скачать книгу бесплатно
В глубине зала на небольшой сцене играл одинокий пианист. Его окружал целый рой музыкальных инструментов, что создавало впечатление жизни помимо его собственной.
Посетителей в ресторане было много. Почти все столы оказались заняты, и официанты в такой же красной, под инеем, форме споро сновали между ними.
– Садись, – Гео бесцеремонно плюхнулся за небольшой столик чуть вдалеке от витрины, указывая девушке на место напротив себя, – Платишь ты.
– Что? – очередная наглость заставила стушеваться и разозлиться одновременно, – Ах, прости, кошелёк у своего тела забыла.
– Здесь не нужны деньги. Ты расплатишься огнём.
– Но разве?..
– Нет, ты не погаснешь. Начинай уже соображать! У тебя просто заберут часть огня. Маленькую. Но здешние напитки её быстро восстановят.
– Тогда в чём смысл?
Гео закатил глаза. Инга решила дальше не спрашивать.
В ожидании официанта, девушка оглядывала ресторан. Как ни странно, из всех посетителей лишь она обладала огнём.
«Чем же расплачиваются остальные?» – закономерный вопрос, который она тоже не задала.
Приглядевшись внимательнее, Инга вспомнила этот ресторан в своём мире. Он был таким же. Разве, за исключением инея. Тот же красно-белый интерьер, та же стойка, и официанты в той же форме. В своём мире она никогда здесь не была, но часто проходила мимо. Такую выразительную витрину невозможно забыть. За ней как будто кипела неведомая жизнь.
От мыслей отвлекла официантка, подошедшая к столику:
– Что-то уже выбрали?
Милая девушка с жидкими светлыми волосами и синими двойными стрелками на глазах держала наготове блокнотик с карандашом. Несмотря на яркость, на её светлом лице такой макияж не выглядел броско.
– А… Нам… – опешив, Инга хотела сказать, что им не предложили меню, но Гео перебил её.
– Нам два глинтвейна. Она платит.
– Хорошо, – кивнула официантка, протягивая гостье руку.
Смутившись ещё сильнее, Инга переводила быстрый взгляд с Гео на девушку. Парень саркастически закатил глаза:
– Ты точно новенькая на всю голову. Руку ей дай.
– Так говоришь, будто это плохо.
– Вообще-то да.
Отвечать она не стала. Инга неуверенно протянула официантке правую ладонь как для рукопожатия, и парень прыснул едким смешком.
Сотрудница оказалась более понимающей. Перехватив руку девушки, она развернула её ладонью вверх. Осторожно засучив рукав пальто, официантка положила два пальца на тонкую кожу запястья Инги, как если бы хотела измерить пульс.
Глухой удар в ушах заставил вздрогнуть. Это… Бьётся её сердце? То, которое огонь?
Один, два… Девушка взглянула на сплетение рук и увидела, как пламя сочится из груди в кончики ногтей. На линии запястья оно поднимается, уходя в тонкие пальцы официантки.
Три, четыре… Девушка считала биение вен, и ей становилось зябко. Будто она теряла тепло. С ужасом и иронией Инга осознала, что так и есть.
На четвертом ударе всё прекратилось. Милая девушка отпустила запястье Инги, и та кожей почувствовала, как огонь вернулся обратно в грудь.
Она выдохнула тяжело и с облегчением. Официантка удалилась, быстро бросая пару слов бармену за стойкой, и девушка проследила за ней взглядом. Оставалось ждать.
Возвращая внимание к собеседнику, Инга неожиданно наткнулась на выжидающий взгляд Гео.
– Чего?
– Ну… – протянул он.
– Что «ну»?
– Ну давай, рассказывай.
– Что рассказывать?
– Кто ты такая, откуда взялась, как умерла.
– Вот ещё, – фыркнула она, вновь скрещивая руки, – Стану я изливать тебе душу.
Но вообще-то хотелось. От испытующего взгляда Инга отвернулась, однако протянуть смогла от силы полминуты.
– Ну… Ладно-ладно. Зачем тебе обо мне знать?
– Просто так. Интересно.
– Надо же, – саркастически усмехнулась она, – Я польщена.
Вновь появилась официантка, поставив на столик два ароматных, дымящихся бокала. Насыщенный красно-коричневый напиток за толстым стеклом завораживал. В нём тонула, скрываясь, коричная палочка, игриво выставляя напоказ лишь небольшой кончик. Сочно и контрастно всплывал кружок апельсина, борясь за место на поверхности с сушеными бутонами гвоздики.
Пользуясь шансом отсрочить разговор, девушка пригубила глинтвейн. Он был… Восхитителен. Пряность, сладость и горечь хлынули в сознание, и Инга ощутила, как разгорается огонь. Прошел озноб… На душе потеплело.
– Здешний глинтвейн – просто чудо, – Гео сделал небольшой глоток.
– Да… Ты тоже чувствуешь это тепло?
Парень промолчал. Инга запоздало сообразила, что Гео нечем его чувствовать. В его груди нет огня.
– Извини, я…
– Да ничего, – он отвёл невидящий взгляд в сторону, – Знаешь, с одной стороны этот ресторан кажется театром абсурда. Людям этого мира не нужна ни еда, ни вода, ни сон. Им ничего уже не нужно. И всё-таки многие приходят сюда.
– Зачем?
– За чувством спокойствия. Я думаю, это то единственное, что осталось в нас от прежней жизни. Глинтвейн не зажжет погасшего. Ты скажешь, что это пустая трата времени, но в этом и смысл. Время… Проведённое здесь, время наедине со своей душой, позволяет тебе вспомнить, что ты ещё человек. Не тень на этом чёртовом снегу… Человек.
Пораженная длинной тирадой, Инга молчала. Она ждала, что вот сейчас-то Гео расскажет ей, как здесь всё устроено. Но надежда не оправдалась.
– Так каким ты была человеком?
– Я… – она задумалась.
Ответ не так прост. Девушка вспомнила что, умирая, ей не о чем было вздохнуть.
– Наверное, мне стоит просто рассказать о своей жизни, – горько усмехнулась она, – И ты сам всё поймёшь.
Инга сделала длинный глоток:
– Я родилась в этом городе и прожила в нём всю жизнь. У меня есть мама и младшая сестра Лера. Папа ушел от нас, когда мне было тринадцать.
– Почему ушел?
– Сложно объяснить. Мама всегда говорила – чувства остыли. Но это слишком похоже на отговорку. В общем… Мои родители прожили вместе тринадцать лет. Я родилась в самом начале их брака. Пелёнки и бессонные ночи с ребёнком, потом бытовые проблемы охладили их едва теплящуюся любовь, и папа начал гулять.
– Стандартная история.
Инга пожала плечами:
– Может быть. Мама хотела вновь разжечь огонь благодаря второму ребёнку, но это заведомо гиблый план. Ребёнка она получила, но отец не хотел проходить через заботы о младенце по второму кругу. И ушел к другой женщине.
Сделав ещё глоток, девушка грустно рассмеялась:
– Знаешь, я тогда так разобиделась на него. Хотела показать ему, чего он лишился. Хотела везде быть первой. Отличницей, лучшей в классе, разносторонней, творческой. Чем только не увлекалась в те годы. Танцами… Но не случилось. Стрельбой из лука, но тоже не срослось. Даже шахматным гроссмейстером хотела стать – не вышло. Отличницей сделаться тоже не получилось. Вечно были какие-то проблемы.
– И ты бросала попытки, наткнувшись на маломальские трудности? – сарказм в голосе собеседника резко вывел девушку из меланхолической задумчивости, – Ненавижу таких людей. Ты хоть чем-то увлекалась всерьёз?
– Да. Раз уж спросил, – фыркнула она со злостью, – Скульптурой. В художественной школе по этому классу я была лучшей.
– Наверное здесь ты препятствий не встретила.
– А вот и нет! Ещё как встречала, – она обиженно отвернулась, но подумала…
Верно, скульптура всегда давалась ей легко. То ли был у неё талант от природы, то ли дело ей нравилось больше других. Отцу она этим ничего не доказала, но вряд ли можно доказать что-то человеку, которому на тебя давно плевать. А приятное увлечение осталось.
– Между прочим, я и сейчас творю. Даже в университетском конкурсе выиграла.
– Поздравляю, – на грани с сарказмом отозвался парень.
– Спасибо, – зло буркнула она.
Но надо признать… Несмотря на грубость и придирки Гео, Инга не думала развернуться и уйти. В глубине души она понимала, уходить ей сейчас некуда.
– Мама и Лера жутко скучают по мне, – выдохнула она, – Как я могла умереть так не вовремя? Скоро у сестры день рождения, она расстроится. Короче… Можно как-то выбраться отсюда? И поскорее. Ты сказал, что пока я горю – я жива.
Парень саркастически вскинул бровь:
– Надеешься успеть к сестрёнке на день рождения? Забудь. Быстро ты отсюда не выберешься.
– Но…
За грубость и невозмутимость его хотелось придушить. Но от таких слов просто опускались руки.
– Но, – он перехватил её фразу, – Шанс всегда есть. Готовься к тому, что это будет непросто. И мой тебе совет, если начинаешь что-то делать в этом мире, будь добра пойти до конца. Даже если кажется, что шансов нет, если невозможно, или все говорят, что нет надежды… Не сдавайся. Никогда.
Инга смотрела на него с недоверием и непониманием. Грубая манера Гео порой сменялась проблесками заботы или мотивирующих речей. Это странно… Так что же в нём было напускное – грубость или забота?
– Я… Постараюсь, – опасливо улыбнулась она.
Гео вновь отвернулся:
– Пей, а то остынет.
***
– По этим улицам ходят не люди, а лучшие версии людей.
Сейчас он был не лучшей версией себя. Сейчас он совершал самую большую подлость.
Гео смотрел на свою собеседницу, и она его… Злила. Девчонка была глупой и наивной до безобразия. Больше всего раздражало то, что он когда-то был таким же.
Его доверчивость и доброта сыграли с ним злую шутку в первые дни пребывания в этом мире. А теперь он застрял здесь… И, казалось бы, нет надежды, но он не собирался сдаваться. Ни за что.
– Ну?
Отвлёкшись на мысли, Гео потерял нить разговора. Лишь выжидающий взгляд новой знакомой заставил вернуться в «здесь и сейчас».
– Что «ну»?
– Ну давай, рассказывай, – скопировала она его интонацию, и это тоже бесило, – Теперь ты всё про меня знаешь, а я о тебе ничего.
– Я…
Он немного замешкался, но резко вспомнил, кто тут главный, скрещивая руки на груди:
– И что тебе рассказать?
– Хм… Хотя бы то, как ты здесь оказался.
– Умер.
Она всплеснула руками:
– А то я не додумалась. Как умер? И что делал здесь до нашей встречи?
Парень намеренно пропустил её первый вопрос, отвечая на второй:
