Венец одержимых. Золотые миражи Востока

Восхищенный Робер сказал:

– Ребята очень рисковали!.. Но все сделали без сучка, без задоринки!

– Венеция сильна способностью правильно рассчитать каждый свой шаг и потому она богата. Недаром говорят: «Венец мудрых – богатство их!» Люди веры, как и люди власти, любят поговорить о высоких идеалах, но при этом позволяют себе любое насилие и безо всякого счета транжирят деньги. А вот люди дела стараются по мирному улаживать дела, ибо им есть, что терять. Они все тщательно взвешивают, знают истинную цену всему сущему и никогда не потратят даже пылинку драгоценного металла на погоню за нелепыми химерами! Владение деньгами учит предвидеть будущее. У каждого человека есть столько власти и свободы, сколько у него есть золота!

Ренье подумал и ответил:

– С этим трудно спорить. Но я слышал и другое:

– Все мое, – сказало злато;

– Все мое, – сказал булат.

– Все куплю, – сказало злато;

– Все возьму, – сказал булат.89

Дандоло был смущен неожиданным доводом юноши. Однако запутать такого хитреца, как дож республики Святого Марка, было невозможно, и его ответ расставил все по своим местам:

– Сказано красиво… Может показаться, что за мечом всегда остается последнее слово. Но это, к счастью, заблуждение!.. Как ты думаешь, крестоносцы очень сильны?

– Конечно! Достаточно посмотреть на их флот, штурмовые орудия и вооружение!

– Больше того, им не откажешь ни в крепости духа, ни в умении владеть мечом!.. Но вот осмотрительность находится у них на последнем месте. Еще тогда, когда они заказывали у нас корабли для нападения на Египет, я знал, что они туда не попадут, поскольку не соберут нужных денег и окажутся в нашей власти! Конечно, они легко смогли бы расплатиться, если бы все паломники направились за море через Венецию. Однако всерьез рассчитывать на такой исход событий может только святая простота. В жизни такого не бывает, все люди разные и их обстоятельства постоянно меняются! Так и вышло. Одни решили ехать через Бриндизи, другие – через Мессину, третьи – через Марсель. И лишь часть крестоносцев собралась в Венеции. И они оказались в наших руках, и мы направили их на сокрушение нашего конкурента, Задара. С этим они успешно справились, и теперь мы нацелили их на усмирение Константинополя… Вот так наше золото командует их булатом!

– Вы захватили Задар потому, что он мешал вам торговать. А чем провинилась Византия?

– Ромеи всегда привечали купцов Генуи и Пизы, давали им привилегии и вынуждали нас конкурировать с ними. Кроме того, вот уже тридцать лет, как за императорами числится денежный долг и за это время они не выплатили даже завалящего матапана90. За это время наросли большие проценты, а они и ухом не ведут! А тут еще объявился самозванец Мурзуфл, задушивший своего властелина и захвативший императорский венец. Такому злодею уготовано место в аду, и мы обязаны отправить его туда!

И Дандоло подвел итог обсуждению:

– Пришло время рассчитаться за все! На месте Византии мы создадим свою, католическую империю!

Гости поблагодарили дожа за милостивый прием и отправились отдыхать.

Торжество латинян

Ранним солнечным утром крестоносцы погрузились на корабли и под свежим попутным ветром направились к стенам Константинополя. Грозная армада быстро пересекла залив Золотой Рог и остановилась невдалеке от берега.

Ренье и Робер стояли рядом с дожем на носу галеры и рассматривали мощные стены и башни легендарного города. Неожиданно Дандоло обратился к друзьям:

– Сеньоры, мне кажется, вы думаете: «Зачем этот старик пустился в дальний и опасный поход?» А спросить не решаетесь…

Юношу поразила проницательность дожа, он на миг растерялся, но ответил откровенно:

– Государь, мне не ловко говорить об этом… Но и в самом деле, зачем?!

– На это, отважный рыцарь, есть личная причина. Когда мне было столько лет, сколько тебе сейчас, я приехал в Константинополь. И там внезапно начался погром католиков. Многих пизанцев и генуэзцев убили, выживших продали в рабство. Венецианцам повезло, никого из нас не лишили жизни, зато обобрали до нитки, изрядно поколотили и рассадили по тюрьмам. От удара по голове я почти полностью ослеп. Так что за ромеями еще с тех давних времен числится должок! Тогда я поклялся не умирать, пока не рассчитаюсь с ними. И вот теперь пришла пора совершить праведную месть. Сказано же в Святом писании: «Перелом за перелом, око за око, зуб за зуб».

Он дал знак кормчему, и галера двинулась к берегу. Когда она ткнулась носом в землю, все остались на своих местах, не решаясь идти вперед. Дандоло схватил знамя Святого Марка и приказал слугам вывести себя на берег. Видя отчаянную смелость престарелого господина, воодушевленные воины бросились на сушу к неприступным стенам.

Дож остановил Ренье, передал ему знамя и сказал:

– Я слишком стар, чтобы сражаться. Водрузи его там, где ему, как символу могущества республики Святого Марка подобает реять!..

Богопротивный Мурзуфл оказался неплохим полководцем. Он вышел из города на открытое место, раскинул свой пурпурный шатер, выстроил вокруг него войско и успешно отбил первый приступ паломников. Однако рыцари применили свой излюбленный прием. Они вывели коней из подошедших юисье, оседлали их и построившись в железный клин, ударили на обороняющихся. Мурзуфл бросил своих воинов и бесславно бежал. Окрыленные успехом крестоносцы взломали несколько ворот и ворвались в город.

Ренье с Робером осторожно шли по улице, рассчитывая найти вход в какую-нибудь башню. На одном из перекрестков они натолкнулись на отряд византийцев. Те решили, что знаменосцы – выгодные пленники для получения выкупа и бросились на них. К счастью, узкая улица не позволила им использовать свое численное преимущество, и друзья стали отступать, ударами мечей удерживая нападающих на безопасном для себя расстоянии. Но так долго продолжаться не могло, надо было придумать какой-то выход. И тут Робер обнаружил железную калитку, закрывавшую вход во двор дома, обнесенного каменной стеной. Створка легко открылась, они вбежали внутрь и закрыли ее на щеколду. Осмотревшись вокруг, они обнаружили дверь в дом, но она оказалась запертой. Как оказалось, они попали в настоящий каменный колодец с гладкими стенами высотой в два человеческих роста. Бежать было некуда! Калитка дрожала от ударов византийцев и готова была рухнуть в любое миг. Им оставалось подороже продать свои жизни, они обнялись и пожали друг другу руки на прощание…

И тут к их ногам откуда-то сверху упал конец веревки! Они подняли головы и увидели на стене Масума! Тот подергал веревку, проверяя, крепко ли она привязана и воскликнул:

– Добрые рыцари, вам стоит поторопиться!

Едва они вскарабкались на стену, как во двор ворвалась толпа разъяренных преследователей. Но им оставалось лишь в бессилии наблюдать, как беглецы шли по стене и исчезли за каменной громадой дома.

Через небольшое время путники увидели деревянную лесенку и спустились по ней на землю. Оказавшись в безопасном месте, они не смогли сдержать чувств и принялись тормошить и хлопать по плечам улыбающегося Масума. На град их вопросов он ответил кратко:

– В поисках долины правды и справедливости я оказался в Константинополе, и он мне понравился. Я поступил на службу к богатому купцу. Дом, во двор которого вы попали, принадлежит ему. Когда франки подступили к городу, он приготовился бежать. Однако в его повозке не хватило места для всех накопленных ценностей. Купец всей душой ненавидел грабителей и не хотел, чтобы им досталось хоть что-нибудь из его имущества. Поэтому он отдал мне излишки и как истинный делец, еще и выправил дарственную грамоту на них!

И он показал на несколько мешков, лежавших в густой тени у стены под охраной ослика, мирно щипавшего чахлую травку.

Робер рассмеялся:

– Как же он не умер от тоски при расставании с добром, нажитым непосильным трудом?

– Нет, он остался жив, хотя и был сильно расстроен! И понятно, почему. Я обнаружил в оставленной мне поклаже золотую и серебряную посуду, да еще и несколько мешочков с драгоценными камнями.

И он добавил:

– Я был бы очень рад, если бы вы согласились разделить со мной этот дар судьбы!

Ренье ответил:

– Мой верный друг, мы и так в неоплатном долгу перед тобой. Ты выручил нас из большой беды! Закончится война, тогда и разберемся!

Робер подержал своего подопечного:

– Пора за дело!.. Вездесущий Масум, покажи, где можно забраться на высокую башню?

– Нет ничего проще! Идемте за мной.

Вскоре они стояли на немыслимой высоте, оглядывая лежащий внизу Константинополь. Робер помог Ренье привязать знамя Святого Марка к одному из зубцов башни. Крепнущий ветер с востока яростно рвал пурпурное полотнище и лев с ангельскими крыльями, изображенный на нем, воспарил над поверженным городом, как бы выбирая себе жертву.

Внизу творился сущий ад. Там полыхали многочисленные пожары, ветер разносил клочья черного дыма, толпы обезумевших людей бежали по улицам, окрестности оглашались криками сражающихся и лязгом оружия.

Масум показал друзьям на группу богато одетых и облаченных в золоченые доспехи всадников, мчавшихся к монументальным воротам в дальнем конце города:

– Не мрачный ли Мурзуфл пытается спастись от злой судьбы?! И выбрал для этого знаменитые Золотые ворота…

Робер всмотрелся в кавалькаду и ответил:

– Судя по большой охране и бесцеремонности, с которой они расчищают себе путь, это самозваный император… Значит, Константинополь пал, война закончена, и мы свободны!

Ренье предложил:

– Передохнем несколько деньков в лагере, побываем у мудрого Дандоло и поедем домой.

И он обратился к абиссинцу:

– Добросердечный Масум, зачем тебе оставаться на пепелище? Поехали с нами в Тулузское графство. Ты будешь почетным гостем в моем доме…

Робер добавил:

– Ты наконец-то окажешься в настоящей долине правды и справедливости!

Юноша сыпал новыми соображениями в пользу своего предложения:

– Увидишь там Исмилю. Только представь ее восторг! А если твоя свободолюбивая душа заскучает, и тебе захочется посмотреть мир, никаких препятствий для этого не будет.

Масум растроганно ответил:

– Досточтимые друзья, очень благодарен вам за великодушное предложение. С радостью принимаю его!..

Ренье с Робером попали к Дандоло не сразу. Он был занят множеством ответственных и сложных дел и лишь закончив их, смог уделить внимание простым смертным. Юноша от всей души приветствовал энергичного старца:

– Государь, мы восхищены твоей отвагой при высадке под стенами Константинополя. Сейчас многие говорят об этом удивительном порыве, увлекшем воинов вперед!

Дож в знак признательности приложил правую руку к сердцу, слегка преклонил голову и ответил:

– Славные рыцари, со своей стороны хочу отметить вашу доблесть. Мне доложили, что водруженное вами знамя Святого Марка было видно со всех концов Константинополя. И все поняли, кто тут хозяин! Я очень рад вручить вам награду за великую услугу, оказанную Венеции.

По его знаку слуга внес в шатер поднос с двумя увесистыми мешочками и с поклоном подал его гостям. Дандоло сопроводил дар словами:

– В Святом Писании сказано: «Все, что бы ни захотели вы сделать на это золото, делайте по воле Господа вашего», – и он улыбнулся. – Лучшего нельзя и пожелать!

Выслушав ответную благодарность и поудобнее устроившись в кресле, он рассказал о великих делах, к творению коих был причастен:

– Итак, Византия перестала существовать! На ее месте создана Латинская империя со столицей в Константинополе, а также много мелких государств. Императором избран Бодуэн, граф Фландрский.

Робер не мог скрыть удивления:

– А почему не Бонифаций Монферратский, глава крестоносцев?

– И он, и я были в числе кандидатов, но синклит из двенадцати баронов, уполномоченных избрать императора, предпочел Бодуэна… Однако Бонифаций не пропал в этой жизни: он успел жениться на вдове императора Исаака Ангела Маргарите! И этот молниеносный маневр позволил ему основать в Фессалонике свое королевство!

Старый воин задумчиво сказал:

– Значит, Бонифацию удалось-таки осуществить мечту своих братьев и стать королем!

Дандоло прекрасно ориентировался в лабиринте жизненных линий знатнейших баронов и со знанием дела дополнил Робера:

– Почему-то всех маркграфов Монферратских тянуло на Восток. Глава семейства, старый Вильгельм долго воевал в Палестине и в конце концов там и упокоился. Его четыре сына также покинули родной дом. Гийом приехал на Святую землю, женился на сестре короля Иерусалимского Сибилле и почти сразу умер от малярии. Рено женился на дочери ромейского императора Марии Порфирородной, получил титул кесаря и был вместе с ней отравлен в Константинополе. Через несколько лет Конрад также оказался в Византии, где женился на сестре императора Феодоре и также получил титул кесаря. Усердной службой он нажил себе немало смертельных врагов, сбежал в Палестину, отстоял от сарацин Тир, был избран королем Иерусалимским и погиб, не успев короноваться. И лишь Бонифаций дотянулся до королевского венца. Один Господь знает, сколь успешным будет его правление…91

Ренье поинтересовался:

– Как я понял, византийскими землями поживились многие. А что приобрела Венеция?

– Мы выкупили четверть и полчетверти прежних ромейских владений, а также получили исключительное право торговать и основывать фактории в окрестных городах. Латинская империя еще очень слаба и долго будет нуждаться в наших советах и помощи. То же касается и мелких образований, возникших на осколках византийской державы: герцогств, сеньорий, маркизатов, княжеств.

– Значит, от падения Константинополя больше всех выиграла Венеция. С учетом захвата Задара она взяла под свой контроль главных торговых конкурентов…

– Должен тебя похвалить, ты смотришь в корень! Что бы люди ни делали, они в конечном счете стремятся к своей выгоде. Послушайте-ка прекрасный стих:

Разбой, торговля и война -

Не все ль равно? Их цель одна!92

Что можно было возразить мудрому предводителю «Царицы морей»? Ренье с грустью ответил:

– Как ни прискорбно, это похоже на правду…

Робер восторженно воскликнул:

– Умри, лучше не скажешь!

На этом друзья поблагодарили дожа за доброту и на этом откланялись.

Выйдя из шатра, Ренье спросил Робера:

– Полуслепой Дандоло лучше любого зрячего видит устройство мира. Все его траты продуманы и возвращаются сторицей, обогащая Венецию. Как это у него получается?

– Он точно знает, чего хочет, и у него есть чутье на деньги. Поэтому с ним надо дружить!

Юноша улыбнулся:

– Этот хитрец не оставил нам другого выхода!

Они сели на коней, заехали в лагерь за Масумом, и все вместе отправились напоследок прогуляться по Константинополю.

Подъезжая к центру города, они увидели необычную картину. Большая площадь с высоченной мраморной колонной посередине была заполнена множеством народа. Небольшое пустое пространство вокруг колонны было оцеплено шеренгой крестоносцев.

Ренье поинтересовался у одного из воинов:

– Достойнейший, что здесь происходит?

– Будем казнить недавно пойманного самозваного императора Мурзуфла.

И тут друзья увидели, как по живому коридору, образованному конвоирами, к колонне ведут человека в богатой, хотя и несколько потрепанной одежде. Его глазницы под грозными густыми бровями зияли пустотой, лицо сохраняло полное спокойствие.

Робер воскликнул:

– А когда же он успел потерять глаза?!

Воин охотно объяснил:

– Предыдущий, тоже самозваный и беглый император Роман пригласил его на дружеский обед с последующим посещением бани. Мурзуфл не заподозрил подвоха и с радостью согласился. А когда он прибыл в гости, его схватили и ослепили!

Кто-то в толпе хохотнул:

– А еще говорят: «Ворон ворону глаз не выклюет!» Еще как выклюет!

– А за что его решили казнить?

– За подлое удушение своего природного господина, молодого императора Алексея…

Пленника подвели к подножию колонны и по наскоро сколоченной шаткой лесенке подняли наверх. Стоя на капители, он устремил взгляд в голубое небо. В наступившей тишине было слышно, как ветер трепал его одежды.

Ренье с внезапной горечью вспомнил чьи-то слова: «Лишь на краю бездны человек обращается к небу…» И тут находившийся рядом с Мурзуфлом палач столкнул свою жертву вниз. Несчастный пролетел отмеренную судьбой высоту и упал на брусчатку. Хруст ломающихся костей потонул в безумном реве толпы.

Масум грустно сказал:

– Все кончено, справедливость восторжествовала…

Возвращаясь в лагерь, они увидели на одном из перекрестков ровный ряд виселиц. Ветер равнодушно раскачивал тела рыцарей с привязанными к их шеям щитами. Воин, охранявший казненных, скупо пояснил:

– Эти нечестивцы посмели утаить от соратников часть добычи…

Робер заключил:

– Строго!.. Но справедливо!

На другой день друзья отплыли домой.

Дело чести

Ренье придержал коня, пропуская Исмилю вперед. Слегка отстав от нее, он смог вволю налюбоваться ее грациозной посадкой в седле и тем гармоничным единением с лошадью, которое свойственно лишь природным наездницам. За время его отсутствия она повзрослела и в ее больших глазах появились таинственная задумчивость. Ее свежее личико притягивало его взгляд и одновременно вселяло в него необъяснимую робость.

Они часто ездили по окрестностям, наслаждаясь видами зеленых перелесков, цветочных полян, тихих озер, задумчивых речек. Всюду их сопровождало пение множества мелких птичек, прятавшихся, казалось, в каждом кустике.

И сейчас они возвращались с чудесной утренней прогулки. Влажная прохлада чащобы осталась позади и теплый, напитанный ароматами полевых цветов воздух слегка закружил головы. Впереди открылась широкая холмистая равнина. Едва заметная дорога понижалась к речке и поднималась от противоположного берега к вершине пологого холма, где безмолвным стражем стояла серая громада замка. Радуясь безбрежному простору, молодые люди прибавили ходу и пролетели по броду, подняв тучу мелких брызг. Подсвеченные ярким солнцем, они заиграли всеми красками радуги и коротким шелестящим дождем упали на гладкую поверхность воды.

На подъеме они сдержали коней, и юноша продолжил прерванный разговор о поэзии:

– Ты обещала мне трудную загадку…

Исмиля улыбнулась:

– Я прочитала ее в старой андалусской книге. Ответь на вопрос: «Когда темные ночи роняют жемчуг?»

Ренье ошеломленно повторил:

– Темные ночи… Роняют… Жемчуг… – он широко открытыми глазами посмотрел на девушку. – Это выше моего понимания… В голову не приходит ничего путного…

– Тогда слушай ответ: «Когда плачут черные очи…»

– Интересно… Черные глаза сравниваются с темной ночью, а слезы – с жемчугом… Никогда бы не догадался!

– Арабы любят красочные выражения. Например, когда они предлагают уважаемому человеку высказаться, то говорят: «Наполни раковины моих ушей жемчугом твоих слов!»

– Изумительно!.. И правильно!.. Жемчуг ведь находят в морских раковинах!

– А персы просто-таки боготворят причудливо сплетенные фразы. Если они хотят уверить повелителя в готовности выполнить любую его прихоть, то с поклоном изрекают: «Я возлагаю руки согласия на глаза преданности!» О человеке, поступающем не по уму, они говорят: «Прозрачная вода его благоразумия замутилась!»

– Какое же надо иметь воображение, чтобы додуматься до таких премудростей?! Однако и наши трубадуры тоже кое-что умеют. Мне запомнился интересный образ: «Любовь – это восторг сердца!»

Исмиля потупила глаза, ее щеки порозовели, и она ответила:

– Красиво…

– А хочешь, я расскажу сон одного поэта?

– Да!

– Он про любовь.

– Тем более!

– Как-то весной молодому поэту пригрезился благоуханный сад из цветущих роз. И среди них была багряная розочка, превосходившая своих подруг свежестью и ароматом. Она излучала стрелы Юности, Красоты и Нежности, и они поразили сердце юноши. Опьяненный любовью, он ответил ей стрелами Восторга, Обожания и Преданности. И они проникли в ее сердце! Он встал на колени и попытался поцеловать прелестный цветок, но острые шипы уязвили его. Он решил, что она отвергла его любовь и отшатнулся от нее. Она же не думала о своих шипах и решила, что ее поклонник легкомыслен и готов увлечься любой другой розой. Злой садовник, желая прогнать юношу и сохранить у себя чудесное украшение сада, направил в сердца влюбленных стрелы Ревности, Обиды и Недоверия. И они разочаровались друг в друге и стали глубоко несчастны. В голове поэта помутилось, и он увидел, как розочка стала расти, и через мгновение багряный бутон скрылся в бескрайней высоте голубого неба… Он проснулся, охваченный отчаянием и понял, что его сердце разбито навсегда.

Исмиля подумала и сказала:

– Наверное, эта притча предупреждает всех влюбленных: не стоит бояться шипов, а объясняться между собой надо без всяких садовников…

Они посмотрели друг на друга и смущенно отвели глаза.

За разговором незаметно закончилась прогулка, и они оказались перед замком. Но подъемный мост почему-то был поднят, а на стенах маячили фигуры вооруженных воинов. Сторож на башне узнал хозяев и протрубил в рог. Из маленькой дверцы у подножия стены выглянул привратник и дал сигнал опустить мост. Притихшие молодые люди въехали в передний двор. Там их встретил Робер, лицо его было бледным и озабоченным:

– Слава Господу, вы целы и здоровы!

Ренье в недоумении спросил:

– А что случилось?

– Утром, как только вы уехали, перед замком появился рыцарь Этьен де Морен с отрядом вооруженных слуг. Мы подняли мост и приготовились к защите. Я со стены спросил его, что ему здесь нужно? Он потребовал немедленно выдать ему Исмилю и пригрозил в противном случае взять замок штурмом. Во время переговоров они предательски убили нашего воина, – он показал на прикрытое плащом тело, лежавшее у стены. – В ответ мы угостили их арбалетными стрелами, и они убрались восвояси.

Девушка испуганно посмотрела на Ренье. Он взял ее ладошки, прижал их к своим щекам и со всей твердостью сказал:

– Я тебя никому не отдам… И дело моей чести – проучить зарвавшегося наглеца!

В этот момент появилась Адель и увела девушку во внутренние покои замка.

На другой день Ренье в сопровождении нескольких воинов выехал в Тулузу, к графу Раймунду с жалобой на де Морена. Вызванный сюзереном для объяснений, тот не только не выказал раскаяния, но и повел себя вызывающе:

– Сир, я хотел спасти беззащитную девушку!

Раймунд молча взглянул на Ренье и тот возразил:

– У нее и без тебя есть заступник!

Этьен вскинулся:

– По всей округе ходят слухи о ее красоте, хотя мало кто видел ее своими глазами. Ты похитил ее и держишь взаперти, как рабыню!

– Она потеряла всех своих родственников и пропала бы в Палестине, если бы мы не взяли ее под свою защиту. Мама назвала ее дочерью, и мы делаем все, чтобы ей было хорошо.

Раймунд движением руки остановил спор и вынес решение:

– Девушка – законная добыча Ренье, взятая им при выполнении воинского долга на Святой земле! А твои претензии, Этьен, неуместны!

Тот заупрямился:

– Я хочу жениться на ней и сделать ее хозяйкой моего дома, полноправной госпожой!

Ренье возмутился:

– Ты без предупреждения напал на мой замок, подло убил моего воина и ответишь за это по законам рыцарской чести!

Он снял перчатку и бросил ее в ноги де Морена. Тот поднял ее и в ответ кинул свою перчатку под ноги юноши. Ренье подобрал ее.

Лицо графа стало торжественным, он поднял правую руку и объявил:

– Доблестные рыцари, для разбора вашего дела вы избрали суд Господень. Поединок между вами пройдет во время ближайшего турнира, и он решит, кто прав!

Ренье вернулся в замок сосредоточенным и внутренне собранным. Он был уверен в своей правоте и не сомневался в исходе схватки. Однако Робер, в свое время учивший юношу ратному делу, предостерег молодого хозяина:

– Де Морен известен, как опытный боец, живущий весьма прибыльным, хотя и очень опасным промыслом. Он разъезжает по разным турнирам, сражается со всеми, часто побеждает и согласно правилам, получает в награду коней, оружие и немалые суммы денег от проигравших. Он слывет высоким профессионалом!

Ренье внимательно посмотрел на убеленного сединами ветерана и спросил:

– Как же победить его?

– Большое преимущество в поединке – хороший конь… У меня есть на примете подходящий кандидат. Это гнедой жеребец, купленный в прошлом году. Он еще молод, но у него хорошие задатки. Он крепок в кости, очень резв, понятлив и не боится звона оружия. Объезди его, чтобы он привык к тебе и научился быстро выполнять твои команды.

Они пошли на конюшню и осмотрели коня. Ренье очень понравился его новый боевой товарищ. Он стал каждое утро выезжать на нем в поле и в короткое время свыкся с ним, как будто знал его с детства.