Последний связной

Оставалось одно – ждать и надеяться на удачу. В конце концов, самое опасное было позади, и, хотя еще предстояло пересечь всю Америку с севера на юг, но через семь часов, он всё-таки будет на месте.

Майкл посмотрел расписание поезда – остановок было всего десять, и он мысленно отметил города, где уже бывал: Филадельфия, Вашингтон, Роли, Колумбия и Джексонвилл.

Потом, он разложил свои вещи и осмотрел купе, которое ничем не напоминало железную дорогу, и было похожее на небольшой номер отеля: маленькая прихожая с холодильником, у окна столик и два кресла напротив друг друга, слева от прихожей спальня с огромной постелью–трансформером, и зеркалами, скрывающим под своей личиной, телевизионную систему, а справа за раздвижной дверью ванная с джакузи, полным набором дорогой парфюмерии и с орхидеями на туалетном столике.

Уставший от дороги, он, первым делом залез в джакузи, где теплая зеленоватая вода обняла его, потом, накупавшись, упал на постель в мягкий хлопок, наконец, оказавшись в чистой постели.

А экспресс на магнитной подвеске, тем временем, разогнавшись, уже беззвучно летел по эстакаде со скоростью более 200 миль в час, и в окне калейдоскопом проплывали поля, мосты, дороги и фруктовые рощи.

Устроившись среди подушек и мягких одеял, Майкл с жадностью включил теле систему, пытаясь понять, что же происходит в мире, и просмотрел несколько информационных программ, но ни в одной не нашел упоминания о падающих камнях.

Речь шла лишь о передислокации в Черное море, как естественную гавань, половины военно-морского флота США.

Сначала телехроника показала эскадру из Атлантики: авианосцы США: Kitty Hawk, Enterprise, Джордж Буш, Гарри Трумэн и USS America, с 17-тым авиакрылом на борту, совершившие двухнедельный переход из порта приписки в Джексонвилле, вошли в Черное море через Босфорский пролив и канал Стамбул.

Эскадру мощью своей авиации прикрывал 6 флот США, который базировался в Одессе и Николаеве.

Отдельной колонной, в надводном положении шла флотилия атомных субмарин, а вслед за военными, в несчетном количестве, двигались танкеры с горючим, транспорты, облепленные, словно саранчой, военными, контейнеровозы и сухогрузы, забитые вертолетами и танками, продовольствием и контейнерами с противозачаточными средствами.

Главной же политической новостью сегодня стало прибавление в составе Америки: большинство каналов показывало репортажи о торжествах посвященных включению в состав США новой заморской территорий – Нью-Джорджии.

Сюда перебазировались легкие десантные корабли. Авангард морского соединения был на подходе к Буштауну – бывшему Батуми.

Другой передовой отряд находился на рейде в Поти, и там шла высадка морской пехоты: катера с морпехами выкатывали из моря прямо на пляж, встречаемые передовыми частями ССО.

В Вазуани по воздушному мосту с интервалом в 2 минуты садились и взлетали самолеты, их было сотни, и всем места не хватало.

Когда весь аэродром, казалось, был забит под завязку, прилетела еще стая конверт планов: замедлив скорость, они, поднимая все четыре мотора в вертикальное положение, и садились прямо на автострады и поля, а из их чрева выезжали легкие танки и бронемашины, с эмблемой 18-го корпуса – синим драконом со стрелой изогнутой в пасти, и девизами на броне: Наша цель воевать и победить и Выживает сильнейший.

Голос за кадром, объявил, что один только 18 корпус насчитывает 200 тыс. пехотинцев, и это поразило даже Майкла. Он вдруг подумал, что такая мелкая страна, как Джорджия, не в состоянии будет прокормить эту орду, а грандиозный военные перемещения имеют лишь один смысл – сохранить свою армию в целости.

Но и передислокация войск была лишь прелюдией – ровно в полдень состоялась церемония подписания договора о добровольном присоединении Нью-Джорджии к США.

Она проходила в огромном зале и собрала такое количество людей, будто там присутствовал весь американский конгресс и все американское правительство.

Сотни репортеров снимали церемонию, и сотни официантов накрывали столы в зале приемов для фуршета.

Сначала договор был подписан Джорджем Бестом, потом его подписал Джорджийский президент с розовым упитанным лицом, зачесанной вперед челкой и труднопроизносимой фамилией.

После этого раздался гром аплодисментов, засверкали фотовспышки, и шампанское полилось рекой, а торжества, тем временем, только начинались: у здания Тбилисской мэрии готовился митинг.

Сюда по проспекту Руставели и улице Джорджа Буша шли все новые и новые толпы людей: казалось, все население страны устремилось к Площади Свободы.

На площадь в открытом грузовике, беспрерывно сигналя, и раздвигая толпу, вывезли его четырехметровую статую.

Джордж Бест был изваян в форме морского офицера с раскинутыми для объятий металлическими руками. Сделанная из бронзы, фигура, по-видимому, должна была иметь благородный, цвет потускневшего после отливки металла, но те, кто отливал скульптуру, улучшили авторский замысел – они отполировали ее до золотого блеска, так, что отраженное от него солнце, слепило.

Когда напряжение и давка достигли предела, по толпе прошло движение: по специально построенному тоннелю на трибуну закрытую отовсюду бронированным стеклом в окружении охраны вышли президенты США и Нью-Джорджии.

– Сейчас перед Вами выступит президент Америки, – объявили по трансляции, и вся площадь взорвалась криками. – Джордж! Женя! ….

Заиграл Американский гимн, и площадь притихла, пытаясь поймать каждый звук, тогда музыку остановили, и Джордж Бест начал говорить.

Говорил он преимущественно о демократии и свободе.

Речь была длинной, и Майкл ее почти не слушал, как не слушал и ответную речь Джорджийского президента.

Наконец, его речь, за которой последовал новый шквал восторга, закончилась, а Майкл ждал хоть намека на предстоящую катастрофу, но ничего этого не было: начались поцелуи и объятия в восточной манере и хвалебные речи.

Потом, на сцене, построенной на площади, началось представление: группы грузинских танцоров: каждый с ножом на поясе и в кожаных сапогах-чулках, выделывал какие–то немыслимые прыжки и вращения.

Они еще не успели закончить, как к ним, демонстрируя чудеса перемещения, подключилась американская группа поддержки: паук Спайдермен в черно-красном костюме, летающий силач из космоса Супермен в рейтузах и с реактивным двигателем на бедрах, мутант Капитан Америка в голубом костюме с буквой А на груди, и рыцарь мрака Бэтмен в черной шапочке с ушками и катушкой троса за спиной.

Спайдермен брызгался паутиной из баллончика на запястье и висел на столбах вниз головой, Супермен все время пытался взлетать, чадя своим двигателем, а Бетмен катался туда-сюда на натянутом тросе.

На трибуне продолжали провозглашать тосты за президентов, наполняя старинные серебряные кубки молодым вином. Тосты следовали один за другим, языки ораторов уже заплетались, и тогда Майкл, которому надоело все это славословие, переключил телевизор на анимационный фильм с тропическими рыбками, которые беззвучно разевали свои ротики.

Ему и самому пора было поужинать, но появляться в ресторане, означало лишний раз рисковать.

– Закажу ужин в номер, – подумал, Майкл, но тут в купе, постучав, вошел стюард. У него было такое угодливое лицо, что Майкл понял – сейчас будет что-нибудь предлагать.

– Сэр, извините, что я вмешиваюсь в Ваши дела, и, все же, позвольте спросить: Вы хотите путешествовать инкогнито? – начал стюард издалека.

– Почему, инкогнито? Меня зовут Вейн Бред, – напомнил Майкл.

– Я не о том, сэр. Не хотите ли с кем-нибудь познакомиться? Вы можете зарегистрироваться в службе знакомств нашего поезда прямо из купе. Так делают, многие. В поезде есть такие цыпочки, только нам, как персоналу, такие знакомства запрещены.

– Как тебя зовут, стюард? – поинтересовался Майкл.

– Билли.

– Билли, до конца поездки меня больше не беспокой!

– Извините, – пролепетал Билли, но не ушел.

– Что-то еще? – спросил Майкл.

– Сэр, тут такое дело. Две пассажирки, которые видели Вас на перроне, интересуются, не хотите ли вы вместе провести время. Мне поручено передать вам от них визитки: там, на обратной стороне написан номер вагона и купе.

Что бы от него отстали, Майкл взял визитки, и выставил стюарда из купе, а сам непроизвольно посмотрел на каждую: на одной была фотография метиски с полусотней косичек, и круглым лицом, а на второй лицо белой девушки, чем-то ему знакомое, и надпись на ней гласила: – Синди Кроуф.

Майкл знал нескольких Синди, но не мог вспомнить всех фамилий, к тому же фото было очень маленьким, и только приложив визитку к экрану телевизора, увидел на экране девушку в полный рост,

Вдруг вспомнилось – да это же та самая Синди Кроуф, капитан группы поддержки школьной сборной по баскетболу из Сан-Хосе, первая девочка, которую он целовал в своей жизни, самая бесшабашная и, наверное, самая испорченная девчонка в их школе.

Авантюрная по духу, Синди и тут себе не изменила, снявшись на визитку в роли стриптизерши, а пока Майкл рассматривал ее клип, за дверью раздался женский смех, и на пороге появился озадаченный стюард, который прятал в кармане купюру в 50 долларов: – Сэр, извините! Это не по правилам – приводить гостей без спроса, но красивая леди говорит, что она Ваша хорошая знакомая.

За его спиной, как модель на витрине супермаркета, стояла раз наряженная Синди.

– Майкл! – завопила она на весь вагон, протиснувшись мимо стюарда, и Майклу пришлось побыстрее втащить ее в купе, пока она не растрезвонила про него на весь вагон.

– В Майами я ей представлялся, как Майкл, – шепнул он на ухо стюарду, дав тому сотню, потом захлопнул дверь перед его любопытным носом, успев только подмигнуть: каким мол, именем не назовешься девушке, и как не будешь пудрить ей мозги, ради того, чтобы соблазнить ее.

– Майкл, черт подери, мы же не виделись полжизни. Помнишь нашу школу? Все было так романтично. А меня не забыл?

– Синди, тебя забыть невозможно, – искренне ответил Майкл.

– Рассказывай все о себе. Где ты живешь. И с кем? – подмигнула она.

– Синди, ты задала столько вопросов, что сразу не ответить.

– А куда нам спешить – впереди еще целая ночь, – посмотрела она насмешливо. – Слушай, давай выпьем.

Она залезла в его бар: – Что тут у тебя? У меня такой же набор, а еще у меня есть шоколадный ликер. Пойдем ко мне. У меня шикарное двух местное купе, но я там одна – считай, что тебе повезло.

Синди нужно было срочно увести от любопытных глаз стюарда и Майкл, забрав из бара свой коньяк, вывел ее в коридор

Глава 34. Синди

Поезд был транс американским и должен был за сутки преодолеть расстояние от Нью-Йорка до Сантьяго. Купе, забронированные на одного, иногда двух человек, были забиты чемоданами с вещами.

Люди одели на себя, возможно последний раз в жизни, самое дорогое, и это создавало впечатление праздника. Многие, наверное, и воспринимали поездку, как экзотическое приключение – официанты носили дорогое шампанское, а в поезде веяло запахом флирта.

Они с Синди прошли несколько вагонов, ресторан и полупустой танцпол, где в ожидании прохаживались жигало и несколько молодящихся дам. Основное веселье должно было начать часа через два.

Купе Синди находилось в противоположном конце поезда, и было, почти таким же, как у него, только в нем вместо джакузи был душ, и две постели, а не одна огромная, как у Майкла. Синди посадила его за стол и, сказав: – Если ты не против, я приму душ, – скрылась за дверью.

Она там долго плескалась, а Майкл попробовал без нее сервировать столик, доставая из холодильника закуски и вина, но, вступив в противоречие между свободным местом и ассортиментом еды, решил дождаться Синди.

От нечего делать он включил телевизор и стал смотреть фильм о войне. Сначала Майкл решил, что это кино документальное, но фильм оказался боевиком про военных – героев войны с террором.

Действие происходило, на Ближнем Востоке, в небольшом городке, где во дворах или прямо на улице, в яркой национальной одежде сидели и веселились люди.

Они курили кальян, пекли кебаб и пили кофе, а среди этого людского моря, по дворам и духанам, угрожая пистолетом, бегал в поисках какого–то оружия, сумасшедший (так решил Майкл) морской пехотинец: как только, кто-нибудь из людей, которым он угрожал, неловко двигался, морпех с криком: – У нас свободная страна, стрелял ему в лицо.

После второго выстрела, Майкл с отвращением переключился на музыкальную программу, а из душа появилась Синди, и Майкл, что бы уйти от неприятных мыслей, стал ее разглядывать: Синди была в шелковом китайском халате и в гладкой загорелой коже.

– Майк, а ты не хочешь вымыться? – предложила она.

– Синди, ты вытащила меня из джакузи, – сказал он.

– Майк, какой ты не догадливый. Выйди на минутку – я хочу немного привести себя в порядок.

Майкл зашел в ванную и холодной водой облил себе лицо. Непонятно было, как расценивать эту встречу: очередное испытание на верность Нат, или последний вечер, подаренный судьбой, вот только однозначно Майкл не хотел быть сейчас один, просматривая в забытье полуночные кошмары.

Во времена знакомства с Лиз, у него было несколько случайных свиданий с девушками, и Майкл не испытывал при этом никаких угрызений совести, считая измену случайной.

С Натальей же, было все по-другому, и Майкл боялся искушать судьбу, нарушив клятву. Он вдруг, пожалел, что пошел к Синди. А она, уже, стучалась к нему: – Ты можешь выйти. Ну, как я выгляжу?

Она действительно выглядела привлекательно: короткий халатик и, наверное, никакой одежды под ним. Еще две недели назад Майкл был бы на седьмом небе от радости увидеться со школьной подружкой, но теперь он сделал вид, что не понимает намека.

– Неплохо! – сказал он без энтузиазма.

– Что? И это все, что ты можешь сказать?

– Давай выпьем немного, – предложил Майкл.

Он присел, напротив нее – на столике стояла бутылка с шоколадным ликером и два полных бокала.

– За встречу? – предложил Майкл.

– Не спеши, – ответила Синди.

Будто ненароком она распахнула свой халат, который больше не скрывал ее красивые ноги, и повторила: – Майк, вообще-то, я просто так мужчин к себе не приглашаю. Я тебе нравлюсь?

– Конечно, – ответил он, без выражения. И это безразличие вывело ее из себя.

– Тогда веди себя, как пристало мужчине! – выпалила она.

– Как это? – спросил, он, делая вид, что не понимает.

– Майк! В чем дело? Я нравлюсь тебе, а ты мне. Что нам мешает сделать то же, что делают все мужчины и женщины на свете? Сделать прямо сейчас.

Он не нашел, что сказать, а Синди уже смотрела мстительно: – Ты и школе не смог, и сейчас не можешь!

Глаза ее налились холодом.

– Тогда, выпей моего ликера! – сказала она.

– Я лучше виски, – попросил Майкл.

– Не люблю, когда от мужчины пахнет виски – сказала она раздраженно.

Майкл взял бокал с ликером, они чокнулись, и Майкл выпил ликер до самого дна, а Синди свой пить не спешила. Майкл начал, что-то объяснять, Синди, но у него запутались мысли, и вдруг, не стало сил сидеть: видно он переутомился.

– Сейчас упаду! – признался он.

– Тебе плохо, – спросила Синди насторожено, – идем, ты приляжешь.

Майкл пересел на ее постель, и по всему его телу разошелся жар, а она сидела рядом, пристально глядя в его глаза, и, перебирая пальцы его руки, как будто искала в них, что-то потерянное.

Голова у Майкла совсем закружилась, так, что пришлось схватиться за ее плечи, чтобы не упасть, а она прильнула к нему, подставляя свои губы.

В пылу беспамятстве он видел перед собой ее глаза, большие и неподвижные, как у куклы, и эти глаза его смутили – ведь все девушки, с которыми он когда-то целовался, глаза закрывали или прищуривали, и только стеклянные глаза Синди сверлили его в упор своей змеиной неподвижностью.

Внезапно Майкл почувствовал во рту металлический вкус, а руки и ноги его одеревенели, будто от наркоза. Синди отстранилась, и Майкл повалился на постель, а окружающий его мир сжался до размеров, где помещалась только ее лицо.

– Что ты мне подсыпала? – спросил Майкл, с трудом шевеля непослушным языком, как будто во рту была вата, и пытался дотянуться до Синди.

А она, вместо ответа, поднялась, достала из своей косметички флакон с дезодорантом, сняла у флакона второе дно и впечатала его Майклу в грудь.

Сверкнул электрический разряд и Майкла, ударило током так, что перехватило дыхание. Когда сознание вернулось, он, пораженный электро-шокером, лежал на постели с руками, плотно стянутыми впереди железными наручниками, а стальная цепочка от них длиной фута два тянулась наверх к металлической полке.

Теперь Майкл был на надежной привязи, и все это сделала Синди – девушка с обложки журнала.

– Правильно говорит старая пословица: – ‘Бабочки ночью не летают’ – вспомнил почему-то Майкл.

– Зачем ты что сделала, Синди? – спросил он, надеясь, что произошедшее, жесткая сексуальная игра.

– Майк! Я агент ФБР и я тебя арестовала.

– За что Синди?

– Ты числишься в сотне самых разыскиваемых лиц. Тебя ищет ФБР.

– Синди, значит, мы встретились не случайно?

– Ну, наконец-то до тебя дошло!

– И как меня нашли? – спросил Майкл, заплетающимся языком, не в силах понять, где же он сделал ошибку.

– Лучше не ломай себе голову, где ошибся, тебя вели с самого начала, от Нью-Йорка. В какой-то момент вашу группу потеряли, а потом, твои друзья получили в банкомате по известной ФБР кредитке кучу денег и номера купюр были зафиксированы.

Так что, ты расплачивался мечеными купюрами в Трентоне. А потом, еще нам сообщили, что в поезде едет лже Вэйн Бред, а настоящий Вэйн, как определило Всевидящее око, лежит в госпитале Сан Луиса. Мне поручено было проверить пассажиров поезда, поскольку я знаю тебя лично.

– Синди, а что, настоящий Вэйн Бред пришел в себя? – спросил Майкл.

– Нет, просто его опознали по ДНК. Дело в том, что, когда-то, он служил в армии, и в архиве Министерства обороны, сохранился код его ДНК, который определяется у всех военнослужащих. Твои друзья, наверное, этого не знали?

– Синди, а в чем меня обвиняют?

– Вы работаете без регистрации как иностранные агенты против правительства и помешались на каких-то камнях. Ты отказался давать показания, сбежал и теперь тебя нужно доставить на допрос в министерство юстиции. А вообще-то, в соответствии с программой Секретные доказательства, я и не обязана предъявлять тебе обвинения при аресте. И не надо изображать свое горе – я не позволю твоему страху парализовать мою решимость.

– Синди, ведь ты красивая женщина – зачем тебе эти мужские игры? Да, как ты вообще, можешь так поступать со мной?

– Майк, твой арест – это мой шанс, мои инвестиции в свою карьеру. Я все сделала сама, хотя могла вызвать подмогу. Окажи мне услугу и не смотри на меня, как на чудовище – я честно хотела расплатиться. Я привела тебя в свое купе и приняла душ. Мы и сейчас можем продолжить свидание. Если ты никому не расскажешь! – посмотрела она на него задумчиво. – Только мне придется в целях безопасности зафиксировать тебя на постели еще одними наручники.

– Синди, ты же не Клеопатра: что за причуда – на ужин спать с мужчиной, а утром отправлять его на электрический стул? – сказал Майкл.

А она, не слушая, наклонилась и языком провела по шее. – У нас есть сорок минут – сказала Синди, посмотрев на часы. – Следующая станция через час, а там нас встречает мое начальство из ФБР.

– Синди, ты сошла с ума – ты шикарная женщина, но ты не моей стороне, да и нельзя все вопросы в жизни решать постелью.

Он чувствовал себя, распятым, голова раскалывалась, а в желудке будто лежала дохлая крыса. Неожиданно его чуть не стошнило, что совсем не понравилось Синди.

– Майк, какой же ты грязный и неряшливый! Да и мысли у тебя, видно, грязные! – заключила она. – Я иду в бар, а ты сиди здесь один.

– Да ты настоящая сука! – подумал Майкл. Для него все смешалось и рухнуло: с Натальей ему больше не увидеться, да и жизнь его была на волоске, догорая, как римская свеча на чужом празднике.

Смириться с этим он не мог, и сосредоточился на главном – освободиться. Синди неправильно надела на него наручники, потому что застегнули их спереди, и Майкл мог обвить железной цепочкой ее шею и затянуть. Тонкая шейка хрустнула бы и сломалась. Вот только сил пока было мало. Да и убивать он был не приучен.

А Синди, те временем, вышла из купе, и за ним больше никто не следил.

Через плохо закрытую дверь доносилась музыка и может быть, это было последним, что связывало его с этим, миром.

Голова уже так не кружилась. Он привстал и осмотрел наручники. Вообще-то он видел, что спецслужбы пользуются наручниками с кодовым замком, но Синди видно была далека от электроники, и где-то раздобыла этот раритет.

Майкл наблюдал в кино, как преступники, скрепкой, заколкой и проволокой открывали замки своих оков, но его руки были скованны вместе так плотно, что, даже имея ключи, Майкл вряд ли смог ими воспользоваться, не в силах хоть пальцем дотянуться до замка.

Он пнул, в ярости, сумочку Синди и та упала на пол, рассыпав содержимое – в ней была помада, тушь, презервативы и какой-то ключ, похожий на ключ от наручников. Наверное, это был дубликат, ведь настоящий ключ висел у Синди на шее.

Сняв с себя ботинки, Майкл попытался зажать кончиками больших пальцев ключ, но тот все время выскальзывал.

Тогда Майкл, сжав вместе ноги, и с третьей попытки, поднял с пола косметический карандаш, которым Синди рисовала тени у себя на веках, переложил его в руки и переправил себе в рот.

Концом карандаша, он включил компьютер на запястье левой руки, набрал код доступа и активизировал лазерный дальномер, мощность которого ему обещали усилить в сто раз.

Теперь у него было хоть какое-то оружие и инструмент, но руки были по–прежнему скованны. Система дальномера срабатывала, при резком сжатии в кулак левой руки, реагируя на ее биотоки, и Майкл, сжав левую руку, направил ее на цепочку, ограничивающую его движения.

Луч лазера ослепительным светом, пробежал тонким лучиком по полированной титановой цепочке и, отраженный, рассыпался по всему купе, слепя глаза и обжигая лицо. Цепочка раскалилась, но выдержала.

Тогда он перенес луч, чуть выше, на толстую металлическую полку: и тут его усилия удались: краска сразу сгорела, легкий алюминиевый сплав потек серебристыми каплями и полка распалась.

Теперь Майкл был наполовину свободен. Больше всего он боялся, что сработает противопожарная сигнализация и сюда явится персонал, но система, по-видимому, была настроена на повышение температуры, а не на задымление – иначе в купе было бы невозможно курить.

Лазер прожег лишь несколько дюймов стены, а дальше металлические сэндвич-панели поглотили его энергию, и вентиляция удалила дым из купе.

Теперь Майкл смог нагнуться и взяв ключ в руки, переправил его в рот, крепко сжав зубами, потом, кое-как дотянулся до замка наручников ключом, и вращением рук, как будто крутил руль автомобиля, чуть не сломав себе зубы, расстегнул наручники.

Они раскрылись, готовые к употреблению, и Майкл положил их в задний карман, приготовив для Синди. Теперь нужно было привести себя в порядок.

Его все еще тошнило, и он, пройдя в ванную, выпил бутылку тоника, потом, вложив поглубже, в рот два пальца, очистил желудок.

Проверил сразу же – открываются ли окна купе. Несколько кнопок у окна меняли его прозрачность или делали тонированным, но кнопки открытия не было: по-видимому, в скоростных поездах окна не открывались.

Сама Синди теперь не была для него сложным объектом, но скоро им займутся профессионалы. Решив поискать у Синди оружие, Майкл, выдвинул ящики под ее постели, там было два чемодан, а в них вещи Синди – десятки платьев и бюстгальтеров, и ничего полезного для него.

– Господи! – подумал Майкл. – Зачем тебе столько с собой: ты же на службе. Лучше ты взяла бы с собой пару пулеметов.

Снаружи раздалось легкое пощелкивание: кто-то набирал кодовый замок. Взяв бутылку вина, как оружие, Майкл притаился в спальне.

Синди вошла, принюхиваясь к жженой краске, и пока не успела ничего сообразить, Майкл обхватил одной рукой ее шею сзади, второй зажав рот. Потом затащил ее в спальню.

– Синди, посмотри на мою левую руку, здесь лазер, – сказал Майкл, и для демонстрации, прожег дыру в стенке – если ты будешь кричать, я оставлю шрам на твоей щеке, и ты не будешь нравиться мужчинам.

– А теперь отвечай на мои вопросы: Синди: ты можешь отменить операцию по моему аресту, например, сказать, что я сбежал?

– Это невозможно – на следующей станции нас встречает группа захвата.

– «Остановка будет через полчаса!» – вспомнил Майкл. Значит, ему оставалось еще тридцать минут.

– В поезде еще есть Ваши люди?

– Нет, только полиция, которая сопровождает поезд – человека два или три.