Ученики серийного убийцы. История маньяка Кэндимена и детей, помогавших ему убивать

Стремясь избежать ареста, они вели двойную жизнь: старались быть незаметными или же действовали как лидеры скаутов, которым родители доверяли своих детей, учителя, воспитатели, чиновники в молодежных структурах или просто как приветливые соседи. Соответствующая психологическая обработка окружающих являлась не менее важным фактором, чем психологическая обработка непосредственно жертвы, потому что люди многое прощают тем, кто им нравится. Даже те взрослые в Хьюстон-Хайтс, которым казалось странным, что Дину Корллу нравится тусоваться с мальчиками-подростками, не забили тревогу, потому что мало кто из них мог вообразить себе, чтобы парень с безупречным поведением в общественных местах являлся воплощением зла в частной жизни. В районе Хьюстон-Хайтс, где проживали представители синих воротничков с низкими доходами, царили наркотики. Раньше этот район на северо-западе Хьюстона планировался как «пригород трамваев» для городских рабочих, которые хотели жить рядом со своей работой, не находясь при этом в черте города. На протяжении многих лет он деградировал и превратился в достаточно убогое место. Теперь здесь проживали те, кому было трудно найти нормальную работу. Измученные борьбой с бедностью родители не возражали против знаков проявления внимания со стороны человека, который, казалось, заботился об их детях. Они даже не догадывались, что Дин Корлл ценил их сыновей за их невинность, наивность, стройное телосложение и мальчишеское обаяние.

Многие считают, что хищников, у которых на публике – один облик, а в отношении своей жертвы – другой (как у Дина Корлла), можно сравнить с Джекилом и Хайдом. В романе Роберта Луиса Стивенсона «Странный случай доктора Джекила и мистера Хайда» Хайд является существом, полностью потакающим своим желаниям: «Мгновенно во мне проснулся и забушевал адский дух». Он выступает в качестве скрытой от всех составной части личности респектабельного врача Генри Джекила, который в своем окружении считается вполне нормальным человеком, членом социума. Однако Джекил может стремительно превратиться в персону, игнорирующую законы и потакающую своим звериным инстинктам: «В порыве ликования я терзал неподатливое тело, испытывая наслаждение от каждого удара».

Этот персонаж был основан на реальном человеке середины восемнадцатого века, Уильяме Броуди из Эдинбурга, Шотландия, который днем усердно работал и имел высокую репутацию как глава гильдии краснодеревщиков, а по ночам занимался грабежами. В качестве руководителя своей гильдии он заседал в городском совете, как любящий отец проявлял заботу о своих пятерых детях. Он унаследовал состояние, но проиграл его в азартные игры и решил заняться воровством. В контексте деятельности Дина Корлла представляет интерес тот факт, что у Броуди было три сообщника. Когда их поймали, они обвинили его во всех преступлениях, и Броуди был осужден и повешен. Двойственность личности Броуди подтверждает возможность того, что в психологическом отношении самый обычный с вида человек способен успешно скрывать свои чудовищные поступки.

Мы вполне можем представить себе сексуально-садистских хищников, таких как Дин Корлл, в образе Джекила/Хайда. Их неприметный облик и обычное поведение, не привлекающие внимания окружающих, служат для них надежным укрытием. Даже когда они пытаются как можно дольше следовать своей нравственно лучшей стороны, как это пытался делать Джекил, им не хватает сил на это. Каждый раз, когда они потакают своим желаниям, они, как об этом сказано в «Странном случае доктора Джекила и мистера Хайда», испытывают «более необузданную, более яростную склонность к злу». Как отмечает Джекил, «я не раз замечал, что в моем втором персонаже мои способности казались обостренными до предела, а дух – более напряженно-эластичным…» В конечном итоге он принимает свое экстравагантное пренебрежение к другим людям.

Для окружающих хищники, нацелившиеся на детей, ведут себя как вполне обычные люди. Они стремятся свести к минимуму подозрения, подменяя для детей их родителей, бабушек и дедушек или старших братьев и сестер. Их присутствие в жизни ребенка внешне кажется благотворным и приносит облегчение родителям, особенно родителям-одиночкам, которые остро нуждаются в поддержке. В результате хищники завоевывают доверие, следствием которого является молчаливое разрешение побыть наедине с ребенком, которого они выбрали в качестве жертвы. Все дело в том, что большинству родителей или лиц, опекающих детей, внушен традиционный образ хищников в виде подонков, которые шныряют возле игровых площадок. Хищники используют эти трафареты, чтобы представить себя по-другому. Они не крадутся вдоль домов и не ведут себя так, будто им есть что скрывать. Они выглядят уверенными в себе, добропорядочными, откровенными людьми. Они совершают поступки, которые родители считают хорошими, и, таким образом, сводят на нет любые подозрения тех, кто может подумать о них что-то плохое. «Это – хороший человек, ведь он – волонтер бойскаутов… Он навещает больных детей… Он – священник, работающий с молодежью». Большинству людей трудно поверить, что среди них действуют такие ловкие обманщики, способные дать фору Джекилу и Хайду.

И все же как некоторые личности становятся теми, кто причиняет вред детям, чтобы удовлетворить свою собственную похоть? Хотя какой-либо универсальной формулы не существует, мы попробуем прояснить, как может развиться эта склонность.

Сексуальный садизм – это дисфункция развития нервной системы, связанная с желанием доминировать над другими и причинять им боль. Хотя мнения о происхождении сексуального садизма расходятся, эта склонность к насилию, судя по всему, формируется из определенных ассоциаций, связанных с удовольствием и болью на ранних психосексуальных стадиях юности. Согласно имеющейся статистике, у более трети сексуальных садистов (по их собственному признанию) извращенные желания появились задолго до подросткового возраста. Личности этого типа наслаждаются чувством силы и авторитета, которое возникает от контроля над покорным человеком. Некоторые изыскивают способ наслаждаться этим легально, находя партнеров по обоюдному согласию. Другие не хотят действовать таким методом, а предпочитают причинять боль тем, кто не желает общаться с ними. Последние являются садистами-преступниками. Поскольку они совершают действия, за которые их могут посадить в тюрьму, они могут впоследствии прибегнуть к убийству, чтобы устранить свидетелей их преступления.

Психическое состояние любого человека может быть либо эгосинтоническим (когда личность живет в гармонии со своими качествами и поступками), либо эгодистоническим (когда личность испытывает дисгармонию). Большинство сексуальных садистов совершают преступления, находясь в эгосинтоническом психическом состоянии, то есть им комфортно от того, что они делают. И чем больше они потакают своей похоти, тем активнее они оправдывают сами себя. Это называется оргазмической стабилизацией. Концепцию оргазмической стабилизации предложила в 1965 году группа психологов, изучавших взаимосвязь между мастурбацией и девиантной сексуальностью. Исследователи обнаружили, что какие-либо образы, предметы или переживания, сопутствующие оргазму, влияют на механизм возбуждения. Чем чаще эти предметы или образы присутствовали во время оргазма, тем сильнее у человека становилась потребность использовать их для того, чтобы испытать удовлетворение. Отсутствие социальных связей может сделать таких людей более зависимыми от своих одиноких фантазий.

Исследователи Лиза Шаффер и Джули Пенн утверждают, что большинство сексуальных садистов начинали как мазохисты, которые наслаждаются болью или унижением. В последующем тот, кто попробовал себя в роли доминирующего партнера, предпочитает именно этот статус. Садисты могут получать наслаждение от различных действий в отношении своей жертвы. Они могут избивать ее кнутом, связывать, укалывать иглами, применять к ней электрический ток, имитировать повешение, насиловать, наносить порезы, пинать ее, избивать или душить. Они могут также опаивать свою жертву психоактивными веществами, вызывающими измененное состояние сознания, или же держать ее в заключении. Иногда садисты применяют психологические пытки, например, демонстрируют жертве видеозаписи того, как они поступали с другими несчастными.

Криминолог Ли Меллор охарактеризовал сексуальный садизм «эротизированным процессом коммуникации», который, по его мнению, включает в себя следующие поведенческие циклы: негативное воздействие на жертву, наблюдение за ее реакцией и выставление самому себе высокой самооценки после достижения успеха. Он классифицирует сексуальных садистов по трем основным категориям:

• наносящие физические увечья своим жертвам (так называемые «деструктивные» личности) или воздерживающиеся от этого,

• предпочитающие общаться со своей жертвой в течение короткого или длительного периода времени,

• применяющие в отношении своих жертв простые или изощренные методы.

По критериям Ли Меллора, Дина Корлла следовало бы отнести к числу «деструктивных» садистов, устраивающих длительные по времени акции насилия с применением изощренных методов. Это означает, что он калечил или избивал своих жертв, пока они были еще живы, держал их какое-то время в заточении и практиковал различные методы причинения им боли. Постоянная потребность к доминированию над жертвами выступала залогом того, что Дин Корлл будет снова и снова множить свои преступления. Каждый этап его акций насилия над жертвами в подавляющем большинстве случаев был сексуализирован в результате стремления Дина Корлла подчинить эти акции своим фантазиям, основную роль в которых играл оргазм. Садисты его типа чаще всего получают больше удовольствия от продления своего возбуждения с помощью мучений жертвы, чем от логического завершения сексуального акта. С учетом психопатического расстройства личности таких хищников свойственное им отсутствие угрызений совести позволяет им изобретать новые идеи, как заставить свою жертву испытать боль. По словам бывшего сотрудника ФБР Роберта Хейзелвуда, сексуальные садисты – это «большие белые акулы преступного мира с девиантным поведением и маниакальными наклонностями, которые привыкли создавать чрезвычайно сложные фантастические образы и отличаются непревзойденной хитростью, паранойей, ненасытным сексуальным голодом и страстью к причинению боли своим жертвам».

Судебный психиатр Парк Дитц, обследовав вместе со своими коллегами тридцать сексуально озабоченных мужчин-садистов, обнаружил, что при совершении преступлений они действовали отнюдь не импульсивно. Они детально планировали и тщательно скрывали свои преступные действия, сохраняя при этом, как правило, отдельные компрометирующие улики (письма, фотографии и видеозаписи) в качестве своеобразных сувениров, которые помогали им в последующем вновь и вновь восстанавливать в памяти содеянное, испытывая от этого извращенное удовольствие.

Хотя Дин Корлл обычно выбрасывал многие вещи, принадлежавшие жертвам, на свалку поблизости, иногда он сохранял ключи от дома той или иной жертвы, предметы их одежды, фотографии, удостоверения личности. Зачастую он уговаривал Уэйна Хенли надеть пояс жертвы или ее ботинки. «Это было просто отвратительно, – вспоминал Хенли. – Необходимость делать это смущала меня. Я казался себе каким-то ходячим памятником прошлого». В конечном итоге Хенли смог придумать какой-то предлог, чтобы отказаться от этого. Для Дина Корлла ношение его сообщником элементов одежды, принадлежавших убитым мальчикам, позволяло ему вновь возвращаться к своим преступлениям. Когда он видел одежду убитого на своем сообщнике, у него возникало ощущение безраздельной власти сразу над двумя мальчиками.

Бывший тюремный психолог Эл Карлайл, который подготовил характеристику серийного убийцы Теда Банди, заявил, что сексуальные садисты постоянно создают новые фантазийные образы. Сочетание гнева и похоти придает их фантазийной деятельности цель и направленность дальнейшего развития. Мысленно они так часто репетируют сценарии насилия, которые возбуждают их, что им легко реализовать это на практике, как только появляется такая возможность. Эл Карлайл высказал следующее мнение: «Поскольку у личностей этого типа могут оставаться неприятные воспоминания о жестоком обращении с ними в детстве, о чувстве разочарования, безысходности, унижении, травле или бесправии, они прибегают к фантазиям, чтобы убежать от реальной действительности, почувствовать себя сильными». Если они видят кого-то на улице, кто привлекает их внимание, они могут включить этот образ в свою очередную фантазию. В таких случаях они стремятся сделать то, что они себе представляли в своем воображении.

По утверждению Эла Карлайла, процесс фантазирования снимает стресс, компенсирует депрессию и пустоту. «Это приводит к раздвоению личности, одна из которых реализуется в действительности, ‹…› а другая, скрытая от окружающих, оказывается способной проявлять власть и контролировать других людей, то есть воплощает в себе тайные помыслы этого человека». Если хищником движет гнев, то его скрытая от окружающих, тайная часть личности «принуждает его причинять другим людям боль и страдания». Убийца постоянно стремится испытать чувство наслаждения, картины которого рисует ему эта темная сторона его сущности. Он находится под ее властью и может пытаться иногда сопротивляться ей, но в конечном счете оказывается не в состоянии отказаться от получаемого удовольствия. Один из участников психологического исследования сказал Элу Карлайлу: «Прекратить эти опыты психологически невозможно».

Как правило, фантазии, рождающиеся в голове хищника, появляются в его воображении задолго до первого акта насилия. Серийный убийца и сексуальный садист Эдмунд Кемпер, убивший и расчленивший шесть молодых женщин, подтвердил это правило, описывая свои преступления: «Это было то, что рисовалось в моих фантазиях, что разыгрывалось и переживалось мной сотни раз до того, как оно произошло на самом деле».

Часто психические нарушения личности будущего хищника возникают в результате сложных отношений с матерью, которая может ввести своего ребенка в заблуждение относительно того, любит она его или отвергает. Она может проявлять чрезмерную опеку, и ее сын превращается в инфантильную личность. Чтобы угодить матери, мальчик стремится создать образ «хорошего сыночка», скрывая при этом свое разочарование и огорчение от необходимости вести себя соответствующим образом. Позже он может попытаться избавиться от деспотического влияния матери, сам доминируя над другими. Если такие действия перерастают в убийство, то это только укрепляет уверенность хищника в своей правоте. Перед очередным убийством Дин Корлл приходил в возбуждение, нервно метался в разные стороны и принимался разъезжать по городу. Акт насилия был для него способом успокоиться.

Джефф Найтберд, писавший в 1973 году для журнала Crawdaddy, специализировавшегося на рок-музыке, предположил, что начало преступлениям Дина Корлла положили его извращенные связи с мальчиками-подростками, которые продавали себя, чтобы получить деньги на наркотики (это подтвердил в своих показаниях Дэвид Брукс). Джефф Найтберд допустил, что один из партнеров Дина Корлла в последующем решил прервать отношения с ним, и в ответ Корлл задушил его. Совершив это преступление, Корлл обнаружил, что ему понравился этот опыт. Нельзя также исключать, что его жажда крови возникла случайно во время секса по обоюдному согласию. В любом случае, как только Дин Корлл перешел границу дозволенного и совершил первое убийство, он почувствовал вкус к этому и повторил убийство, на этот раз уже заранее спланировав его. «Какое воодушевление, какой приток жизненных сил, какой триумф для человека, который всю свою жизнь тайно лелеял фантазии о мальчиках, однако был скован страхом оказаться отвергнутым!.. Удушение – это высшая степень безумия… Удушение – это действие плоть к плоти, лицом к лицу. Здесь сосредоточены страсть и эмоции». И все же Дин Корлл не мог позволить, чтобы любовь к мальчикам привела к потере им своего статуса в обществе, поэтому им было принято логичное (для него) и рациональное решение избавиться от них. Их убийство, таким образом, носило упреждающий характер. Ему требовалось заблаговременно уничтожить тех, кто мог обвинить его в его преступлениях. Ему было необходимо избавиться от свидетелей (это подтвердил в своих показаниях Уэйн Хенли).

Ключевым навыком, который развивают хищники, преуспевшие в своей преступной деятельности, является когнитивная гибкость. Это означает, что они могут быстро переходить от одного ментального состояния к другому для достижения своих целей. Умудренные в преступлениях хищники способны стремительно меняться в зависимости от складывающейся ситуации. Короче говоря, у них имеются превосходные стратегии принятия решений. Исследователи-психологи Даниэлла Лаурейро-Мартинес и Стефано Брусони утверждают, что подобная «смена установок» подтверждает наличие «подвижного» интеллекта, который позволяет тому или иному человеку действовать по избранному плану, не воспринимая его в качестве безальтернативной данности и находясь в готовности в любой момент перейти к другому плану. Такой тип интеллекта характерен для успешных предпринимателей. Как и для успешных в своих преступлениях хищников.

Кэндимен

Информации о Дине Корлле не так много, поскольку совершенные им преступления были раскрыты только после его смерти. Он никогда не представлял кому-либо своей версии событий, а те, кто его знал, рассказывали о нем весьма неохотно, и их истории были поверхностными. Детективы побеседовали с теми, кто был знаком с Дином Корллом, и запротоколировали их показания. Журналист Джек Олсен включил в свою книгу о Корлле интервью, которые удалось получить от этих людей другим репортерам, а окружной прокурор округа Харрис Кэрол С. Вэнс обобщил расследование, проведенное его ведомством, в своих мемуарах (хотя они и грешили фактологическими ошибками). Хотя биография Дина Корлла, которую можно составить на основании этих материалов, получается неполной, тем не менее собранной информации вполне достаточно, чтобы понять, как у этого неуверенного в себе человека развилась потребность в жестком контроле других людей.

Кэрол С. Вэнс признался в своих мемуарах, что никогда не мог понять мотивов Дина Корлла как убийцы. В 1973 году о серийных убийствах было известно достаточно мало. В 1971 году вербовщик рабочих-мигрантов Хуан Корона ограбил и убил в Калифорнии двадцать пять мигрантов, изнасиловав их перед этим, после чего захоронил их тела в братских могилах в садах, тянущихся вдоль реки Физер. За десять лет до этого Альберт Де Сальво признался в удушении тринадцати женщин в Бостоне, а так и не пойманный полицией маньяк, которого прозвали Зодиаком, в 1968 и 1969 годах регулярно совершал нападения на семейные пары к северу от Сан-Франциско, убив или ранив по меньшей мере семь человек. В свою очередь, Чарльз Мэнсон совершил в Лос-Анджелесе массовые убийства, которые вошли в историю под названием «убийства Тейт – Ла Бьянка»[2] и которым нашлась масса последователей. Эдмунд Кемпер и Герберт Маллин совершили серию убийств в Санта-Круз (штат Калифорния), в период с 1972 по 1973 год, в результате чего погиб двадцать один человек. Только после этого ФБР организовала для своих сотрудников курс обучения о психологии лиц, склонных к убийствам.

Хотя 1970-е годы ознаменовали начало так называемого золотого века серийных убийств, пик которого пришелся на 1990-е годы, в то время ни у кого не было четкого понимания характера этих преступлений. Оглядываясь назад, можно сказать, что в 1970-е годы появилось поразительное количество хищников из числа гомосексуалистов (или же сведения о них получили распространение в средствах массовой информации), жертвами преступлений которых пало множество детей (Дин Корлл, Патрик Кирни, Рэнди Крафт, Хуан Корона, Джон Уэйн Гейси, Билл Бонин). И все же в начале этого десятилетия (в 1973 году) преступная деятельность Дина Корлла казалась ошеломляющим отклонением от нормы.

Дину Корллу было тридцать три года, когда 8 августа 1973 года его смертельно ранили. На тот момент число его жертв официально составляло двадцать семь человек, при этом допускалось, что это был неполный список (позже к его преступлениям добавили еще одно убийство; полиция подозревала, что жертв было больше). Вскоре после обнаружения массовых захоронений, когда возникли все условия для успешного поиска остальных тел, он был прекращен в связи с разраставшимся среди общественности скандалом, поэтому так и осталось неизвестным, сколько мальчиков Дин Корлл убил до того, как у него появились сообщники. (Один из полицейских был шокирован, когда раскопки в лодочном боксе были внезапно прекращены, хотя расследование еще не было завершено; кроме того, как известно, по крайней мере одна жертва, захороненная в районе Хай-Айленда, так и не была обнаружена.)

Наиболее подробную информацию о преступлениях Дина Корлла предоставил Уэйн Хенли, однако к тому времени, как он познакомился с Корллом, тот уже успел убить по меньшей мере десяток человек. Кроме того, Дин Корлл совершил несколько убийств без участия Дэвида Брукса и Уэйна Хенли. Ни один из них не смог назвать точное число жертв, однако Уэйн Хенли считал, что их было больше, чем обнаружила полиция. Как вспоминал Дэвид Брукс, Корлл в свое время рассказал ему о некоей «Калифорнийской жертве». Он также упоминал про девятилетнего сына бакалейщика, которого не оказалось среди идентифицированных жертв, а также мальчика-мексиканца. Кроме того, в одной из могил обнаружили лишние кости, которые должны принадлежать жертве, до сих пор не опознанной. Личность мальчика, «голосовавшего» на дороге в феврале 1972 года, которого подвозил Дин Корлл, а затем убил, тоже остается неустановленной.

Так кем же был Дин Корлл?

Он родился в Уэйндейле (пригород Форт-Уэйна), штат Индиана, в канун Рождества 1939 года, и был первым из двух сыновей строгого, агрессивного по характеру отца Арнольда Эдвина Корлла и заботливой (иногда даже излишне) матери Мэри Корлл (в девичестве – Робисон). Окружной прокурор округа Харрис Кэрол Вэнс пишет в своих мемуарах: «Отец Корлла жестоко избивал своего сына за малейшие нарушения». Мэри пыталась оправдать суровость Арнольда в отношении детей тем, что, по ее выражению, «он просто не ладил с малышами». Юному Дину приходилось терпеть побои за совершенно незначительные проступки.

Вскоре Мэри родила второго сына, Стэнли, однако в 1946 году развелась с Арнольдом (следует отметить, что в то время развод был сопряжен с большим позором). Арнольд был призван в Военно-воздушные силы США и направлен на обучение в Мемфис, штат Теннесси. Мэри последовала за ним, потому что хотела, чтобы ее сыновья поддерживали с ним контакт. Она отдала их в государственную программу присмотра за детьми в дневное время, которая вскоре была закрыта. После этого Мэри нашла пожилого фермера с женой, которые были готовы присмотреть за мальчиками, пока она работала, и перевезла на их ферму свой трейлер, который приобрела после продажи дома в Уэйндейле.

В конце концов она снова вышла замуж за Арнольда, и в 1950 году они переехали в Хьюстон, где у Арнольда были родственники. Вскоре они, однако, вновь рассорились и окончательно разошлись, после чего Арнольд женился на другой женщине, а Мэри стала искать для себя нового спутника жизни.

Дебра Нихоф, нейропсихолог, изучавшая многочисленные исследования, касавшиеся насилия, указывает, что в формировании личности хищника существенную роль играют как биологические факторы, так и факторы его окружения. В этом вопросе не существует какой-то единой формулы, на каждого конкретного человека внешние факторы оказывают воздействие уникальным для него образом. Два мальчика, выросшие в одной и той же семье, могут реагировать на внешние факторы по-разному. Определенный тип «активатора», или «триггера» (например, жестокий по характеру отец), вовсе не обязательно приведет к тому, что ребенок станет жестоким. Один ребенок может оказаться весьма чувствительным к этому фактору, а другой – нет. У каждого человека имеется свой набор генов и, следовательно, свои уникальные предрасположенности. Все это подвергается воздействию «нейрохимического процесса», который определяет, чувствует ли ребенок, что он находится в безопасности, в противном случае у детей могут развиться фантазии о доминировании, которые однажды они захотят воплотить в жизнь.

В прошлом многих сексуальных садистов можно найти немотивированное насилие в детстве, отсутствие надежных примеров для подражания, нестабильность в семье и отсутствие отца. Склонность к доминированию часто возникает также из потребности в надежности жизненных устоев и уверенности в завтрашнем дне. Такая потребность может быть подкреплена горьким опытом общения с агрессивным родителем. Таким образом, Арнольд Корлл заставил сына оплачивать свои счета.

Усугубляло ситуацию и то, что Мэри относилась к числу самовлюбленных родителей, не способных видеть дальше своих собственных забот. Какой бы вред ни нанесло детям воспитание Арнольда и какой бы негатив ни выплескивался на Дина, Мэри всякий раз старалась преуменьшить это – или же верила, что ее сын сможет справиться с этим. Ее практика пренебрегать рисками психологического воздействия на детей той ситуации, которая сложилась в семье (по крайней мере, как это следует из официальных отчетов), предполагает, что она не признавала, что ее старший сын (тот, которого она считала главным мужчиной в семье) нуждался в повышенном внимании с ее стороны. Так или иначе, Дин вырос не уверенной в себе личностью и, судя по всему, в силу этого чувствовал себя особенно уязвимым. Хотя Мэри и проявляла чрезмерную заботливость о своих детях, она взвалила на Дина бремя необходимости опровергнуть ее идею о том, каким должен стать ее сын. Она слабо представляла себе, кем он был на самом деле, и он знал это.