Её безумный дракон, или Царская невеста

– Точно никто тебя не увидит?

– Даже если случайно попадусь на глаза, кто ж признается, что ему драконы мерещатся. Уезжай завтра в город и репетируй свой спектакль, а то аж потемнела вся от усталости. Как я такую замученную невесту своему рыцарю покажу?

– Ты опять?! – возмутилась Луша.

– Всё-всё, молчу! – пошёл на попятную Бобик. – Мне тренироваться надо, летать на дальние расстояния буду. Через неделю возвращайся и не волнуйся обо мне.

«И, правда, чего я так переживаю о Бобике? – думала Луша, возвращаясь в город. – Он меня похитить намылился, а я и в самом деле веду себя как клуша. Не дачу больше ни ногой. Подрастёт, оголодает и улетит в Царскую империю другую невесту своему рыцарю искать». А через пару дней начал сниться дракон, он сидел посреди болота и горестно выл на луну. Придётся проведать Бобика через неделю, сдалась она и сны прекратились.

Приглашенный московский режиссер решил поразить неискушённую провинциальную публику новым прочтением классической пьесы Островского, и поставил всех слуг на ходули. Вторую горничную играла Луша, вернее, репетировала, целых пять дней. А на шестой, во время массовой сцены, запуталась в репетиционной юбке и с грохотом свалилась, сломав кресло, на котором, к счастью, в тот момент никто не сидел. Лукерью доставили в травмпункт, диагностировали растяжение и благополучно сняли с роли.

– Убили! Погубили! О, горе мне, горе! Кругом враги! Девоньку мою любимую чуть жизни не лишили, не углядел! – запричитал Бобик, увидев прихрамывающую Лушу.

– Хватит, перестань. Это всего лишь производственная травма, – попыталась успокоить его девушка.

– Нет, дорогуша, это происки врагов, – топнул лапой упрямый дракон. – Пора сваливать отсюда. В моём мире я тебя завсегда спасу, ты только споткнуться соберёшься, а я уже соломки подстелю.

Луша молча доковыляла до кухни, забила холодильник продуктами и закрылась в своей комнате, дав понять, что не желает слушать про прекрасный мир, где водятся драконы.

***

Дожди прекратились. Сентябрьское солнце решило наверстать упущенное и жарило с летним пылом. Бобик сутками пропадал неизвестно где, возвращаясь сытым и довольным. Луша не следила за морозильными камерами, полагая, что дракон сам напомнит о пополнении мясных запасов.  Она целыми днями качалась в гамаке с книгами, а вечером, хромая, перебиралась на диван к телевизору. Как-то, щёлкая по программам, наткнулась на местные новости, передавали репортаж о появлении в округе местной разновидности чупакабры. По словам очевидцев, заморское чудище уничтожало овец на выпасе. Нападения происходили среди бела дня. Парочка овец отбивалась от отары, вспыхивала ярким пламенем и исчезала без следа. Обугленных останков обнаружить не удавалось.

Луша доковыляла до камер, так и есть – забиты под завязку.

– Бобииик! Бобииик! – Луша звала дракона усевшись на скамеечке и совершенно забыв о мерах предосторожности.

С первыми тёплыми деньками на дачи потянулись соседи, а огораживаться глухими заборами тут считалось моветоном.

– Лушенька, ты собачку завела? – раздался голос соседки справа.

– Да, тёть Лида, дворнягу подобрала, а она убежала вчера, вот жду, когда вернётся, – бойко соврала Луша.

– Это я-то дворняга?! – обиженный вой дракона прервался шумным приземлением.

Земля задрожала, кусты и цветы на клумбах согнуло порывом ветра, а Бобик, не успев затормозить, уткнулся мордой в забор.

– Сильно ушибся? – приковыляла к нему Луша. – Как ты?