вытащил» Б. Ельцина из Свердловска в Москву), то Е. Лигачев и Б. Ельцин составили бы достаточно крепкую группу, которая смогла бы заставить и А.Н. Яковлева, и самого М. Горбачева идти в нужном направлении.

Еще раз подчеркну, что А.Н. Яковлев уже давно, задолго до судьбоносных столкновений в верхушке партии, стал служить не идее, а лицам. Мне вспоминается в этой связи пленум ЦК КПСС 21 октября 1987 г., когда в ответ на четырехминутное выступление Б. Ельцина 26 членов кремлевского ареопага в течение нескольких часов дружно словесно избивали его. В этот хор влился и интеллектуальный голос «архитектора гласности и перестройки»:

«Вероятно, Борису Николаевичу кажется, – нравоучительствовал А.Н. Яковлев, – что он высказался здесь, на пленуме, смело и принципиально. На самом деле – ни того ни другого… Выступление ошибочно политически и несостоятельно нравственно… Это упоение псевдореволюционной фразой, упоение собственной личностью. Это всегда застилает глаза политикам. Но главное – он не понял, что происходит вокруг. Это, по-моему, самое главное… Ему кажется это революционностью, на самом деле это глубокий консерватизм. В конечном счете здесь у нас прозвучало, к большому сожалению, самое откровенное капитулянтство перед трудностями, с которыми человек встретился, самое откровенное выражение такого состояния, когда человек решил поставить свои амбиции, личный характер, личные капризы выше партийных, общественных дел».

Пройдет пятнадцать лет, и А.Н. Яковлев начнет изворачиваться, юлить: «…на каком-то этапе я задал самому себе вопрос: "А есть ли у меня вообще взгляды, убеждения?" Я вам так скажу: они были, если так можно выразиться, рутинно-обязательными. Настоящих убеждений у меня не было»[380]. И это говорит бывший член Политбюро ЦК КПСС, академик РАН, который на протяжении десятилетий «оболванивал» 18 млн коммунистов и миллионы простых граждан своими «рутинно-обязательными» взглядами, но не хотел добровольно уходить, поскольку, как он сам обобщил, занимая высокие посты в партийной иерархии, «пользовался спецпайками, спецсанаториями, было все, вплоть до поварих и уборщиц». Даже несмотря на то, что этими «прелестями жизни», как он считает, его обеспечивало КГБ[381].

Мощным препятствием на пути Ельцина-разрушителя стояли Советы всех уровней, Съезд и Верховный Совет Российской Федерации – одна из основ политической системы общества.

2 марта 1993 г., выступая на заседании «Гражданского Союза», Б. Ельцин сказал, что он присягал Конституции, но без поправок к ней: «Я не присягал Конституции с поправками Шестого и Седьмого Съездов, которые полностью разрушили баланс властей и наступило всевластие Советов».

Когда народные депутаты РФ узнали об этом выступлении президента, их возмущению не было предела. Как же так, ведь все эти поправки выклянчивал сам Борис Николаевич? Б. Ельцин, как в свое время М. Горбачев, сам требовал все новых и новых полномочий, поправок в Конституцию, усиливая именно бесконтрольность президентской власти. Б. Ельцина сильно раздражало, что кроме него существует еще и законодательная власть, и он нацелился на ее уничтожение, пользуясь старым испытанным методом – расколоть общество «образом врага».

«Советы и демократия – несовместимы!»

Когда подтянутый и набриолиненный Б. Ельцин 5 июня 1993 г. во время открытия Конституционного совещания обрушил на головы собравшихся заявление «Советы и демократия – несовместимы!», в зале воцарилась мертвая тишина.

«О чем это он? – перешептывались по рядам. – Он же настраивает против себя регионы. И это говорит человек, который шел на выборы под сахаровским девизом "Вся власть Советам!"?»

Напомню, что именно А. Сахаров был одним из организаторов Межрегиональной депутатской группы (МДГ) Съезда народных депутатов СССР, который отстаивал лозунг «Вся власть Советам!». Здесь в МДГ Б. Ельцин встретился с Г. Поповым, А. Собчаком, Ю. Афанасьевым, имевшими большой вес в московской политической элите. Здесь Б. Ельцин вникал в азы новой «демократии».

И ведь совсем недавно первым пунктом своей предвыборной программы кандидат в народные депутаты СССР по Московскому городскому национально-территориальному округу № 1 Б. Ельцин ставил: «Высший законодательный орган страны должен выражать волю народа и препятствовать принятию ненужных, а порой и вредных решений и постановлений. Высшему органу должны быть законодательно подотчетны все без исключения правительственные, политические и общественные организации».

Еще более жестко с политической точки зрения, но и более популистски формулирует Б. Ельцин свое отношение к Советам в предвыборной программе кандидата в народные депутаты РСФСР, подчеркивая, что «после избрания нового состава Съезда народных депутатов РСФСР нужно сделать подотчетными ему все государственные, политические организации и руководителей всех рангов».

Неплохо вспомнить и предвыборную программу, с которой Б. Ельцин вышел на I Съезд народных депутатов России как кандидат в Председатели Верховного Совета РСФСР. Вся она пронизана, с одной стороны, критикой Политбюро ЦК КПСС, а с другой – сцементирована идеями всевластия Советов. Формулируя политические основы новой Конституции РСФСР, которую, по его мнению, необходимо было разработать и принять на Съезде народных депутатов вместо действующей Конституции 1977 г., Б. Ельцин особо подчеркнул: «Вся власть в республике принадлежит народу, который осуществляет ее непосредственно через Советы народных депутатов».