Странный лес

– А мы по прямой или по тропинке идём? – поглядывая на неё, спросил я.

– По тропинке.

– Так нет же никакой тропинки, – не успокаивался я.

– А ты приглядись.

Оля тащила меня с упорством трактора, вспахивающего целину. Иногда она касалась меня бедром, от чего мне становилось горячо, а в голову лезли всякие неприличные мысли.

Не знаю как, но мне удалось немного сосредоточиться, и я заметил, что мы действительно идём по своеобразной тропинке, только она была не на земле, а на деревьях. Примерно на высоте колена от земли на деревьях рос необычный мох. Какой-то трёхцветный, зелёный с красным и серым. Ну мох и мох, что тут такого, в конце концов, но дело в том, как он рос! Например, деревья от тебя слева и справа, а мох смотрит друг на друга на соседних деревьях, а не растёт как положено только с северной стороны. И вот ты смотришь вперёд на деревья и видишь, как эта необычная тропинка из мха тебя ведёт. Как будто кто-то прошёлся с кисточкой и то слева, то справа пометил деревья.

Потянуло дымком.

– Уже совсем близко, сказала Оля.

Я за что-то запнулся и чуть не упал. Оглянувшись, я увидел, что это была большая кость, торчащая из земли.

– Что это?

У меня опять заколотилось сердце, но уже по другой причине.

– Да откуда я знаю? – потянув меня за руку, сказала Оля.

Опять что-то ухнуло, на этот раз с треском ломающихся веток и громким бабахом, аж земля затряслась.

– Буеслав буянит, с женой что ли поругался, – пробормотала себе под нос Оля. – Надо чуть обойти от греха.

Мы взяли правей и уже через несколько минут вышли на опушку.

На поляне стояло пять домов, почерневших от времени, но явно ухоженных. Около ближайшего дома девушка возилась с каким-то скарбом, но завидев нас, пошла навстречу. Оля тут же отпустила мою руку, от чего я испытал некое сожаление. Было приятно держать её за руку.

Девушка, шедшая нам навстречу, была одета в простой холщовой сарафан, более чем подходящий для всякой грязной работы. Возраст её…, вот с возрастом была проблема, я никак не мог понять сколько ей лет. Могло быть двадцать, а могло быть и сорок.

– Здрав будь, – отвесила она небольшой поклон в мою сторону. – Оляна, здравствуй, ты Буеслава не видела случайно?

Оляной она назвала Олю. Чудно. Она вопрос задала Оле или Оляне, теперь уж не знаю, но смотрела при этом на меня.

– Здравствуй Сива. Не видела, но слышала. Лес опять валит. Вы поругались? На сей раз из-за чего?

– А, ерунда, – махнула рукой Сива, при этом не отрывая взгляда от меня.

В её глазах разгорались озорные огоньки, и я постепенно начал погружаться в них, как будто они становились всё больше и больше. Гипноз какой-то…

– Прекрати, – резко крикнула Оля, и морок развеялся.

– Извини, – сказала Сива и отвернулась.

– Пошли, – Оля дёрнула меня за рукав. – И хватит глаза пялить, – продолжила она, когда мы отошли от Сивы.

– Да не пялил я, – моё возмущение было совершенно искренним, – Да и как мне тебя теперь звать? Оля или всё же Оляна?

– Зови Оля, только не Ольга, это другое имя.

– А мне имя Оляна понравилось, – ещё раз перекатывая его во рту, сказал я.

Оно было какое-то более тёплое что ли. Более нежное и романтичное. Да вы сами попробуйте на слух сравнить два имени – Оля взяла цветок или Оляна взяла цветок. Чувствуете разницу?

Тем временем мы пересекли полянку и направились к опушке леса. Оляна снова взяла меня за руку.

– Я надеялась, что имя Оляна тебе понравится, – сказала она, чуть посильней сжимая руку и заглядывая в глаза.

– Мы что, опять в лес?

– А тебе уже надоело? – подмигнув, сказала она. – Да, нам в другое место.

Опять мы шли по тропинке, помеченной мхом на деревьях, но теперь она была видна и на земле. Ходили тут люди и довольно часто.

– Откуда эти странные тропинки взялись? – не удержался я от вопроса.

– Не знаю, но по ним гораздо быстрей можно дойти из одного места в другое. Они связывают все наши деревни.

– А почему такая же тропинка ведёт к моему КП?

– Там давно тоже наша деревушка была, но как говорят, её снесли в 18 веке. Уж не знаю почему. А тропинка осталась.

Неожиданно мы вышли к совершенно круглому озеру, окружённому лесом, на берегу которого стояли разные домишки.

– Ну вот мы и пришли, – сказала Оляна. – Ты уж извини, что я тебя обманула, но обратной дороги тебе отсюда нет…!!!

Обратной… дороги… тебе… отсюда… нет…!!!

Было такое ощущение, что я сунул голову в колокол, и с каждым словом кто-то в него бил. Голова гудела от ударов этого «колокола». Озеро, лес и домики стремительно закружились, и я оказался сидящим на траве. Со смехом Оляна повалила меня на траву и стала целовать, вначале неуверенно, но с каждым поцелуем её напор возрастал.

– Прости, прости, прости, – шептала она.

Наконец она нашла мои губы и страстно к ним приникла. Уже ничего не соображая, я не сопротивлялся.

Мир не переставал крутиться, а только ускорял свой бег. Какой-то толикой сознания я ощущал дурманящий аромат, им был наполнен воздух, и с каждым вздохом казалось, что я уже не дышу, а пью этот густой дурман. Ещё пару вздохов, и кто-то милостиво отключил сознание…

«Как же болит голова, – подумал я, когда очнулся, – я что, напился где-то до невменяемого состояния? Если напился, то где? И где я нахожусь?».

За стеной кто-то бубнил, и каждое слово отзывалось болью в моей голове. Я прислушался.

– Опять ты за своё! – бубнил мужской сердитый голос. – Не мучай ты их, всё равно ничего путного не выйдет! Они как шаг сюда делают, так в обморок падают. Дурёха ты. А ладно… Я тебе ни сват и ни брат – поступай как считаешь нужным.

– Спаси Бог, дядько Орислав, что помогли мне его домой дотащить, – говорил знакомый девичий голос.

Но откуда я его знаю? Что-то знакомое, доброе, но в то же время пугающее!

Етить колотить!!! В голове будто бомба взорвалась! Все последние часы пронеслись перед глазами с ужасающей скоростью… Вот это я влип… Секта…??? Хотя… Странная какая-то секта, да и тропинки эти странные, да и люди тоже… Одним словом чертовщина. На всякий случай я повернул голову и сплюнул через левое плечо, что вызвало новый приступ головной боли.

Скрипнули половицы, и кто-то грузный удалился. Хлопнула дверь, и наступила тишина. Это был кайф! Тишина!!! Я даже застонал от удовольствия.

– Служивый, ты как? – произнёс голос рядом со мной.

От неожиданности я подскочил, Оляна сидела на половичке рядом со мной. Я не слышал, как она вошла. Половичок был просто сумасшедшей расцветки, как будто вобрал в себя краски леса и всех ягод.

Она потянулась поцеловать меня, но я отстранился.

– Я тебе не нравлюсь? – спросила она.

Опять этот вопрос.

– А сама как думаешь?

– Извини, ну ты так напрягался, что заведут, уведут, ну я и не сдержалась пошутить, и ты мне очень нравишься.

– Офигенная шутка, а я в обморок от чего грохнулся?

– Понимаешь, тут состав воздуха немного другой, много эндемиков с галлюциногенными составляющими. С непривычки многим плохеет.

– Значит я могу вернуться обратно?

– Можешь, но без меня тропинку не найдешь. Я тебя обманула тогда, говоря о восемнадцати километрах. Мы совсем в другом месте или в другом времени. Я сама не совсем понимаю.

– Бред, – я одним словом выразил своё отношение. – Кто тебе такое сказал? Мы пришли по тропинке в лесу. Да, она немного странная, но земная.

– Я сейчас ничего не хочу обсуждать, ты теперь мой, – она обняла меня и горячо поцеловала в губы. – Обними меня, всё остальное завтра.

От неё пахло травами и ещё какими-то луговыми цветами, я хотел задать ещё много вопросов, но её нежность увлекла меня совсем в другие дали…

Тук, тук-тук, тук… В висках стучало. Что ещё за дятел тут завёлся? Я попытался сесть, и лоб отозвался резкой болью.

– Да лежи ты, дубина, – произнёс девичий голос.

Я открыл глаза и, пытаясь сфокусировать взгляд, увидел над собой встревоженное лицо Оляны.

– Оляна, что произошло?

– Что ещё за Оляна? Ты себя как чувствуешь? Голова не кружится? – спросила она.

Сильно болел лоб. Лес вокруг покачивало и явно не от ветра. Я машинально поднёс руку ко лбу, и она наткнулась на здоровенную шишку, покрытую какими-то листьями и травами.

– Да не трогай, ты, – сказала она, убирая мою руку. – Пусть ещё полежат, ты себе весь лоб расшиб, надо же под ноги смотреть!

Что тут происходит? Мои губы ещё помнили тепло страстных губ Оляны, но вот я лежу в лесу на сырой земле и ничего не понимаю.

– Оляна…!!! – я попытался сформулировать вопрос, но мысли путались.

– Да кто такая эта Оляна? Я Оля! Совсем ничего не помнишь? Мы гуляли по лесу, и ты сдуру зацепился ногой за корень и въехал головой в берёзу. Я уже часа два тут вокруг тебя прыгаю.

Превозмогая боль, я сел.

– А как же Буеслав и Сива? А дурман этот идиотский?

– «Дурман идиотский» у тебя в голове, – чуть прищуриваясь, сказала она. – На вот, пожуй этой травы, полегчает.

Я зазевался, и она сунула мне в рот пригоршню какой-то горькой травы.

Я потряс головой, отплёвываясь, от чего со лба посыпались какие-то листья и трава.

Оля что-то послюнявила и налепила мне на шишку.

– Лопух что-ли? – борясь с головной болью, спросил я.

– Сам ты – лопух!

Я точно помнил, что споткнулся о большую кость. Покрутив головой, ничего такого не заметил, зато недалеко виднелся толстый белёсый корень.

– Да, вот за него ты и зацепился, – поймав направление моего взгляда, наставительно изрекла Оля.

Я постепенно приходил в себя.

– Так мы не были ни в какой деревушке? Одна в лесу, а другая на берегу озера? И тебя не Оляна зовут?

Она покачала головой.

– Скажи ещё, что я тебя к себе затащила и зацеловала до обморока! – озорно подмигнув, сказала она.

Я вспомнил, как она меня целовала, и мне стало жарко. Щёки зарумянились, и я отвернулся.

Не может быть, чтобы мне всё это привиделось! Я посмотрел на часы. К семи утра мне, как штык, нужно быть на моём дежурстве.

– Проводи меня обратно – с меня на сегодня хватит прогулок.

– Ну пошли, бедовый… – сказала она, приобняв меня за талию.

Мне опять стало жарко.

– Да не лапай ты меня, сам дойду.

– Ой, ой, ой!

Оля показала язык, но меня отпустила.

К пяти утра мы добрели до моего КП, голова практически прошла, и лишь только большая шишка напоминала о ночных приключениях.

Оля помахала мне рукой и, одарив лучезарной улыбкой, растворилась в лесной чаще. В тайне я надеялся, что она меня поцелует на прощание, но она обошлась без этого. Немного разочарованный, я побрёл в свой вагончик, нужно было поспать пару часов.

Я не стал раздеваться и, бухнувшись на лежанку, закрыл глаза, и тут же перед мысленным взором возникла Оля, она улыбалась и смеялась, шутливо прячась от меня за деревья. Её сарафан развивался и, цепляясь за ветки, немного обтягивал её фигуру, проявляя соблазнительные подробности.

На душе было хорошо и тепло. Засыпая, почувствовал уже знакомый дурманящий аромат. Я сел на лежанке и стал принюхиваться. Да, он мне не приснился, и пахло от меня. Обыскав все карманы, я ничего не нашёл, но, заглянув за пазуху, я замер, там лежал маленький лиловый цветочек, и этот запах шёл от него. Я осторожно достал его и поднёс к лицу, вдохнув его запах. В ту же секунду вагончик завертелся, и я почувствовал дурноту. Отдёрнув руку с цветком, я добрался до двери вагончика и выбросил его на улицу. Закрыв дверь, я запустил ФВУ (Фильтровентиляционная установка). ФВУ предназначена для защиты экипажа на случай химических атак и ядерных инцидентов, она моментально обновила воздух в вагончике, и я почувствовал облегчение.

Откуда у меня этот странный цветок, если мне всё привиделось? Что, чёрт возьми, происходит?

Спать хотелось уже нестерпимо и, оставив все вопросы на завтра, я провалился в сон.

Меня разбудил стук в дверь вагончика. Даже не стук, а кто-то упорно пытался её выбить.

Открыв дверь, я увидел перед собой какую-то женщину с перекошенным лицом.

– Я тебя просила не гулять с ней по лесу? – выпалила она.

Глаза её горели каким-то безумием, и я даже отстранился.

– Я тебе говорила, не разговаривать с ней? – сказав, она схватила меня за руку.

– Господи, это кто ещё? – пронеслось у меня в голове.

– Ты кто? – спросил я, делая шаг назад.

С головой было что-то не то. Вроде знакомое лицо, но какое-то чужое…

Я отступал всё дальше вглубь вагончика, но она, не отпуская мою руку, начала подниматься по лесенке вслед за мной.

Это был какой-то фильм ужасов – смелый мужчинка противостоит вампирам женского рода… А они всё наступают и наступают… Может это сон? Она дёрнула меня за руку, и я, приложившись головой к выступающему углу, понял, что совсем не сплю.

Примерился залепить ей хорошего «леща», но тут луч проснувшегося солнца коснулся её головы, и я узнал Маринку!

Господи, что с ней стало? Волосы стоят колтуном, глаза безумные, рот перекошен, сарафан и обувь в какой-то грязи… Куда делся весь шарм?

– Маринка, что с тобой случилось?

После моих слов в ней как будто сработал неведомый переключатель, из глаз ушло безумие, и она рухнула в мои объятья, заливаясь слезами.

– Я думала, что тебя больше никогда не увижу, – выдавила она через слёзы.

Ну не верю я женским слезам, тем более от малознакомых девушек.

– Ты тут как оказалась?

Она потянулась меня поцеловать, вытягивая губы «уточкой», но я отстранился. Ох вру, ну какой служивый откажется от девичьих поцелуев? Поцелуй был горячий, но какой-то не такой – как по принуждению.

– Что-то не так? – спросила она, почувствовав моё настроение.

– Да всё не так!

Сейчас, глядя на неё, я не мог себе представить, что раньше общение с ней доставляло мне удовольствие. Что же не так?

– О чём ты? Тебе Оля что-то сказала? – она опять схватила меня за руку.

– Тебя что-то беспокоит? – я решил перехватить инициативу. – Откуда ты узнала, что я встречался с Олей?

В её глазах опять начал разгораться безумный огонь!

– Я знаю, мне сказали, – воскликнула она, и в голосе прорезались нотки истерики.

Я что, нарушил какое-то табу или что? Ну никак я не мог понять причину такой истерики…

– Видеть тебя не хочу, – ею снова овладело безумие.

Выскочив из моего вагончика, она унеслась прочь.

Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!!!

Я опасливо выглянул из вагончика. Если утро такое, то страшно подумать, каким может быть вечер… Оглянувшись вокруг, я ничего подозрительного не заметил, даже цветка нигде видно не было. Занималась заря. Маринка бегом из посёлка что-ли бежала сюда? Чудно всё, хотя на каком слоге ударение поставить? Однозначного ответа я не нашёл и решил, всё же, считать всё, что со мной произошло за последние сутки чУдным, а не чуднЫм. Настроение сразу улучшилось.

А в 7:15 раздался звонок кардинально изменившись не только моё настроение, но и ход дальнейших событий.

Глава 3

Мне позвонил командир нашей роты связи и «обрадовал», что я должен заступить дежурным по связи нашего полка, т.к. дежурный офицер заболел и заменить его некем. Вот радость то…

– И вот ещё что, – отчеканил он, – на КП приедет проверяющий из штаба армии и обязательно посетит наш пункт связи в бункере, где ты будешь нести дежурство. Чтоб там было всё в порядке! – Ты меня понял?

Да понял я, понял. Вот засада…

– Так точно, – вслух произнёс я.

Не было у бабы забот, купила баба поросят…

Теперь понятно какая «болезнь» у дежурного офицера образовалась…

Ну мы тоже не лыком шиты, была у меня одна мысля – и я начал её обдумывать.

Надо сказать, что наш бункер насыпного типа был построен ещё в сталинские времена, и сделан он был на совесть. Как-то я получил отпуск на две недели за то, что пробил для ввода нового кабеля внешнюю стену толщиной пятьдесят сантиметров и отверстие диаметром двадцать сантиметров. Тот, кто был в армии, знает, что получить отпуск – это из области фантастики, и было за что. Стены были сделаны из высококачественного бетона вперемешку с гранитным щебнем. Я вначале пробовал бить кувалдой, но она отскакивала, как от резиновой стены, не причиняя никаких повреждений. Пришлось взять лом, и уже им долбить. С каждым ударом маленькие кусочки гранита разлетались в разные стороны с космической скоростью и снопом искр. Время было летнее и приходилось работать с голым торсом. Уже через 5 минут такой работы грудь покрылась отметинами от гранитной крошки, и многие ранки стали кровоточить.

– Фигня война, главное манёвры, – пробормотал я себе под нос, продолжая долбить, и при каждом ударе отворачиваясь от летящих осколков, чтобы не повредить глаза.

В ту пору никаких закидонов за Маринкой ещё не замечалось. И вот однажды, увидев меня всего потного, с голым торсом с кровоподтёками, долбящего ломом дырку, она как с ума сошла.

Подскочила ко мне и стала платком протирать мне грудь, собирая выступившие капельки крови. От неожиданно я немного опешил…

– Маринка, привет! Ты чего?

– Всё хорошо, прости, протираю, ты же испачкался! – вымолвила она.

Близких отношений у нас никогда не было, хотя флиртовали мы постоянно, но дальше этого никогда не заходили, ну может мимолётный поцелуй для поддержания обоюдной иллюзии влечения.

– Да отвали ты, – слегка отталкивая её, произнёс я.

В её глазах вспыхнул какой-то злой огонёк.

– Ещё пожалеешь, – кинула она.

Тогда я не придал этому значения, ну мало ли чего девка выкинет. А сейчас вся эта сценка встала у меня перед глазами и заставила задуматься. Пазл пока ну никак не складывался.

– Да ну вас к лешему! – мысленно произнёс я, направляясь в бункер.

Войдя в пункт связи, я сразу попал под недобрый взгляд молодого лейтенанта Петролева.

– Ты чего опаздываешь? – буркнул он.

– Это с какого перепугу я опаздываю? – огрызнулся я. – Твоё дежурство ещё пятнадцать минут.

Ну не заладились у нас отношения с самого начала. В этой части я служил дольше него, и уважения у командного состава ко мне было куда больше, чем к нему, а его только с училища прислали. Ну понятно, там воинская дисциплина и т.д., и т.п., но к тебе относятся так, как ты относишься к другим, а у нас с ним была одна история, опустившая его в моих глазах до плинтуса.

Через пару дней после его прибытия в часть поручили ему расчистить от грязи площадку из бетонных плит. Ну он собрал отделение, разметил площадку на квадраты и говорит, что вот каждому квадрат, и как только тот, кто его очистит, может быть свободен.

– Я правильно понял, товарищ лейтенант, что, очистив этот квадрат, я могу быть свободен? – решил я уточнить.

– Да, – говорит, – я что, нечётко выразился?

Ну, думаю, ладно. Быстро очистил свой квадрат под осуждающие взгляды сослуживцев.

– Теперь могу быть свободен? – обратился к нему.

– Нет, – говорит, – чисти другие квадраты.

В голове пронеслось много ругательств, и чистить я больше ничего не стал, а на почищенном квадрате опять разбросал землю. Видели бы вы его лицо…!!!

Если ты офицер, то и веди себя как офицер! Понятно, что тогда было время развала СССР со всеми вытекающими, но это не оправдание свинского поведения.

– Вали, – говорю, – отсюда, смотреть на тебя тошно.

Рожу скривил, но свалил.

Надо сказать, что в бункере только пункт связи и функционировал, остальные помещения были заброшены, и если тут снимался бы фильм ужасов, то получилась бы отличная картина. Посередине проходов шли кабельные каналы, накрытые железными листами, их очень любили крысы. Бегали там целыми толпами и часто наведывались на пункт связи.