Тени Хэмлиша

Юлия Потапова

Тени Хэмлиша

Введение

Хэмлиш – мрачный, серый и холодный город, погрязший в коррупции и социальном неравенстве. Это место, где преступники и богачи чувствуют свое превосходство над простыми людьми, и где вера давно перестала быть оплотом надежды. Хэмлиш имеет свои законы и правила: выживают здесь только сильнейшие либо отчаявшиеся.

У города вековая история. Он воздвигнут на северо-западе империи Кластар и граничит с вражеской империей Морсала, которая не оставляет попыток отхватить кусок Кластара, богатый полезными ископаемыми.

Несмотря на серость и архитектурную скупость, в Хэмлиш ежегодно стекается все больше людей. В городе есть несколько школ и военных академий, а также пара училищ для законников. На территории города стоит одна заброшенная молитвенница, которая, несмотря на свою непопулярность и разруху, все еще принимает прихожан.

Градоправитель Хэмлиша, мессир Йоркс, по приходу на место занялся облагораживанием города, поэтому, проезжая из одной точки в другую, можно было наблюдать большое количество вечноцветущих деревьев и кустарников.

Если двинуться к центру города, можно было наткнуться на серые, слегка потрепанные ветром шатры ярмарки, где продавали все – от продуктов до холодного оружия и скота.

На окраине располагалась небольшая лечебница, разделенная на два корпуса: для богатых и для остального населения. Напротив нее расположилось Управление, в котором работали законники и по мере сил и возможностей стояли на страже закона. Управление было похоже на овал, так как к основному корпусу были пристроены отделения с тюрьмами и окружен по периметру колючей проволокой.

С дорогами в Хэмлише было немного лучше: они были вымощены камнем с примесью гальки, но быстро разбивались копытами лошадей. Ехать в коляске можно было без приступов тошноты, но нюхательную соль иметь при себе было необходимо.

Дорожки во многих местах были протоптаны и размывались от частых дождей, в некоторых местах посыпаны гравием, в которых постоянно увязали каблуки.

В архитектуре города преобладает мрачный готический стиль с высокими шпилями, узкими извилистыми улочками и массивными каменными зданиями, украшенными горгульями и другими гротескными фигурами. Многие здания находятся в полуразрушенном состоянии, с облупившейся краской и потрескавшимися стенами, что придает городу вид заброшенности и запустения.

Но, как я уже говорила ранее, в Хэмлише есть не только бедные кварталы, на которых был сделан изначально акцент.

Роскошные кварталы Хэмлиша, где проживает знать и богатые торговцы, поражают великолепием и богатством. Здесь возвышаются величественные особняки с ухоженными садами, дороги вымощены ровным камнем, а улицы освещены яркими фонарями. Каждый вечер, кроме одного дня в году, по улочкам снуют подвыпившие богачи, переходя из одного дома в другой, не беспокоясь о своей безопасности.

Климат Северо-Запада, где располагался Хэмлиш, был сырой, с частыми, пробирающими до костей дождями и оттого вечно влажной почвой. Зимы были сухие, бесснежные, а весна и лето – прохладными, иногда радующими население теплыми лучами солнца.

Почему же тогда в этот город так активно стекалось население империи? По-разному. Здесь было престижно учиться. За счет работы в шахтах (напомню, город был полон полезных ископаемых) люди имели возможность получать столько, чтобы прокормить семью или отправить им накопления если они жили в другом городе.

Для богачей и преступников здесь была своя воля и безнаказанность, так как законники часто могли «смотреть в сторону». В остальном, тут жили люди, которые переехали много поколений назад и отказывались покидать свою историческую родину. А еще, здесь можно было «потеряться», поэтому часть приезжих (особенно нелюдимых) – это жители, сбежавшие из своих городов и империй по разным обстоятельствам.

В этом городе затерялась я – Леакар Моратока, но о своей истории я расскажу чуть позже, ведь в городе произошло одно событие, которое всколыхнуло и знать, и бедняков.

Глава 1. Подсказка от информатора

В одном из кабинетов Управления, законник Нурлак получил очередную записку с новыми сведениями по делу, которое давно расследовал и которое зашло в тупик, что начинало раздражать.

Нурлак был смышленым, к тому же давно работал в органах и расследовал немало дел, но тут…возникало слишком много вопросов. Когда начальник управления Шрок передал Нурлаку дело, ему казалось, что хватит пары дней, чтобы во всем разобраться.

Дело, которое он расследовал, было примитивным – кража драгоценностей у местного торговца. Но детали не сходились. Время, ответы как пострадавшего, так и понятых – все это заставляло задуматься. И записки, передаваемые через курьеров информатором, теперь казались ловушкой. Раньше информатор так не аккуратничал.

Стук в дверь отвлек Нурлака от размышлений. Он твердым голосом пригласил войти очередного курьера с очередной запиской от информатора.

На этот раз записка его немного удивила.

«Что за дьявол?» – пробормотал законник, проведя рукой по своим редким, русого цвета усам. Такое движение можно было заметить у Нурлака в моменты, когда он пребывал в некоторой степени замешательства.

«Последнюю подсказку, мессир Нурлак, вы найдете около старого колодца, который находится во дворике дома 35 по улице Корожаевой.

Искренне ваш: Информатор»

– Ничего не понимаю, – слегка растягивая буквы, давая мозгу дополнительные секунды на осмысление, проговорил он и вслух перечитал еще раз записку.

Грузно поднявшись со стула, он прошел в начало кабинета к низкому столику, присел на корточки и, открыв шкаф, достал остальные записки от информатора, как связанные с делом, так и прочие. Сличив подпись, он удостоверился, что записка подлинна, и погрузился в задумчивость, но его снова отвлек короткий стук. Так стучал только его напарник – Эрсарт. Как обычно, не дождавшись какого-либо разрешения он вошел.

Эрсарт был человеком, сотканным из противоречий. Его каштановые волосы, обычно небрежно зачесанные, оттеняли глубокий цвет карих глаз. Среднего роста, он обладал крепким телосложением – широкие плечи и узкая талия, намекающие на скрытую силу, хотя и лишенную нарочитой рельефности. Лицо прямоугольной формы с чуть заостренным подбородком, смягчалось ямочкой, появляющейся, когда он улыбался, что случалось довольно редко.

Особого внимания заслуживали его черты лица: брови его расходились от переносицы, добавляя взгляду хищности; нос с едва заметной горбинкой говорил о сильном характере; широкие, плотно сжатые губы выдавали сдержанность, а легкая щетина – небрежность, граничащую с усталостью.

Войдя широким шагом, Эрсарт на мгновение остановился, оглядывая кабинет в поисках Нурлака. Увидев его сидящим на корточках около шкафа с документами и рассыпанными около ног бумагами, Эрсарт усмехнулся.

– Что, старина, опять застрял в своей бумажной берлоге? – голос Эрсарта был ровным, с легкой насмешкой, но беззлобной, той, что позволяется лишь давним товарищам. Он переступил через рассыпанные листы, направляясь к столу, чтобы отыскать среди всех кип оставленные им же на прошлой неделе документы.

За неделю их количество на столе кратно увеличилось, и, присвистнув, Эрсарт решил уточнить, не перекладывал ли Нурлак документы в шкаф.

– Нурл, я у тебя на прошлой неделе оставил отчет по делу подпольных группировок, не видел случайно?

Нурлак кряхтя поднялся, потирая поясницу. Он окинул грустным взглядом кипу бумаг, распростертых на полу, которые потом ему же и предстоит собрать, тяжело вздохнул и повернулся всем телом к другу.

Сфокусировав взгляд на столе, голубые глаза Нурлака подернулись еле заметной пеленой – Нурлак пытался вспомнить, как выглядел отчет, который так активно сейчас ищет Эрсарт. Почесав затылок, Нурлак растерянно произнес:

– Кхм, нет, по-моему, я их не видел.

Пока Эрсарт копался в бумагах, Нурлак подошел к столу, но пока не присоединился к поискам. Эрсарт не сразу заметил нетипичный рассеянный вид напарника, но когда это стало очевидным, не мог не поинтересоваться, внутренне подозревая причину такого состояния:

– Что там по делу, которое тебе передал Шрок? Есть подвижки?

Нурлак стушевался, ему было сложно признать, что дело зашло в тупик.

– Не остри, Эрсарт. Это дело с драгоценностями – оно не дает мне покоя. Чувствую, что упускаю что-то важное.

Он положил на стол последнюю записку от информатора и постучал по ней пальцем.

– И вот это. Совершенно не вписывается.

Эрсарт бегло просмотрел записку и не придал бы ей значения, если бы не адрес.

– Твой дом? Что улика может делать у тебя во дворе? – нахмурившись, быстро произнес законник.

– Вот и я задаюсь тем же вопросом, – признался Нурлак, проводя рукой по волосам, еще больше их ероша. – Информатор всегда был…надежен. Но эта записка…она не похожа на остальные.

Он кивнул на гору бумаг, вываленных из шкафа.

– Я тут пересматривал прошлые его донесения. Почерк и подпись совпадают, но стиль…он другой. Как будто писал другой человек с талантом к копированию.

– Хамелеон? – предположил Эрсарт, внимательно рассматривая записку.

Его широкие, узкие губы, обычно плотно сжатые, теперь были чуть приоткрыты в задумчивости. Он провел пальцем по строчкам.

– Удивительно. Действительно, смотри изгиб в конце слова 'Корожаевой'… Я где-то его уже видел. Не в таких бумагах, конечно, но где-то точно… – Он нахмурился.

– Шрок не позволит тебе это раскручивать. Слишком много других забот, и ты давно должен был закрыть это дело и перейти к другим. А в День Проклятых их накопилось достаточно много.

– Знаю, но я не могу это так оставить! – Нурлак покачал головой. – Чувствую, что за этим кроется нечто большее, чем просто кража. Что-то, что ведет к самому сердцу города. И если я прав, то это связано не только с драгоценностями, но и с…

– Стой. Не говори того, в чем не уверен, – нахмурившись, строго проговорил Эрсарт, дав знак рукой о том, что даже у этих стен есть уши.

Эрсарт с Нурлаком давно уже вышли на странный след, который прослеживался в каждом мало-мальском преступлении, и оба понимали, что кто-то затевает крупную аферу. Но пока у них было слишком мало улик и данных, чтобы об этом говорить вслух.

– Как ты планируешь проверять эту улику?

– Как-как, пойду сейчас домой и проверю. Возможно, информатор переметнулся на другую сторону и пытается запутать следы.

– Может, отправишь кого-то из ребят?

– К себе домой? – насмешливо подняв бровь, проговорил Нурлак. – Ну уж нет, увольте. Тем более ты сам сказал, что это дело давно должно было быть раскрытым.

Эрсарт так же, как и Нурлак, чувствовал определенный «душок» этого дела, но у него было множество своих дел, поэтому перед выходом из кабинета Эрсарт лишь проговорил:

– Держи в курсе и отправляй маяк, если что-то пойдет не так.

Нурлак махнул рукой, говоря тем самым, что принял к сведению, погрузившись в свои мысли. Про отчет было забыто. Он взял записку и еще раз внимательно перечитал ее, проведя пальцем по аккуратно выведенным буквам. Ему казалось, что он вот-вот вспомнит, где видел этот почерк, эту характерную закорючку в слове "Корожаевой", но память играла с ним злую шутку. Он мог поклясться, что это не связано с криминалом… но с чем же тогда?

Глава 2. Убийство в День Проклятых

Хэмлиш проснулся под аккомпанемент дождя, который теперь казался зловещим предзнаменованием. Небо над городом было свинцово-серым, тяжелым.

Сегодня был День Проклятых – день, когда грань между мирами истончалась, и богиня Морана, владычица смерти, распахивала врата Изнанки, позволяя душам насильственно убитых вернуться в мир живых, чтобы отыскать и отомстить своим обидчикам.

Воздух был наэлектризован страхом и предвкушением, запахом сырой земли, смешанным с приторным ароматом разложения и едва уловимым, но пронизывающим звуком лязгающих по дорогам железных оков – предвестником возвращающихся душ, закованных в кандалах.

В этот день все живые таились в своих домах, вспоминали молитвы, гасили свечи, закрывали ставни окон и заколачивали двери. Даже животные ощущали тяжелую энергетику и тихо поскуливали в своих коморках, боясь сунуть нос на улицу. Коляски, обычно грохочущие и спешащие по мостовой, двигались с приглушенным, почти благоговейным скрипом.

Несколько веков назад, до заточения Мораны в ее царстве, когда ее боготворили и преподносили дары, Дня Проклятых не было. Тогда Владычица Смерти сама следила за порядком, будучи Великой хранительницей Баланса. Ее культ процветал, основанный не на страхе, а на уважении к ее неизбежной справедливости. Для обеспечения возмездия за несправедливые смерти, Морана использовала своих Стражей – ТайЭров, которые были ее руками и глазами в мире живых, находя и приводя души убиенных к богине для суда.

ТайЭры – Древний Род, появившийся на заре создания Империй. Они отличались холодным умом, отсутствием эмоций и силой. Ходили легенды, что их создала Морана по образу и подобию своему, чтобы вершить правосудие. Они были ее невидимыми нитями, способными видеть суть, подтолкнуть к признанию или создать цепь «случайных» событий, ведущих к возмездию.

С помощью ТайЭров Морана не только отыскивала души и вершила правосудие, но и помогала простым людям, которых настигло горе. Ведь ТайЭры были проводниками душ и могли при желании вызвать душу умершего, чтобы горюющие в последний раз сказали друг другу важные слова.

Но однажды Морана в своей жажде власти вышла за пределы Баланса. Ее методы стали слишком жестокими, а контроль – удушающим. Ее заточили, а храмы разрушили.

Озлобленная богиня, лишенная своей прежней силы, первое время действовала исключительно через ТайЭров. Они, теперь уже без ее прямого руководства, повергали империи в хаос, сея безумие и смуту, затмевая все ранее сделанные благородные поступки.

Этот период – период Великих Смут – чуть не уничтожил Хэмлиш и другие города. И лишь приход сильного императора Кростара со своими чародеями, владеющими стихийной магией, смог разгромить ТайЭров, заставив их затаиться. Они отступили на нейтральные земли, где основали свое тайное поселение и построили небольшой, почти незаметный храм Моране, чтобы поддерживать ее ослабленную силу и ждать своего часа.

Именно тогда, после заточения Мораны и разгрома ТайЭров, и возник День Проклятых – искаженное, неконтролируемое проявление былой власти Мораны. Теперь души насильственно убитых возвращались не для упорядоченного суда, а для дикой, неистовой мести, повергая город в кровавый хаос.

Здание Управления

Эрсарт чувствовал эту давящую атмосферу. Он почти не спал, прокручивая в голове последние слова Нурлака и странную записку. Его внутренний голос, обычно такой расчетливый, говорил об опасности.

– Проклятье, – пробормотал Эрсарт, поднимаясь утром по ступенькам управления. Сегодня здесь царил хаос. Законники метались, пытаясь подготовиться к вакханалии душ. У всех на лице читалось напряжение.

"Каждый год одно и то же…" – раздраженно подумал Эрсарт. Возможно, он развил бы мысль дальше, но его окликнули.

– Мессир Эрсарт! – окликнул его молодой законник Карен, который только что вернулся с утреннего обхода. Он был бледен, и его обычно аккуратный мундир казался помятым. – Срочное сообщение… От жителей улицы Корожаевой.

Сердце Эрсарта пропустило удар: он знал, что ему скажут, но не мог не спросить.

– Что там? – голос его стал стальным, взгляд из-под бровей пронзил Карена.

– Нашли тело… в саду. Мужчина. Похож на… на мессира Нурлака. – Карен сглотнул, его глаза расширились от ужаса.

Губы Эрсарта сжались в тонкую линию. Он резко развернулся к Карену, и в его глазах, мгновенно утративших всякую мягкость, мелькнула холодная решимость. Как бы горько ни было потерять друга и товарища, с которым они не раз расследовали дела, убийство Нурлака – а Эрсарт был уверен, что это было убийство – стало делом, которое ему необходимо было расследовать до того, как оно попадет на стол Шроку.

– Ты говорил кому-то о деле Корожаевой? – спросил, прищурясь, Эрсарт у Карена.

– Н-нет… не успел, – промямлил дежурный.

"Хорошо, значит, у меня еще есть время".

– Пока не говори никому. Я сначала сам хочу во всем разобраться. Понял?

– Да, мессир.

Возможно, у Карена были некие подозрения и непонимание, почему мессир Эрсарт не хотел давать этому делу ход, но пиетет перед старшим был сильнее, и он не стал спорить.

Пока Эрсарт шел за Кареном на место преступления, в голове так и била мысль в вкупе с горечью: "Я должен был пойти с ним. Должен был настоять".

Место преступления

Дом мессира Нурлака находился на одной из окраин города, в одном из бедных районов. Несмотря на то, что в управлении неплохо платили, Нурлак не стал переезжать, отдавая дань отчему дому.

Этот дом был для него не просто жильем, а якорем в бурном море городской суеты, напоминанием о тех немногих, кто искренне любил его: родителях. Он вкладывал в него каждую свободную монету, стараясь по мере сил поддерживать его в жилом состоянии и не сильно выделяться на фоне остальных, таким образом, сохраняя не только родовое гнездо, но и свой внутренний покой.

Строение из темного кирпича, с покосившейся черепичной крышей и выцветшими от времени деревянными ставнями, едва выделялось среди таких же серых и обветшалых домов по улице. Двор, когда-то бывший небольшим садом, теперь представлял собой запущенный клочок земли с редкими сорняками, где лишь в центре сохранился старый, покрывшийся мхом колодец.

Открыв скрипящую при каждом движении калитку, Карен пропустил внутрь Эрсарта.

Эрсарт сразу увидел лежащее около колодца тело и так же сразу определил, что тело принадлежало Нурлаку. Законник не мог не отметить хорошо проделанную работу дежурного Карена. Место преступления было оцеплено и убраны лишние люди, хотя людей могло и не быть в такой день. Преступник идеально все подстроил, оставаясь незамеченным, так как жители сидят по домам.

Подойдя к телу, достав из кармана платок и поднеся к носу, чтобы не вдыхать запахи начавшегося гниения тела, Эрсарт присел на корточки. Его взгляд, глубокий и умный, на мгновение дрогнул, когда он увидел знакомые черты лица.

"Мой старый друг", – мелькнуло в сознании Эрсарта, но эта мысль была мгновенно подавлена жестким профессионализмом. Сейчас он был не другом, а частью улик.

– Острие… вошло под ребро, – пробормотал Эрсарт, его голос был сухим и отстраненным. Он внимательно осмотрел рану: узкий, глубокий порез, почти хирургически точный, если бы не небрежный, широкий надрыв плоти вокруг. "Неаккуратный почерк убийцы", подумал Эрсарт, вспоминая слова Нурлака о записке. Лицо Нурлака было искажено не столько болью, сколько шоком неверия. Глаза оставались широко распахнутыми, уставившись в свинцовое небо, словно Нурлак до последнего мгновения пытался осознать свою кончину.

Эрсарт отметил, что кулаки Нурлака были сжаты, но не было следов борьбы. Ни царапин, ни синяков, ни порванной одежды. Убийца, должно быть, застал его врасплох, или же Нурлак не ожидал нападения от того, кто был так близко. В груди Эрсарта зародилось тяжелое, холодное чувство – не горе, а скорее, гнев. Это не было обычное убийство.

Он медленно встал, его взгляд скользнул по всему периметру. Эрсарт почувствовал, как его надменный взгляд стал еще более проницательным, отмечая каждую деталь, которая могла вывести его на след. Он знал, что это дело будет не просто расследованием, а личной вендеттой.

За несколько часов до

Далеко от заброшенного сада Нурлака, в сыром подвале портового склада, Леакар заканчивала пересчет ящиков с контрабандным товаром. Ее русые с серебристыми прядями волосы прилипли к вискам от духоты. Воздух был пропитан запахом гнилой рыбы и морской соли.

Работая помощницей главы контрабандистов, она привыкла к подобным местам и сомнительным сделкам. Но сегодня, в День Проклятых, даже здесь царило необычное напряжение.

Внезапно, прямо посреди мерного шепота докеров, Леакар пронзило давно забытое чувство. Неясный, но мощный всплеск, как будто кто-то разорвал шелковую ткань прямо у нее в сознании.

Чистая, насильственно вырванная душа. Незнакомая, но такая яркая, полная растерянности и шока – это вызывало, как минимум, любопытство.

Ее желтые, с зелеными вкраплениями, кошачьи глаза распахнулись.

"Кто посмел?" – подумала она.

В День Проклятых, когда все живые прячутся, когда каждая смерть несет в себе нечто большее, чем просто конец жизни, это убийство было вызовом. И Леакар, движимая не сочувствием, а холодным, древним любопытством Стража, не могла остаться в стороне.

Быстро справившись с оставшимися на сегодня задачами, Леакар направилась в сторону Корожаевой улицы, используя тайные проходы, которые за годы работы с контрабандистами, изучила, как свои пять пальцев.

Добравшись до места, она вышла рядом с нужным ей домом, дала глазам пару секунд привыкнуть к дневному свету и быстро оценила обстановку.

Прислушавшись в исходящим эманациям, Леакар постаралась абстрагироваться от пролетающих мимо душ и сконцентрировалась на одной, выделяющейся душе, которая металась около тела.

Душа была чистой, принадлежала мужчине – законнику Нурлаку. Кому именно принадлежала метающаяся душа Леакар знала по опыту работы в контрабанде и не раз обводила этого законника вокруг пальцев.

"Интересно, кому пришло в голову убивать законника в такой день? Преступник либо безумен, либо гениален". С некой долей восхищения подумала Леакар.

Переключив зрение на обычное, Леакар заметила молодого законника, чьи дерганные и несколько нерасторопные движения, выдавали состояние шока.

Пока законник отошел за дом, чтобы проверить всю ли территорию он оградил, Леакар бесшумно прошла через калитку, лишь затаившись, когда услышала характерный калитке скрип.

Убедившись, что законник не возвращается, Леакар быстрым шагом подошла и наклонилась над телом.

Леакар медленно провела ладонями над телом умершего, снимая остаточные потоки. Тело было холодным, но вокруг него все еще вибрировал фантомный жар недавнего насилия. Она подняла свои желтые с вертикальным зрачком глаза на парящую недалеко от тела душу и ухмыльнулась.

– Не думала законник, что мы с тобой встретимся теперь уж при таких…обстоятельствах – прошептала Леакар.

Душа как будто услышала шепот и начала биться, то подлетая ближе, то отлетая на расстояние.

Леакар нахмурилась. Ей бы хотелось поговорить с Нурлаком, но она отреклась от рода ТайЭров и служения Моране, поэтому единственное, что оставалось – это наблюдать и думать.

"Нужно торопиться, потом успею подумать над ситуацией, своим отношением к ней и что с этим всем делать. Пока этот молоденький законник не вернулся, нужно еще успеть посмотреть не только тело, но и поискать следы", подумала Леакар.

Место преступления требовало быстрого, но тщательного изучения. Ее взгляд пробежал по земле, по стенкам колодца, где она увидел знак. Их знак.

Остаточные эмоции убийцы были слабыми, но она уловила их: странное сочетание высокомерия и…уверенности в своей правоте. Леакар была уверена в одном, этот убийца чертов гений и скорее всего приближенный к законникам, либо у него там есть проверенные информаторы. Потому что так тщательно все спланировать мог только тот, кто обладал достоверной и стальной информацией.

Глава 3. Эрсарт и Шрок. Столкновение воли

Осмотрев место преступления и оставив Карена охранять его от посторонних глаз, Эрсарт направился в управление.

Здание Управления возвышалось над окрестными постройками, словно массивный, угрюмый монолит из серого и черного камня. Его стены, некогда гордо отполированные, теперь были покрыты въевшейся копотью и сажей. Углы постройки, особенно под карнизами, были исчерчены потеками дождевой воды, стекавшей по многолетним слоям городской пыли.

Архитектура его была строга и лишена всяких изысков – прямые линии, тяжелые, массивные двери из темного дерева, обрамленные коваными решетками, и узкие окна, напоминающие бойницы, сквозь которые свет проникал неохотно, словно боясь коснуться внутренней тьмы.

Территория вокруг Управления была такой же унылой. Редкие, чахлые кусты, высаженные вдоль периметра, давно утратили былую форму: их ветки были сломаны, а листья пожухли, словно им не хватало жизненных сил в этом проклятом месте.

От главной дороги, ведущей к Управлению, тянулась булыжная мостовая, испещренная глубокими колеями от проезжающих повозок и карет, свидетельствовавших о постоянном, но беспорядочном движении. Забор из массивного, почти черного железа с острыми пиками венчал периметр, отделяя здание от остального города.