скачать книгу бесплатно
– Не знаю, не знаю, – в задумчивости пробормотал отец. Взглянув в сторону, в недоумении спросил, – А, что тут делает короб?
Я посмотрел в ту сторону, та точка уже выглядела сторожевиком ушкуйников. Действительно странно, что ему тут понадобилось? Его путь проходил в стороне от нашей лодки, мы не пересеклись и приближались к берегу.
Рыбаки устали, я хотел было предложить их подменить, мы бы по очереди сидели на вёслах, но вовремя вспомнил, что заплатили. А оплачивать проезд и самим же грести…
Вот и берег долгожданного острова Промежуточный! Ну почти дома!
– Нам, если я не ошибаюсь, – сказал отец, – надо идти на север, чтобы заходящая Сияющая находилась по левую руку.
Она как раз уже поднялась высоко, стало жарковато, но скоро должна начать спускаться, хотя до горизонт ей ещё далеко.
Я тоже считал, как и отец, а крестьяне совершенно не знали куда идти и доверились нам. Мы решили идти вдоль побережья, не теряя справа из вида вод пролива, чтобы не заблудиться и не сбиться с выбранного направления. Вскоре нас стали удивлять цвета одежды, которую мы замечали на работающих на разных участках поля, которое тянулось слева от нас. Такой пестроты никто из нас на Промежуточном раньше не видел, но подобным образом выглядели приезжие с Большого острова. Но с какой стати независимые станут работать на полях Троеуделья? Или ушкуйники уже добились и этого?
– Слишком у нас много накопилось вопросов, – сказал отец, – Что мы идём, чуть ли не крадучись, словно не на своей земле? Пойдёмте и спросим какое поселение отсюда ближе.
И мы направились по тропинке через поле к крестьянам, хотя цвет их одежды только частично был зелёный, например, шляпа или платок, рубаха или штаны, пояс или накидка, а остальная одежда на каждом разная: то жёлтая рубаха, то красная шляпа, то коричневые штаны, то даже фиолетовая накидка и синий платок!
То, что в ответ услышали нас озадачило, и отец переспросил:
– В каком ещё округе? У нас же нет округов!
– Здорово живёшь! Ты то сам откуда?
– Из поселения Ровное, недалеко от города За холмами.
– А, вы? – обратились крестьяне к нам.
– И мы, – почти хором ответили.
– А-а-а! Да вы с Промежуточного! То-то одеты, как из Троеуделья!
– Здесь, не Троеуделье что ли? – усмехнулся я.
– Избави Дух Дракона от того! – воскликнули местные разноголосым хором.
– Что хотите сказать? Объясните.
– Чего же тут объяснять? Не видите, что вы в Стране Независимых?
– На Большом острове?! – переспросил я.
– Ну, а где же, конечно, на нём. На земле Южного округа, в пределах поселения Прибрежного.
Мы чуть не упали от такой вести.
Глава третья. Остров Большой!
I
Наши бедные крестьяне аж побледнели от страха, им и во сне даже такое не могло присниться. Мы с отцом тоже растерялись поначалу. Потом Ивел и Ангур пришли в себя и давай посылать проклятия на голову того ушкуйника-возницы, который привёз сначала не в ту бухту и, тем временем ушёл наш ушкуй, а потом и вовсе перепутал и вместо того, чтобы поехать на восток к проливу Птичий, отвёз нас на северо-запад к проливу Рыбный. Теперь нам понятен вопрос рыбаков, почему они спросили «к родственникам?», а не «домой?», они то знали, что везут нас к Большому острову, а мы то были уверенны, что возвращаемся на свой родной. И понятно, почему в проливе находился короб! Где же ему быть, как не охранять границу Троеуделья от лодок независимых. Хотя я не слышал ни одного случая, чтобы они нападали первыми. И наши ушкуйники тоже хороши! Куда делся Ватас? Почему Хантур и Сабат уехали без нас и не подождали на ушкуе? С одной стороны, ясно, что они торопились поживиться чужим добром, но это не значит, что односельчан надо бросать вдали от дома! Хотя, ждать от ушкуйников Троеуделья сочувствия к другим сословиям, скорее мечты из тех, что не сбываются.
Крестьяне наши ругались, вернее призывали Дух Дракона наслать на тех, кто всё запутал и забросил нас на чужую землю всяческие хвори и подобные каверзы. Отец в задумчивости оглядывал округу. Местные крестьяне еле сдерживали прорывающийся смех. Я же опомнился, мы на Большом острове, там, куда хотел приехать отец, чтобы освоить работу с серебром. Так, чего же мы стоим и горюем, напротив надо радоваться, что привёл нас сюда случай, а это, как известно всем, непроявленная воля Духа.
– Добрые люди, – обратился я к местным, – подскажите, где можно найти мастеров-чеканщиков?
– Если чеканщики нужны по меди, то их можно найти в каждом округе, – сказала женщина, поправляя синий платок.
– Но лучшие из них в Северо-восточном округе, – уточнил мужчина в фиолетовой накидке.
– А, есть те, что и по меди, и по серебру? – решился спросить отец.
– Серебряных дел мастера, в том числе и по чеканке больше всего в Закатном округе, – пояснил мужчина в коричневых штанах и зелёной рубахе и остальные, соглашаясь закивали.
– Добрые люди, – опять спросил я, – а, где их там найти на побережье залива Закатный или среди долин и склонов гор?
– Среди гор, сынок, – сказал пожилой крестьянин в жёлтой рубахе и голубой шляпе, – они живут поблизости с рудокопами, что добывают серебряную руду. Что-то ты для простого ремесленника весьма сведущ о Большом острове, а ведь простые троеудельцы карт местности не ведают.
– Верно, говорите, – пришлось мне выворачиваться, – в нашем поселении живут ушкуйники, да и в ближнем городе их много, они бывают в разных местах. Вот и слышал от них.
– А, вот от нас никто не скрывает карт, мы о всём Средиводье знаем: что и где!
– Здорово, – вздохнул отец.
Потом мы расспросили, как и на чём нам туда добраться? Затем вспомнили, что надо их предупредить о том, что в Троеуделье уже третий день идёт Межвладычество. Тут же они переменились. Куда делась весёлость и беспечность? Озабоченные и сосредоточенные они сбились в тесную кучку, яростно как будто что-то доказывали. Только кому? Скорее всего они решали, кто пойдёт предупреждать остальных, потому что вскоре самый молодой крестьянин помчался, что было силы.
Мы попрощались с жителями поселения Прибрежного, поблагодарив за помощь и направились в соседнее поселение Среднепольское, чтобы там найти попутную повозку, хотя бы на часть пути. Вскоре чуть в стороне, за дальними крышами домов взмыл серо-пегий дракон, возница направил его на восток. Шея дракона казалось пёстрой и колыхалась. Присмотрелись и поняли, что это ленты трёх цветов: зелёные, жёлтые и красные, причём последних было значительно больше других. Провожая взглядами летящего дракона, удивлялись почему его так разукрасили, сегодня же не ярмарка. Отец задумчиво молчал, потом высказался.
– Видать, это предупреждение. Цвета лент – цвета одежды троеудельцев. И больше красного – это предупреждение об ушкуйниках Троеуделья для всех, кто может увидеть дракона! – догадался он и мы согласились, что скорей всего так и есть.
Мы пошли вдоль берега и объясняли нашим крестьянам на каком расстоянии отсюда те горы. Когда Ивел и Ангур узнали, о том, чтобы достичь гор придётся пересечь остров почти с юга на север, потому что хребты потухшего вулкана расположены от того места, где мы высадились почти на противоположном конце острова, то воспротивились. Они хотели вернуться домой, им совершенно не хочется иметь всякого рода неприятности от властей-ушкуйников за то, что они гуляют в чужой стране без разрешения пересекать границу. Я растерялся, как быть? Конечно, если они не хотят, то не заставлять же их, с какой стати они будут тратить свои деньги на проезд туда, куда им совсем и не надо и так заплатили слишком. Но почему из-за них должен страдать отец, наконец-то он попал на тот остров, куда давно стремился. Быть здесь и ничего, не узнав уехать?!
– Идём дальше вдоль берега, – сказал отец, – и будем узнавать, кто сможет перевести вас в Троеуделье? – он обратился к Ивелу и Ангуру.
– А, ты с сыном, так и не поедешь с нами? – удивился Ангур.
– Я хочу научиться чеканки по серебру, – ответил отец.
– Так ты чеканщик, сколько я тебя знаю! – удивился Ивел.
– То по меди, а в работе с серебром свои тонкости, отличающиеся от того, чем я владею. Раз я тут оказался, охота глянуть как работают местные мастера.
– Честно признаться, – сказал Ангур, – мне любопытно тут побывать, да боязно.
– То-то и оно, – подтвердил Ивел.
– А, сейчас Межвладычество, какой спрос? – возразил я.
– Это для ушкуйников, – тихо проговорил Ангур, – а с нас всегда найдут, что спросить.
II
Я вспоминал карту острова Большого. То побережье, по которому идём, тянется с юго-запада на северо-восток, чуть ли не повторяя очертания острова Птица со стороны пролива Рыбный, будто когда-то они были одним огромным островом. Если мы пойдём дальше в этом же направлении, дойдя лишь до устья реки Дуга, которая вытекает из озера Южного, то нам с отцом придётся добираться до гор намного дальше. Если же мы пошли бы отсюда, не на север, как я предполагал раньше, а немного в северо-западном направлении, то как раз упрёмся в горы.
– Слушайте, милые односельчане, – обратился я к крестьянам, – может быть вы доедете до Птицы сами, а потом, как мы и собирались, пересечёте «шею», далее опять через пролив Птичий – к Промежуточному. Опасаюсь, что желающих прямо сейчас ехать в Троеуделье среди независимых вряд ли найдётся. А прибывшие ушкуйники, если таковые уже имеются, думаю, не будут гореть желанием вас брать, ибо посчитают, что вы позаритесь на их внезапно нажитое добро, да и свидетелей своей охоты не станут жаловать, вы сами знаете.
– Как же нам быть? – в нерешительности остановился Ангур.
Пришлось вслед за ним и остальным встать и держать «совет».
– Через Средиводье переведёт язык, – напомнил я старинную поговорку.
– Боязно идти, не зная, куда, – сказал Ивел.
– Тогда поворачивайте с нами, – предложил я. – Братцы, выбор небольшой: или сами или с нами. Не хотите и так, и сяк, тогда придумывайте свой способ добраться домой.
Ангур уселся на траву, за ним и Ивел с таким видом, будто они остались вдвоём во всём Средиводье. Меня подмывало нарисовать часть карты с островами: Большой, Птица и Промежуточный прямо тут же на земле. Может быть тогда выберут какой-нибудь путь?
Ангур поднял голову и чуть, не плача спросил у отца:
– Дарин, тебе обязательно идти в горы?
– Ангур, милый друг, я много лет мечтал посмотреть работу чеканщиков по серебру. Но пересечь границу Троеуделья, что крестьянам, что ремесленникам не так просто, ты же знаешь. И вот я здесь…
– Наверное, – проговорил, вздохнув Ивел, – твоё желание исполнил Дух Древнего Дракона. Признаюсь, мне без тебя и твоего Дику идти боязно, аж ноги подкашиваются, руки вянут и внутри всё захлёбывается.
– А, мне, – произнёс Ангур, – смело и спокойно только на Промежуточном. Даже на Птице от непривычки – внутри трепет. Куда уж тут идти, да ещё так далеко?!
Мы помолчали… и мне пришло в голову:
– Есть ещё третий способ!
Все обратили на меня удивлённые и ожидающие взоры.
– Никуда не ходите, оставайтесь здесь до нашего прихода. Не совсем прямо тут, – я показал на траву, на которой они сидедят, а то ведь так и останутся, – а с теми крестьянами- независимыми. Мы вернёмся и будем вместе как-нибудь добираться домой.
– А, что, кажись люди хорошие, – Ангур задумался, – а какой горох у них на поле!
– Так то был горох? – удивился я. – Вот это горох! Раза в два больше того, который ты выращиваешь, не обижайся Ангур. Они же тут не выживают, как мы, а творят… Придумывают разные уловки, как лучше и интереснее сделать что-либо… Но, с другой стороны, ещё не известно, каков он на вкус, твой то отменный!
– Да, интересно, как тут у них хозяйства устроены… если позволят заглянуть.
– Когда вы вернётесь? – Ивел всё ещё беспокоился.
– Откуда ж мы знаем, – сказал отец, – задерживаться самим не хочется.
– Дику, давно хочу спросить, – сказал опять Ивел, – откуда ты знаешь куда следует идти и откуда знаешь, где путь дальше, а где короче?
Я замялся, понимая, что всю правду таким боязливым говорить нельзя, при первом же расспросе ушкуйниками, всё выложат. Тут выручил Ангур, простой и доверчивый человек.
– Небось альбиносы рассказали, ихние приятели. Те много всякого знают, что делается в Средиводье. Летают себе на тулпарах в разные стороны, да плавают где хотят.
Мы с отцом кивнули.
III
Не предполагал, что взрослые бывают такие нерешительные за пределами привычного мирка. Нам с отцом пришлось сопровождать Ивела и Ангура к независимым обратно в поселение Прибрежное, отошли мы от него совсем немного. Зато тут рядом берег пролива. Возможно, они в тайне надеялись, что мы передумаем и не пойдём в сторону гор. Гостеприимные независимые, хотя и озабоченные непредсказуемостью желаний ушкуйников Троеуделья приняли радушно наших односельчан и заверили нас, что ответят на все интересующие их вопросы и покажут им всё, что те пожелают посмотреть. Мы, успокоились, что пристроили наших односельчан. Отсюда никто не собирался в ближайшее время в ту же сторону, что и мы, поэтому отправились опять в поселение Среднепольское, что располагалось за редкой рощицей, даже проглядывали сквозь стволы стены домов, разукрашенные в яркие цвета.
Сияющая припекала, но уже начала спускаться со своего верхнего предела. От поля к соседнему поселению вела усыпанная мелкими камешками и утрамбованная дорога. Идти по ней удобно и легко. Подобных дорог на Промежуточном нет, на Птице тоже не видели. Отец сказал, что, если бы в Троеуделье были, то давно услышали бы о них. Он нагнулся и попытался взять камешек, который, кстати изредка поблёскивал, да и другие тоже. Камешек так плотно сидел среди соседних, что подобрать не удалось, а выковыривать, отец не стал.
– Интересно, чем и как они так плотно укатали? – произнёс отец, проводя рукой по поверхности камешков. – Независимые – умельцы во всем, – сказал восхищённо и вслед за тем грустно вздохнул. Видимо, имея в виду, что ремесленники Троеуделья сильно отстают от них. Ещё бы, над независимыми же не висят ушкуйники, требуя уплаты всяких налогов.
По обе стороны от дороги высажены кусты, чередующиеся с деревьями, от кроны которых на дорогу падала тень, так что здесь совсем не жарко, да и можно отдохнуть, растянувшись на траве под ветвями.
Красноватые крыши и светлые или цветные стены домов возвышались среди полей, которые с трёх сторон окружали поселение.
Жители встретили нас настороженно, потом поняли, что это мы предупредили независимых о Межвладычестве и приняли радушно. Не смотря, что они старались выглядеть уравновешенными и приветливыми, всё-таки ощущалось тревожная атмосфера и напряжённое приготовление к отпору – всюду куда-то спешили мужчины, женщины и подростки переносили какие-то поклажи. Разного рода ручные инструменты и даже оружие от молотков и топоров до копьев и арбалетов укладывались возле крылечек и ограждений садов. Конечно, мы видели, что им не до гостей, но нам надо было торопиться. И тут повезло. Оказалось, что два гонца собираются лететь на драконах в сторону гор и пообещали, что возьмут с собой. Мы и не ожидали такой удачи – большую часть пути пересечь до вечера.
Серо-пегие драконы, украшенные предупредительными лентами цветов Троеуделья, где преобладал красный, как и на том, что мы видели раньше взмыли ввысь. Крепко держа узду, сидя за спиной возницы дракона, я обернулся, – за горизонт уходила бирюзовая полоса пролива Рыбный. Под нами промелькнули сады и наделы, где ещё трудились на полях независимые, ушли назад красно-коричневые крыши поселения. Почти вровень с драконом, на котором я сидел, но на приличном расстоянии, чтобы не задеть друг друга крыльями рассекал воздух другой, где за возницей примостился отец.
Драконы поднялись ещё выше, люди внизу стали похожи на крохотных букашек, копошащихся среди зелени. Поселения угадывались скоплением крыш, к которым тянулись ниточки – тропинки. Нитки потолще – дороги расползались от поселения к поселению, они словно сеть опутывали землю, обходя холмы, спускаясь в низины. Справа вытянулся полуостров Лапа, окаймлённый голубоватой лентой прибоя, действительно похожий на широкую и раскрытую лапу. Почти в его середине неровной кляксой голубело озеро Продолговатое. Это округ Южный, откуда мы удалялись.
Впереди на границе воздуха и земли сквозь сизую дымку проявлялись горы – Горбатые камни – нагромождение застывшей лавы давно потухшего вулкана.
IV
Взошла Зелёнка. Отсюда, сверху она лучше видна, чем с земли. Слева золотит воздух и небо опускающаяся Сияющая, а справа накладывает зеленоватый отсвет на окружающее пространство Зелёнка. По мере приближения к горам, их склоны приобретали насыщенный оттенок от светил небосвода, особенно вершины, покрытые снегом почти круглый год. Снежные грани гор сверкали разноцветно: золотистым, желтоватым, желто-розоватым, розово-красноватым, зеленоватым, буро-зелёным, зелёно-синим. Сами склоны удивительно красивы и разнообразны по форме и оттенкам. Мне казалось, что я мог бы вокруг летать бесконечно и мне не надоело бы любоваться на это каменное чудо природы.
Когда же мы стали приближаться, так у меня и вовсе дух захватило, потому что увидели нечто странное. Потом я узнал, что рудники разрабатывают двумя способами. Если необходимый металл располагается близко к поверхности, то так и срезают с горы слой за слоем, уходя по кругу внутрь этого круга и соответственно вглубь его. Если же руда пролегает глубоко в толще горы, то пробивают проходы, чтобы достать её. Таким образом некоторые горы изрыты ходами, что червивый плод. Второй способ стороннего наблюдателя не восхитит, если тот пролетает мимо, он увидит дыру, да тележку с рудой, что выкатывают из неё. А вот первый способ, хотя и изничтожает гору или склон, но проделывает кругообразные дороги, которые сверху кажутся похожими на раскрывшийся цветок, так как происходит сужение кругов внутрь, и горная порода имеет различные оттенки, то будто выработка руды – расцветает.
Эти горы богаты не только серебром, тут добывают, золото, медь, свинец и другие металлы, которые используют в хозяйстве Средиводья. Рудниками владеют союз горняков, а также мастера по металлам Страны Независимых. Не удивительно, что ушкуйники зарятся, чтобы заполучить рудники в свои руки. И при их угрозе предупреждают горноразработчиков, рудодобытчиков и мастеров одними из первых.
Драконы сделали по кругу над Горбатыми камнями и плавной дугой полетели вниз, приземлились в узкой долине поселения Серебряный ручей. К нам уже спешили люди, я даже не заметил, откуда они вышли. Возницы рассказали о возможной опасности от ушкуйников, познакомили с нами и сообщили о нашей просьбе к ним. Окружающий люд тут же разделился на несколько групп: одни помчались куда-то и, словно слились с подножиями гор; другие пообещали отвести нас к старейшине серебряных дел мастеров, а пока подождать и сами ушли; третьи побежали за едой для возниц и драконов; четвёртые подошли к небольшому, но высокому холму с трубой, один из них протянул руку и в склоне стала образовываться отверстие, всё увеличивающееся, соответственно их росту, они вошли и вход задёрнулся, как занавеской, только ничего не качнулось. Вскоре труба из холма стала расти в высоту, сужаясь кверху. Вознеслась так высоко, что приходилось, смотреть на неё, задирая голову к небу. Вдруг из неё повалил дым, да ещё красноватого оттенка. Нам потом объяснили, это сигнальный дым, чтобы быстро предупредить окрестности о возможной опасности. А красный цвет дыма – цвет одежды ушкуйников. В топке подбрасывали вместе с дровами красный краситель. Прошло совсем немного времени, пока мы с отцом всё вокруг разглядывали и вдали в разных местах стали появляться тоже красноватые дымы. Таким образом население всего Закатного округа вскоре узнало об угрозе. Дым увидели и на северо-востоке острова. Весть быстро разносилась ветром и дымом, возницами на драконах.
Не успела Сияющая коснуться горизонта, золотисто-красноватая при заходе, как напротив вынырнула Голубика, пока ещё бледно-голубая, в то же время Зелёнка, как хозяйка небосвода простирала зеленоватое свечение на всё вокруг. Склоны золотистые и розовато-пурпурные, бледнея, приобретали голубые и зелёные оттенки различной интенсивности. Казалось, что спускающийся с неба сумрак пропитал воздух голубым и зелёным, но сам в насмешку земле искрится яркими белыми блёстками.
Из-за одной из горных вершин, покрытых сине-зеленоватым сиянием взмыл большой тёмный комок. Распластав крылья, дракон устремился в сторону востока. Мы подумали, что это очередной вестник отправился предупреждать жителей других поселений, но нам разъяснили, что это дракон Огнебора, сына Велибора, Выбранного Закатного округа, и вероятнее всего направился на Совет Выбранных, который обычно проходит на территории Северо-восточного округа. Я слышал раньше о Выбранных, они в Стране Независимых выполняли то же, что в Троеуделье правители уделов-островов. На острове Большом четыре округа, а Совет Выбранных из этих четырёх у них занимался тем же, что наш Верховный правитель единолично.
Вечерами работы прекращаются, но гостей уважили и по разрешению старейшины мастеров отвели нас в мастерскую, где ещё не закончили трудиться. Здесь делали то, на что в Средиводье покупают, продают, меняют и хранят – деньги: треуглы, восьмёрки, а также чешуи и чешуйки[13 - чешуйка – малая денежная единица из серебра равна 3 восьмиугольникам; чешуя – равна 10 чешуйкам и соответственно: 30 – восьмёркам или 240 треуглам.].
Открылась незаметная дверь, как мы думали в склоне горы. На самом деле тут практически все постройки отделали так, что они сливаются с горным пейзажем и кажутся частью склонов или даже скалистыми выступами. Нас обдало запахом раскалённого металла вперемежку с запахом распаренного и потного тела, – в помещении ярко горит огонь, тут выплавляют медные полоски. Предварительно замечу, что мастера тут все работают с платками на лицах, закрывающими нос и рот, впрочем, и мы дома так же, чтобы на подхватить медную лихорадку – отравление медной пылью. В соседней комнате уже остывшую полоску с гулким шумом рубят специальным приспособлением на квадраты. На другом столе стоит похожий инструмент, туда закладывают эти квадраты по одному, опускается опять нечто вроде ножа – и вжик-бом, от квадрата отрубается угол. Затем подставка взвизгивает, с помощью рычажка, который поворачивает мастер, разворачивается так, чтобы под нож попал следующий угол. И так отрубаются все четыре угла. Отрубленные углы – хорошо нам знакомые треугольники или треуглы. То, что осталось от квадратов – восьмиугольники или восьмёрки, наличие их считается среди крестьян и ремесленников Троеуделья уже хорошим достатком.
Есть в этой мастерской ещё несколько комнат, где витает не резкий, но сильно специфический запах, потому что здесь работают с серебром. Но выплавляют его в другой мастерской. Здесь же полно разных диковинных, на наш взгляд приспособлений, с их помощью получают серебряные деньги. Сюда привозят заготовленные слитки и прогревают до размягчения. Интересно и забавно смотреть на всё это. Свето-серый брусок с гладкими и блестящими гранями приобретает золотистый оттенок от вырывающихся языков пламени и начинает… таять, теряет определённую форму и твёрдость, растекается и расползается длинной и широкой струёй. Умелый мастер затем остывающую струю с помощью специального приспособления вытягивает в узкую проволоку. Из смежной комнаты доносится громкий стук с короткими промежутками. Сильные руки мастеров колотят молотами по проволоке, чтобы расплющить. Потом другие мастера забирают тонкую полоску и подставляют под похожее приспособление, где работают с медью. Резкий колото-рубящий звук и после удара выскакивают мелкие кусочки. Они напоминают маленькие защитные пластины на коже рыб, живущих в тёплых водах. После на пластинах выбивают оттиск, соответствующий какому-нибудь острову или даже роду, в соответствии с заказом. Такие деньги называю чешуйками, это малая денежная единица из серебра. Более крупную – чешую делают так же, как и чешуйки, только из более толстой проволоки. Этот способ издавна освоили на Большом острове серебряных дел мастера. Чешуи и чешуйки понравились ушкуйникам, через них они распространились по всему Средиводью.
V
На ночь нас отвели в гостевой домик, из трёх уютных комнат мы заняли одну. Накормили нас тушёными овощами с зерновыми лепёшками, предложили молоко горных коз. Благодарные и довольные, однако мы долго не могли заснуть от избытка новых впечатлений, но всё же разговор наш стих и незаметно сморил сон.
Прохладное утро освежило наши сонные головы, а вода – тела, пища их подкрепила и, готовые осваивать новые достижения независимых, мы проследовали в мастерскую чеканщиков по серебру. Отец шёл, затаив дыхание, вот сейчас он вступит туда, куда стремился долгие годы и не особо надеялся попасть.
