Сферум

У этого страха есть серьезная причина. Эти монстры, словно луарийские муравьи, подчиняются сильнейшему и самому агрессивному лидеру. Он может сменяться так же часто, как день и ночь, так что каждый последующий становится ужасней своего предшественника.

Не представляю, как они сумели настолько изменить свою генетику, чтобы из склизких осьминогов с серой кожей и черными глазами, превратиться в гуманоидов, подобных нам. Но то, какие они внутри, не изменит даже наука!

Так почему эти мерзкие химеры считают, что смогут обмануть меня? Как им уже удалось провести не один десяток роузентов? Неужели они стали настолько изворотливы и умны? Или только он…

– Эйрел, – шепчу я, сев на мягкую платформу капсулы. – Если блэкорды контролируют здесь все, разве они дадут нам выиграть? Не попытаются ли они уничтожить нас вместе с собой?

Светлейшая, будто ждала моего вопроса, и мгновенно отвечает:

– Они хотят жить так же, как и мы. Сейчас наш враг ходит по грани и играет не только с нами, но и с Создателями.

– Какой он? Тот, кто убил столько роузентов? – вздыхаю я. – Как мне одолеть его?

Следом за вопросом мой отсек начинает трансформироваться. Волны исчезают, яркий свет сменяет отблеск ламп, расположенных вдоль стен, а успокаивающий шорох переходит в неприятный треск.

– Послушай, Мегалин, – сквозь помехи вырывается голос Светлейшей. – Твой отсек единственный, что я смогла отключить от наблюдения, но у нас мало времени. Блэкорд, который будет путать тебя, может принимать любой вид: ребенка, женщины, мужчины…Будь очень внимательна и осторожна!

– Я постараюсь найти всех, кого смогу…– не видя подвоха в ее словах, произношу я.

– Нет, Мегалин, твоя главная цель не в этом. Ты должна справиться именно с ним. Усыпить его разум, заставить чувствовать. Любыми способами!

– Что? У блэкордов нет чувств!

– Есть. Но в отличии от нас, они не так хорошо владеют собой и вынуждены скрываться за масками. Сними их с него. Навяжи свои правила.

– Пра…– хочу прокричать, но дверца капсулы захлопывается, и яркий свет на миг заставляет меня зажмуриться.

Его воздействие погружает меня в сон, но сквозь него мне удается запомнить прощальные слова Эйрел: “Я верну тебе память о периоде, когда ты росла на Сферуме. Она вернется в нужное время. Используй ее, как главное оружие”.

Перед тем, как окончательно отключиться, я отвечаю короткое: “Спасибо”, а затем резко просыпаюсь, сидя перед проекцией купола выращивания, сквозь которую меня внимательно рассматривают большие черные глаза спрута.

– Уже утро? – оглядываясь, спрашиваю я, но не понимаю, почему нахожусь в своем секторе лаборатории и где остальные роузенты.

– Игра начнется здесь, – металлическим голосом говорит блэкорд, не отрывая надменного взгляда. – Твои собратья находятся в своих капсулах в ожидании своей участи. А пока у меня есть время изучить тебя.

– Для чего? – не понимаю я и осторожно наклоняюсь в сторону, чтобы увидеть своего врага. Но тот сразу же отстраняется, продолжая прятаться за голограммой.

– Зачем тебе изучать меня? Ты обманул почти сотню таких же, – осторожно привстав, продолжаю я, стараясь преодолеть скованность.

Однако, когда мне удается увидеть его огромную голову, покрытую шипами, и нечто похожее на лицо без носа, с перекошенной полоской рта, я резко возвращаюсь на место.

Мой враг оказался еще ужаснее, чем я могла себе представить! Он скорее похож на студень, а не осьминога! Такой же водянистый, бесформенный и отвратительный на вид! И только вполне осознанный взгляд не дает мне забыть о том, что он намного умнее, чем кажется.

– Если ты последняя, значит, у Эйрел есть план, – говорит блэкорд, окружив мой стул длинными щупальцами, что заменяют ему руки и ноги. – И я должен разгадать его быстрее, чем ты сделаешь хотя бы один ход.

– У меня нет плана, – уверенно заявляю я, потому что говорю правду.

Мне до сих пор не удается разгадать слова Светлейшей про маски, и тем более найти способ избавить врага хотя бы от одной из них.

– Разве? – сомневается монстр, постукивая одним из отростков по моему стулу. – Ты первая, кто пытается разглядеть меня и найти слабости, несмотря на страх…Только зря стараешься.

– Боишься, что я сниму с тебя все маски? – внезапно спрашиваю я, стараясь хотя бы так уловить его реакцию, но он лишь злобно хрипит и одним щупальцем резко притягивает меня ближе к столу.

– Запоминай правила, Мегалин. Все остальное мы решим в Сферуме.

Глава 3

Мегалин

“Это ваш купол выращивания”, – начинает блэкорд, смотря на голограмму.

Повинуясь его команде, она становится больше, расширяется и вскоре охватывает весь сектор, погрузив нас внутрь себя. Но, на удивление, проекция не остается лишь схематичным образом того места, в которое мне предстоит отправиться.

Она оживает, и возводит рядом с нами густой лес, какой растет в средних широтах Земли. Вдалеке виднеются деревянные дома, зеленые холмы и очередная полоска леса, а небо над нами раскрашивает ярко-алый закат.

В отличие от меня, блэкорд остается по ту сторону реальности. Однако я по-прежнему слышу его тяжелый хрип, будто он стоит за моей спиной. Я же делаю вид, что осматриваюсь, а на самом деле пытаюсь скрыть ужасную головную боль, разливающуюся до самой шеи. Вероятно, так ко мне возвращается память, потому что каждый клочок этого места, отзывается вспышками из прошлого.

На Луарисе мы называли это место “зоной обитания”, но теперь я знаю, что она делится на “эксилиумы” или поселения. Всего в нашем куполе их больше 100, и в каждом живет около 20 роузентов.

Именно это количество считается самым верным для полноценного развития каждого члена эксилиума.

Под ними находится огромная лаборатория с инкубаторами для отредактированных клеток. Сперва их доводят до состояния полноценного плода, а затем помещают в камеру созревания, где с помощью специальных веществ обеспечивается их рост и развитие. Эта стадия длится около 15 лет. Только после этого уже взрослый на вид роузент попадает на поверхность для обучения и социализации в течение следующих 10 лет.

Первые пять он проводит в естественной среде, сходной с условиями Земли, в которые он будет отправлен. Таким местом может оказаться лес, пустыня, степь или поселения в горах. Там роузент научится выживать, используя ручной труд.

Остальное время пройдет в мегаполисе за освоением земной науки, культуры и образа жизни современных землян.

Каждый должен пройти обе эти стадии, чтобы обеспечить себе максимально быструю адаптацию к новой планете. А затем память об этом опыте погружают глубоко в подсознание и заполняют пустоту знаниями о нашем настоящем мире.

Информация о прошлом появляется очень быстро, а вместе с ней приходит осознание, что каждый роузент здесь знает о том, кто он и зачем его поместили сюда.

– В этот раз выбор пал на эксилиум 7. Он и станет нашей ареной, – вмешивается блэкорд, продолжая существовать рядом только в качестве голоса. – Создатели требуют, чтобы мы ограничивались только одним поселением. В нем 20 жителей. 5 из них роузенты, остальные – блэкорды. Поэтому твой поиск будет очень сложным.

– Но, если я найду 5 собратьев, значит, вы отпустите остальных? – воодушевленно спрашиваю я.

– Это не так просто, как кажется. Игра проходила уже 99 раз, и никто до тебя не справился. Ты тоже не сможешь, а Создатели не дадут вам новых попыток, ведь тогда нарушать свои же правила, – самоуверенно заявляет враг. – Помни об этом. Все. Уже. Кончено. И никакая девчонка, накаченная воспоминаниями об этом месте, не сможет одолеть меня.

Неужели он все знает? Но как? Они настолько проникли к нам, что контролируют каждый шаг Эйрел, но несмотря на это, она пошла на риск?

Услышав, что им известно о поступке Светлейшей, я теряюсь и не сразу подбираю слова. Но кипящая во мне обида и злость на темных монстров быстро побеждают нерешительность.

– Что вы сделали с ней? – вскрикиваю я, подняв голову к небу.

– Заблокировали, так что больше она не вмешается, – еще язвительнее отвечает блэкорд. – Эйрел нарушила правила и понесла заслуженное наказание. У тебя же есть час, чтобы понять, как здесь все устроено. Хотя ты уже знаешь, но таковы правила. А после твое сознание будет помещено в копию тела, только без признаков вашей расы – цвета волос, глаз и кожи. Ты сможешь жить, как и все здесь, выполняя назначенную роль, но тебе запрещено рассказывать, что происходит на самом деле. А так же помни, смерть аватара привлечет за собой реальную смерть. В этом случае, игра окончится раньше. Поняла?

– А какова твоя роль? – вспоминая наставление Светлейшей, интересуюсь я. – И почему ты не изменил свою генетику?

– Это не твое дело. Я такой, каким хочу быть. А что до моей роли…Я буду следить за тобой и делать все, чтобы ты проиграла и отправилась в небытие.

– Даже убивать?

– С большим удовольствием, но это запрещено. Главное, ты должна уяснить, что только такие, как я, достойны жить в лучшем мире.

– Чтобы разрушить его…

– Что будет с Землей, решать только нам! – громко отвечает враг. – Как и то, что произойдет с тобой. Запомни, твоя жизнь в моей власти! Каждую секунду здесь помни об этом…

Я больше не хочу спорить с блэкордом, но не оттого, что это бесполезно, а потому что он прав. Теперь я не принадлежу себе, и понимание этого одновременно пугает и дарит облегчение.

Наверное, столь странное чувство вызвано тем, что я вижу четко очерченный путь. За последние 5 лет это случилось впервые, а воспоминания, продолжающие захлестывать меня, только подогревают желание отомстить. Доказать себе и врагу, что роузенты больше всех достойны занять Землю и принесут ей лишь благо.

Я должна сделать это, я чувствую, что смогу! А новые всполохи воспоминаний убеждают меня в этом и, захватив волнительным предчувствием, заставляют броситься в лесную чащу.

Tony Anderson – Morning’s wings

Я почти не вижу дороги, не слышу, как сухие ветки хрустят под ногами, и не чувствую прикосновений прохладных листьев к своим щеках. Все эти ощущения живут лишь в голове, а я продолжаю бежать, пока не оказываюсь где-то очень далеко и останавливаюсь, чтобы перевести дыхание.

Что же могло привести меня сюда? Я точно знаю, что должна быть здесь, и все же не понимаю причины…

Мое замешательство вместе с бессмысленным хождением длится до тех пор, пока не кончается тот самый час, и тело не становится ужасно чувствительным к воздействию окружающей среды.

Из-за холода кожа мгновенно покрывается мурашками, и меня не спасает даже непромокаемая куртка зеленого цвета, теплые спортивные штаны и тяжелые кроссовки. А длинные волосы, небрежно собранные в хвост, неприятно бьют по лицу из-за сильных порывов ветра.

Еще недавно небо укрывал закат, но стоило мне появиться здесь, как все окутала ночь, и теперь я едва вижу очертания деревьев и кустов перед собой. К счастью, мое замешательство длится недолго. Постепенно я начинаю узнавать это место и резко вздрагиваю, потому что слышу сдавленный рык волка.

Он медленно подкрадывается, сверкая желтыми глазами, а я боюсь пошевелиться, потому что знаю, что любое движение спровоцирует атаку. Все, что я могу – прижаться к дереву, стоящему позади меня, и надеяться, что хищник каким-то чудом пройдет мимо. Только он явно не собирается уходить без добычи и принимает боевую стойку перед тем, как напасть.

От ужаса я зажмуриваюсь, обвиняя себя в преступной глупости, но вдруг слышу пронзительный визг хищника, и, открыв глаза, понимаю, что кто-то метнул в него нож. Он попал в шею, и от смертельной раны зверь еще некоторое время машет головой, а затем падает, не успев нанести мне вреда.

– Тебе повезло, что он был один, – вдруг доносится низкий грудной голос, и силуэт высокого широкоплечего мужчины появляется из-за ели.

Как только он приближается, и отблеск луны, созданной искусственно, освещает его красивое лицо, обрамленное темными волосами, я начинаю гореть от желания броситься в его объятия.

Сразу же и не раздумывая, ведь в прошлом нас так много связывало!

Жаль, что его осколки вернулись лишь сейчас, когда за нами наблюдает мерзкий монстр.

Или же он специально подстроил эту встречу!

Нет. Блэкорд точно не мог знать о моем прошлом! Сферум был захвачен гораздо позже. Только…почему Кейден до сих пор находится здесь, ведь он должен был покинуть эксилиум через месяц после меня!

– Кейден, – шепчу я, жадно разглядывая его.

– Мэг? – протягивает он, не веря своим глазам, и крепко обнимает меня. – Как ты здесь оказалась?

– Я вернулась, чтобы…– запинаюсь и зарываюсь лицом в ворот его куртки, а на деле придумываю, как выпутаться. – Чтобы убедиться, что все роузенты готовы. Скоро мы улетаем на Землю. Только…почему ты до сих пор не покинул этот эксилиум?

– Не знаю, – говорит он, целуя меня в макушку. – Эйрел не выпустила меня. Я так и не смог понять, почему.

Роузенты – однолюбы, и потеря близкого означает для нас вечную тоску и боль. Это то качество, от которого нам не удалось избавиться даже с помощью науки. Однако блокировка памяти помогла мне избежать страданий, а Кейден живет с ними вот уже 10 лет…

Значит, я обязана помочь ему в первую очередь! Вытащить отсюда и освободить от мук памяти. А дальше найти остальных. Чего бы мне это ни стоило!

Глава 4

Кейден

10 лет назад. Сентябрь. За месяц до перехода Мегалин на второй этап.

Я всегда ненавидел осень. Но мне повезло с нынешним эксилиумом, потому что здесь ее нет. Только вечная жара, куча змей и москитов. Зато никакой грязи и дождей по половине сезона. А еще только здесь у меня есть свой дом. Маленький и одноэтажный из кирпича-сырца, но отдельный, а не койка в тесной комнате какого-то жителя.

И вот все уже в прошлом! Сейчас я сяду в пикап и вместе с другими “счастливчиками” из гильдии инженеров и строителей отправлюсь в эксилиум 7. В место, где влажность держится круглый год, а солнце выходит несколько раз в неделю.

Каждый месяц мы меняем поселение, чтобы заняться там ремонтом и обслуживанием инфраструктуры. Всего таких групп 9.

Эйрел считает их эффективным способом поддерживать состояние эксилиумов. Только материалы для этого мы не добываем сами и даже не рубим леса, чтоб получить доски. Их привозят готовыми из городов, где находится вся промышленность.

Звучит странно, но у нас нет ресурса и времени для полной имитации выживания. Каждый погибший роузент из-за голода или несчастного случая – серьезная потеря. Поэтому этот этап для Эйрел означает жизнь среди дикой природы без технологий, которые неизвестны землянам.

При этом она позволяет применять различные сыворотки для лечения болезней, сращивания тканей и много чего еще. Ведь ее главная цель – защитить расу от вымирания, а не просто развить наши навыки.

Эйрел легко могла бы избавить меня от кочевания по миру. Для этого ей нужно было обучить нашей работе одного или двух роузентов в каждом поселении, но она решила сделать упор на охотников и земледельцев.

Как будто это так сложно – весь день торчать в поле или отстреливать зверей в лесу!

Все это выглядит, как грубая подмена, иначе и не скажешь. Но оказалось, что Создатели запретили нам передавать знания другим цивилизациям. Все, что мы имеем сейчас, останется здесь, в системе Идэи, поэтому все 10 лет своей жизни на Сферуме мы учимся быть людьми. Разговаривать, думать и действовать, как они.

С одной лишь разницей – людям и не представить, насколько остры мои чувства. Гнев, ненависть, боль и потеря – все это ощущается так, будто нервы находятся снаружи, а не внутри, и отзываются на каждое движение в мою сторону.

Особенно сейчас, когда…

Хорошо, что этот этап скоро закончится! Осталось 1,5 месяца, и я выберусь в город, а там перестану отвлекаться от миссии, и она прекратит приходить в мои сны.

Надеюсь.

Серьезно! Только сумасшедший ввяжется в отношения, зная, что ждет нас впереди! Уж лучше пустота и ясный ум, чем страдания по той, что разделит со мной какой-то месяц жизни.

Проклятье! Эксилиум 7 – настоящий ад! И все из-за Мегалин!

Я был там в прошлом октябре и долго боролся с навязчивыми мыслями о ней. Но потом взял себя в руки, зная, что моя паранойя скоро пройдет, потому что через год Мэг уже не будет здесь! И маловероятно, что в одном из городов мы встретимся снова.

Но недавно в мои планы вмешалась Эйрел и поменяла местами эксилиумы в нашем маршруте.

Так что скоро все повторится! Я еще здесь, но уже чувствую ее взгляд на себе, будто она стоит рядом…

“Кей! Уезжаем!”, – предупреждает Гейл и терпеливо ждет, пока я напряженно смотрю вдаль.

Этот разговорчивый шатен – мой единственный друг, потому он до сих пор не уволок меня в машину силой. Скорее всего, Гейл догадывается, что так кипит во мне, и, как всегда, отпускает в мою сторону любимые шуточки.

– Кей, ребята в кузове скоро превратятся в угли. И если ты не собираешься топить ими костер…

– Сейчас! – резко рявкаю я и продолжаю думать.

Как же мне справиться с этим? Я не смогу ходить с закрытыми глазами, а это значит, что все время буду искать ее! Как и здесь…

Поверить не могу, что такое могло случиться! Мы же несовместимы, как ночь и день, как закат и утро, да что там говорить, как…блэкорды и роузенты!

– Чего ты завис? – повторяет друг и стучит костяшкам по двери пикапа. – Мы должны были выехать 15 минут назад! Путь и так неблизкий!

– Так, едьте без меня, – громко бурчу я.

– Без нашего Главного? – иронично спрашивает друг и быстро подходит ко мне. – В чем дело? Не хочешь в 7 эксилиум?

– Я просто прощался, – отвечаю и нехотя иду к машине.

Назад пути нет! Осталось превозмочь себя и запустить мотор, а дальше будь, что будет!

– Тебе осталось сколько, 1,5 месяца? – снова спрашивает Гейл, забираясь в кабину.

– Месяц, и я свободен, – вырывается из меня так быстро, что я не успеваю проконтролировать слова.

Друг тут же цепляется за эту фразу, потому что ему любопытно, и, дождавшись, когда мы выедем на ровную трассу, спрашивает:

– Почему месяц?

– Ненавижу влажность, – отвечаю первое, что приходит в голову. – После этого эксилиума у нас будет пятнадцатый. Степь, суховей и никакой сырости. Хотя бы на пару недель.

– Нет. Как мне надоела эта жара…– протягивает Гейл и делает вид, что верит моей отговорке, а затем специально говорит: – Кстати, я нашел здесь подружку.

– И ты туда же! – срываюсь я. – Зачем? Это же глупо!

– Ты не понимаешь. Таких эмоций, как рядом с любимой женщиной, ты не испытаешь нигде. Ее слова, прикосновения…

– Брось…Ты же несерьезно? – спрашиваю и резко выворачиваю руль на повороте, но не потому что не успеваю среагировать, а из-за слов Гейла.

Он раз за разом озвучивает то, что скрывается ко мне.

– Еще как. У меня есть еще пару лет здесь, а у нее чуть больше, – с широкой улыбкой продолжает друг и светится от счастья. – Кей, мы проведем вместе целых 2 месяца!

– А потом лет 7-8 будете лить слезы и ждать дня, когда вам сотрут память, – снова бурчу я. – Ты спятил.

– Перестань, любовь – это круто. Да, и Эйрел не запрещает ее…

– Угу, а на всякий случай делает нас бесплодными, пока мы на Сферуме.

– Она помогает нам! Представь, сколько домов нам нужно было бы построить, – издевается Гейл.

– Давай не будем об этом? Я сделал выбор в пользу спокойствия, – сосредоточенно прошу я.

– Конечно, наверное поэтому ты рассматриваешь каждую блондиночку, которая проходит мимо, – не унимается он.

– Может, мне нравятся блондинки, – в его же манере издеваюсь я.

– Тебе нравится только одна, и, похоже, она из эксилиума 7, – язвительно предполагает друг. – Я же не слепой.

Лучше бы это было так…

Путь до нового поселения занимает почти сутки. Все это время я молчу и, уставившись на дорогу, стараюсь не думать. А Гейл издевается над парнями в кузове и орет во все горло, стараясь перекричать их громкие разговоры.

Мимо проносятся светящиеся барьеры, которые отделяют одну территорию от другой. Из таких же ворот, ведущих в эксилиумы, постоянно выезжают грузовики. Они привозят из городов все необходимое для нашей жизни. Но я с радостью променял бы свою долю на устройство блокировки памяти!

Уверен, как и все, кому довелось связаться с женщиной и потерять ее!

Наконец, когда огромный вход в седьмой эксилиум распахивается перед капотом, меня начинает знобить. Внутри будто бьют разряды тока и мурашками расходятся по коже, так что я едва удерживаю руль.

Еще немного и мы точно бы съехали в кювет, но Гейл успевает среагировать и, сжав мои руки, помогает заглушить машину.

“Что с тобой такое? Кей?”, – испуганно кричит он, шлепая меня по щекам.

А я понимаю, что вот-вот отключусь, и шепчу: “Оставьте меня здесь…Только не несите к врачу…только не к Мегалин…”.

5 часов спустя.

Похоже, прошла вечность с тех пор, как я отключился.

Все тело продолжает ныть, разум не слушается, а в глазах плывет густой туман. Сквозь него я могу различить только всполохи света и чьи-то тихие шаги. Они приближаются ко мне, затем стихают, и теплый ветерок пробегает по шее и лицу.

Это всего лишь ощущения. Такие резкие и приятные одновременно, но их хватает для того, чтоб я снова увидел ее – Мегалин.

Подумать только, еще недавно я до судорог боялся нашей встречи! А теперь бездумно тянусь за ее дыханием, будто именно в нем заключается моя жизнь. И я бы добился своего, почувствовал вкус ее губ, если бы мои фантазии не прервал скрип двери, и чужой женский голос не пронесся по комнате.

– Он приходит в себя, – звучит рядом со мной.

– Это хорошо, – еле слышно доносится в ответ.

Как я мог спутать ее с другой? Проклятье! Глупее этого только то, что я до сих пор не могу пошевелиться, и даже не знаю, где нахожусь!

Это точно не кабина пикапа, а, значит, Гейл не послушал меня и притащил в чей-то дом! Я не забуду этого!

– Джил, твои волосы. Они опять стали розовыми, – громче произносит только что вошедшая девушка, и я сразу улавливаю до боли знакомый тон Мэг!

Это не просто слова, а факт: все, что касается нее, причиняет мне страдания…Неважно, рядом она или нет.

– Да, я знаю. Наверное, нужно увеличить дозу сыворотки, – отвечает вторая и, наконец, отходит от меня.

– Иди. Я посижу с ним, – предлагает Мэг и занимается место рядом со мной, а я напрягаюсь и продолжаю прислушиваться к каждому ее слову.

– Не бойся, – нежно говорит она, склонившись надо мной. – Я только проверю, вернулась ли нормальная реакция на прикосновение.

– Что? – спрашиваю и резко вздрагиваю от ощущения ее ладони на предплечье.

Другие описали бы его, как порхание бабочек на поверхности кожи, или в крайнем случае – приятное тепло. А для меня ее близость – настоящая пытка, сравнимая с ожогом от открытого пламени.

Если бы подобное случалось от контакта с одеждой или другими предметами, то я справился бы с этим. Но такая реакция возникает только в ответ на ту, что не дает мне покоя ни днем, ни ночью.

Только на Мегалин!

– Нет, противоядие не подействовало, – с досадой произносит она. – Придется понаблюдать и увеличить дозу.

– Какое противоядие? – стараясь сосредоточиться на ее размытом силуэте, спрашиваю я.

– Судя по признакам, в эксилиуме 35 тебя ужалил острохвост. Это такая змея. Она выпускает шипы на расстоянии нескольких метров, и ее яд вызывает потерю ориентации и обостряет ощущения. Но не сразу, а через какое-то время, – спокойно объясняет она, а меня трясет, скручивает и ломает изнутри, потому что Мэг слишком близко. – В тех местах настоящее нашествие. А у нас появились волки и медведи. Раньше их не было.

Нет, меня не кусала никакая змея! Это все она делает со мной!

– Скоро все будет лучше, – надменно отвечаю я, сдавшись отчаянию. – Только отойди подальше. Я отлежусь и уйду. Обещаю.

Я все равно не смогу долго выносить этого…Даже если захочу!

– Я отойду, если хочешь, – твердо произносит Мэг и сразу же отступает. – Но пока не вылечу тебя, ты не сделаешь ни шага за порог.

– Дело во мне! – резко вскрикиваю я и отворачиваюсь. – Я таким родился! Называй это ошибкой! Генетическим сбоем!

– Этого не может быть, – в той же манере отвечает Мэг и, будто назло, снова садится рядом. – Клетки поступают к нам после редактирования. Ошибки исключены. К тому же я извлекла шип из твоего плеча. Тебе придется остаться. Называй это сбоем в твоем плане.

Почему она такая упрямая? Неужели так сложно, сделать то, что я прошу? Никому из них не понять, что происходит со мной!

– Я прошу всего лишь оставить меня в покое! – кричу так громко, как только могу, но Мегалин остается непреклонной и даже не думает уходить.