Год левиафана

Торвальд поморщился, вспоминая, насколько Брунхильд сроднилась с привычкой скрывать лицо за прядями волос, прятать руку в карман или за спину либо оттягивать вниз рукав. Эти жесты проявлялись каждый раз, когда она сталкивалась с людьми или спешила по пустынным улицам Лэя, озираясь и ощущая его преследование…

Пока она спала, он внимательно рассмотрел её тыльную сторону ладони, испещрённую уродливыми чёрными рунами, нанесёнными на кожу магическим артефактом. Неровные линии слов ползли и дальше, обнимали пальцы тёмными щупальцами. Старый знак варга оплыл – так происходило, если его ставили ребёнку, а с возрастом…

Торвальд поморщился. Никогда не одобрял этих методов.

«Правильное воспитание и образование нужно давать детям. Любым. Даже тем, чьи родители преступили закон».

Кроме того, знак варга у Брунхильд не был обычным – в прежние времена маги ограничивались лишь нанесением пары слов, но не в случае с этой девой… Плетение линий было сложным и мудрёным, к тому же руны потеряли чёткость. Некоторых слов уже и вовсе было не разобрать. Но смысл он уловил. Это одновременно и злило, и давало надежду.

– Ай! – пискнула Брунхильд и попыталась отдёрнуть руку. Кожа вокруг метки припухла и покраснела.

«Швахх!»

Поняв, что задумался и непроизвольно запустил волну магии, Торвальд мысленно обругал себя.

«Она и без того напугана, теперь ещё и это».

– Попробовал снять, – пояснил он. – Но пока это мне не по силам. Прости.

[Брунхильд Янсен]

«Прости? Он извиняется? Передо мной?»

– Не расстраивайся, Брунхильд. Я выясню способы.

Он поднёс её руку к губам и запечатлел на пропитанной чернилами коже невесомый поцелуй. Как ни силилась Хильди уловить на его лице отвращение или брезгливость – этого не было.

– Я ничего не понимаю, – беспомощно прошептала она, окончательно запутавшись в ощущениях и не зная, как себя вести: вырваться и бежать прочь или стоять истуканом, а может, и вовсе подобострастно поклониться, как это делали элементали…

– Чего именно?

– Всего. Как я здесь оказалась? Почему в таком виде? И что было?.. – Она неловко замолчала, не зная, как спросить про такое.

– Я пока ещё помню о приличиях, Брунхильд, – строго прозвучал его голос.

– Но у меня даже одежды нет. – Слова сорвались с губ тихим шелестом. – Вы… Вы вдруг появляетесь в лавке, потом преследуете меня на улицах, провожаете, целуете… Теперь мы в ваших покоях. Замок, элементали… Я ведь сплю, да? Такого не может быть по-настоящему.

– Не веришь?

– Нет.

– А так? – Торвальд склонился к её губам.

Но Хильди упёрлась ладонями в его грудь, дёрнулась, а почувствовав, что разжались объятия, тут же попятилась.

Торвальд усмехнулся. Он взмахом руки раскрыл неприметные створки в другом конце комнаты, поманил к себе висящую там одежду, тем самым заставив Хильди пережить очередную волну удивления. Она дотронулась до зависшего перед ней хлопкового платья. Светлая ткань оказалась холодной, будто Торвальд не из гардеробной её достал, а прямиком с улицы. Подхватив вещи, она скрылась в банном помещении и спешно оделась. Платье оказалось великовато в груди и мешком висело на бёдрах.

«Интересно, чьё оно? Мэрит бы подошло, с её выразительной фигурой».

– Оделась? Пойдём завтракать, – позвал из спальни сканд ла Фрайн. – Нам есть что обсудить.

Взяв Хильди под руку, он вывел её в коридор со сводчатым потолком и разномастным полом, который вскоре окончился широкой лестницей из лилового дерева. Спустившись на один пролёт, они прошли другим коридором и ступили на вторую лестницу – мраморную. Каменная кладка стен неуютно давила, с потолков свисали то лампадки, то рогатые люстры, как в воспоминаниях её детства, встречались и настенные канделябры. Отделка пола попеременно сменялась то мозаикой, то шлифованными досками, то каменными плитами. Причём переходы эти были не на границах помещений, а где придётся, словно у строителей заканчивался один материал и они продолжали уже другим или у хозяина замка резко менялись предпочтения. Такой странной мешанины Хильди в жизни не видела, хотя и в замках бывать ей ранее не доводилось.

«Может, такая хаотичность у богатых скандов в порядке вещей?»

В душе творился такой же беспорядок, как и в окружающем убранстве: для чего она здесь, убьёт её маг, пощадит, скормит ли чудовищам?

Но пока что кормили её саму. Оставалось только надеяться, что не на убой. Хильди вертела в руках дорогую вилку, увитую причудливыми узорами, над которыми явно потрудился мастер ювелирных дел. Кусочек воздушного омлета таял во рту.

– Добавки?

– Нет, спасибо, – вежливо отказалась она, хотя по-прежнему чувствовала себя голодной, будто не ела несколько дней.

И Торвальд это понял.

– Шен, повтори.

Пока земляной элементаль благоухал цветами и менял тарелки, сканд ла Фрайн небрежно откинулся на спинку стула.

– Я говорил с хозяйкой твоего дома, скандой Близзард. Долги за комнату закрыл.

Хильди недоумённо перевела взгляд с элементаля на Торвальда.

«Брехня! Дэкс сказал, что сам всё оплатил! При чём здесь вы?»

– Теперь ты свободна и останешься здесь со мной.

«Странное у него понятие о свободе!»

– Не стоит так хмуриться, Брунхильд. Мой Зверь принял тебя. Я тоже. Вопрос решённый.

– Да какой вопрос?! Какой зверь?! – нервно воскликнула Хильди, сжимая вилку так, что металлические завитки больно впились в кожу ладони.

– Давай по порядку. – Торвальд отложил приборы. – Ты живёшь с мужчиной. Он снял комнату два года назад. Задолжал оплату. Ты вынуждена работать. Всё верно? – Дождавшись слабого кивка, он продолжил: – Со мной будет всё иначе. У меня есть замок, стабильное финансовое положение, элементали… Они же тебе понравились? Это ты ещё Аму не видела. Она воздушная. Хочешь, познакомлю?

– Воздушная… – повторила Хильди, но тут же шумно выдохнула, собираясь с мыслями. – Подождите, сканд ла Фрайн…

– Торвальд.

– Торвальд, – повторила она за ним. – Для меня всё это сложно и непонятно.

– И что непонятного в том, что мужчина предлагает деве своё покровительство?

– Покровительство? Простите, но сейчас так никто не говорит.

– Мне без разницы, как это называется в современности. Я предлагаю тебе жить со мной, в моём замке и под моей фамилией.

«Под его фамилией? Он о замужестве говорит или о чём? Бред какой-то! Безумная сказка!»

Хильди потянулась к чашке с горячим ягодным отваром, обдумывая речь для отказа.

«Надо скорее выбираться отсюда».

Терпкая смесь облепихи и шиповника обожгла кончик языка.

– У меня непростая жизнь, сканд ла… кхм… Торвальд. Понимаете, Дэкс…

– Червяк! – грубо прорычал сканд ла Фрайн.

– Кхм, что?! – Она вздрогнула и отвар едва не выплеснулся из чашки.

– Твой сожитель за два года нажил лишь долги. Не может ни содержать, ни защитить свою женщину!

– А вот это не ваше дело! Вы ничего о нас не знаете!

Обида захлестнула Хильди порывом ветра. Злость на Дэкса ещё клокотала внутри, но посторонний человек не имел права такое говорить! Но больнее всего было от того, что в его словах звучала правда.

– Хорошо, в таком случае я хочу узнать. – Возникший возле стола земляной элементаль был отослан небрежным взмахом руки. – Расскажи мне, Брунхильд.

Под его пронзительным взглядом захотелось съёжиться.

– У сканды Близзард мы живём только два последних года. А раньше снимали комнаты в Шестом переулке и на Малой Озёрной улице, а до этого всего я жила в сиротском доме. Дэкс забрал меня и… Нам вообще скоро ссуду на жильё должны одобрить, – зачем-то солгала она. – Впрочем, как я и сказала, это не ваше дело. Дэкс – мой брат, а не сожитель, и долги мы копили вместе!

– Брат?! – резко выпрямившись, Торвальд ударил ладонью по столу. – Тогда какой линялой чешуи он тебя целовал?!

– А вы любитель подглядывать, да? – Хильди вскочила, едва не опрокинув стул. – Кто вам дал право следить за мной?!

Она злилась. Очень злилась. Потому что сканд ударил по больному и был прав. Эта правда безжалостно раздирала душу. Хильди снова вспомнила свой порыв сбежать в столицу, оставить Дэкстера, найти няню Далию… маму.

– Ты разбудила меня…

– Да слышала я это! – огрызнулась она и смахнула подступившие слёзы. – Вас проклял какой-то древний йотун и заточил в праздничный шар на сто восемь лет. Это я поняла, хоть и сложно поверить, йотунов-то уже давно нет, повыловили их. Но допустим. Разбудила и разбудила – живите дальше, наслаждайтесь свободой. Зачем следить за мной? Для чего я вам?

– Ты мне понравилась. Я захотел стать ближе. Попробовать на вкус.

– Я вам что, овощная похлёбка?

Торвальд поморщился:

– Ни в коем разе.

– Голод. Вы сказали, ваш зверь голоден. Что это значит? Какой зверь? Где вы его держите?

– Левиафан. С ним ты уже познакомилась.

– Ле…

Дыхание вдруг перехватило. Стремительно, кусочек за кусочком, восстанавливались в памяти ускользнувшие события. Гибкое змееподобное тело, шипастая морда, блестящая чешуя…

«Вот же оно чудовище, прямо передо мной!»

Хильди устало опустилась на стул, словно силы разом покинули её.

«Лавочника наверняка он и сожрал!»

В голове воцарился какой-то сумбур, и Хильди перебирала в памяти крохи обрывочных знаний о далёкой Гардарике. Так называлась страна драконов – существ, обладающих двумя обличьями, человеческим и животным, которая простиралась далеко на востоке. Вот только у них были крылья, огромные, перепончатые, Хильди видела картинки в книгах. И те звери летали, а не плавали.

«Левиафаны – это ведь тоже по сути драконы, да? Но водные. Вот только разве они не вымерли вслед за йотунами?»

А ещё драконы в Гардарике, кажется, вполне мирно сосуществовали с людьми. Этот факт немного обнадёживал. В любом случае она и представить не могла, что встретит кого-то подобного.

– Сейчас как раз год Левиафана, – отчего-то вспомнилось ей.

– Я же сказал – мой год. И дева подходящая нашлась, чтобы снять йотунское проклятье. Звёзды удачно сложились. И вот я здесь, а ты рядом со мной.

Отодвинув свой стул, Торвальд поднялся и подошёл со спины. Тепло его ладоней накрыло плечи.

– Не бойся меня, Брунхильд, – мягко произнёс он. – Я не обижу.

Щёку опалило нежное прикосновение его губ.

* * *

Ама вполне могла бы оказаться дамой лет сорока с добродушной улыбкой и пышной грудью, скрытой под платьем с высоким воротником-стойкой. Мышиного оттенка подол чуть-чуть скрывал хвост, присущий всем высшим элементалям. И разве что полупрозрачность фигуры выдавала в ней нечеловеческую сущность. Ама суетилась вокруг, как заботливая наседка, поправляя ветерком десятки подъюбников, сама же Хильди подсчитывала в уме, сколько же она уже гостит здесь. Четыре дня? Пять? Может, больше?

Элементали, магия, старинный замок – всё так закрутилось… И завораживало, и пугало. Особенно сканд ла Фрайн. Его звериная форма не проявлялась, однако порой Хильди чувствовала чуждое присутствие, будто из глубин бирюзовых радужек на неё смотрит что-то жуткое и свирепое. Что-то способное разодрать человеку глотку… В такие моменты она вся покрывалась мурашками и завидовала элементалям, способным растворяться в полу́ или стенах.

Пока Хильди обживалась в замке, Торвальд всецело был поглощён своими делами. Он возвращался поздно вечером мрачный, как грозовая туча, и… целовал. Так целовал, что подкашивались ноги и туманилось сознание. А потом наступало следующее утро.

И вот сегодня Хильди бездумно бродила по коридорам и рассматривала расшитые золотыми нитями гобелены, когда перед ней материализовалась Ама, передала приглашение на ужин и вызвалась подобрать наряд.

– Ужасно! – В огромном напольном зеркале отражалась не девушка – эдакий кексик, щедро обмазанный взбитым клубничным кремом. Такие продавались в кондитерской на углу. Хильди повторила: – Ужасно!

– Нет-нет-нет! Платье идеально. По последней моде… – Ама замялась, хмыкнула в полупрозрачный кулак. – Может, и не совсем по последней, но достойное. Сканды самых знатных домов обзавидовались бы, придите вы в таком на бал, а кавалеры ещё у входа в залу стребовали бы с вас все обещанные танцы.

«Какие ещё обещанные танцы? Да их уже полвека как не практикуют! И в каком только чулане Ама откопала эту розовую хламиду? В ней ходить-то вообще возможно, не наступив на подол и не разбив нос?»

Ама переключилась на причёску, воздушными потоками укладывая пшеничные локоны Хильди. Из пола высунулся Шен и подал бутон ночной фиалки:

– Хозяин сказал, это ваш цветок.

Расторопная Ама тут же пристроила его в причёску.

– Я похожа на пирожное.

– На сканду, – хором заверили элементали.

Хильди закатила глаза и обречённо вздохнула. К ужину она спустилась в скверном настроении, что не укрылось от Торвальда. Он галантно ухаживал, рассказывал забавные истории, много говорил о магии. Всё это было любопытно, однако необъяснимая печаль лишь сильнее сдавливала изнутри. И тревога.

«Вернулся рано. Затеял праздничный ужин. Ох, неспроста».

После ужина Торвальд подставил Хильди локоть и повёл по галерее. Из тяжёлых рам, развешанных на стенах, за ними следили сканды древнего рода ла Фрайн.

– Я вижу, ты снова грустишь. Расскажи мне.

Хильди качнула головой, прогоняя образ Дэкса, и решила озвучить более понятную проблему:

– Это платье… Сейчас так не одеваются…

– Закажу для тебя что-нибудь менее объёмное. Хорошо?

– Может, просто пройдёмся по городу? – Затаённая надежда вспыхнула в груди. – Я бы хотела зайти домой, забрать свои вещи.

– Твой дом теперь здесь. Я куплю тебе новую одежду, – отрезал Торвальд.

– Но… Я бы хотела забрать и старую тоже. Дело не в качестве вещей или в их внешнем виде, а в воспоминаниях, в чувствах…

– Или ты просто хочешь к нему? – Торвальд резко остановился и заглянул ей в глаза. Бирюзовые омуты на миг сверкнули стальным холодом.

– Не после того, что случилось, – попыталась она оправдаться.

Он кивнул, принимая ответ, а затем поднёс её руку к губам и поцеловал.

– Я должен тебя расстроить, Брунхильд, – произнёс Торвальд, заставив насторожиться.

«Вот оно. О, священные руны, что сейчас будет?»

Пальцами он поглаживал знак варгов на её коже, а вместе с прикосновениями в сознание проникало чувство надвигающейся беды. Сердце в груди тревожно забилось.

– Сожалею, но пока обучение в академии Грантрока – единственный способ доказать твою верность конунгу. Нам весьма повезло, что теперь вообще есть подобная возможность для неодарённых. В моё время всё было бы ещё сложнее…

– Что?

– Обучение, Брунхильд. Будут экзамены и постоянные проверки. В результате ты получишь лицензию, а вместе с ней и освобождение от знака варга. Я уже обо всём договорился. Обучаться будешь под моей фамилией, во избежание лишних суждений. Ректор тебе прикроет это, – он провёл пальцами по чёрным рунам на её коже, – на время учёбы и в пределах академии, конечно.

– Экзамены, магия, Грантрок… – заворожённо прошептала Хильди. – Я что, поеду в академию?!

– Да, Брунхильд.

– Без шуток?

– Увы, это вынужденная мера. Сожалею, но тебе придётся смириться.

Его голос прозвучал с некой долей раскаяния, вдобавок он положил ладони на её плечи в попытке успокоить, будто только что сообщил о смерти её любимой кошки, а не о том, что сделал мечту явью.

– Шва-а-ахх! – вдруг ругнулась она. – Я поеду в академию! В академию! Я?! Скальдов скальп!

– Брунхильд!

– Ой!

Она стыдливо опустила голову, чувствуя, что не в состоянии сдержать расплывающуюся на губах улыбку. Но вдруг её окатило волной беспокойства, и улыбка потухла:

– А глаза?..

Торвальд прикоснулся пальцами к её подбородку:

– Никто не узнает, что ты варг.

И Хильди поверила. Подалась вперёд, оставляя поцелуй на его щеке:

– Спасибо, Торвальд.

[Торвальд Сарот Див ла Фрайн]

Как же томно прозвучало его имя в её устах. Даже Зверь довольно заурчал, отзываясь на эмоциональный всплеск Брунхильд. Вторая ипостась рвалась интересно провести время и подпитать резервы.

Торвальд же изумился столь бурной реакции.

– Брунхильд, быть может, ты не поняла? – Он снова держал её за плечи, борясь с желанием немного встряхнуть неразумную деву. – Я говорил об академии Грантрока.

– Грантрок… – Она мечтательно закатила глаза.

– Я не разделяю твоей радости. Осознаешь ли ты, что неодарённые адепты – изгои? Им всячески… хм… усложняют жизнь. Ректор пытается приструнить будущих магов, но пока система только отлаживается. Брунхильд, тебе в академии не будет легко.

– А у меня вообще судьба непростая. Справлюсь! Зубами выгрызу эту лицензию и освобожусь от знака! Больше не буду варгом!

Торвальд улыбнулся с облегчением. Предполагал, что придётся долго уговаривать, объяснять все преимущества обучения. Но она смогла удивить. Думал, простая дева из захолустья осядет в замке, будет радоваться новым нарядам и греть постель. Может, она не такая уж и глупая. Запертая в каменных стенах, она грустит, платья ей не нужны, трудности не пугают. А желание освободиться… Ему ли не знать, каково это?

«Я буду помогать ей, даю слово». – Зверь внутри согласно кивнул. – Брунхильд, раз вопрос с твоим зачислением решён, то перейдём к условиям.

– Всё, что угодно, – отозвалась она, положив голову ему на плечо. Он вдохнул аромат её волос, поднял на руки и понёс в малую гостиную.

– Никогда никому так не говори. Нельзя обещать «всё, что угодно» магам.

– Даже вам?

– Тебе, Брунхильд. Говори – тебе.

– Даже тебе? – после небольшой заминки исправилась она.

– Мне можно, я тебя не обижу. Но другим – никогда.

Вместе с ней на руках он сел в высокое кресло у камина. Тут же мелькнул оранжевый всполох, сложенные домиком дрова лихо занялись пламенем, в котором на долю секунды отразился силуэт Вэя и тут же исчез. Огненный элементаль редко показывался при Брунхильд, чаще ворчал, треща дровами.

– Итак, правило первое – в город не выходить, – поучительно начал Торвальд. – Знаю, соблазн погулять по столице огромен. Но в твоём случае – это прямой путь в управу. Знак варга будет скрыт в академии, но вне её стен любой маг почувствует, сколько бы ты ни пряталась за волосами. Магов в Грантроке много, а варгов-изменников там презирают.

– Но ведь я ни в чём не виновата!

– Да, законники, конечно, во всём разберутся. Но пока установят, что и как, тебе придётся много времени провести в управе. И это, заметь, не самый плохой вариант. – Он добавил в голос строгих нот, стараясь, чтобы ложь выглядела убедительной. – Попадёшься на глаза магу в плохом настроении – убить-то не убьёт, по закону не положено, но вред причинить сможет одним взмахом руки.

– Но я хотела…

– Это очень важно, Брунхильд. – Торвальд почувствовал, как её искренняя радость сменяется неподдельной печалью. Но в город отпустить её он не мог, не хотел рисковать, поэтому произнёс ещё более жёстко: – По столице не гуляешь. Жить будешь здесь, в замке, в академию придётся переходить напрямую – сквозь портальные врата. Я настрою их на тебя.

Брови на её миловидном лице сошлись к переносице.

– Не хмурься, я всё тебе покажу. Однако перейдём к следующему правилу. – Он красноречиво втянул воздух близ её шеи, заставив вздрогнуть. – Почую рядом с тобой другого мужчину…

– И как же мне тогда учиться? В академии наверняка много адептов мужского пола. – Она насупилась, пытаясь скрыть волнение. Но он его отлично чувствовал.

– Никаких мужчин рядом. Это моё требование. – Торвальд отметил, что, даже возмущаясь и пугаясь, его дева не теряет своего очарования. – Ты – моя и только моя. И лучше тебе не знать, чем всё закончится, если ослушаешься меня, Брунхильд ла Фрайн.

Глава 7

[Брунхильд Янсен]

Хильди уткнулась лбом в широкую спину Торвальда, сминая в пальцах рукав его плаща. Портал позади не смолкал, пропуская людей. Его странное стрекотание смешивалось с гвалтом, шумом и суетой, окружающими Хильди, как бурная река огибает одинокий островок.

– В нашем Лэе даже на праздничных ярмарках не наберётся только народа! – ошарашенно произнесла она, склоняя голову ниже, чтобы никто не заметил цвета её глаз. – И они все – маги?

– За исключением тебя и ещё двадцати шести неодарённых адептов, которых приняли этой осенью.

Торвальд рассёк людское море, добрался до лестницы, закрученной широкой спиралью, и увлёк Хильди наверх. Она не сдержала удивлённого вздоха, когда подошвы сапог утонули в красном ворсистом ковре, устилающем ступени.

«Какое расточительство!»

Если бы Торвальд не взял её под руку, то Хильди непременно бы отступила к стене, чтобы аккуратно идти по узкой полоске мраморных ступеней, не покрытой ковром. Чем выше они поднимались, тем стремительнее редела толпа адептов. А возле широкой дубовой двери с табличкой «Ректорат» и вовсе никого не было.

– Торвальд, – взволнованно прошептала Хильди. – А мы… я…

Он мимолётно коснулся губами её лба.

– Не бойся.

«Легко ему говорить. А если мне откажут? Увидят знак варга и прогонят прочь».

Приёмной ректората оказалось мрачное помещение с глухими каменными стенами и постаментом по центру. Под потолком на железных цепях со скрипом покачивались стеклянные сферы с запертыми внутри всполохами пламени. Они бросали на стены жутковатые тени. Хильди казалось, что скрюченные пальцы тьмы вот-вот отделятся от грубо отёсанной кладки и протянутся к ней. Она теснее прижалась к Торвальду, а он лишь усмехнулся:

– Антураж рассчитан на нерадивых адептов, отправленных к ректору за провинности. Асбьёрн считал… кхм… Считается, что такая атмосфера благотворно влияет на хулиганов: пробуждает в них подсознательное желание сюда не возвращаться, а значит и не влипать в переделки. Но я бы не был так уверен в этой теории.

– А вот мне уже хочется быстрее отсюда уйти.

– В таком случае прошу. – Торвальд подвёл Хильди к постаменту, на котором лежала вытесанная из мрамора раскрытая книга. – Это распределяющий артефакт.

Он положил ладонь на окаменевшую страницу и кивком подсказал Хильди сделать то же самое. Мраморная поверхность артефакта кольнула кожу холодом.

– Сканд и сканда ла Фрайн к сканду ван Саттеру по вопросу зачисления, – произнёс Торвальд.

С округлившимися глазами Хильди стала наблюдать, как растворяется часть каменной кладки, открывая проход в залитую солнцем комнату.

– А вот это уже настоящий ректорат.

Сканд Ифф ван Саттер оказался мужчиной преклонных лет с лучистыми морщинами вокруг глаз и густой копной седых волос. Переговоры вёл Торвальд. Он представил Хильди как свою родственницу, не конкретизируя статус. С одной стороны, она понимала – это правильно. Пропасть между ней и скандом была слишком огромной, чтобы хоть на миг допустить мысли об официальном браке. Такие, как он, никогда не женятся на таких, как она. А потому, раз судьба дала невероятный шанс на обучение, сулящее в дальнейшем нормальную жизнь, Хильди всеми силами будет за него цепляться.

«Лишь бы не прогнали».

– Ну что же… – неопределённо изрёк ректор, поднимаясь с кресла, а Хильди задержала дыхание. – Давайте разберёмся с этим.

«С этим? С чем?!»

С его пальцев вдруг сорвались тончайшие воздушные нити, словно паутинки. Вот только они не опали вниз, а потянулись в сторону и опутали гипсовый бюст, что занимал почётное место на постаменте у стены помещения. Хильди в немом восхищении смотрела, как магия, а это несомненно была она, завершила третий оборот вокруг белоснежной головы ректора Асбьёрна – так гласила табличка под бюстом. Затем нити потянулись к ней, ласково коснулись лица и оплели запястье прохладой растёртых мятных листьев, без следа растворив чернильную кляксу.

– Такая магическая привязка гарантирует конфиденциальность на территории академии, – сообщил сканд ван Саттер, отрывая Хильди от созерцания чистой кожи.

– Но за её пределами нести ответственность за тебя никто не будет, – вмешался Торвальд, расположившийся в кресле напротив ректорского стола.

– Я поняла, – послушно кивнула Хильди, поглаживая ставшую непривычной собственную руку.

Ректор бросил хмурый взгляд на Торвальда и, вздохнув, произнёс:

– Хорошо, сканда ла Фрайн. А теперь позвольте уточнить ваш уровень.

Он достал со стеллажа небольшой деревянный сундук, на крышке которого располагалась кристальная шкала. После кратких пояснений пришлось сунуть руку в измеритель магии. На миг Хильди поймала искорку отчаянной надежды – а вдруг?

Столбик измерителя чуть вспыхнул, будто бы даже дрогнул.

«Давай же! Давай!!!»

Но уровень так и остался в пределах нуля. Хоть это и было ожидаемо, ведь Хильди не являлась магом, но горечь разочарования прокатилась по телу зябкой волной.

[Торвальд Сарот Див ла Фрайн]

– Не беспокойтесь, – произнёс Ифф ван Саттер, когда за Брунхильд закрылась дверь. – Сканда Данва проводит новую адептку до дверей аудитории и, как я уже говорил, снабдит всем необходимым. Однако ваши решения я нахожу несколько опрометчивыми. Посмотрев на девушку воочию, я думаю, что мы несколько поторопились с выбором направления. По моему профессиональному мнению, сканду ла Фрайн лучше зачислить на факультет земли. Перспектива профессии травницы…