Клятвы самозванцев

Другие драконы рычали и как будто вели разговор, которого Лин, конечно же, не понимал. Они держались в стороне, но с интересом «обсуждали» происходящее.

Лин не смог удержать себя на месте и бросился к Мышу. Тот заметил хозяина и приветливо мурлыкнул, потянувшись мордой навстречу. Не обращая внимания на крики служащих, что мельтешили неподалеку от драконов, Лин врезался в морду Мыша и обхватил обеими руками. Дракон заурчал, обрадованный встречей, а Лин едва сдержал слезы. Малыша обижали, и он понял это. Мышь казался нескладным подростком по сравнению с другими драконами. В свои десять лет он никак не мог считаться взрослым, потому за него вступился отец. Лин вдруг проникся к Разящему острым чувством благодарности.

– Позовите всадников! Пусть утихомирят драконов! – крикнул кто-то из служащих, а в ответ ему прилетело:

– Уже позвали! Поздновато ты допетрил до этого!

Лин не обращал внимания ни на кого вокруг. Он прижимался в горячей морде своего дракона, поглаживал гладкую, будто мрамор, чешую, и улыбался.

– Ты не давай себя в обиду, Мышонок, – ласково убеждал он, не отлипая от дракона. – Ты у меня грозный и сильный. Можешь дать отпор. Да и отец твой новоиспеченный, как я посмотрю, вступается за тебя. Я, хоть и смелый, но защитить тебя от драконов не смогу. Они меня поджарят просто, да и все. Но я бы очень хотел, Мышонок, очень.

Мышь его понимал – с самого рождения он слышал шанъярский язык, на котором говорили в Хаате. Правда, ответить не мог. Зато его любящий взгляд всегда говорил с Лином без слов.

– Всадники здесь, – прокатился шелестящий шепот над полем.

Лин оторвался от Мыша и взглянул на Аман Нарана, что торопливо подошел к Разящему, тут же склонившемуся к хозяину, и что-то ему сказал. Дракон рыкнул и мотнул головой в сторону Мыша. Наран кивнул, потом подозвал к себе Тархана и незнакомого Лину мужчину лет сорока. Они тихонько переговаривались, кивая то на Мыша, то на остальных драконов. Лин тем временем рассмотрел еще шесть фигур, рассредоточившихся между драконами. Кажется, его пока не заметили.

Стоило подумать об этом, как суровый взгляд Аман Нарана пронзил его насквозь. Лин поджал губы, решив, что оправдываться не станет. Пусть завидуют те, у кого нет такой связи с драконами.

– Я приказал тебе оставаться в жилом павильоне, – грозно заявил Аман Наран, отчего взгляды всадников и служащих сошлись в одной точке – на лице Лина. – Приказы командира обязательны для каждого всадника. Неужели ты настолько глуп, что не понимаешь простых слов?

– Я все прекрасно понял, командир, – ответил Лин, особенно выделив последнее слово.

– Значит, ты нарушил приказ намеренно?

– Я спешил к своему дракону. Его обижали.

– Никто не обидит его, пока рядом Разящий, – отрезал Аман Наран, приближаясь к Лину. Угрожающе приближаясь, надо отметить. Его алая с золотом накидка угрожающе развивалась на ветру кровавым парусом. Любой испугался бы этого внутреннего величия, но не Лин.

Он лишь снова удивился, как при их небольшой разнице в росте этот человек умудрялся выглядеть статным и суровым? Тренировал испепеляющий взгляд перед зеркалом, чтобы слушались всадники в два раза старше него?

– Я должен был убедиться, что он цел.

– Я не услышал ответа на свой вопрос, акробат: ты намеренно нарушил мой приказ? – еще холоднее процедил Аман Наран, сурово вглядываясь в лицо Лина. Казалось, глава Крылатого войска вот-вот проткнет его своими янтарными глазами, как клинками, исполосовав тело и вывернув наружу кишки.

Лин задрал подбородок, показывая, что не боится. И вправду не боялся. Что могли сотворить с ним такого, чего Лин еще не переживал? Разве что убить и навсегда отобрать Мыша.

– Наказание за нарушение приказа – карцер. Ты сейчас же отправишься туда.

Лин усмехнулся и произнес:

– Что-то я не припомню, чтобы вы отдавали мне приказ оставаться в павильоне, командир. Мне передал его стражник, но могу ли я доверять ему? Сказал ли он правду или добавил что-нибудь от себя? Услышь я приказ из ваших уст, никогда не посмел бы ослушаться.

Лин замолчал и самодовольно сложил руки на груди, ожидая реакции командира.

– Это ты сейчас меня подловил? – угрожающе сведя брови на переносице, уточнил Аман Наран.

– Как бы я посмел, командир? Всего лишь разобрался в ситуации. Согласитесь: несправедливо обвинять меня в нарушении приказа, которого я не слышал своими ушами.

Со стороны послышалось фырканье, которым кто-то пытался замаскировать смех.

– Наран, кажется, сегодняшняя битва за этим мальчишкой, – сказал тот самый мужчина, которого глава отчитывал вместе с Тарханом. Он окинул Лина одобрительным взглядом и усмехнулся.

– У тебя слишком хорошо подвешен язык, – с ехидцей добавил Тархан. – Никогда бы не поверил, что ты циркач. Скорее, актер и мошенник.

– Разве один человек не может вмещать в себе несколько талантов? – Лин приподнял бровь и улыбнулся. Аман Нарана даже передернуло от его жизнерадостной улыбки. Кажется, с ним не найти общего языка, как ни старайся.

– Сегодня я освобожу тебя от наказания. Но только сегодня. Иди спать, акробат. Завтра мы с Ее Величеством допросим тебя.

И он ушел, взметнув за собой полы широкого одеяния. Лин удовлетворенно выдохнул. Победа осталась за ним.

– А ты молодец. Не растерялся, – услышал Лин веселый женский голос и обернулся. Девица одного с ним роста и, возможно, возраста оказалась рядом совсем неслышно, как змея. – Таких здесь любят.

– Кто любит? Что-то я пока не заметил.

– Я люблю. Разве кто-то еще нужен? – самоуверенно хохотнула девица, чем вызвала у Лина ответную улыбку. Кажется, одного союзника в этом змеином клубке он все же отыскал.

Глава 3. Рыжая смерть Шанъяра

Дворцовый комплекс «Город мира» впечатлил Лина до глубины души – огромное количество строений строгой прямоугольной формы, тонкие линии улочек и садов, множество украшений и золота, сотни фигур драконов. И невероятное количество стражи. «Город мира» охранялся лучше любой крепости. Драгоценную жизнь королевы ценили, как подарок богов. И потому Лина сопровождал десяток стражников, как будто вели на казнь. Как же ему надоели такие походы, кто бы знал!

Аман Наран, высокомерно заявивший, что они с королевой допросят Лина, наверняка прибыл во дворец раньше. Не пристало главе Крылатого войска тащиться рядом с рыжим преступником, от которого и рад бы избавиться, да пока никак.

Лина привели к большому павильону, над которым значилось «Малый зал гармонии». Тот усмехнулся напыщенному названию, но предпочел промолчать и не шутить со стражниками, которые явно не были настроены на беседы. Лин таких собеседников на дух не переносил.

Зал изнутри поражал помпезностью, как и все вокруг. Малахитовые колонны поддерживали потолок, расписанный узорами. От позолоты на стенах рябило в глазах. Но притягивал взгляд Лина именно трон. Вот он воистину мог считаться величайшим произведением искусства! Покрытый позолотой, изображающий дракона с раскинутыми крыльями, он сверкал великолепием и драгоценными камнями. Лин от изумления открыл рот, но тут же захлопнул, услышав:

– Наследница великой династии Аман, правительница Шанъяра, хозяйка земель от Восточного моря до Серебряного пролива, первая своего имени, властительница драконов, Ее Величество королева Цэрэн!

Лин с любопытством скользнул взглядом по невысокому мужчине, чья длинная коса с проседью смешно лежала на круглом животе. Его бордовое одеяние с множеством украшений подсказывало, что мужчина – евнух, но евнух с высоким положением, особо привилегированный.

А это уже интересно. Королева Цэрэн разогнала гарем своего отца, по ее приказу убили любимую наложницу покойного короля – мать братца, покусившегося на трон. Она даже издала приказ об официальном упразднении не только королевского гарема, но и гаремов вообще, за что на молодую королеву наверняка ополчились богатые старые развратники. Однако евнухи, как оказалось, продолжили служить при дворе.

Стражники склонились в почтении, как и Лин. Он слышал шуршание многочисленных слоев одежды и почти неслышные шаги королевы, которые заглушались топотом явно мужских ног. Наверняка Аман Наран следовал хвостиком за двоюродной сестрой.

– Стража, вы можете выйти, – эхом разнесся по залу звонкий голос королевы.

– Но, Ваше Величество… – подал голос евнух.

– Я сказала, всем выйти. И тебе, Байгаль, тоже.

Больше с приказом королевы спорить не посмели. Лин продолжил стоять, склонив голову и краешком глаза наблюдая, как стражники выходят. Когда в зале приемов воцарилась тишина, королева Цэрэн милостиво разрешила:

– Подними голову, Лин. Ты уже освоился в Драконьем городе?

Лин послушно поднял глаза на королеву, уже вольготно разместившуюся на троне. Из-за множества тяжелых слоев одежды ее хрупкое невысокое тело казалось массивнее, и Лин боялся даже подумать, какой вес эта женщина вынуждена ежедневно носить на своих плечах. Ей наверняка требовалось немало сил, что держать голову прямо, ведь сложная прическа с множеством шпилек и драгоценных украшений явно создана для пыток, а не для красоты. Однако королева Цэрэн выглядела расслабленной и непринужденной, будто предстала перед Лином в невесомом шелковом платье. А вот от Аман Нарана, замершего справа от трона, исходило ощутимое напряжение. Он прожигал Лина холодным взглядом, отчего тому хотелось поежиться. Неужели достаточно лишь раз выступить против великого и ужасного главы Крылатого войска, чтобы заработать его пожизненное презрение?

– Осваиваюсь, Ваше Величество. Ко многому предстоит привыкнуть, – как ни в чем не бывало ответил Лин и мило улыбнулся королеве. Женщины любили его улыбки. Королева Цэрэн, в конце концов, тоже женщина.

Лин не врал. Ему действительно предстояло ко многому привыкнуть. Например, к молчаливому любопытству, которое осязаемыми волнами исходило от двух его соседей по комнате. Ни мальчишка лет семнадцати, ни мужчина примерно тридцати не сказали ему ни слова. Зато рассматривали во все глаза. Если бы Лину платили за каждый их взгляд, за вечер и утро он бы накопил на неплохую пару сапог.

– Остальным тоже предстоит привыкнуть к тебе. Ты чужак, а людей влечет все незнакомое и необычное.

– Так уж вышло, что на родине я тоже привлекал к себе людей. Для меня это вошло в привычку, – хвастливо заявил Лин, краем уха уловив тихое фырканье Аман Нарана.

Королева усмехнулась уголком губ, но тут же посерьезнела. Ее мягкий взгляд с поволокой ожесточился. В этот самый миг Лин увидел ту самую королеву Цэрэн, которой оказалось под силу подавить восстание и взять в железный кулак стариков-советников, которые наверняка не очень-то жаловали молодую правительницу.

– Вчера ты ослушался приказа. Глава войска велел тебе не приближаться к дракону, но ты самовольно сбежал к нему из жилого павильона. Как ты это объяснишь?

– Мыша обижали, – процедил Лин. – Я растил этого дракона, потому с легкостью отличу любую интонацию его голоса. Он просил о помощи, и я пришел на зов.

– Выпрыгнув из окна, – добавила королева.

– Я акробат, Ваше Величество. Для меня ничего не стоит выпрыгнуть со второго этажа. Приходилось прыгать и не с такой высоты.

– За Вороного заступился Разящий. Людям не полагается вмешиваться в дела драконов. Они самостоятельно строят иерархию. Своей ненужной опекой ты попросту унизил Вороного в глазах его сородичей, – произнес Аман Наран так уничижительно, что Лину невольно захотелось вмять его нос в череп парочкой метких ударов.

– Разве можно унизить заботой? – огрызнулся Лин. Да, негоже дерзить главе войска, но Аман Наран вынуждал всем своим заносчивым видом. – Мышь для меня – ребенок, которого я растил как мог. Даже больше, чем ребенок. Ради него я многим пожертвовал и много лишений перетерпел. И вы, господин командующий, требуете, чтобы я так просто отказался от связи, которая сформировалась между нами за десять лет?

– Вороной – не твой ребенок, не брат, не животное. Драконы сильней, умней и куда взрослее нас. Даже подростки. Вороной не нуждается в опеке человека.

– Он нуждается в любви, – отрезал Лин. – При всем уважении, но своего дракона я знаю куда лучше вас, господин.

– Все драконы этого материка принадлежат Шанъяру. Это непреложное правило. Никто не смеет называть дракона своим, чужак, – холодно напомнила королева Цэрэн, на что Аман Наран снисходительно усмехнулся, глядя на Лина.

Лин опустил голову и сжал зубы. Не сметь дерзить королеве! Он повторял это себе из раза в раз, сдерживаясь. Лин не собирался признавать, что Мышь вдруг перестал быть его.

– Я желаю услышать, как к тебе попало украденное драконье яйцо. Не лги мне, Лин. Если я поймаю тебя на лжи, то велю казнить без зазрения совести, – велела королева.

«И надолго лишитесь дракона», – благоразумно не добавил Лин.

– С раннего детства я жил в семье, которая создала маленький приют и подбирала бездомных детей. В благодарность за это мы должны были работать. Много работать. Кормили нас ужасно, денег не давали ни копейки, и уже с семи лет я начал подворовывать на улицах. – Лина передернуло от воспоминаний о том, как сильно его били, если ловили на воровстве. – Однажды, во время большого городского праздника, мне удалось украсть у какого-то растяпы вещевой мешок. Я мечтал найти там еду или деньги, а лучше все вместе. Вместо этого нашел комок тряпок, в котором лежало большое черное яйцо. Я сразу смекнул, что оно необычное. Спрятал под матрасом, решив переждать и чуть позже попробовать продать какому-нибудь коллекционеру. Яйцо пролежало месяц. Похоже, под моим матрасом и недалеко от печки ему оказалось так хорошо, что по скарлупе пошли трещины. Сначала я расстроился и подумал, что ненароком разбил яйцо. Хотел даже выбросить, пока оно не протухло и не засмердело.

– Драконье яйцо… Протухнуть и смердеть. Какое неуважение, – процедил Аман Наран, намертво скрестив напряженные руки на груди. Слова Лина явно не оставили его равнодушным.

– Да, хотел выбросить, – повторил Лин, твердо глядя на командира. – Я, знаете ли, не догадывался, кому принадлежит это странное яйцо. Но стоило взять его в руки, как внутри что-то зашевелилось. Я тогда чуть не обдел… в общем, испугался очень. Позже я все же решил посмотреть, кто там внутри. Аккуратно снял кусочки скорлупы и увидел костлявое черное существо с кожистыми крыльями. Тогда я испугался снова, потому что такого странного зверька никогда не встречал. Ребята, которые жили в приюте вместе со мной, предлагали убить малыша, но я не смог. Он так ко мне лип, как будто считал своей матерью. Я стал первым, кого Мышь увидел, вылупившись, и он счел меня своим родителем. До сих пор считал, пока не повстречал Разящего.

– Все же решение оставить тебя в живых было верным. Убей мы тебя, и Вороной не оправился бы еще долгое время, а у меня этого времени нет, – хладнокровно произнесла королева Цэрэн. Лин сжал зубы. О его смерти рассуждали так просто, будто у него за пазухой припрятаны еще восемь жизней!

– Как ты оказался в цирке? И почему решил выставить дракона на посмешище народу? – продолжил допрос Аман Наран.

– Три года хозяева приюта мирились с Мышем. Он немного подрос и оказался очень сильным. Его использовали в хозяйстве, чтобы таскать тяжести. Когда Мышь продолжил расти и стал больше есть, хозяева потребовали избавиться от него. Я не смог бы этого сделать, поэтому сбежал. Денег у меня не было, да и идти, кроме приюта, оказалось некуда. По счастливой случайности в нашем городке остановился бродячий цирк. Туда-то я и направился, да еще и нагло напросился на личную встречу с хозяином цирка. Он, в отличие от меня, смекнул, что за существо увидел перед собой, и предложил мне денег за его продажу. Я отказался и поставил условие, что Мышь уедет с цирком только вместе со мной. Он согласился. Сначала меня взяли простым рабочим, но со временем я многому обучился. С годами Мышь подрос, и мы начали выступать вместе.

– Как тебе удалось его заставить? – с интересом уточнила королева, подавшись чуть вперед. Кажется, ее действительно заинтересовал рассказ Лина.

– Мне не приходилось, Ваше Величество. Я уже говорил вам и повторю, что Мышь долго жил при цирке, привык и к музыке, и к людям. Ему нравилось выступать. Для него это игра. Мышь еще ребенок, и любит летать со мной.

– Ты учил его каким-то командам?

– Мышь слушается любой моей команды. Что бы я ни сказал, исполнит, – самодовольно заявил Лин. – Он любит меня, а не боится. Поверьте, Ваше Величество, любовь дракона дорогого стоит.

– Я знаю это как никто, – покачала головой королева, но в ее глазах сию же секунду зажегся огонек любопытства. – Приходилось ли твоему дракону сжигать что-нибудь по команде?

Лин кивнул, вспомнив одно из их первых выступлений за пределами шатра. Мышь прицельно поджигал стопы сена, и Лин очень зрелищно пролетал на полотнах прямо над огнем.

– А кого-нибудь?

Лин застыл и приподнял бровь.

– Людей ему сжигать не приходилось.

– Значит, придется, – заявила королева и поднялась на ноги. – Хочу увидеть, как ты летаешь. И уж постарайся не разочаровать меня, огневолосый. Через три дня Крылатое войско отправится туда, где твой дракон станет моим главным оружием против врагов.

– Ваше Величество, я не совсем понимаю…

– Твой дракон прилетел в «Город мира» по приказу главы Крылатого войска. – Королева коротко кивнула в сторону брата. – Покажи мне, насколько Вороной послушен. От этого зависит, позволю ли я ему отомстить за смерть матери, а тебе – проявить себя.

У Лина вертелись на языке тысячи вопросов, но каждый из них он заставил застрять в глотке. Вряд ли ему расскажут больше, чем уже рассказали. Пока что ни Аман Наран, ни королева не доверяли рыжеволосому чужеземцу, но нуждались в его драконе. И лучшая тактика сейчас: выжидание и послушание. Как, собственно, и всю жизнь Лина.

Королева уже сошла с трона, когда в дверь зала коротко постучали.

– Кто там? – зычно осведомилась она.

Двери отворились, и в зал четким шагом вошел глава дворцовой стражи, которого Лин уже знал. Частенько что-то они виделись за последние два дня. Как родные уже с главным пучком, честное слово.

– Я велела не беспокоить нас! Как ты посмел нарушить приказ? – Голосом королевы, казалось, можно было крошить лед, но глава дворцовой стражи остался непоколебим. Похоже, его не впечатлял гнев королевы Цэрэн.

– Ваше Величество, стражники задержали шаманку, которая нарушала покой во Внешнем городе.

– И эта мелочь стоила того, чтобы прерывать мой разговор?

– Шаманка кричала, что вы пустили во дворец рыжую смерть, пришедшую с чужой земли. Предвещала, что чужеземец принесет разруху и войну, разрушит «Город мира» и вашу власть. Она предсказала Шанъяру реки пролитой крови, и народ заволновался. Страже потребовалось всё подкрепление, какое только есть в гарнизоне, чтобы успокоить бушующую толпу.

Глава дворцовой стражи взглянул на Лина так уничижительно, что тот мгновенно подобрался и гордо вздернул подбородок. Взгляды королевы и Аман Нарана прилипли к нему, как слизни, и ощущались так же мерзко. Если внутри Лин опасливо задрожал, то ничем не выдал этого внешне. Он гордо молчал, ожидая реакции королевы.

В зале сгущалась напряженная тишина. Лин, казалось, слышал в ней бешеное биение собственного сердца. Рыжая смерть… Вот уж не думал, что его появление вызовет столько волнений у неграмотного люда.

– Внутренние враги пытаются поднять волнения в сердце Шанъяра. Я могла ожидать всего, но не того, что из простого чужеземца сделают кровавого идола войны, – наконец процедила королева, сжав кулаки. Она так опасно тряхнула головой, что многочисленные украшения зазвенели вразнобой.

Лин медленно выдохнул, стараясь ничем не выдать волнения. В Шанъяре ему разонравилось всеобщее внимание. Он предпочел бы иметь обычные для этих краев черные волосы, но уж никак не рыжие кудри, в которых народ узрел предвестие смерти.

– Где шаманка? – гневно спросила королева.

– Я приказал страже, арестовавшей ее, ждать у павильона, Ваше Величество. Я предположил, что вы захотите поговорить с ней, – отрапортовал глава дворцовой стражи.

– Следуйте за мной. И ты, огневолосый, в первую очередь. Если шаманка так страшится тебя, то пусть умрет от разрыва сердца. Если же врет, ее ждут пытки, пока не сознается, кому на самом деле служит.

Ослушаться столь властного тона королевы Цэрэн не посмел бы даже герой, начисто лишенный страха смерти. Лин к таким не относился, потому покорно кивнул и проследовал за королевой. Аман Наран не отставал от них, и его шаги отдавались в ушах Лина ударами гонга. Казалось, чужой враждебный взгляд вот-вот прожжет ему спину вернее драконьего пламени.

Покинув Малый зал гармонии в состоянии, далеком от гармонии, Лин увидел десяток солдат в черных одеждах, но без серебряных масок. Значит, они не входили в дворцовую стражу. Зато у дверей павильона их ждали четверо тех самых стражников в масках и евнух Байгаль. Лин вновь почувствовал себя пленником под бдительным конвоем, и поежился. Страх, который давно покинул его во время выступлений, решил напомнить о себе совсем не вовремя.

Их процессия приблизилась к стражникам, охранявшим связанную по рукам и ногам шаманку. Ее рот грубо заткнули кляпом, отчего та только мычала и бешено вращала глазами, переводя взгляд с королевы на Лина.

Королева Цэрэн приблизилась к шаманке неотвратимо, как смерть. Без интереса оглядела худосочную женщину средних лет, одетую в видавшее виды полинявшее многослойное платье, и велела главе дворцовой стражи:

– Выньте кляп. Хочу послушать, что скажет уважаемая госпожа, которой боги даровали неслыханную милость и позволили говорить с духами природы и душами умерших.

Один из стражников грубо вытащил из почти беззубого рта шаманки кляп, и та тут же сплюнула ему под ноги. Лин усмехнулся уголком губ, когда стражник выругался сквозь зубы, но не тронул шаманку. Наверняка испугался, что она и вправду может общаться с духами.

– Молодая королева, вы так сильны, но так наивны, – прохрипела шаманка. Кажется, она сорвала голос от воплей на улицах столицы. – Вы впустили во дворец змею, и эта змея по приказу врага ужалит вас. Чужеземец утопит Шанъяр в крови, а ваш дворец разрушит до основания. Попомните мое слово, это мне нашептала душа моего учителя. В ином мире, куда отправляются души после смерти, нет прошлого или будущего. Души знают все, что было и будет. Учитель молил меня, чтобы я предупредила вас. Этот самозванец принесет Шанъяру войну. Его рыжие волосы предупреждают о пламени, в котором сгорит ваша власть.

Лин скрестил руки на груди, исподлобья глядя на шаманку, пока его сердце норовило проломить ребра. Он ненавидел свой глупый страх, но никак не мог от него избавиться. Мерзкое чувство поселилось в груди, смешалось с кровью и потекло по венам.

– Если твое послание адресовано мне, почему же ты отправилась запугивать простой люд? – голос королевы звенел от едва сдерживаемой ярости. – Тебе нужен был бунт?

– Вы не услышали бы меня, приди я во дворец. Меня бы вышвырнули, даже не выслушав. Я не нашла другого способа достучаться до вас, Ваше Величество. Учитель не простит меня, если я не попытаюсь помешать этой змее укусить вас.

– Вот уж не думал, что мои рыжие волосы способны навести столько беспорядка в Улань-Маре, – хмыкнул Лин себе под нос, но все присутствующие его услышали. В том числе и шаманка. Ее глаза налились злобой, а лицо сморщилось в жуткой гримасе.

– Ты! Ты должен умереть, рыжий самозванец! Ты пришел разрушить эту страну! Ты пришел свергнуть королевскую династию! Ты рушишь все, к чему прикасаешься! Яд! Ты – змеиный яд! – завопила она и рванулась из рук стражников, будто стремилась вцепиться Лину в горло зубами. Те ее удержали и грубо встряхнули, чтобы не дергалась.

Лин сделал два шага назад и буркнул:

– Вообще-то я пришел сюда не по своей воле. Хотел бы что-то разрушить, явился бы в Шанъяр сам.

Королева приблизилась к шаманке и процедила сквозь зубы:

– Кто послал тебя навести смуту? Какая из династий тебе платит? Или ты помогаешь шпионам Неры?

– Я верна вам, как и вся моя община, – запричитала шаманка, подобострастно заглядывая в глаза королеве. – Я желаю лишь уберечь вас от смертельной ошибки. Мы молимся и приносим жертвы в вашу честь. Вы молоды, и потому нуждаетесь в том, кто поможет.

– Да, я молода, но не глупа! Когда уже стервятники, которым не дает покоя мой трон, это запомнят?! – рыкнула королева и обернулась на главу дворцовой стражи. – В темницу ее и дать плетей. Мне нужно имя того, кто приказал ей устроить бунт в столице.

– Я не вру! Ваше Величество, я верна вам! И мой учитель был верен вам до самой смерти! – вопила шаманка, пока ее тащили прочь. – Молю вас, пощадите! Я хотела предостеречь вас!

Лин ощущал предательскую дрожь в теле, еще и пронзительный взгляд Аман Нарана не позволял расслабиться ни на миг. Кажется, он искал подтверждения словам шаманки, которая говорила так убедительно, будто действительно пообщалась с духом учителя. Лин не мог позволить маске равнодушия треснуть. Покажет слабость – и его будут подозревать бесконечно, выискивая подвох.