Сильные девочки плачут молча

Сердце Семеновны порой от жалости к внучке разрывалось, но и злоба душила ее. Не то чтобы она не любила Веру. Хотя правда, не любила. Считала, что из-за нее Валя заболела. А Валя ей дороже всех была, доченька.

Бегала Семеновна с Валиной карточкой по всем врачам, спрашивала. Ответ один был – операция невозможна, слишком глубоко засела эта гадость у Вали. Не достать. И растет быстро, давит на мозг.

Сидела Семеновна вечерами в своей комнате, не включая света и бессильно свесив худые руки с опухшими суставами. Мутные слезы капали на крашеный облезший пол.

– Сделали ремонт, твою мать, – бурчала она с досадой. – Все разом сделали… Ладно хоть не в чужом городе все случилось, а здесь, на глазах!

Потом утиралась, вставала и шла кормить дочь, постель менять. Не уйдешь от судьбы. Нужно принимать все как есть.

Вера читала маме книги. Валя в моменты прояснения, несмотря на то, что очень плохо слышала, просила дочь. Чтобы хоть как-то отвлечься от грустных мыслей.

– Ты только, дочь, учебы не бросай, – говорила она. – Нужно, чтобы ты человеком стала!

– Конечно, мамочка, – заверяла ее Вера, – не брошу!

Вскоре Валя стала заговариваться. Ее бессвязное бормотание Вера не понимала. Как это было страшно – жить рядом с мамой и смотреть, что она вянет как сорванный цветок. Это как будто была уже не мама, от нее, прежней, ничего не осталось… Нельзя было поговорить как раньше, услышать ее смех. Она выкрикивала бранные слова, такие, что Вера краснела. Мама никогда в жизни не ругалась матом. А тут крыла свою болезнь самыми страшными словами. Бабка только головой качала. Потом остались только сдавленные отрывистые звуки. Тогда пальцы Вали сжимались, костяшки белели… Вера научилась распознавать начало болей. Она скорее набирала лекарство в шприц, под присмотром бабки, и делала укол в плечо, как медсестра им объясняла. Бабка плохо видела и двигалась медленнее. А позволять Вале мучиться лишние секунды Вера не имела права. После укола мама впадала в забытье.

Глава 7

Таня с Наташей приходили ежедневно, помогали чем могли – то суп сварят, если бабка не успеет, то покормят маму, то посидят, пока Вера в школе. А Вера в школе сидела как на иголках. А вдруг мама уйдет, а ее не будет рядом? Ее очень это пугало. Со всех ног мчалась она домой, кидала сумку, брала за руку Валю и застывала рядом. Она все поняла. Надежды на то, что мама выздоровеет, у нее больше не было. Но пока мама еще жива! Она, прибежав вовремя, с облегчением выдыхала и снова брала ее за руку. Не хотела отпускать.

Вали не стало в ноябре, незадолго до дня рождения Веры.

– Отмучилась, – сказала бабка, стараясь не показывать слез. – Бедная моя… Такие боли терпеть никто не может…Пойду к соседям, «скорую» вызову…

Вера была в панике, ей показалось, что волосы у нее зашевелились на голове. Они были в комнате одни. Мама лежала тихо, черты ее серого лица разгладились, как будто ей стало легче. Вера осторожно взяла ее за руку, рука была прохладной. Слезы с глаз Веры капали на нее и скатывались на постель.

– Я буду учиться, мамочка, – сказала она сквозь душившие ее слезы. – Как ты велела. И тебе никогда не будет стыдно за меня. Я обещаю!

После похорон первое время жили как в тумане. Молча все делали. Вера не могла заставить себя заговорить с бабкой, а та боялась расплакаться. Поджимала губы и молчала. Вера не ходила в школу неделю. Настолько раздавила ее смерть мамы, что она решила пока не ходить никуда. Вообще. Сидела на кровати в обнимку с ее фотографией, и слезы катились по ее щекам. А потом как-то вечером пришла ее классная руководительница, узнав о том, что случилось. Ольгинск – город маленький, тут все про всех знают.

– Здравствуйте, Евдокия Семеновна, – сказала Галина Игнатьевна. – Я классный руководитель Веры. Я только узнала… Вы позволите войти?

– Входите, конечно, – Семеновна сухо кивнула и пригласила гостью в свою комнату.

Вера услышала их разговор в коридоре, но с места не сдвинулась. Какая ей разница, зачем она пришла. Ругать ее не за что. А в школу она не пойдет больше, нет у нее никаких сил!

В комнату к ней спустя полчаса заглянула Галина Игнатьевна.

– Здравствуй, Верочка, – сказала она. – Я поговорить с тобой пришла.

Вера вытерла слезы. Галине Игнатьевне стало жаль ее до слез. Бедный ребенок, сидит тут совершенно одна. А Евдокия Семеновна показалась ей суховатой, не сильно разговорчивой. Девочке помощь и участие нужны – обоих родителей лишилась! А бабушка словно сторонится ее, позволяет самой переживать такое страшное горе.

– Вера, – сказала она, погладив ее по плечу. – Почему ты не ходишь в школу?

– Не могу, – прошептала Вера, спрятав лицо в ладони.

– Нужно, Вера, – сказал Галина Игнатьевна. – Ты отвлечешься, займешься уроками. Нельзя так сидеть и плакать постоянно.

– Я маме обещала, – сказала Вера, – но не могу…

– Вот, тем более, – сказала Галина Игнатьевна. – Мама все видит. Ты думаешь, она не переживает?

Вера молчала, сдавленно дыша. Горло словно кто-то держал рукой.

– Приходи завтра обязательно, хорошо? – сказала Галина Игнатьевна, заглядывая ей в глаза. – У нас новая тема. Тебе это нужно. Ты лучшая ученица. А пропустишь – знать не будешь.

Вера кивнула, проведя по волосам руками.

– Мне пора, – сказал Галина Игнатьевна. – Смотри, завтра я жду тебя.

***

Спустя некоторое время стало легче, но ненамного. Семеновна спрятала все фотографии дочери. Нет никаких сил смотреть на них, сразу вспоминала Валю. Чего душу рвать лишний раз? Конечно, из памяти не сотрешь, но мучить себя не надо. А на фото посмотришь – конечно, сразу вспомнишь! Расстроишься – так давление подскочит. А ей здоровой надо быть, ей еще вон Верку доглядывать, как Валя просила. Сколько сможет она, столько протянет ее, а дальше… Кто знает, что будет? Сестры есть. Одна, конечно, не останется, учиться поступит. Бог даст, и замуж выйдет. Тогда уж Семеновне можно будет вздохнуть спокойно.

В обед Вера вернулась со школы очень возбужденная. В прихожей задела плечом зонтик, он с грохотом упал на пол.

– Ты чего мечешься? – строго спросила бабка, хлопотавшая на кухне. – Как оглашенная грохочешь там!

– Да я … это, – Вера, влетев в кухню, раздумывала, говорить ей или нет. – Представляешь, мне поручили заниматься в инспекции с ребятами, которые стоят на учете!

– В какой еще, к лешему, инспекции? – не поняла бабка, но на всякий случай нахмурилась.

– Ну вот куда ставят на учет ребят. Кто плохо учится, хулиганит. Поведение плохое, – объяснила Вера. – Я же отличница. Вот меня Галина Игнатьевна посоветовала!

– Еще чего не хватало! – пробурчала бабка, – с хулиганьем всяким возиться! Иди-ка обедать лучше!

– Да я не хочу, ба, – ответила Вера. Но запах бабкиного супа с клецками так защекотал ноздри, что она сдалась и уселась за стол прямо в форменном платье.

– Чего не разденешься? – спросила бабка. – Там по школе носитесь, обтираете все рукавами-то. Микробу какую еще в дом притащишь!

– Да некогда, – сказала Вера, хватая хлеб. – Бежать надо. Там сейчас обед как раз кончится. Так интересно, что мне поручат!

– А уроки? – прищурилась бабка. – Зачем тебе на хулиганов время тратить? Самой заниматься надо!

– Успею! – заверила ее Вера, быстро работая ложкой. Бабка только вздохнула.

Сегодня к ним на уроки приходила Ирина Сергеевна, молодая инспекторша из детской комнаты милиции, с лекцией о преступности среди молодежи, работе с подростками. Просила содействия, предлагала сотрудничество. А потом Галина Игнатьевна выделила именно ее, Веру, из всех учеников, в помощь. Из каждой школы города инспекция выбирала отличников, которые могли бы помочь ребятам, стоящим на учете, по какому-либо предмету. Соглашались не все, а Вера ухватилась за эту возможность. Чем меньше ей придется сидеть дома, тем лучше. Бабка не будет «гундеть»! Ттем более, что инспекция находилась напротив ее дома. Это было что-то новое и интересное!

Два раза в неделю Вера теперь ходила туда, сидела с Ириной Сергеевной, которая проводила беседы с подростками, гордилась тем, что ей доверили сшивать дела, подклеивать фотографии. Вера с удовольствием занималась этим. Теперь она мечтала работать в милиции. Ирина Сергеевна столько интересного ей рассказала! Сама закончила Елабужскую школу милиции и теперь работает тут. Вера восторгалась Ириной Сергеевной. За время работы она сумела наладить взаимодействие со школами, проводила беседы с учителями, находила подход к подросткам. Очень деятельная. Выступала на родительских собраниях. Даже в местной газете ежемесячно публиковала заметки. Она и юрист, и педагог, и психолог, и оперативный работник! Такой блестящий пример перед глазами! Вера стала просто грезить поступлением туда. Выучиться! Потом работать! Так круто! Девушка – и в милиции! Папа бы точно ею гордился. Это очень хорошая профессия. Честная, справедливая.

Вера уже потихоньку сходила в библиотеку, где нашла справочник для поступающих, и узнала, что ей понадобится. Бабке, естественно, она ничего не сказала. Та ее точно не отпустит! Вера решила, что поставит ее перед фактом. Никуда она не денется тогда.

А Ирина Сергеевна рассказала: там диктант написать нужно и экзамен сдать по математике. Она сможет! По здоровью комиссию. Ну и что? Она здорова, только зрение вот… Иногда Вера на уроке надевала очки. Но опасаясь насмешек одноклассников, быстро снимала.

Заявление вот только нужно будет от бабки, она же ее официальный опекун. Но Семеновна о планах внучки пока не знала. И Вера даже боялась представить, что будет, когда она скажет. Ругань будет на весь дом, наверное!

Вера увлеклась детективами, в библиотеке прочитала все, что было, журналы «Человек и закон». После прочтения одной книги Веру особенно увлекла криминалистика. Она твердо решила стать криминалистом. А для этого нужно окончить школу милиции.

Вера помнила, что мама строго-настрого велела ей закончить 10 классов, но она твердо решила уйти. Сколько можно слушать бабкин бубнеж? Она уедет в другой город, ей дадут общежитие. У нее будет стипендия! Проживет! А бабка вон пусть правнуков учит. За этот последний год Вера уже устала от ее постоянных придирок. С нее хватит! Все упрекает. То едой, то включенным светом, то одеждой. Краситься не разрешает, волосы остриги… Надоела. Вере больше не хотелось зависеть от нее.

Глава 8

Вера уже узнала у девочек, с которыми в УПК они учились на поваров, что можно на турбазу устроиться работать. На лето. Пусть даже посудомойкой, но зато у нее будут СВОИ деньги! И она сможет купить себе, например, новые туфли. У цыган, которые торгуют у универсама. Она присмотрела там одни, красивые, лаковые, с золотыми колокольчиками на носках. А то ее старые, уже порядком растоптанные туфли уже стыдно обувать! И помаду ей хотелось розовую, перламутровую, и тушь! Все девчонки красятся, а у нее только «Ленинградская» тушь в коробочке, купленная за копейки в местном универмаге. Иногда, когда в школе были дискотеки, Вера красила ей свои белесые ресницы. Ну хоть что-то! Сразу такими выразительными становились ее глаза. Но Вера опасалась – не дай Бог бабка увидит! Будет ей нагоняй! Вечером в ванной она смывала тушь, которая нещадно ела глаза. А вот импортная, в таких красивых черно-золотых тюбиках, наверное, не такая едкая! Когда-нибудь она купит и себе такую! А пока Вера прятала в дальний угол своего письменного стола маленькую коробочку.

***

Наступило лето. Вера сдала выпускные экзамены и, к ужасу бабки, заявила, что хочет забрать документы из школы. Семеновна тоже не сдавалась просто так. Была вызвана «тяжелая артиллерия» в виде старших сестер – Тани и Наташи. Все наперебой отговаривали Веру от поступления в школу милиции.

– Ты сошла с ума! – кричала бабка, грозя артритным пальцем. – Ишь чего удумала! Только через мой труп! Я не отпущу тебя! Ты несовершеннолетняя, я не позволю! В какую-то Елабугу! Еще чего!

– Женщина – милиционер? – недоумевала Таня, округляя глаза. – Вера, ты что? Это совсем не женская профессия! Зачем тебе это? Ты же маме обещала.

– Ужаснее не придумаешь! – вторила ей Наташа. – Ты, Вера, даже не выдумывай! Вернись в школу! Глупости все это!

Вера, опустив голову, стояла перед ними как на педсовете каком-то.

– Я согласия не дам, – заявила бабка. – Даже не думай! Я ответственна за тебя перед твоей матерью!

Вера совсем сникла, опустила плечи. Ей хотелось разрыдаться. Почему, за что ей такая несправедливость? Она взрослый человек, ей скоро 16 лет!

– Иди лучше тогда в педагогическое, – с сожалением глядя на нее, сказала Наташа. – Будешь, как я, с детьми работать, только с нормальными! Педагогом будешь!

Бабка согласилась с Наташей. Лучше уж педагогом. А это что? И Вере ничего не оставалось, как тоже согласиться. Хотя и против воли! Но ведь можно же и потом поступить и осуществить свою мечту. Главное сейчас – от бабки оторваться! Вера решила подавать документы в педагогическое училище.

– Тут еще одно, – пробормотала Вера, ерзая на месте и ожидая, что сейчас они ее точно разорвут. – Я хочу работать устроиться на лето.

– Куда это? – хором спросили сестры и бабка.

– На турбазу «Лесная», – прошептала Вера, краснея. – Посуду мыть. Но я несовершеннолетняя, надо оформиться кому-то, а работать буду я. Там домик дадут. Там Оксанкина мама работала, сказала, сможет меня устроить.

Наташа и Таня переглянулись и вопросительно посмотрели на бабку.

– Чего тебе не хватает? – сдвинув косматые брови, спросила Семеновна у Веры. – Ты что, раздета? Голодная?

– Я хочу… сама. Вещи потом купить чтоб…– пробормотала Вера.

В этот момент раздался стук в дверь, и Вера с облегчением побежала открывать. Как на расстрел ее выставили и допрашивают! Сестры никогда не разговаривали с ней, чтоб вот как мама, по душам. Вечно им некогда. А тут, гляди, примчались!

– Ладно, подумаем, – сказала Таня. – Так-то от работы еще никто не помирал. Пусть себе!

– Ба, я с Оксанкой гулять, – крикнула Вера из коридора, после чего, не дождавшись ответа, хлопнула дверью и выскочила на площадку. Там она почувствовала себя спокойнее.

– Ну что? – спросила Оксанка. – Разрешили?

– Вроде бы да! – выпалила Вера, приглаживая волосы. Даже причесаться не успела, так торопилась сбежать.

– Ну и хорошо, – обрадовалась Оксанка. – А я приезжать к тебе буду на выходные!

***

Бабка выставляла из старого буфета вазочку с вишневым вареньем, пряники, мазала ломтики батона сливочным маслом. На плите закипал чайник. Наташа и Таня молчали некоторое время.

– Вот! Все из дома рвется незнамо куда! – пожаловалась бабка. – Ровно чужая! Не живется ей!

Таня посмотрела на спартанские условия, в которых жили бабка с Верой, и подумала, что и она бы тоже, пожалуй, убежала. Все такое старое, облезлое, мрачное. И одета Вера скромно. В квартире все чисто до скрипа, наверное. Эксплуатирует Веру бабка по полной программе, как может, вот та и бежит от нее как черт от ладана!

А Наташа думала почти о том же. Даже на миг подумала: а что, если ей забрать Веру к себе? Лишние руки не помешают. Двое детей. Одного в школу, второго в сад. Работа. Хлопоты. Наташа разрывалась. Им только что дали квартиру. Но небольшую, всего две комнаты. А у нее двое детей, ну куда? А Вера взрослая уже.

– Говорила я Вале, – продолжала бабка, сокрушаясь. – Ну куда она ее родила? В таком возрасте? И вот теперь на старости лет мне такое…

– Ба, ну что ты! – возмутилась Таня. – Это когда было-то! И это мамино решение. И потом, Вера все-таки девочка умная, воспитанная. Хлопот с ней особо нет!

– Что уж теперь, когда она есть, – возразила и Наташа. – Ты не представляешь, какие сейчас дети! Я каждый день с ними работаю! Вера еще по сравнению с ними чистый ангел!

Бабка только протяжно вздохнула и загремела чашками.

– Ангел, – пробурчала она. – Характер-то начинает показывать! И явно не Валин… Да ну, давайте чай пить!

Она налила в чашки крутого кипятка и добавила слабой заварки.

– Пусть работает, – решила она. – Но никакой милиции!

***

Людмила Павловна Кротова, мать Оксанки, устроила все же Веру на турбазу. Она знала со слов дочери, что девчонка – сирота, живут небогато, только пенсия ее да бабкина. А она аккуратная, усердная, ну что она, посуду помыть не сможет? Пусть, если хочет, подработает. Да и с людьми заодно пообщается, а то все как бука сторонится. Жизнь надо узнавать, она не заканчивается бабкиной комнатой. Жалко, конечно, девку-то, без родителей растет. Оксанка ей рассказала, как живет подруга. Училась дочь неважно, а Вера ей помогала, и за это Людмила Павловна была Вере очень благодарна. Слава Богу, дочь хоть 8 классов окончила, теперь в индустриально-педагогическое учиться пойдет, а то прямо уже руки опускались! Оформили Веру через знакомую, по чужой трудовой книжке. Вера готова была плясать от радости!

Она аккуратно собирала свои немногочисленные вещи, укладывала в сумку. Эх, вот и купальник. Такой уже старый, и тесноват. Вера стеснялась его. Но там речка, не в майке же ей купаться. Как-нибудь уж втиснется она в него. Сарафан сатиновый, старенькое застиранное бельишко, резиновые голубые «мыльницы», кофту, расческу, дневник, тушь. Вроде все. Кажется, ничего не забыла!

Вера всю ночь не спала, все боялась проспать или опоздать. Дело-то серьезное! Она на работу едет! Отвезут их на катере ПСКА, он 2 раза в день ходит. Утром туда, вечером обратно.

Вера самостоятельно, без бабки, прошла медкомиссию. Все документы свои взяла, сложила аккуратно в папку. У нее теперь взрослая жизнь! Немного страшно было Вере, но вместе с тем она была полна решимости.

К назначенному времени Вера на автобусе приехала на причал, где уже кучковались люди. Все они ехали на работу, на турбазу. Все нужно было подготовить к сезону, сдать, а вскоре уже и заезды начнутся. Люди приедут отдыхать, работы будет полно. Все радостно здоровались, гомонили, кто-то знакомился, слышался смех, а Вера села в уголке катера, подставив лицо июньскому солнышку. Хорошо-то как! Ветер ласкал ее щеки, развевал светлые, немного отросшие волосы. Вера, к неудовольствию бабки, решила больше не стричься. Пусть как у Оксанки длинные будут. Она сидела с закрытыми глазами и наслаждалась. Вот, значит, как пахнет свобода! И взрослая, самостоятельная жизнь. Свежестью, клейкой молодой зеленью, влажной речной волной…

Глава 9

Когда она открыла глаза, то увидела, как капитан ПСКА, крепкий парень в тельняшке, внимательно смотрел на нее. Андрей Голубев работал капитаном каждое лето – возил отдыхающих и работников на базу отдыха. Увидев, что и Вера смотрит на него, улыбнулся, подмигнул ей и отвернулся. Вера страшно смутилась, покраснела и даже немного испугалась. Парень такой симпатичный. Подмигнул. Чего это он? Может, она ему понравилась? Да нет, этого быть не может, отмахнулась она от собственных мыслей. Красавица, что ли, такая нашлась? Девчонки с ее класса уже встречались с мальчиками, но Вера считала, что это не ее случай. Ее одноклассники дразнили «гитарой» за широкие бедра, да и лицом она не вышла… Никто особого внимания на нее не обращал. Вера утешала себя тем, что она на маму очень похожа, а ее папа полюбил. Пусть позже, чем хотелось, но все-таки! И ее полюбят. Когда-нибудь. Она снова украдкой посмотрела на капитана. Не думать о нем она больше не могла, гнала от себя мысли, но они возвращались как бумеранг.

Симпатичный, правда, наверное, сильно старше нее, может, лет на 10 даже. Да какая ей, в общем-то, разница. Что ей с ним? Подмигнул, и все! Вера внутри ругала себя. Только раз посмотрел, а она уже надумала себе черт знает что, как дура!

Через полтора часа все были на месте.

Директор турбазы, Роза Михайловна, собрала их всех в столовой, кого не знала – познакомилась, дала рекомендации.

– Вера Калашникова, – сказала она, обращаясь к ней, – останься, пожалуйста.

Вера с готовностью встала. Все ушли распределяться по домикам, где обычно жил персонал.

– Ты у нас несовершеннолетняя, – сказала Роза Михайловна, внимательно оглядывая ее. Вера съежилась под ее взглядом. – Я взяла тебя по просьбе Люды, так ты уж, пожалуйста, аккуратнее тут. На мне ответственность за тебя. И в случае чего не сносить мне головы!

– Что вы! – Вера испугалась, что ее сейчас отправят назад. – Я аккуратная. Я все буду делать.

– Все не нужно, только свои обязанности, – улыбнулась Роза Михайловна. – Мыть и вытирать посуду, и свое рабочее место в чистоте держать. Все выдадим, что для работы нужно. И мой лучше, чтоб, не дай бог, нам тут никакой инфекции, а то если весь заезд поляжет с поносом, то прикроют нас к чертовой матери! Поняла?

– Да, да, – лепетала Вера, сжимая сумку в руках.

– Романы не крутить, на работу вовремя приходить! – продолжала Роза Михайловна. – И вставать рано придется.

– Знаю, – с готовностью сказала Вера. – Я готова!

– Пойдем, покажу тогда тебе домик, – Роза Михайловна закрыла кабинет на ключ, и они с Верой пошли по территории почти в самый дальний ее уголок. Домик был на 4 человек. Вера узнала тех девчонок, что ехали с ней на катере.

– Здравствуйте, – тихо сказала она. Девчонки закивали.

– Виделись, – немного насмешливо, как показалось Вере, сказала одна из них, чернявая, высокая, длинноногая, похожая на цыганку. – Я Люся. А это Катя.

Она указала на высокую девушку, которая в углу стелила постель.

– Мы из спортшколы, – пояснила Люся. – Баскетболистки! Поэтому такие высокие. Вот твоя койка. Тебя не было, мы уж заняли тут.

– Да мне все равно! – торопливо сказала Вера. – Я согласна! Какая разница, где спать?

– Ну и славно, – сказала Роза Михайловна. – Тогда располагайся. А я пошла.

***

В комнате было весело, девчонки перебрасывались шутками. У Веры даже немного поднялось настроение. Люся с Катей приехали работать сюда спортивными инструкторами, вести зарядку для отдыхающих, выдавать спортивный инвентарь, организовывать им спортивные мероприятия. Третья девушка в их комнате – Надя Куркова, приехала сюда работать организатором развлечений. На турбазе был импровизированный клуб и телевизор. Надя уже училась в педагогическом и решила подработать летом.

Все девчонки такие рослые, красивые, стройные, подумала про себя Вера, а она… На фоне их Вера казалась себе громоздкой и угловатой, со своими крутыми бедрами. И уж конечно, проигрывала им внешне. «Химию» бы, может, ей сделать, да волосы еще не отросли. И бабка не велит. А они все вон накрашенные, с «химиями». И одеты так модно…

Вера приготовила себе постель, разложила вещи и села на краешек.

– Девочки, – спросила она, – а работать когда пойдем?

– Успеешь еще наработаться, – усмехнулась Люся. – Сейчас пойдем территорию и столовку драить! Пока отдыхающих нет, все идут, даже те, кто на кухне не работает!

– Надевай что-то похуже, – сказала Катя, – а то замараешься. И выходим, а то Михална нам хвоста накрутит! Надь, ты готова?

И девчонки, закрыв домик на ключ, пошли в столовую, болтая и смеясь по дороге.

***

Через неделю Вера поняла, что такое работать в столовой. Эти ранние подъемы в 4 утра. Повара готовили, она мыла. А народу сколько понаехало! Все городские заводчане с семьями, казалось, приехали враз! Огромная гора посуды! Закопченные сковородки, кастрюли, противни! Она с грустью смотрела на свои руки. Вечно красные, распухшие, мокрые. О ногтях и речи нет. Она коротко их остригла, в воде они становились мягкими и ломались. И еще ныла спина, и постоянно хотелось спать. После работы она приходила в домик и валилась на кровать, забываясь на час. Как она жаждала работать, так теперь жаждала, чтобы скорее это все кончилось. Но раз уж взялась…И мысль о зарплате грела ее. Вот почему мама и бабка так настойчиво говорили ей, что нужно учиться! Чтобы получить хорошую профессию и избежать в будущем такой тяжелой работы!

Так хотелось почитать, ведь она привезла сюда книги, но сил не было. И времени. Нужно было и постирать себе, и голову помыть. То приходила ее очередь в домике убраться. То на ужин бежать.

Девчонки все звали ее на пляж загорать. Вера стеснялась своего старенького купальника и, как ей казалось, крупной фигуры. Слишком большой она казалась себе рядом, например, со спортивной длинноногой Люськой, которая была уже смуглая как пантера. Катя уже успела обгореть и вечерами пряталась в домике, смазывая кожу сметаной, которую выпросила в столовке.

Но все же на турбазе было очень хорошо! Свежий воздух! Речка рядом! Теплая погода! Кормили отменно. Повара такие хорошие! Девчонки питались там же, где и все отдыхающие. Столько народу! Все заводчане с семьями. И турбаза такая, «крутая» – у них даже столовая своя. А девочки рассказывали, что есть такие базы отдыха, где самим готовить нужно, на плитке в домике. Набор продуктов – тушенку, крупы, макароны – люди везли с собой из города. И нужную посуду тоже.