Молчание поколений

Юлия Тинякова

Молчание поколений

Предисловие автора

Я берёг не самодержавную власть, а Россию. Я не убеждён, что перемена формы правления даст спокойствие и счастье народу.

Николай II

В основу книги легла личная история моей семьи. Когда-то давно, во время революции, моя прапрабабушка лишилась титула графини и имущества, адаптировалась к тогдашней советской власти и никогда больше об этом не говорила. Сохранилось совсем немного данных о её жизни, и как я ни пыталась выпытать у родственников историю её жизни, узнала немного. В нашей семье не было принято задавать много вопросов. Поэтому из ныне живущих родственников никто уже не знает историю её жизни. В общем-то, моя прапрабабушка Александра Куракина унесла тайну своей дореволюционной жизни в могилу. Не зная реальную историю, мне захотелось придумать то, как она могла бы жить тогда, о чём думала, почему решила не эмигрировать, когда интеллигенция массово уезжала из России, а оставила собственную гостиницу и бежала из города, переодевшись в крестьянку. Думаю, таких историй немало, и возможно, в ваших семьях тоже до сих пор молчат, не желая вспоминать страшное время революции.

Пролог

Будь начеку! В такие дни подслушивают стены. Недалеко от болтовни и сплетни до измены.

Самуил Маршак

Маша стояла возле могильного памятника, всматриваясь в лицо прапрабабушки на круглой фотографии. Статная осанка, взгляд, исполненный чувством собственного достоинства, аккуратно заплетённые в косы русые волосы. Маше не удалось застать её в живых, Анастасия Исаева скончалась много лет назад ещё до её рождения. В их семье не было принято задавать вопросы, поэтому Маша знала лишь малую часть. Её прапрабабушка была дворянского происхождения, графиней. Родственники говорили разные вещи о её жизни, и Маша так и не поняла, что произошло тогда, сто лет назад, когда нагрянули большевики и ей пришлось бежать, прятаться, выдавать себя за другого человека. Прошло столько времени, уже распался Советский союз, но тема происхождения так и осталась в семье под запретом. Будто часть истории была стёрта из их памяти.

Обычно, как думала Маша, если в семьи было дворянское происхождение, значит оставалось много записей и вещей с того времени. Ей так казалось. У них же не было ничего, лишь пару фотографий и краткие сведения. В конце концов, В.И. Ленин был потомственным дворянином, его жена Н.К. Крупская была потомственной дворянкой. Также они были лицом революции и поспособствовали угнетению себе же подобных! В голове не укладывался подобный абсурд.

Когда Маше исполнилось шестнадцать, она всерьёз заинтересовалась историей начала двадцатого века. Ей хотелось узнать, что происходило с обществом до и после революции 1917 года. Как-будто хоть так ей удастся понять жизнь своей прапрабабушки, соединиться с корнями, понять почему все так упорно молчат, словно находятся в плену. Узнав, что интеллигенция тогда эмигрировала, ей стало не понятно, почему же тогда её предок не сделала этого, осталась и вынуждена была скрывать своё истинное происхождение, притворяться бывшей крестьянкой. Слишком неясная история. Маша набралась храбрости и упросила бабушку рассказать ей побольше о жизни прапрабабушки.

– Машенька, я сама мало знаю о её жизни, правда. Ну, не принято было у нас задавать вопросы! – сказала бабушка.

– Как же это? Ведь это была твоя бабушка! Что-то ты же знаешь наверняка! – не отставала Маша.

– Деточка, это сейчас можно говорить об этом, а раньше то мы жили в СССР, иметь дворянское происхождение было, – она стиснула сильно губы и выдержала небольшую паузу, с силой заставив себя продолжить разговор, – так вот, это было крайне, крайне не желательно…

– Но почему? Что сделали дворяне такого?

– Довольно сложный вопрос, боюсь, что я плохо смогу объяснить. Ну, думаю, что дело в неравенстве в прошлом. Дворяне имели то, чего не было у крестьян, а во времена СССР произошла всеобщая уравниловка и дворяне стали…в общем тогда это называлось "классовые враги". Тогда думали, что это справедливо.

– Я прочла, что Ленин был тоже дворянином, но его не считали "классовым врагом", как ты говоришь, он же был вождём революции, бабушка!

– Ах это… ну, это другое.

– Как другое? Почему его не притесняли вместе с остальными?

– Я не знаю, всё это было так давно…

– Нелепица какая-то. Ну, если прапрабабушка была графиней, тогда почему она не уехала из страны, как остальная интеллигенция?

– Не знаю почему, мы об этом не говорили. Если бы узнали о её происхождении, в семье были бы проблемы, она держала все подробности своей жизни в тайне ото всех, даже от нас.

– Какие?

– Много проблем… бывшие дворяне не могли голосовать на выборах, не могли долго найти работу, могли попасть под репрессии Сталина!

– Значит её могли, – Маша замолчала, округлив миндалевидные небольшие карие глаза, – расстрелять?

– Дальше думать об этом страшно, давай не будем об этом!

– Хорошо. Тогда расскажи мне всё, что знаешь о её жизни, пожалуйста.

– Ох, какая же ты у меня настырная! Ладно. Ну, слушай.

Граждане

Август, 1918 год.

Мы выкинули вон всю монархическую нечисть, как никто, как никогда. Мы не оставили камня на камне, кирпича на кирпиче в вековом здании сословности.

В.И. Ленин

Пару дней назад правительством был издан Декрет "Об отмене права частной собственности на недвижимость в городах", и все напряжённо ждали, когда к ним явятся большевики с приказом об изъятии нажитого имущества. Всё, что было создано людьми, накоплено за долгие годы, теперь им не принадлежало. Заводы, фабрики, гостиницы, магазины, поместья и многое другое стало государственной собственностью. Общество вынуждено было принять решение – либо покорно принять советскую власть, либо уехать из страны.

В марте прошлого года революционеры вынудили царя отречься от власти. Затем, уже в июле этого года всю царскую семью жестоко расстреляли в Екатеринбурге. Жизнь общества начала кардинально меняться. То, что было привилегией в прежние времена, теперь стало неугодным обществу. В ноябре 1917 года был издан Декрет "Об уничтожении сословий и гражданских чинов". Дворяне стали вторым сортом людей, нежелательными гражданами Советского союза. Быть в прошлом дворянином стало крайне опасно в новых реалиях. Часть интеллигенции спешно собиралась, желая поскорее покинуть страну. Кто-то направлялся в Европу, часть планировали уехать в Китай.

Бывшая графиня Анастасия Исаева в свои тридцать два года владела гостиницей в Воронеже. Здание из кирпича, построенное ещё в девятнадцатом веке, стояло в центре города. До революции здесь постоянно останавливалась различная знать со всей Российской империи. Сейчас же было занято всего пару комнат.

Она стояла за стойкой регистрации посетителей. Её тонкие губы были плотно сжаты, а миндалевидные карие глаза гипнотически смотрели на входную дверь. Ростом и телосложением Анастасия обладала средним, однако, её образ и строгий взгляд были столь внушительными, что создавалось впечатление сильной женщины. Она, несомненно, была лидером и каждый, кому довелось завести с ней разговор, сразу ощущал это её качество. Взгляд у неё был столь глубок и пронзителен, словно она видела собеседника насквозь. На ней былая белая блузка из поплина, тщательно заправленная в чёрную юбку. Длинные тёмно-русые волосы были убраны в толстую косу, которая была красиво закручена вокруг головы. Она не любила носить аксессуары, считая их совершенно не практичными в носке.

Анастасия понимала, что вскоре к ней явятся большевики и прикажут покинуть здание. Место, где она работала и проводила большую часть своего времени. Она не понимала, что будет дальше. Куда ей идти и где теперь работать. Её семья владела гостиницами уже в нескольких поколениях. Анастасия знала, как работать в гостиничном бизнесе. Однако, другой жизни она себе представить просто не могла.

Рядом с ней стоял молодой человек среднего роста, у него были короткие каштановые волосы, слегка зачёсанные назад и большие задумчивые карие глаза. На нём был элегантный чёрный костюм, сшитый ещё до революции, однако довольно неплохо сохранившийся на его стройной фигуре. Это был Лев Исаев, муж Анастасии. Он работал писателем и, как и некоторые из его коллег, не разделял идеологии пришедшей власти. Лев хотел, чтобы они как можно скорее собрали вещи и покинули страну.

Было раннее утро, Анастасия вставала чуть раньше рассвета, и могла в эти тревожные дни хотя бы любоваться красотой восходящего солнца. Исаевы, как обычно, проводили завтрак за чтением утренней газеты, напряжённо следя за новостями. Остро стоял вопрос продовольствия, советская власть создала Комитеты бедноты, которые распределяли продукты первой необходимости между крестьянами и боролись с кулаками.

Неожиданно в дверь гостиницы постучали, Анастасия увидела высокого брюнета в элегантном чёрном костюме, это был Константин Кавецкий, писатель и друг семьи. До революции они семьями часто вместе ходили на литературные вечера. Позади него стояла его жена, Маргарита, с их маленьким прелестным сыном, Никитой. Она была русой красавицей с большими голубыми глазами, одетая в длинное серое платье, хорошо подчёркивающее её фигуру. Все трое имели весьма перепуганный вид.

– Настя, Лев, как мы рады вас видеть! – Константин расплылся в улыбке при виде друзей.

Ночью к ним в квартиру заявились большевики и, по-хозяйски расположившись, заняли комнаты, ссылаясь на вышедший пять дней назад Декрет.

– Мы ненадолго. У нас осталось немного сбережений… Надеюсь, этого хватит, – Он виновато посмотрел на Анастасию, – Нам удалось купить билеты в Париж, поезд отходит всего через пару дней. Нужно только дождаться…

– Бросьте, дорогой друг, можете оставаться столько, сколько потребуется, – Настя решительно вытянула руку с открытой ладонью, показывая, что не возьмёт с них ни копейки. Хотя деньги Исаевым сейчас были нужны. Даже очень.

Проводив Кавецких в свободную комнату, они вернулись в вестибюль гостиницы. Снова стало тихо, Настя принялась пересчитывать полученную выручку за этот месяц, а Лев сел на высокий стул из коричневого бархата с мягкими подлокотниками, наблюдая за работой жены. Он о чём-то задумался и между его чёрных бровей вырисовывалась прямая глубокая складка.

– Скоро большевики и к нам заявятся! Я постараюсь достать билеты на поезд как-можно скорее. Поедем во Францию! – прервав затянувшееся молчание, сказал Лев своей жене.

– Да, наверное… Послушай, может всё обойдётся, и гостиницу не тронут? В крайнем случае, я упрошу их устроить меня на работу в гостиницу в качестве портье, – отвлёкшись от счёта, ответила Настя.

– Ничего не обойдётся, как ты не понимаешь! Позволить тебе работать в собственной гостинице? Анастасия, не неси чушь, они не имеют права даже ступить на порог этого здания!

– Ты прав. Но взять так резко всё бросить и уехать в чужую страну… Эту гостиницу построил мой прадед и несколько наших поколений работало здесь. Мне будет очень тяжело оставить это место.

– Они выживут таких, как мы, милая. Пойми, нам просто необходимо уехать!

Анастасия сморщила подбородок, не в силах слышать горькую правду. Когда ей исполнилось двадцать три года, её родители трагически погибли в автомобильной аварии, столкнувшись с несущимся на большой скорости грузовиком. Тогда ей пришлось стать владелицей гостиницы, ранее принадлежавшей её отцу.

К счастью, Анастасия была обучена им с ранних лет и хорошо представляла, как следует управлять хозяйством. Она отлично справлялась с управлением персонала, следила за соблюдением чистоты и всегда радушно встречала гостей. У неё это было в крови.

Она не представляла себе жизни в другой стране, не представляла как покинет стены гостиницы и больше не будет принимать здесь посетителей. И что ей делать в эмиграции? Удастся ли там построить гостиницу? От этих мыслей у неё закипала голова.

***

К вечеру, она вышла на улицу, сейчас ей нужно было проветриться и всё хорошенько обдумать. Настя надеялась на знак свыше, который подскажет ей, как действовать дальше. Бежать из страны в неизвестность, либо остаться и встретить трудности судьбы на Родине. На улице было неспокойно, люди спешили в дорогу с огромными чемоданами. Под ногами валялись испачканные в грязи жёлтые листья, а в воздухе пахло немытыми вспотевшими телами и сигаретным дымом.

Большая Дворянская улица, раньше заполненная красивыми зазывающими вывесками магазинов, теперь напоминала место пожара. Заведения начали закрываться, а их хозяева, оставляя пустынные помещения, бежали прочь от нового режима. Те, кто остался, терпел одни лишь убытки, теперь никто не посещал частников, люди боялись лишний раз высунуться на улицу. Красота осени была подпорчена беспокойной обстановкой в обществе.

Анастасия старалась глубже дышать. Ей хотелось отыскать опору внутри себя и не отпускать до конца революции. Она представляла, что скоро это недоразумение закончится. Всё встанет снова на свои места. И тогда она проснётся, улыбнётся утреннему солнцу и спокойно продолжит работу в своей гостинице, опять наполненной посетителями. Люди вернутся в свои дома, а на улицах снова можно будет спокойно гулять, никуда не спеша и любуясь природой.

Через полчаса она вернулась в гостиницу. В вестибюле сидела полная низкого роста еврейка с чёрными кудрявыми волосами и поблескивающей на солнце небольшой сединой. Несмотря на почтенный возраст, она выглядела достаточно энергичной, излучая жизненную силу всем своим естеством. Казалось, она проживет ещё лет сорок и не потеряет ни капли задора. В городе женщина была известной целительницей, к которой обращались за помощью с тяжёлыми неизлечимыми болезнями. Однако, Исаева видела её впервые в жизни.

Увидев Анастасию, она тут же встала и направилась прямо к ней:

– Вы хозяйка гостиницы?

– Здравствуйте, да. Чем могу быть полезна?

– У меня к вам личный разговор, скажите, дорогая, где мы могли бы поговорить с вами без лишних ушей?

– Что такого личного вы хотите сообщить? Можете говорить здесь, посетителей сейчас всё равно мало.

– Ладно, как скажете. Мне было видение на ваш счёт. Вы не должны уезжать из России!

– Видение? Вы что, провидица?

– Все зовут таких как мы по-разному, провидица, медиум, ведьма, целительница…

– Извините, но я в такие вещи мало верю. И почему я не должна уезжать? Вам-то какое дело?

– Послушай, Настенька, можешь не верить, но я обязана тебе передать то, что увидела сама. В тебе есть такой же дар, что и у меня. Ты одна из нас, я это точно знаю. В будущем ты будешь помогать людям, спасёшь многих от страшных болезней. Однако, там, за пределами страны, твой дар никак не проявится, ты нужна именно здесь.

– Не знаю, что вы там увидели, но я точно не такая, как вы. Я совершенно ничего не вижу и даром никаким не обладаю! И с чего вы решили, что я собираюсь уезжать?

– Увидела, как в будущем ты садишься на поезд, уезжающий из страны.

– Ну и ну. Вы ведь меня даже не знаете!

– У ведьм есть своя, так называемая, телепатическая связь. Дар у тебя есть, но ты должна развить его. Наверняка ты замечала, как чувствуешь энергию рядом стоящего человека. От людей у тебя возникала когда-нибудь тошнота?

– Ну, тут и даром обладать не нужно, от дурных людей всех начинает тошнить.

– Ты права, – улыбнулась провидица, – только у ведьм это тошнота гораздо ярче проявляется, чем у обычных людей. Мы способны очень сильно чувствовать других. От кого-то выстраивать защиту, а от кого заряжаться доброй энергией. И это отнюдь не пустые слова. Настя, там, в будущем, я видела тебя ведьмой, но ты выглядела не так, как сейчас. Твоя одежда была совсем простой, а руки огрубели от тяжёлой работы. Знай, если ты здесь останешься, ты должна будешь покинуть свою гостиницу, скрыться в другом городе и молчать о своём истинном происхождении. Тогда у тебя всё сложится!

– Это безумие какое-то. Но зачем мне бежать в другой город и переодеваться в крестьянку?

– Так будет безопаснее для тебя. Ну, прощай, сестра.

Женщина улыбнулась на прощание, обнажив хорошо сохранившиеся белые зубы. Затем неспешно встала и вышла из здания, оставив после своего визита одни лишь вопросы.

– Прощайте…

Анастасия смотрела ей в след, пытаясь понять, говорила ли эта женщина правду или она была просто местной сумасшедшей. В её семье не любили целительниц и крайне скептически смотрели на, якобы совершённые ими, чудеса. Она решила, что расскажет сегодня об этом странном визите Льву. "Если и я вправду ведьма, тогда я бы хотела прогнать этих большевиков туда, откуда они пришли, – пронеслось у неё в голове. Внезапно в дверь гостиницы постучали, – Неожиданно много гостей за последнее время». На пороге стояли три мужика с красными звёздами на беретах. Один из них, видимо самый главный, нагло оттолкнул хозяйку гостиницы в сторону и направился в вестибюль.

– Здание освободить! Гостиница вам больше не принадлежит, гражданка Исаева!

– А куда же мне теперь идти? – спросила тихо, ошарашенная Анастасия.

– Устраивайтесь на работу. Нашему государству очень нужны рабочие руки! Пошевеливайтесь же, гражданка! – резко ответил мужик с неопрятными усами на красном круглом лице.

Анастасия Исаева оглядела людей, которые пришли выгнать её из собственной гостиницы. Людей, которые не имели ни малейшего отношения к этому зданию, к ней самой. Когда она показывала им документы, то заметила, что один них начал рассматривать их вверх ногами. Они даже не понимали, что делали и зачем. Пришли исполнять приказ, полные уверенности в собственной правоте.

Для них она не была человеком, которого пришли грабить среди бела дня. Для них Исаева была вором, просто по признаку её происхождения. «Наверняка, – думала она, – они чувствуют себя сейчас героями, эдакими Робин Гудами, которые восстанавливают справедливость».

Анастасия быстро собрала вещи, взяв с собой только самое ценное. Многое пришлось оставить, фамильную посуду, утварь, она не могла взять с собой. Напоследок Исаева оглядела родные стены и, собрав небольшой чемодан, спустилась на первый этаж гостиницы. В вестибюле за это время большевиков заметно прибавилось, кто-то нагло закинул грязные ботинки на дорогие стулья, а кто-то курил и стряхивал окурки прямо на постеленный её отцом восточный шерстяной ковёр. Идти ей сейчас было некуда. Настя надеялась лишь на то, что она сможет найти сейчас Льва в городе, он должен был отправиться к этому времени в литературный клуб. Вместе они что-нибудь обязательно придумают.

Переезд

Кафе «Пролетарий» находилось недалеко от гостиницы. Здесь практически не осталось свободных мест. Анастасия тихо зашла и присела за деревянный столик возле двери. Стоя на небольшом помосте, местный поэт читал стихи. Григорий Буянов был в накрахмаленной, не первой свежести рубашке, заправленной в серые полусуконные брюки. Будучи ярким представителем нового течения литературы, он восхвалял в своих стихах революцию и советскую власть, радуясь свержению буржуазии. До революции поэт был неоднократно задержан за пропаганду марксизма.

Лев Исаев сидел в углу заведения, периодически отпивая из кружки крепкий горячий кофе. По его задумчивому виду и нахмуренным бровям было видно, что он совершенно не слушал выступающего. Отыскав супруга взглядом, Анастасия осторожно пересела за его столик, поставив чемодан возле ног.

─ У нас больше нет дома, ─ тихо сказала Настя.

─ Уже заявились в гостиницу? ─ с отстраненностью спросил Лев.

─ Да… Я взяла кое-какие наши вещи, всё только самое необходимое.

─ Хорошо. Вот же ж! ─ Лев напрягся всем телом, его щёки покраснели, а челюсть сжалась до того сильно, что, казалось, его зубы вот-вот начнут крошиться. Он поднял трясущийся от гнева кулак.

─ Не надо. Обращать на себя внимание нам сейчас не к чему, ─ с сохраняющимся спокойствием произнесла Анастасия.

─ Равенство. Как же. Придумали сказку для рабочих! В один момент это и до большевиков дойдёт, они сами почувствуют на себе весь абсурд происходящего!

─ Сейчас надо решить, куда нам теперь идти… Я подумала насчёт нашего дома за городом. Думаю, там ближайшее время будет безопасно.

─ Другого варианта у нас сейчас и нет. Что ж, поехали.

Лев аккуратно встал, взял чемодан и направился вместе с Анастасией к выходу из кафе. Григорий Буянов, увлечённый своим стихом, не замечая движения в помещении, всё продолжал и продолжал восхвалять революционеров.

Дверь кафе захлопнулась, оставшись позади. Супруги отправились в путь по тёмной улице центра города. Когда, наконец, на дороге появилась повозка с извозчиком, Лев жестом остановил её.

– В село Щучье, – сказал он извозчику.

Повозка резко тронулась, отправившись прочь из города. Больше Исаевы сюда никогда не вернутся. Дороги назад не было. Настя съежилась от холода, прижавшись к супругу.

– Что же будет дальше… – тихо проговорила она.

– Придумаем что-нибудь, ничего. Главное, что мы вместе. А остальное не имеет значения.

Он взял её за руку, нежно поглаживая большим пальцем тыльную сторону ладони. Исаевы смотрели прямо перед собой, не оглядываясь. Из кромешной тьмы изредка можно было разглядеть встречающиеся на пути здания. Уставшая от событий этого дня, Анастасия закрыла глаза. Ей хотелось представить, как они устраиваются в селе, и большевики оставляют их в покое. «Боже мой, что я буду делать за городом?!» – подумала Настя. Всю жизнь она была в городе и совершенно не представляла сельскую жизнь. Это была катастрофа. За город она всегда приезжала на пару недель отдохнуть и не более того. Но жить, это уж совсем другое…

– Ты был прав, нам нужно уехать отсюда как можно скорее. Во Францию, – нарушив молчание, сказала Настя.

– Сначала, необходимо добраться до дома. А как переночуем я немедленно помчусь за билетами. В селе придётся пожить лишь несколько дней до приезда поезда.

– Договорились. Боже мой, что же нас ждёт…

– Не будем об этом думать. Анастасия, запомни, главное сейчас – действовать! Обдуманно, взвешенно и решительно. Главное – действовать… остальное нам не нужно, оно нас просто погубит.

– Я знаю, знаю.

Она тяжело вздохнула и положила уставшую голову на родное плечо. Лев обнял её за талию, ещё сильнее прижав к себе. Потихоньку Анастасия начала согреваться и задремала.

Повозка остановилась, когда было уже далеко за полночь. Лев помог Анастасии выйти и расплатился с извозчиком. Затем, развернув повозку, извозчик стал быстро удаляться из тихого безлюдного места. Исаевы огляделись по сторонам. Жители села давно лежали в постелях. Рядом располагалось огромное поле, за которым начинался лес. Здесь можно было увидеть бескрайнее количество деревьев. Отсюда казалось, что лес не имеет конца.

Пройдя по знакомой дороге, Анастасия отыскала небольшой деревянный забор. Она спешно открыла защёлку, и Исаевы, окончательно замёрзшие и уставшие, поспешили внутрь своего дома.

Лев отыскал возле дома оставшиеся с летнего времени дрова и закинул их в печь. Постепенно дом нагрелся и супруги, закутавшись в тёплые одеяла, быстро заснули. Этот ужасный день наконец-то закончился.

Когда с утра Анастасия проснулась, Льва уже не было дома. Он оставил записку, где сообщил о том, что поехал покупать билеты на поезд. Она посмотрела на настенные часы, они показывали только семь утра.

Однако, для села это не было ранним подъемом. Уже во всю кричали петухи, рядом на поле кто-то выгуливал коров и овец. Жизнь здесь текла рекой.

Анастасия быстро надела вчерашний наряд и оглядела здешнюю кухню. Прошлый раз они приезжали сюда летом, отдохнуть на недельку и не оставили после себя ничего съедобного. Правда, на полке шкафа ей удалось найти немного сахара и ромашкового чая.

Решив купить немного продуктов, она вышла из дома, чтобы сходить на рынок. Около её дома гулял соседский мальчик. От скуки он рвал одуванчики и с особым рвением дул на их белые шапочки, так что вокруг него образовывался настоящий снегопад из одуванчиков.

Заметив Анастасию, он тут же переключился на неё, потеряв интерес к своему занятию. На вид ему было от силы лет пять. Русоволосый с зелёными глазами в потрепанных штанишках и полосатой кофте, которая явна была ему не по размеру. Видно, донашивал за кем-то из старших.

– Давно приехали? – спросил мальчик.

– Вчера, – на ходу ответила Анастасия.

– Я вас не видел.

– Это было поздно, ты, наверное, уже спал.

– А куда идёте сейчас?

– Какой ты любопытный, – заулыбалась Анастасия, – на рынок.

– Можно мне с вами?

– Боюсь, что нет. Твои родители забеспокоятся.

Она ускорила шаг, оставив мальчика играться рядом с её домом. Поняв, что его не собираются брать с собой, он тут же начал искать себе новое занятие.