Архивы Радужного Дворца. Лейери

Деревня, где выросла Галя, тоже находилась на берегу Волги. Обычно тихое и спокойное течение редко когда выбрасывало на берег бурные волны, и Галя всегда думала, что штормов на Волге быть не может. Вот только сейчас реку штормило, и даже Лёнка с опаской смотрела на воду внизу. Ветер, вроде бы утихший, снова разыгрался не на шутку, так что ребятам пришлось поплотнее прижаться друг другу, чтобы хоть немного сохранить тепло. Небо же и вовсе затянуло тучами, будто и не было до этого жаркого дня. Даже для острова, со всех сторон окруженного водой и подверженного высокой испаряемости влаги, как Гале рассказывали в обычной школе, это было странно.

Но старшие, казалось, этого не замечали. Лада и Лида все также стояли на самому краю скалы и затянули песню, от одного звука которой Гале становилось не по себе. Мотив был тягучим и немного печальным, но хуже всего, что он будто описывал то, что происходило здесь и сейчас. Будто так было нужно.

Мир иной в подлунном свете:

Вьются искры от костра,

Наверху смеется ветер,

Рвутся волны в небеса.

Мы стоим перед обрывом, Волны бьют о брег крутой, Славим мудрые стихии Ветер, воду и огонь. Пламя, даруй свою силу, Услышь наш зов, матерь-земля, Верить нам, что утро близко,

Здесь, в ночи, никак нельзя.

Не волнуйся, матерь-Волга, Свети в ночи, отец-огонь, Разгоните тьму ночную, Подарите нам покой. Пусть пронзает ветер тучи, Вейтесь ввысь, огни костра. Даруйте, стихии, силы

Песни петь нам до утра.

От странной мелодии, казалось, рев волн только усилился, ветер задул сильнее, а пламя костра, которое должно было взвиваться вверх, наоборот, затухало. Наконец, оно погасло.

– Вот же, вы что, уже даже за костром нормально присмотреть не можете? Вас сюда зачем брали? – набросилась на мальчишек Лада. Они с сестрой отвернулись от воды и пошли к костру, уже собираясь разжечь его заново. На мальчишек, внезапно остолбеневших, они даже не обратили внимания, как и на младших, тихонько слезших с бревен и придвинувшихся ближе к деревьям. Стас сам вцепился в руку Гали, и девочка покрепче сжала руку братца, чтобы ни в коем случае его не потерять. Затем она резко развернулась и бегом бросилась в сторону Дворца следом за уже убежавшими вперед Настей и Лёнкой.

Галя не слышала, как волна, огромная, поднявшаяся чуть ли не на высоту Школьной башни, рухнула на берег. Она не слышала крики старших учеников, которых она наверняка утащила в воду, ведь они стояли слишком близко к воде и пологу. В ушах девочки стучала кровь, и все ее мысли были лишь о ладошке братца, которую она не должна была выпускать из рук. Не должна.

Галя сама не поняла, когда обогнала Настю и Лёнку и как они четверо очутились с противоположной стороны парка, ближе к закрытой Центральной башне, куда входа ученикам Дворца не было. Лёнка где-то в стене нашла неприметную дверцу и провела их внутрь, вот только выйти к галереям и переходам сразу не получилось. Центральная башня была по своей площади чуть ли не в два раза больше остальных башен Дворца, и галереи, примыкающие к ней, были на порядок шире привычного Лабораторного крыла, где проходили учебные занятия.

А еще Галя с ужасом поняла, что знает, где находится. В коридорах наверху всегда было светло из-за магии витражей, но на стенах вокруг детей ни одного из них не было. Вместо них чадили факелы, с потолка капала вода, а вокруг разливалась ледяная тишина. Лишь капель перебивала ее – кап, кап. А в голове снова начал звучать чужой голос.

«Я жду, ма даэни».

Как зачарованная, Галя прошла вдоль коридора к дальнему выходу. Приложила руку к стене, как уже не раз делала во сне, и потянула за ручку появившейся из ниоткуда двери. Внутри был парк, которого во сне никогда не было.

– Галя, ты чего, нам туда нельзя! – словно издалека до нее донесся голос Насти.

– Нельзя, но нас зовут, – Галя с трудом расслышала свой голос. – Он ждет нас.

И вошла.

Галя не знала, пошли ли за ней остальные. Мир окончательно потерял четкие очертания, размылся, не давая осознать, сон вокруг или все же явь. Она снова была в своем видении и шла за голосом, который никто не слышал, кроме нее.

«Иди ко мне, ма даэни, я жду».

И она шла. Галя с трудом ощущала, что шагала не по привычному мягкому гравию, а по каменной плитке, что в нос врывались невероятные запахи лилий и роз, должно быть, в обилии росших вокруг, а в ушах снова шумел ветер, тот самый, из-за которого поднялись волны на берегу. По щекам Гали текли слезы. Спаслись ли остальные? Что, если они единственные во всем Дворце, кого не коснулась та ужасная волна? Она должна была бежать к даэ Вилене, даэ Ренате, да хоть к самой тхаре с криками о помощи! Но вместо этого могла лишь двигаться вдоль бесконечной проклятой дорожки. Шаг. Еще один. Другой.

Наконец, дорожка закончилась. Девочка поняла, что находится перед странным постаментом. Каменный круг, вокруг которого во все стороны расходились семь языков Пламени. Они пришли.

«Коснись меня».

– Его нужно коснутся, всем вместе, – произнесла она в воздух, не оглянувшись. Краем уха она слышала, как остальные молча вставали вокруг постамента. Справа от нее появилась Настя, слева замер Стас, руку которого она так и не отпускала все это время. Лёнка остановилась с противоположной стороны постамента.

– Наклоняемся все вместе, насчет три. Раз, – Галя отпустила руку брата и подняла вверх свою. – Два. – Она чуть присела и наклонилась к постаменту. —Три. – Ее ладонь опустилась на ближайший язык Пламени.

Огонь, тот самый из ее видения, устремился вверх. Высокий, чистый, яркий и горячий, он окутал четверых детей, стоявших вокруг него. Сквозь Пламя нельзя было ничего разглядеть, и на секунду Гале показалось, что она ослепла. Но огонь не опалил ее, лишь окутал теплом, как значок, который снова нагрелся от его жара в кармане. Галя впитывала растекшуюся повсюду энергию, словно губка, и чувствовала, как Пламя теплеет от ее дыхания.

Наконец, огонь погас. Стас в ошеломлении смотрел на свои руки, на кончиках пальцев которых появились зеленые искры. На ладонях Насти такие же искры были серебристые, а у Лёнки – голубые.

Галя с трудом заставила перевести взгляд на саму себя. И испугалась.

– Нет! – услышала она сзади голос даэ Селены. Мама Лёнки, растрепанная и почему-то мокрая, со всех ног бежала к дочери и со слезами обняла ее. – Нет, нет, нет! Не отдам, слышишь, Стелла, я ее не отдам!

–Селена, успокойся, на нас смотрят, – раздался за спиной Гали незнакомый голос. Девочка развернулась и увидела, что к ней подошла невероятно красивая женщина, которую она уже видела в одном из своих видений. Шелковые золотые локоны даэ Стеллы струились по серебристой мантии, которую носила во всем Дворце, по слухам, лишь она одна, а холодные голубые глаза насмерть приковывали к себе взгляд. Галя остолбенела. Ни Кодекс, ни Пламя, ни даже та волна на Волге не заставили ее чувствовать того, что она испытала сейчас. Аура Хозяйки Дворца ослепляла всех, кто не был готов к ее появлению.

– Тише, девочка, – даэ тхара нежно провела рукой по ее щеке. – Ты все сделала правильно, ты молодец.

– Молодец? – голос даэ Вилены с трудом пробивался до сознания Гали. Кажется, учительница была чем-то недовольна. – Да это же просто сумасшествие, видела, что на берегу эти четверо учудили? Если полог не выдержит…

– Выдержит, никуда не денется, да и девочка не виновата. Посмотри на меня, вот так, – Даэ Стелла подняла ей подбородок. У голубых глаз образовались веселые морщинки. Тхара улыбалась. – Да, ты готова. У тебя снова янтарные глаза. – Хозяйка нежно погладила ее по волосам, затем словно нехотя развернулась. – Вилена, проводи детей в их комнаты. Сбор Совета через полчаса, думаю, этого времени будет достаточно.

– Достаточно? – истеричные нотки в голосе даэ Селены с трудом вернули Галю в реальный мир. Ох, что она наделала! – Ты серьезно считаешь…

–Мы поговорим после, —перебила ее даэ тхара. —Галя, что-то случилось? – даэ с любопытством взглянула на девочку.

– Даэ, простите, там на берегу… Я не хотела! – Галя почувствовала, как по щекам полились слезы.

Даэ Стелла нежно прижала ее к себе.

– Ну что ты, милая, что ты, – ручьем вливался в Галю серебристый голос, обволакивая, внушая покой. – Все хорошо, все живы, здоровы, уже спят в кроватях. Завтра вы все вместе разъедетесь по домам, и все останется просто страшным сном, вот увидишь, моя хорошая.

Галя почувствовала, что ее, как маленького ребенка, передают с рук на руки.

– Время, Вилена, я жду. – И даэ Стелла испарилась.

Галя поняла, что исчезает. Через мгновение она открыла глаза уже у себя в комнате, в башне. Даэ Вилена крепко держала ее в руках, затем слегка отстранилась и отступила на шаг назад.

– Оставайся здесь до утра, Галя, и, Пламени ради, ложись спать. Утро вечера мудренее. Да, и не вздумай приближаться к окну или двери, я все равно узнаю! – и испарилась.

Галя в ужасе села на кровать. Что происходит? Почему все это случилось именно с ней и ее друзьями? И что теперь с ними будет?

Девочка посмотрела на свои руки. Свет, так напугавший ее внизу, у Пламени, постепенно стихал, а волосы снова приобрели прежний цвет темного шоколада. Ее одежда больше не светилась, как и ноги и кеды. Галя снова понемногу становилась прежней, и лишь огонь, который зажгло Пламя у нее внутри, не стихал, а словно разгорался вновь. Скинув обувь, девочка упала прямо на нерасстеленную кровать и закрыла глаза. Будь, что будет, но она слишком устала, чтобы просто ждать утра.

* * *

Запись из личного ПУ Селены Арэйел.

Воспроизведение

Селена появилась в комнате дочери лишь через час после окончания Совета. Малышка, конечно, уже спала, но ей так хотелось еще раз посмотреть на дочь, успеть запомнить свою крошку до тех пор, пока она была еще здесь, рядом. Даэ подошла к кроватке, стараясь двигаться как можно мягче и незаметнее. Но все, конечно, оказалось напрасно: Алена уже открыла глаза и уставилась на нее.

– Мама, что случилось? Ты плачешь? Я не спала, все тебя ждала, знала, что ты ко мне придешь! Мама, что случилось? Я не понимаю!

– Все хорошо, моя милая, все хорошо, – Селена не знала, кого больше обманывает, себя или дочь. Их жизнь изменилась, и назад уже ничего не вернется.

А ведь Стелла обещала, что этого не случится. Так почему же? За что?

Конец записи

Глава 4

– Галюша, ох, ну наконец-то! Виктория Афанасьевна, доброе утро, – заохала бабушка, едва открыв дверь домика Гале и даэ Вилене. Весь передник и юбка бабы Нины были покрыты тонким слоем муки, но она как обычно этого совершенно не замечала. Уже давно поседевшие волосы чуть выбивались из привычного пучка, а окруженные морщинками карие глаза немного щурились от легкого беспокойства. – Что-то вы рановато сегодня, я вас только к обеду ждала, все хорошо в школе?

– Дела, Нина Егоровна, что поделать, – даэ чуть виновато улыбнулась. – Вот, сегодня пришлось пораньше до вас добираться, сами видите.

Дела у нее, значит. Галя вздохнула. Наверняка дело во вчерашней ночи, иначе сегодня утром даэ не подняла бы ее спозаранку, сдернув ее с кровати. Даже портал в деревню учительница открыла прямо из комнаты Гали.

Обычно строгая и не слишком разговорчивая даэ Вилена мило беседовала с бабушкой, которая, к слову, ни разу не удивилась, что они добрались до дома пешком. Считалось, что учеников и преподавателей привозит автобус, который останавливается на въезде в деревню, хотя на деле его никто никогда не видел. Портал открывали чуть в стороне от остановки, подальше от посторонних глаз.

– Никуда дела не денутся, – покачала головой бабушка и обняла Галю. – Давайте-ка лучше в дом проходите, я только-только пироги испекла, угощу еще теплыми! Галюш, что стоишь как неродная, иди мой руки да завтракать садись, дед тебе сейчас чаю нальет, слышишь, дед?

– Слышу, а как же! – Дедушка выглянул из кухни. Высокий и худой, он всегда немного наклонялся вперед, чтобы не задеть головой низкую потолочную балку, отделявшую кухню от прихожей. На нем как обычно была старая вытянутая футболка и такие же непонятного цвета штаны и сланцы. – Проходите-проходите, не стесняйтесь. Где тут моя егоза?

– Дедушка! – Галя не удержалась и со всех ног бросилась его обнимать. Как же она по ним обоим соскучилась!

– Благодарю, Константин Семенович, но, в другой раз, – даэ, все так же улыбаясь, кивнула дедушке. – Мне уже пора возвращаться. Хороших выходных, Галю заберу в понедельник, как обычно.

– Да, конечно, – бабушка кивнула. – Да, Виктория Афанасьевна, вы же помните, что Галю забирают родители к себе в город? Мы договорились с Витенькой и Сашей, что в следующую субботу она поедет к ним сразу после школы. А ее вещи мы с дедом на неделе перевезем.

Галя похолодела, несмотря на летнюю жару за окном. Как же она могла забыть про переезд?! Впрочем, со всей школьной суматохой и не про такое забудешь.

– Конечно, помню, не переживайте, – кивнула даэ. – Нам же проще, сразу отвезем к родным и Галю, и Стаса.

Угу, а еще Настю. Оптовая доставка, блин. Попросить, что ли, чтобы и Лёнку захватили за компанию? Хоть всем вместе день рождения спраздновать.

– Вот и замечательно! Тогда до понедельника!

– Обязательно, Нина Егоровна, хороших выходных!

Стоило только даэ исчезнуть за калиткой, как Галя выдохнула. В конце концов, переезд будет через неделю, а у нее впереди целых два выходных! В голове сразу пронесся огромный список дел, и конечно, ей очень хотелось прогуляться до Волги. Пускай она и видела ее только вчера ночью, но то во Дворце, а значит, совсем не считалось. Волга дома и Волга в школе – это же две совсем большие разницы! Уж тут никаких странных волн точно не будет.

Но сейчас Галя сидела за столом с бабушкой и дедушкой и уплетала пирожки за обе щеки. Бабушка и правда их только-только испекла, Галя их в руках-то еле держала, такие горячие! Бабушка с дедушкой только посмеивались и сами сели завтракать вместе с ней, привычно расспрашивая про дела в школе. Галя как обычно отшучивалась и почти не врала, просто рассказывала только то, что было разрешено. А у самой в голове крутились события последних дней.

Как там дела у остальных? Даэ тхара сказала, что со старшими все в порядке, и Галя ей верила, вряд ли Хозяйка Дворца стала бы врать по пустякам. Но что же произошло ночью? В какой обряд их втянуло Пламя? Тут она вскрикнула и выронила пирожок.

– Галюш, ты чего? – удивилась бабушка, прихлебывая чай.

– Все хорошо, просто горячий, – выдавила Галя и подула для вида на пальцы.

Слишком горячий. Как скрат.

Галя закусила губу и осторожно коснулась пирожка пальцами. Хм, снова совсем обычный. А если… Девочка снова представила огонь Пламени и тут же отдернула руку. Ясно, значит, даже мысли о Пламени нагревают все подряд, чего бы она ни коснулась. Интересно…

Галя снова схватила пирожок и задумалась. Если просто подумать достаточно, чтобы нагреть предмет, можно ли его остудить силой мысли? И вообще, ей одной это кажется или для остальных тоже есть разница? Девочка скосила глаза на родных поверх чашки. Нет, экспериментировать с бабушкой и дедушкой она точно не станет. В конце концов, это их последние выходные вместе… Ай!

– Галюш, хватит баловаться! – дедушка строго погрозил ей пальцем.

– Э, да, прости, дедушка, – Галя осторожно потрогала пальцем чашку. Она снова была теплой, как раньше. Никакого обжигающего холода, который она только что ощутила.

Так, значит, дело не только в Пламени, но и в остальных ее мыслях. И видимо, в настроении тоже. Что ж, надо думать о хорошем.

Галя все утро честно пыталась не вспоминать ни о переезде, ни о Дворце. Вот только мысли ее не слышались и раз за разом скакали то туда, то сюда. Девочка пыталась занять себя хоть чем-нибудь, но все валилось из рук. Причем в прямом смысле – стоило ей пойти собирать вещи, как сказала бабушка, так ей даже сумку из шкафа было не вытащить, она казалось холодной, как лед. Тогда она выбежала в огород, чтобы согреться, как вода в умывальнике ее обожгла, стоило Гале сунуть под струю руки. И хотя на дворе во всю светило солнце и стоял обычный жаркий летний день, Галя никак не могла толком ни остыть, ни согреться.

Бабушка с дедушкой, глядя на нее, только охали и пытались отвлечь разговорами о будущей квартире в Поволжске – они были уверены, что Галя просто волнуется из-за предстоящего переезда. И делали только хуже. Они рассказывали ей снова и снова про ее новую комнату, про школу, в которую она скоро будет ходить, про маму, папу и брата, хотя последнего она видела только вчера. И почти каждое их слово стоило Гале либо разбитого блюдца, либо царапины, вроде той, что оставила Кася, когда она попыталась погладить любимую кошку. Тогда Галя решила их слушать вполуха, не столько разбирая отдельные фразы, сколько просто ради их голосов, таких близких и родных. Не помогло. Эх, а она так надеялась отдохнуть от всего этого безобразия хотя бы дома!

В конце концов терпение у Гали лопнуло, и она заявила родным, что побежала купаться. Может, хотя бы на Волге ей удастся отвлечься и перестать думать хотя бы пару часов. Бабушка с дедушкой ее с радостью отпустили. Они знали, что Галя в свои почти девять уже неплохо плавала, да и дом их находился недалеко от берега. К тому же на пляже летом всегда было полно народу, а значит, их внучка точно не будет скучать в одиночестве. Они не учли только одного – Галя идти на пляж не собиралась. Она быстро переоделась, сдернула с забора забытое полотенце, взяла пару только что собранных яблок из корзины и убежала с горы вниз.

Галя пошла не на пляж, который располагался практически в центре деревни, а на ее окраину. Лесная вытягивалась вдоль всего берега, и выйти к Волге можно было практически с любой стороны. Гале же всегда нравилась тихая бухточка у полей, заросшая со всех сторон лесом. Рядом находились лодочные гаражи, откуда летом частенько доносился шум прогреваемых моторов и дикий запах керосина и бензина. Вот и сейчас там едва слышно копошился кто-то из местных. Впрочем, Галя не обращала на это внимания. Волга была все той же, родной, привычной. Волны мерно накатывали одна на другую, неспешно перетекая вдоль течения реки. Рядом с водой ей стало немного лучше, и Галя села на старое бревно, неизвестно когда то ли прибитое течением, то ли принесенное из леса соседями. Чуть в стороне на берегу резвились дети, но Галя к ним не пошла. В деревне среди сверстников она всегда чувствовала себя чужой.

Зато Волга была своей. Галя сняла сарафан и окунулась в воду, позволив затянуть себя внутрь, ближе к глубине. Нет, по-настоящему далеко она никогда не заплывала, к тому же здесь, в стороне от пляжа, вода была холоднее, и у неопытного пловца вполне могло свести ноги. Но не у Гали. Плавать она научилась едва ли не раньше, чем ходить.

Наконец, она выбралась на берег. Расстелила прямо на траве полотенце и растянулась на нем, тихо мурлыкая от счастья. Солнце приятно грело холодную после воды кожу, а руки спокойно лежали под головой, не касаясь ничего, кроме полотенца. Ветер мягко играл мокрыми после купания волосами, а кожу нежно щекотала густая прибрежная трава. День понемногу начинал налаживаться.

Тем временем шум от гаражей усилился. Краем глаза Галя увидела, как по дорожке от них кто-то катил на странном транспорте, дребезжа на всю округу. Она закрыла глаза и сделала вид, что спит. Не помогло. Андрюха, парень из ее школы и старый друг детства, уже заметил подругу и уверенно катил драндулет в ее сторону. Ну вот, не дали понаслаждаться тишиной и спокойствием.

Андрюха был старше Гали на несколько лет, но почему-то частенько проводил время с ней, а не с другими деревенскими парнями и девчонками. Они частенько лазали вместе по всей округе и даже ездили как-то вдвоем в город на автобусе. Сам парень был не из самой деревни, а с окраины леса, где стоял домик его семьи. По деревне ходили байки, будто его мама промышляла каким-то темным ведьмовством и натаскивала на него старших сына и дочь, но Галя в это не верила. Андрюхе, самому младшему из троих Власовых, она доверяла, как самой себе.

– Эй, мелкая, зацени, какой зверь! – С довольным видом начинающего автовладельца Андрюха прокрутился на заднем колесе на узкой тропинке, навернулся и упал прямо в траву. Мелкие, которые во все глаза смотрели за ним, тут же подбежали и заскакали вокруг его техники. Ярко-синий, с колесами на спицах, мотором и даже баком, он представлял собой дикую смесь велосипеда и мотоцикла и вызывал страшные опасения в самой возможности своего передвижения.

– Двухтактный двигатель, трехступенчатая коробка передач, а вот здесь у него карбюратор и даже система охлаждения! Эх, вот бы на нем на трассу выехать, ну да ничего, вот стукнет шестнадцать, и права куплю! А кур распугивать в Лесном и сейчас можно, пущай участковому капают! Круто, а? Я сам на него заработал! Прикинь, в городе еще и не на такого красавца накопить можно!

– Круто. – Галя сделала вид, что оценила. – И чем же заработал, частным извозом?

– Э, не, не скажу. – Парень высунул язык и прикатил драндулет к ближайшему дереву. – А ну прочь, шмакодявки, сломаете еще, – прикрикнул он на мелких и в вразвалочку, будто заправский моряк, направился к Гале. Павлин, честное слово.

Галя только фыркнула. Ну не хочет говорить, да и ладно. Машина, хотя и выглядела настоящим боевым конем, пережившим, пожалуй, даже атомную войну, для обычного деревенского парня, вечно страдающего от безденежья, стоила, конечно, недешево. Но не продал же он душу врагам народа, как порой говаривал ее дедушка?

Андрюха тем временем с гордым видом прошествовал мимо, разделся и подошел к воде. Галя только головой покачала, когда он картинно прошествовал по мостику и красиво нырнул на глубину. Точно позер. Впрочем, купался он не долго, так, сделал от силы круг и развернулся назад к берегу. Накупавшись, парень вылез из воды, вытерся припасенным в багажнике полотенцем, не забыв просушить темные, почти черные волосы, натянул джинсы и вытянулся прямо на траве.

– Твои-то уже про зверя в курсе? – снова фыркнув, бросила в его сторону Галя.

– Да ладно, они в городе, до вечера не появятся, – с удовольствием потянулся парень. – Хочешь, прокачу? – Он с хитрым видом ей подмигнул.

Галя фыркнула. Ага, чтобы в самую грязь ее уронить. Так она ему и поверила!

– Слушай, а че у тебя с волосами? Покрасилась, что ли?

Девочка нехотя скосила глаза на локоны. Неужели опять?!

– Да не, когда бы я в парикмахерскую пошла, только из школы вернулась, – попробовала пошутить Галя. – Показалось, бывает.

– Ну, может, и показалось, – пожал Андрюха плечами. – Далась тебе вообще эта школа летом, лучше махнем в Поволжск вместе, а? Хоть глянешь, где твои предки живут. Там прикольно так-то. Могли бы потом и в городе еще раз пересечься, я частенько туда на работу езжу.

– Не могу, бабушка с дедушкой не отпустят. Последние выходные вместе, все-таки. а в городе я тебе всегда буду рада, – Галя грустно улыбнулась. Лишь бы опять чего-нибудь вокруг не заморозить. – Слушай, а твоя работа учебе мешать не будет, когда лето закончится?

Парень фыркнул.

– Прости, я правда не хотела обидеть. Расскажешь как там сейчас, в городе?

–Не в городе, а в Поволжске, привыкай! А вообще там ниче так, жить можно. Из Лесного многие туда перебрались, твои ж не просто так тебя забирают.

–У них Стасик собрался в школу в этом году, хотят, чтобы я за ним присматривала.

–Ага, держи карман шире! Ты за собой-то присмотреть толком не можешь, а все туда же!

–Чего это не могу-то?

–А куда тебя твои на неделе отдают? Про твою летнюю школу вся деревня в курсе, а где она находится, никто не знает, и ты тоже.

Галя промолчала, затем прошептала.

– Я знаю, но не скажу. Не могу. И я об этом уже говорила.

–Ага, так я тебе поверил. Да и ладно, не хочешь говорить, твое дело.

– Эй, ты обиделся, что ли?

Парень фыркнул.

– Делать мне больше нечего! Просто мне тебя жалко.

Галя непонимающе уставилась на Андрюху. О чем это он?

– Твоим до тебя дела нету, сама знаешь. Да и к нам реже приезжать теперь будешь.

Галя насупилась.

– Можно подумать, что ты скучать будешь.

Андрюха отвернулся. А потом вытащил из кармана листок бумаги и начал на нем что-то писать.

– Может, и буду. На, здесь мой номер телефона, ты звони, если совсем плохо будет. Твои не звери, конечно, но мало ли.

Галя взяла листок бумаги и улыбнулась.

– Они хорошие, правда, просто занятые очень, – Галя вздохнула. – Я же рассказывала.

– Ага, – парень фыркнул, – настолько занятые, что и времени позвонить или заехать к дочери не находят.

– Ну уж тебя это точно не касается!

– Может, и так, дело твое. – Андрюха пожал плечами. – Просто без тебя здесь совсем скучно станет.

Галя засмеялась, а потом потянулась к сумке.

– На, возьми! – Галя протянула Андрюхе скрат.