7 Чакр Земли. Уезжать, чтобы вернуться

Что-то в другом конце зала скрипнуло, похоже, что дверь, потому как тонкий лучик стал медленно проникать в комнату. Рия перевела взгляд, следуя за ним. Дверь медленно открывалась. Девушка прикрыла руками рот, заглушая собственное дыхание, продолжая смотреть: щель становилась все шире и шире, свет вползал в комнату, выпуская из темноты человека…

Послышался очередной скрип. Рия резко открыла глаза, обнаружив, что она лежит на кровати в своей комнате. Из-за двери её жилища смущенно выглядывала маленькая местная девочка.

Юная тайка какое-то время смотрела на вновь прибывшую европейку своими миндалевидными глазами, а затем робко сказала на ломаном английском: «Привет, ты плохо спать и много разговаривать».

– Прости, пожалуйста, я разбудила тебя?

– Нет, – ответила девочка. – Мы рано встаем. А тебя что, напугать призраки?

Но ответить гостье Рия не успела, девочка быстро скрылась за дверью, явно услышав приближавшиеся шаги. Рия посмотрела по сторонам. Свет резал глаза, душила нестерпимая жара.

«Что за чертовщина в подобную жару снится?» – подумала девушка, вставая с кровати и завязывая свои волосы в тугой хвост.

Сегодня ее ждал первый рабочий день.

В дверь постучали, и в комнату робко заглянула Нари. Она пожелала новой подруге доброго утра, хорошего дня, рассказала, как они начали сегодняшний день и где собирали подаяния. Рия мирно болтала с ней, забыв о странном сновидении и лишь думая о том, сколько же часов женщины-монахини уже не спят. Когда Нари покинула комнату, Рия привела себя в порядок, надела длинную юбку, серую рубашку, схватила сумку и вышла во двор.

На улице ее кожу немедленно обожгло яркое солнце. Во дворе суетилось много женщин всех возрастов: малышки, подростки, девушки и женщины – все улыбались и приветствовали ее. Жизнь в маленьком дворике кипела, и каждый силуэт в белом вносил свой вклад в женскую «общину».

Малышки срезали стебли с цветов, а затем осторожно разбирали их на лепестки, девочки постарше плели браслеты из лент и мастерили цветочные ожерелья, другие женщины убирали двор, стирали и начищали огромные котелки. Их движения казались Рие отлаженными, гармоничными, словно каждое утро женщинам раздавали сценарий с репликами и будущими сценами.

Нари провела девушку через двор, указывая путь, и пожелала удачи в ее первый рабочий день. Рия шла по дороге и время от времени робко оборачивалась, а женщина в белом все стояла у входных ворот, глядя девушке вслед и улыбаясь. Она обернулась в последний раз, понимая, что её новой подруги уже не видно, свернула за угол и оказалась перед входом в мужской храм. Сегодня, когда она шла в храм одна, предоставилось немного больше времени рассмотреть великолепные колонны и множество статуй.

Рия задержалась на входе и робко сделала первый шаг, ступая на территорию храма. Она шла вперед, разглядывая всевозможные скульптуры, минуя глиняные вазы с цветами и собираясь с мыслями. Впереди Рия увидела небольшой фонтанчик, в котором то и дело виднелись красные спинки маленьких рыбок, плавающих вокруг цветков лотоса. Поблизости уже слышался гул, в котором различались звуки мужских голосов, детский смех, плеск воды и стук посуды. Рия ступила во внутренний двор храма, который представлял собой большую открытую территорию, окруженную постройками.

В этом самом дворе происходило все: монахи постарше сидели в стороне от центральной площади, разговаривая, трое мальчишек играли с футбольным мячом. Тут же мимо неё промчались двое мальчишек, чуть не сбив ее с ног. Маленький убегающий мальчик показался Рие весьма шустрым, а догоняющий – худым и немного неуклюжим. Второй мальчишка держал в руках намыленную миску и стучал по ее дну, и с каждым его ударом по сторонам летели мыльные брызги. Несколько «храмовых детей» находились слева от площади, занимаясь плетением браслетов, а справа ее приветствовали мыльными руками мальчишки постарше, которые мыли посуду. Увидев множество тарелок, Рия предположила, что они – дежурные и моют тарелки не только за своими товарищами, но и старшими монахами.

Внезапно гул стал постепенно затихать, ребята перестали бегать, играющие в мяч дети оставили своё занятие, монахи обернулись, и, проследив за их взглядами. Рия тут же поняла причину, – во двор вышел Суван. Он оказался намного моложе других мужчин-монахов, но Рия заметила, с каким почтением все смотрят на него. Улыбнувшись, мужчина поприветствовал Рию, пройдя к самому центру, чтобы его все могли видеть, его обращение к остальным было долгим, и девушке стало очень жаль, что она совершенно ничего не понимала. Суван произнес слово «Кхру» {4}, указывая на Рию, и все дети во дворе один за другим стали произносить это слово с улыбкой, приветствуя гостью поклоном «Вай» со сложенными у груди руками. Рия также последовала всеобщему примеру, сделав поклон, недоумевая, кто же такая «Кхру», и произнося свое первое «Hello». Дети засмеялись. Посетила мимолетная мысль о том, что если каждое произнесённое ею английское слово будет сопровождаться подобным смехом, то это уже будет похоже скорее на смехотерапию, чем уроки иностранного языка.

Пока она стояла, растерявшись под взглядом детских глаз, шустрый мальчишка, который с намыленной тарелкой убегал от приятеля, подскочил к ней сбоку, сделал странный поклон и протянул руку.

– Меня зовут Випассна, – сказал малыш на очень неплохом английском.

Суван улыбнулся, глядя на новую учительницу, которая уже представлялась мальчишке. Он подошел и, обратившись к Рие, объяснил, что у них есть отдельный класс, который называется Сала, куда все дети сейчас переместятся для обучения. Мужчина и сопровождающий его монах пошли вперед, указывая дорогу, Рия следовала за ними, держа за руку маленького Випассна, который успевал свободной рукой раздавать тумаки догоняющим его мальчикам. Во дворе суетились ребята постарше, за окном мелькали их оранжевые робы, пока они домывали посуду и складывали ее ровными стопками, а когда они справились с заданием, то сразу же побежали наперегонки в класс. Все зашли в небольшую комнату с маленькими партами и доской. Суван пожелал Рие хорошего дня, кивнул на прощание и удалился вместе со своим сопровождающим.

Дверь закрылась, и девушка увидела, как за ней внимательно следит два десятка детских миндалевидных глаз.

«Кхру» {4} – в переводе с тайского «учитель».

Глава 15

Первый рабочий день завершился. Многие из детей немного говорили по-английски и даже старались отвечать на вопросы Рии. Во время урока дети называли свои имена, а Рия ругалась про себя, стараясь запомнить хоть кого-либо. Окончательно оставив эту затею после очередного десяти буквенного имени, Рия принялась записывать имена детей на цветные карточки и клеить на их оранжевую одежду, а вдобавок к себе в тетрадь, чтобы не забыть.

Одно имя уже с легкостью слетало с ее губ – Випассна, и ей нетерпелось спросить у Нари перевод. Ведь каждое имя что-то значит в Таиланде, она отлично это помнила.

Сегодня дети участвовали в игре: каждый писал свое имя на доске, а потом весь класс придумывал слово на каждую букву. Эта игра помогала понять суть человека. Дети внимательно смотрели, пока новая учительница писала на доске свое имя, а затем весь класс сказал, что она состоит из радуги, мороженого и миндальных орешков (Ria – Rainbow, ice-cream, almonds). Ее удивило, что для нее нашли именно слово «радуга». Путь по осознанию 7 чакр слишком уж совпадал с этим явлением, но у нее не хватило времени подумать об этом.

Мальчики бежали к ней, поднимали руки, просили быть следующими, и ей пришлось отправлять их к доске в алфавитном порядке. Но что поражало Рию все больше и больше, так это то, что они оказались обычными мальчишками, не маленькими монахами, а именно храмовыми детьми – живыми, непосредственными и смешливыми.

Девушка провела рукой по своей челке, смахнув легкую усталость, и вошла на женскую территорию, где ее уже встречала Нари с маленькой девочкой, которую Рия видела утром в своей комнате. Девочка побежала навстречу и пошла рядом с Рией.

– Меня зовут Денг, – с улыбкой произнесла малышка. – А тебя зовут Рия, я уже все узнать.

– Какая ты быстрая, – сказала зеленоглазая девушка, смеясь и вновь удивляясь тому, что некоторые дети говорят по-английски.

Тут же присоединилась Нари, встретив новую учительницу улыбкой, которая согревала в сто раз больше, чем чашка какао – сладкого, со сливками, в хорошем кафе, бесплатно. Рия тоже очень обрадовалась, увидев её.

– Привет, Нари. Как прошел твой день?

– Прекрасно. Расскажешь мне, как прошел первый урок?

Девушку не пришлось долго уговаривать – целый поток счастливого щебета вылился на тайку. Рия рассказывала об уроке, своих переживаниях, Суване, а потом о маленьком шустром мальчишке по имени Випассна, и столько восторга она вложила в этот рассказ, что улыбка Нари стала еще шире.

– Почему Випассна так хорошо говорит по-английски, Нари?

– Это все потому, что его старший брат учится в университете. И родители стараются, чтобы он говорил по-английски с младшим. Здесь многие дети уже знакомы с иностранным языком, а многие только начинают это знакомство. Но все они очень старательные, ты это увидишь.

– Ну и разбойник этот ребенок, – произнесла девушка, улыбаясь и вспоминая мальчика, который щелкал по носу остальных детей, прыгал на месте, когда знал ответ или просто бежал к доске, не спрашивая разрешения.

Нари наблюдала за Рией несколько минут, пока та рассказывала о храмовом ребенке, а затем вздохнула и произнесла:

– Ты знаешь, что нельзя иметь любимчиков? Все разные, как крылья бабочек, и каждый интересен по-своему…

Рия замолчала на секунду, понимая, что действительно успела выделить этого мальчугана из всех уже в первый день. И тут же дала себе слово больше этого не повторять. Кто-то издалека позвал Нари. Тайка попрощалась и пошла на зовущий ее голос. Озадаченная девушка задумчиво глядела ей вслед, ощущая, будто что-то всё же осталось недоговоренным.

∞

Трезвонил телефон, звонила «Народная целительница». Учитывая, что звонок оказался пятым за последние пять минут, «целительница» требовала немедленной аудиенции, словно в её руках находилось светлое будущее всей нации. И будущее это, к тому же, зависело от того, насколько хорошо Рия поела и поспала.

Сжав губы, Рия смотрела на мобильник, вспомнив, что до сих пор не позвонила маме. Подняв трубку, она мужественно выдержала поток гневных вопросов, отвечая, как у нее дела, как ее встретили и что она ела. А ела она пока весьма своеобразно: сегодняшний завтрак – пропустила, а если быть честной, то проспала. На обед все же успела, но обед считался последней едой в храме, потому что после него принято только пить, после обеда есть запрещалось. Рия сказала, что уже сообразила, что пора бы ей перестраиваться, иначе она останется голодной в этом путешествии, так как на одном обеде долго не протянешь. Потом они поговорили еще какое-то время, обсуждая красоту Таиланда и причуды его культуры, и Рия спокойно завершила разговор.

Телефон вновь сверкнул сообщением, показывая, что кто-то еще пытался позвонить ей во время разговора с мамой. Экран телефона засветился, выдав картинку с белым облаком и имя «Френк».

«Проклятье! – произнесла Рия. – Умудрился же позвонить, когда я не могла ответить».

И она немедленно принялась набирать номер своего учителя. Телефон молчал, выдавая лишь надоедливые гудки. Девушка набирала номер вновь и вновь, но ответа все не было. В ярости Рия швырнула телефон в сумку, взяла свой ноутбук и пошла на автобус, который отвез бы ее в Бангкок. Ей предстояли поиски кафе, где она смогла бы утопить свое горе в стакане холодного чая и в море интернета.

К счастью, путь на автобусе не занимал много времени. Послышался скрип колес и шум машин – Рия вновь оказалась в Таиланде. Она поскорее выскочила из автобуса и уверенно направилась к заведению, которое показалось ей вполне симпатичным. Удостоверившись в том, что в кафе есть холодный чай, кондиционер и интернет, девушка села поудобнее у окна, подключила наушники и начала печатать.

Каждую неделю следовало отправлять отчеты в Машину редакцию, что-то вроде ежедневного журнала, где она описывала особенности поведения тайцев, культурные различия и жизнь в храме. Зеленоглазая европейка быстро щелкала клавишами, понимая, что времени у нее немного. Успев написать небольшой отчет, Рия взглянула в мигающий чат, где Машка ужа строчила сообщение, едва заметив ее онлайн, и спрашивала, как прошел первый день работы.

– Маша, я из кафе пишу. Все прошло отлично, дети очень милые и отзывчивые.

Тут Рия хотела остановиться, но поняла, что здесь за ней никто не шпионит, а потому можно было рассказывать все. И она написала длинное сообщение о маленьком тайском мальчике, который сказал, что она состоит из радуги. Она писала о его английском, заливистом смехе и мелких шалостях. Она расписывала ярко и детально мальчишек постарше, которые помогали соблюдать тишину в классе и подбадривали ее легкими кивками головы. А потом Рия написала о пропущенном вызове Френка и о том, что он так и не ответил на ее звонок.

«Смотри, какой чувствительный! – написала Машка, и явное возмущение сквозило в ее репликах. – Обиделся, что ли, или времени для тебя не нашел?»

Рия не хотела продолжать разговор дальше, зная, что Машка с самого начала воспринимала всё, что связано с её учителем весьма болезненно. Какой-то невидимый барьер вырастал между нею и ее подругой, когда разгвор касался Френка. А потому, чтобы снова не причинять ей неприятностей, девушка предпочла промолчать и закончить разговор, сославшись на то, что ей пора возвращаться в монастырь. Рия знала, что каждый подобный побег напоминал Машке крышку рояля, которая внезапно захлопывалась и ударяла по пальцам, но она также понимала, что подруга будет молчать, избегая конфликта.

Выключив ноутбук, Рия достала телефон из сумки и сделала еще один звонок Френку, но телефон по-прежнему раздражительно гудел в ухо. Девушка разочарованно посмотрела в окно, в котором виднелся одевающийся в сумерки город, фары проезжающих машин и отражалось нетерпеливое лицо зеленоглазой девушки. Уж чего Рия не умела делать, так это ждать! В такие минуты ей казалось, что все может решиться только здесь и сейчас, а ожидание оттягивало свинцовой гирей такой нужный и желанный для неё результат.

Она задумчиво наблюдала за тем, как за окном преображается вечерний город. Мимо кафе носились автобусы, громко сигналили такси, совсем рядом «строем» шли туристы в желтых кепках, куда-то спешили девушки-тайки в цветных платьях, похоже, что на на какую-то вечеринку. Мелькали улыбчивые лица медленно прогуливающихся пожилых пар, улыбающихся девчонок-туристок, пробежали даже несколько монахов, мелькнув оранжевыми тиварами. Послышались торопливые, чуть резкие шаги.

На улице, приложив руку к стеклу, бесстыдно разглядывая её, стоял мужчина – тонкие черты лица, коротко постриженные темные волосы, напряженное выражение лица, сходящиеся к переносице брови. Нечто заговорщическое просачивалось сквозь его тяжелый, наглый взгляд, мужчина не отводил глаз и даже не мигал. Если представить на секунду, что они были хищниками, то таец за окном явно бросал Рие вызов. Она отпрянула назад от подобного напора, чувствуя, как каждая клеточка её тела завертелась против своей оси.

Он уже давно нашел её, это оказалось просто: девушка слишком выделялась на фоне всех, кто оказывался с ней рядом. Не потому, что она обладала европейской внешностью, а потому, что он видел скрытое от остальных глаз: красный ореол, окружавший ее и сопровождавший каждое, даже самое незначительное, её движение. Таец сдвинул брови, сверля темные зрачки Рии, вздернул подбородок, бросая последний надменный взгляд, словно увидел противную сороконожку. На его лице промелькнула быстрая злобная ухмылка.

Таец оторвал ладонь от оконного стекла и устремился прочь. Рия обернулась, надеясь найти поддержку у сидящих за соседними столиками или у официантов, но каждый занимался своим делом, не обращая внимания на немую сцену. Рия вновь посмотрела в окно – на улице больше никто не стоял, остался лишь отчетливый отпечаток мужской руки на стекле.

Девушка собрала свои вещи молниеносным движением и помчалась прочь из кафе к автобусу. Ей нужно было лечь спать пораньше, ведь завтра она собиралась присоединиться к утреннему ритуалу сбора подаяний, на который монахи выходили до рассвета. Она уже стояла на одном из перекрестков, задумчиво рассматривая проезжающие машины. Загорелся зеленый. Когда она сделала шаг на проезжую часть улицы, мимо неё, словно пуля, проскочил мужчина, задев её руку своей. Рия отдёрнула руку от тепловой волны, которая прокатилась от места прикосновения по всему её телу и со злостью посмотрела нахалу вслед.

Это оказался тот самый мужчина из кафе, она узнала его по резким движениям, по фигуре.

«Он следил за мной», – пронеслось у Рии в голове.

Таец быстро удалялся, а его темная одежда сливалась с опустившимися на Бангкок сумерками. Он настойчиво шел вперед, уговаривая себя не оборачиваться и не смотреть на неё, унося с собой ощущение маленьких колких солнц, перекатывавшихся по всему его телу. Теперь-то он видел её вблизи, и, коснувшись ее, точно знал, что она – та самая. После такого прикосновения ошибиться невозможно… Она была совсем рядом, в самом сердце его Таиланда.

∞

Пробираясь на цыпочках в свою комнату, Рия встретила Нари, которая специально поджидала её, чтобы удостовериться, что девушка уже на месте.

– Разбудите меня завтра, пожалуйста. Я готова идти с вами, – прошептала Рия.

– Хорошо, я рада, что ты к нам присоединишься.

– Спокойной ночи, Нари.

– Увидимся завтра, Рия-мечта. Не бойся призраков, – промолвила тайка и ушла к себе в комнату.

«У них это, наверное, вместо спокойной ночи», – сказала сама себе Рия, укладываясь спать и вспоминая, что призраки как-то уж очень часто упоминались в эти дни.

Глава 16

Как странно, что никто не ценит пограничные состояния, думала Рия, глядя в окно. Она проснулась до рассвета, так как сегодня предстоял сбор подаяний, который ей не хотелось пропустить. А за окном текло непонятное время, называемое «предрассветное»: смесь чернил с молоком, когда еще не закончилась ночь, но еще не наступило утро. И этот пограничный тандем тьмы, державшей за руку свет, завораживал Рию каждой секундой.

Она сидела, обняв руками колени и глядя в окно, боясь, пропустить смену красок, ведь каждый следующий миг встречал её новой метаморфозой. Всего несколько минут – и уже светает. Заморозить бы мгновение… Солнце коснулось макушек деревьев, расползаясь все дальше и дальше. Касалось цветов, которые мгновенно раскрывались от солнечного поцелуя, заглядывало в окна, поднимая спящий город с постелей. Девушка лениво потянулась и стала одеваться. В комнату постучали.

– Войдите, – тихо сказала Рия, подходя к двери.

В дверном проеме показалась маленькая девочка, с любопытством заглядывающая в комнату.

– Привет, Денг. Что ты здесь делаешь? – спросила Рия, открывая дверь шире и впуская черноволосую малышку.

– Я пришла тебя разбудить, – ответила малышка, поклонилась со сложенными ладонями и коснулась руки Рии, уводя её на улицу.

Девушка наспех завязывала волосы в хвост, следуя за Денг, которая ускоряла шаг и вела ее к выходу, где уже стояли все женщины. Рия присоединилась к ним, кланяясь и приветствуя. Она оглядывалась по сторонам, пытаясь найти Нари: без своей сопровождающей Рия чувствовала себя немного неловко. Словно бы услышав ее мысли, маленькая тайка внезапно появилась сбоку:

– Доброе утро, я увидела тебя издалека, – произнесла женщина, останавливаясь возле Рии.

– Это я привела её, – произнесла Денг с явной гордостью в голосе.

– Спасибо тебе большое. Знаешь, без тебя я бы потерялась, – ответила Рия, улыбаясь и протягивая руку, чтобы погладить девочку по голове.

В этот самый момент она заметила тень беспокойства, пробежавшую по лицу Нари, к тому же тайка осторожно преградила дорогу Рие и как ни в чем не бывало продолжила разговор.

– Знаешь, тебе нужно быть осторожной со многими нашими обычаями, – промолвила со своей обычной улыбкой тайка. Только в этот раз зеленые глаза Рии считывали с ее лица тень беспокойства. – Все же много различий есть между нами. Например, у вас принято здороваться за руку, а у нас принято здороваться, используя жест «вай», – отметила Нари.

– Я помню об этом, – сказала брюнетка, демонстрируя кивок головой и сложенные у груди руки.

– То же самое касается и монахов, ведь им запрещено прикасаться к женщинам. Они даже не могут пожать им руку. Все, что ты хочешь передать или взять из рук Сувана, должно быть передано через другого мужчину, или же можно просто положить перед ним. Очередность такова: ты кладешь вещь перед старшим монахом, а затем он берет ее. Таков порядок.

– Вот почему Суван не здоровается со мной!

– Конечно, а ты что подумала?

– Что он пренебрежительно относится ко мне или к женщинам, – нехотя ответила Рия, понимая, что могла показаться слишком уж откровенной.

– Нет, Рия, – Нари отрицательно качнула головой. – Он относится к женщинам как к жемчужинам и всегда говорит, что мы, – здесь тайка явно намекала на женщин-монахинь, – прервем цикл перерождений или принесем хорошую карму в следующую жизнь. Он знает, как много всего мы делаем для монастыря, потому что верим. Именно самоотверженность женщин сподвигла его на подобный обет. Но это совсем другая история, – Нари замолчала и прошла вперед, показывая, что новые вопросы следует попридержать.

Рия опустила глаза. Ответ Нари объяснял многое: отсутствие рукопожатий, ни единого прикосновения молодого монаха, следовавшего за Суваном.

– А молодой монах всегда ходит с Суваном? Он для того, чтобы передать что-то в случае надобности? – все-таки не удержалась от дальнейших расспросов Рия.

– Не только, а еще потому, что старший монах не может находиться наедине с женщиной. Никакой. Никогда.

– Но если он так долго и ответственно придерживается слова Будды, зачем же ему присмотр?

– Никогда не ставь человека перед соблазном, – отчеканила тайка, словно произносила заученную истину, – прояви свою заботу, оберегая его.

Рия смотрела на эту прекрасную женщину в белой тиваре, и ей казалось, что именно ее фигура должна быть высечена из дерева и стоять где-то у входа в храм. Эта безоговорочная вера не могла оставить равнодушной никого, кто поговорил с ней хотя бы немного, а доброта, исходящая из ее взгляда, пронизывала тебя насквозь и проникала мягкой тепловой волной прямо в сердце.

– А как насчет Денг? – как можно мягче спросила девушка, указывая на бегающую поблизости малышку.

– Ты все замечаешь, Рия, – улыбнулась Нари и заглянула в изумрудные глаза европейки. – Прости, иногда я не знаю, как правильно сказать тебе о чем-то.

– Ты можешь рассказать мне обо всём, – и Рия подняла раскрытую правую ладонь, не понимая, что сподвигло её на такой странный жест.

– Ну что ж, голова – это самая священная часть тела человека, не то, что ноги.

Рия тут же припомнила, что нельзя садиться стопами, глядящими на Будду, или показывать на кого-то ногой.

– Через голову человек получает энергию, – продолжила рассказ женщина. – Именно поэтому нельзя касаться головы кого бы то ни было, особенно детей. Потому что так мы крадем их энергию, а дети, маленькие и беззащитные, могут и вовсе умереть или тяжело заболеть, если человек прикоснется к ним со злым умыслом.

Рия прикрыла рот рукой, понимая, какой огромный промах она могла совершить и как этот, казалось бы, ни к чему не обязывающий жест выглядел в глазах её мудрой спутницы.

– Нари, так значит, в вашей культуре запрещены прикосновения? Для меня прикосновение – это выражение любви, честное слово. Ведь, когда любишь, хочется взять человека за руку или обнять. Неужели ничего не позволено? – Рия возмущенно приподняла брови.

– Естественно, нет, тебя ведь брали за руку и Денг, и маленький Випассна?

– Верно, – припомнила Рия, хмуря брови. Дети брали её за руку, и никакой сверхъестественной реакции посторонних девушка не наблюдала. Только вот, – они кланялись перед тем, как прикоснуться ко мне, – закончила она свою фразу вслух.

– Так и есть, они спрашивают разрешения и просят прощения у духов за то, что должны прикоснуться к тебе, – подтвердила тайка, а затем легко поклонилась и взяла Рию за руку. – Прикосновения позволены, не расстраивайся. Мне нужно сказать тебе еще кое-что важное, – последнюю фразу женщина шепнула, наклонившись к девушке немного ближе.

– Окей, – только и успела ответить Рия, но их перебил гул голосов, ведь толпа женщин уже стала передавать котелки из рук в руки и двигаться к выходу.

Женщины шли в сторону мужского монастыря, где у ворот их уже ждали взрослые монахи и храмовые дети. Суван поприветствовал всех кивком головы и улыбнулся чуть шире, увидев новую учительницу среди женщин.