Всего лишь одна история

– В стенах Вашего завода.

– У капитана возникли вопросы и за разъяснениями он обратился ко мне. Я неплохо разбираюсь в металлах.

– Это известно каждому. Вы на вес золота, как говорили раньше.

– У этого металла очень интересная история, кстати.

– Еще вина?

– Пожалуй.

– Да, ученый Вы знатный. Но губите себя этими устарелыми взглядами, будто кристаллы не помогут Вам лучше понять металлы. Найти новые способы их обработки. Получить патент. У Вас есть патент?

– Нет.

– Я обескуражен. Столь блестящий ум. Неудивительно, что Честер пришел к Вам за помощью.

– Ну… он хотел кое-что уточнить. Оборудование осмотрел, он не так часто у меня бывает…

– Зачем ему оборудование, если у него есть Вы?

– Ну я же не могу знать, что именно происходит на заводе всегда, как Вы не понимаете!

– Еще вина?

– Пожалуй…

– Конечно, не можете. Вы один, их – завод, работающий во благо всего города. Как тут уследишь.

– Вот я и не уследил, они там что-то без меня делали, потом этот взрыв, и эти штуки как-то связаны. И Честер такой приходит ко мне и отрывает от работы, а я, между прочим, делал очень интересную штуку. Знаете, эти старые сигнализации…

– О, одну минуту. Этот стук означает, что у меня прекрасная гостья. Вы знакомы с Калли?

– Нет, увы, я не особо…

– Не осуждаю. Она акробатка, я лично цирк ненавижу. Но как человек она оказалась не столь глупа, даже пытается играть на скрипке.

– Пытается?..

– Не хватает легкости. Хотя, казалось бы, о, здравствуй Калли. Это мистер Калибан, начальник завода. Присоединяйся к нашему скромному застолью.

– Есть новости.

– А, даже так. Что ж. Мистер Калибан, позвольте, я Вам еще налью, а сам пока отлучусь. Мало ли что могло произойти в цирке. Сбежал какой-нибудь ящер, например, а потом выяснится, что он земноморский… скоро буду.

Донаван задернул занавес и закрыл дверь.

В кабинете в отличии от гостевой было прохладно и очень чисто. Абсолютно прозрачный стеклянный стол, декоративные кристаллы на стенах, подсвеченные синим. Позади рабочего стола стояли хромированные ящики, один на другом, тоже отполированные до блеска. Кресла в тон, изящные, но тяжелые.

Калли опустила взгляд вниз: там, куда ступали ее каблучки, расцветали и так же быстро умирали рисунки фракталов.

– Не замечала раньше, что дверь прозрачная.

– С той стороны она зеркальная, но я, в конце концов, ее занавесил. Она слишком выделялось на фоне гостевой. А здесь, знаете ли, моя отдушина. Новости?

– Да. Две. Хорошая и плохая. Полярную Звезду нашли.

– А тогда в чем плохая?

– И сразу же потеряли.

– Что значит – потеряли?

– Ну. Один из поклонников, достаточно старый хрыщ, так сильно меня хотел, что умудрился узнать, где кристалл.

– Все-таки у Фикса?

– Да. Правда, до этого он был у Сезама, видимо, они сотрудничают. Но когда старый хрыщ пришел к Фиксу с деловым предложением, он чуть не получил пулю в живот. Говорит, Фикс был в бешенстве. Кинулся на него с проклятиями и угрозами, дескать, да как вы смеете еще и издеваться надо мной, вы сами его забрали, и так далее, и так далее…

– То есть Фикса ограбили? Воры обчистили вора? Это почти смешно.

– Да. Но где теперь находится Звезда – никто не знает.

– Я живу в городе идиотов, – сказал Донаван и потер пальцами виски. – Ладно. Хорошо. Что ты здесь делаешь в такое время? Почему не на представлении?

– Уволилась. Мне надоело. Взяла себе на память плакат и ушла, напоследок устроив им разгром гримерки. Давно хотела это сделать. Так меня потом еще и уговаривали, но это потому, что сейчас никто не идет в цирк, все в торговлю.

– Достаточно было одного слова. Конкретный вопрос – конкретный ответ. Все, иди. Можешь выпить с Калибаном и не только, главное, не шумите.

– Вежливость. Отличное слово. Могу научить его выговаривать. «Веж-ли-в.…»

– Иди.

За Калли защелкнулась дверь. Донаван покрутил в пальцах ключ – шестеренку – и повесил кулон с ней обратно на шею. Они там вдвоем разберутся, Остроногая работать языком умеет, а ему нужно проведать кристаллы.

Отмерив несколько шагов, Донаван встал на колени и положил ладони на пол. От них разбежались световые узоры. Убедившись, что они успокоились, Донаван начертил ладонями окружность и быстро схватился за выскочившие из пола ручки.

Люк вел в небольшую светлую комнату, по периметру которой располагались куда более крепкие, чем в кабинете, но небольшие по размеру сейфы. Каждый из них был пронумерован. В конце вытянутого по форме хранилища стоял тяжелый стол с оборудованием. Донаван взял с полочки у двери перчатки, подошел к сейфу под номером «16» и набрал код. Руки у него дрожали, когда он доставал кристалл.

– Здравствуй, мой дорогой. Давай посмотрим, в каком ты состоянии…

Темный, словно налитой чернилами, кристалл молчал.

Глава 7. Дама Пик, Господа.

"Баснословная леди из Кельна

В своем роде была уникальна:

Цвет и блеск ее глаз

Повергали не раз

В изумленье всех жителей Кельна".

– Если ты думаешь, что ты меня проведешь, то пошел к черту.

– Я тебя не обманываю.

– Да, конечно, у тебя рожа ходуном ходит. У тебя всегда рожа ходуном ходит, когда ты понимаешь, что проигрываешь.

– Ты свою рожу видел? А свой нос? Он у тебя настолько длинный, что достает до моих карт, ты туда разве что соплями не капаешь. Спорим, ты не можешь даже отлизать своей девушке, потому что язык короткий по сравнению с…

– У тебя проблемы в личной жизни?

– Это у тебя проблемы, детка. Как говорится, банк мой.

– Так сдавай.

– Я наслаждаюсь моментом!

– Сдавай, я сказал.

– Вот. Вот. Флеш, понял? Так что убери ладони с фишек…

– Давай я покажу тебе, что такое профессионализм. Итак, десять пик, валет пик, туз пик. Король пик. Пиковая дама. Роял-флеш, господа.

После этой фразы Ностро ожидаемо кинулся стаканом в Аргентина, тот ожидаемо встал, опрокинув стул. Бармен ожидаемо достал ствол, парни ожидаемо подняли руки и вышли из заведения, злобно шипя друг на друга по дороге.

Это небольшое представление происходило в кабаке «Королевская Нужда» каждую пятницу. Двое особо заядлых игроков в покер выделялись среди обычных посетителей из Трущоб одеждой, стоящей денег, и удивительным упорством. Ностро проигрывал всегда, как ни старался, как ни мухлевал, и ужасающе расстраивался каждый раз. Иногда он ограничивался тем, что злобно мял многострадальный круглый котелок и долго смотрел в стол, иногда – пытался разгромить заведение и его приходилось выводить силой. Аргентина вроде как привык к эмоциональному фонтану, но все равно подыгрывал сопернику и отвечал ударом на удар. Некоторые завсегдатаи раньше делали ставки, выиграет ли Ностро когда-нибудь. Кто-то даже забивался на возможную смерть одного из игроков. Но – нет. За столиком номер четыре, что стоял в лучшем из худших кабаков на планете, прямо в середине района трущоб, среди крыс, свалок и обездоленных душ, царила стабильность.

Самое забавное, что Ностро и Аргентина ходили в «Королевскую Нужду» каждую пятницу, но никто и никогда не спрашивал их, а кто они, собственно говоря, такие. Возможно, это даже к лучшему.

Ведь Ностро и Аргентина – главы самых крупных преступных кланов города.

И они ненавидят друг друга.

С момента взрыва «Святой Марты» прошло около недели.

Полиция провела несколько рейдов по известным неблагополучным районам, но, естественно, ничего не нашла. Только разозлила пару преступных «осиных гнезд», таким образов повысив криминогенную обстановку в городе до красного уровня. Ностро был мрачен: его время – ночь, его люди – воры и убийцы, с жилистыми руками и кривыми ухмылками. Для него «красный уровень» был сигналом того, что впереди тяжелые времена. Подозрительность выше – замки крепче, двери закрываются раньше, люди гуляют по улицам реже, предпочитая сидеть дома и недовольно ворчать в сторону правительства. Тут особо по чужим карманам не походишь. А вот его соперник, Аргентина, чувствовал себя вполне комфортно. Многие, испугавшись взрыва, хотели или покинуть город, или застраховать свою жизнь. Вот тут-то и подключался картежник. Махинации, подделка бумаг, запугивание несуществующими законами, договоры на проценты с продаж – люди Аргентина переставляли фигуры на доске так быстро, что их никто не мог поймать за руку. А ими, в свою очередь, он руководил прекрасно, всегда держа в рукаве если не туз, то пиковую даму.

– Все очень просто, мой дорогой друг. Открывайте свой магазин, и я уверяю – Ваш сосед прогорит быстрее, чем выговорит слово «распродажа».

– Не понимаю. Почему прогорит он? Мы продаем одно и то же. Мы… мы находимся на одной улице. Понимаете, он, он как бы даже поближе к центру. У меня не такая красивая вывеска, все не так роскошно и ассортимент меньше. И Вы бы его видели – этот рыжий просто заявится ко мне ночью и прирежет меня. Какая нелепость. Почему я вообще решил, что справлюсь. Мне конец, мне конец, я банкрот…

– Нет. Вы богач. Понимаю, Вам сложно поверить, но у меня есть, так сказать, козырная карта в рукаве. Мне понадобится один день, только один день, и Ваши дела пойдут в гору. А дела Вашего соперника – в могилу.

– Вы хотите его убить?!

– Я что, похож на идиота? Нет. Не волнуйтесь. Я сделаю все настолько чисто, что Вы даже не заметите, как изменится все. Только не думайте, что я работаю за «спасибо». Мне понадобится достаточно крупная сумма. Кстати, раз уж Вы так боитесь этого парня – как Вы смотрите на то, чтобы застраховать свою жизнь? Времена сейчас неспокойные, а у меня как раз есть знакомый страховщик, умный парень…

Аргентина оказался прав.

Соперник обратившегося за помощью джентльмена закрыл свой магазин через три дня после разговора, а еще через несколько дней в работающую лавку стали приходить люди из соседних районов. Ее владелец не мог нарадоваться выручке.

Жаль только, что он плохо прочел договор на страхование, жаль, что сосед влетел однажды ночью к виновнику своих бед с пилой в руках.

С тех пор на улице не стало сразу двух магазинов.

Самое удивительное, что в конечном счете Аргентина никого не обманул.

Да, чуть-чуть схитрил, но чуть-чуть ведь не считается, правда?

На календаре горела суббота, и Ностро, потирая синяки и сбитые костяшки, пытался поставить кристалл в бритву. Выходило не очень хорошо, даже если Ностро от усердия прикусывал язык. А побриться хотелось – перед тем, как идти в гости, нужно было перестать походить на последнего нищего с улицы и начать походить на вполне ухоженного алкоголика с аккуратными фиолетовыми кругами под глазами.

Мелких кристаллов у Ностро было воз и маленькая тележка – недавно они ограбили портовый склад. В последнее время в городе повысился на них спрос, может, из-за уменьшения объемов добычи, может, до людей дошло, что все ресурсы конечны, а с переездом на очередную планету мороки будет больше, чем хотелось бы. Неважно. Главное, что кристалл не вставляется в бритву, потому что она сломана. Искать новую времени нет, а бриться лезвиями – ну, он же не ретард какой-нибудь.

Просто умоется одеколоном и сойдет.

Там, куда он направлялся, никогда не было заперто. Там нет сигнализации, нет решеток или хотя бы банальной калитки. Ты проходишь через арку и попадаешь во двор, похожий на глухой колодец. Внутри ничего, только под самыми крышами маленькие окна в стенах, похожие на бойницы. Идешь вперед, через малую арку, заходишь в подъезд, в квартиру, проходишь сквозь самую узкую на свете кухню, заброшенную, закрашенную светло-зелеными орнаментами. Поднимаешься по винтовой лестнице, на ощупь отыскивая в темноте крутые ступени, доползаешь до площадки и оказываешься в практически пустой круглой комнате. Желтые кристаллы растут из высокого потолка, их свет падает на лицо женщины. Та, почувствовав твое присутствие, резко опускает голову так, что длинные серебряные волосы падают с плеч. Женщина слепа.

Ностро, Аргентина и все, кто ведут торговые дела в Городе, знают, что перед ними Госпожа – незрячий талисман любой сделки.

– Здравствуйте, тетушка, – сказал Ностро, пытаясь отдышаться после долгого подъема. – Каждый раз отдышка, извините. Пора худеть.

– Ты принес? – голос у Госпожи сухой, как и ее кожа. Внешне она выглядит хрупкой и беззащитной, тонущей в собственном платье, но Ностро так легко не обманешь.

– Куда я денусь. Мне потом неохота ходить с проклятьем на шее, – Ностро подтянул штаны, подошел к Госпоже и высыпал перед ней гору маленьких кристаллов. – Они хороши, сам пользуюсь.

Женщина стала ощупывать подарки. Пальцы у нее двигались быстро, резко.

Когда она закончила с кристаллами, она потянулась к Ностро – тот наклонился, чтобы она смогла исследовать лицо. Руки у Госпожи были горячими.

– Ну, как? Сойдет?

– Мог бы и побриться.

– Спасибо, я в курсе…

– Чего хотел?

– А, о. Тут все просто. У меня сделка намечается. Я в них не дока, если так, по-честному, но тут надо. Товар ворованный, уже есть жертвы. Хочу перестраховаться, вот и пришел, так сказать, за благословением…

– Когда сделка?

– Сегодня вечером.

Госпожа кивнула и загребла кристаллы в полы платья, укутывая их в тряпки. Видимо, это был знак согласия. Дольше здесь оставаться не следовало.

На самом деле, Ностро пришел бы за благословением к Госпоже даже будь его товар чистым, как горный хрусталь, сделка – абсолютно белой, а сам он занимайся продажей пресных лепешек на Углеродной улице.

Ведь если ты не придешь к Госпоже, ты ничего не продашь.

Если ты придешь к ней без даров, ты ничего не продашь.

Магия, бесконечные совпадения, Божье провидение (хотя вот в это уже веками не верили) – неизвестно. Но она была алгоритмом механизма, делящим поворотные события на две части: «да» или «нет». Даже Аргентина и Ностро, заядлые картежники и азартные люди, никогда бы не поспорили хоть на что-то, что касается Госпожи.

У нее нет любимчиков, у нее нет политических интересов, у нее нет фиксированных цен. Она ни за кого не выступает, не говорит на посторонние темы, не презирает, не отвечает. Она открыта, во всех смыслах. И это пугает.

Единственный вопрос, который позволял задавать себе Ностро насчет нее, – а что будет, если по поводу одного и того же дела к ней обратятся два конкурента?

Примерно через неделю, а именно в четверг, Ностро снова зашел к Госпоже с подарком. И попросил о маленьком одолжении. Пустяк: победа в третьей партии. Вы спросите, причем тут сделки? Ну, попытайтесь угадать: сколько человек на следующий день поставили на победу Ностро в третьей партии в покер?

Правильно. Один.

Ностро.

– Десять пик, валет пик, король пик. Туз пик. Пиковая дама. Роял флеш, господа.

Глава 8. Мальчик, смотрящий на звезды.

"Долговязая леди из Фриско

По натуре была маринистка.

Взгромоздясь на сосну,

Знай, глядит на волну,

Но к воде не подходит и близко"

Если смотреть строго на Восток, то можно заметить еле слышное мерцание у линии горизонта. Это сверкает вершина горы Кенья, чья макушка покрыта снегом столь ослепительно белым, что на его фоне нежная новорожденная лилия покажется серой, чахлой и пыльной.

Интересно, насколько грязными казались бы стены домов гетто, окажись они рядом с этой горой.

Олло не знал. Он мало что понимал и старался не высовывать нос дальше своего района, разве что бегал в порт по ночам и там, свесив ноги с пирса, наблюдал за мутными волнами. Ему не нужен был город, его кристаллы, электрические и «красные» фонари, подпольные интриги, кабаки, карты и закрученные переулки.

Олло сидел, свесив ноги с пирса.

Олло смотрел на маяк.

Олло – подросток, который завтра должен устроиться работать на завод Калибана, и Олло – ретард.

По звучанию слово похоже на «полукровка», но примесей среди ретардов мало. Они чистокровные изгои, для которых в городе выделили специальное гетто, чтобы подчеркнуть разницу между коренными жителями планеты и пришельцами. Ирония в том, что пришельцами являются люди, но в данный момент именно человечеству принадлежали ресурсы Экиа-Новы. Почти все. Самый загадочный осколок планеты – Темная энергия – остался в сердце диких племен, которые умудрились ужиться на одном куске суши с непрошеными гостями. Сейчас «отсталых» стараются не трогать, себе дороже. Да и зачем? Есть вполне социализированные ретарды, которые после пары войн успокоились и даже стали работать бок о бок с людьми, на вполне выгодных, по крайней мере для людей, условиях.

Внешность у ретардов вызывающая: рослые, с клыками на нижней челюсти, не кожа, а шкура серого цвета. У людей с представителями подобного типа существ всегда были проблемы. Хотя в далеком прошлом они утверждали, что и сами произошли от животных, только однажды научились пользоваться бритвой. Как и все ретарды, Олло обладал потрясающей физической силой, был гордым носителем очень красивой шкурки пепельного цвета и имел два небольших клыка под нижней губой. И, как и все подростки из бедных семей, Олло собирался устроиться на работу. Для ретардов выбор небольшой – завод Калибана предоставлял все необходимые условия, там кормили и там всем было плевать, сколько тебе лет, как тебя зовут и где у тебя растет шерсть. Главное, чтобы ты работал. Из того, что Олло слышал о Калибане, тому плевать было дальше и больше всех.

– Мам.

– Да?

– Почему Алекс уезжает?

– Это решение его родителей, мы уже обсуждали.

– А почему мы не переезжаем вместе с ними? Алекс сказал, что там классно.

– Нет, Олло. Там не «классно».

– Но там нас хотя бы любят. В Траддунте нет отдельных районов для ретардов, даже можно жениться на человеке.

– Так, понятно. Опять ты про ту актрису из цирка. Как ее зовут? Салли?

– Калли. Ну мам.

– Не «мамкай». Хорошо, давай, раз уж ты завтра собираешься устроиться на работу, я с тобой поговорю как со взрослым ретардом. Сядь только спокойно. И ешь суп.

Королевство Траддунт, возможно, и выглядит как рай для ретардов. Люди с ними якобы в гармонии, могут на них жениться. Плодородные земли, зеленые кущи и яркое солнце – естественно, погодные условия там будут получше. Даже резкая смена погоды не смоет лучезарную улыбку с лица коренного жителя Траддунта.

Но послушай меня, милый. Я знаю, о чем говорю. Примерно семьдесят пять лет назад, когда я еще не родилась, была гражданская война. До наших предков дошло, что люди такое. И с момента окончания войны люди не изменились ни капли. Ты думаешь, что там, за горами, они добрее, нежнее, может, действительно любят нас? Нет. Их законы – это вершина лицемерия. На ретардах женятся не по любви, а в дань моде. Это как завести себе красивую животинку, редкую, да еще и с необычным окрасом, и всем ее показывать, потому что женившийся или вышедший замуж за ретарда пытается всем донести, что он «настолько сочувствующий угнетенной расе», настолько «не расист».

Я тебе сколько раз говорила учить историю, чтобы понимать прошлое. Если уж тебе удалось достать старые земные учебники, то изучи их. Знай врага в лицо. Вот моя мама хорошо все понимала. Она общалась с людьми не из доброты, а чтобы получить от них как можно больше информации, и фанатики «старых планет» с удовольствием снабдили ее книгами. И, Олло, поверь мне: люди не меняются никогда. В свое время, на Земле, они так же обращались с «неграми», у тех тоже была другого цвета кожа, и от них тоже пахло иначе.

Их держали при богатых домах, их хорошо кормили, порой позволяли сидеть с господами за одним столом, но что насчет уважения? Ты думаешь, они считали «негров» равными себе? Занятным экспериментом – да, необычным животным – да, хорошими рабами – да. Но не людьми. Даже под конец существования Земли люди не смогли найти друг с другом общий язык, погрязнув в войнах и распрях. А потом они прилетели к нам. Уничтожили нашу культуру, сожгли наши дома, запретили нам быть собой, пожалели и позволили с ними соседствовать. Выделили нам район, «гетто», заперев за стеной, только бы не видеть лица. А в Траддуте на нас, так и быть, можно «жениться».

Нас ни о чем не спрашивали. Просто поставили условия существования по их правилам. И даже если ты встретил хороших людей, они все еще люди. Они часть человечества. Ненависть у них в крови. Что касается Алекса и его наивных родителей, то пусть они уезжают в Траддунт, в этот пластмассовый мир. Здесь хоть и бедно, но честно. Здесь ты видишь, как к тебе относятся на самом деле, можешь это понюхать, сожрать и выучить урок, чтобы от клыков отскакивало. Ты все понял, Олло? И пока ты не убежал к своей этой человеческой подружке, я хочу тебя спросить: кто ты такой? Ты ведь не думаешь, что мы сами назвали себя «ретарды», что в переводе с их языка значит «отсталые». Олло. Кто ты такой?

Когда Олло пришел на завод, был разгар рабочего дня. Труженики сновали туда-сюда, пахло гарью, металлом, стоял бесконечный гул, и было очень жарко. Олло и остальных страждущих попросили собраться около главного цеха, где и находился кабинет Калибана. Олло встал в очередь, оказавшись всего восемнадцатым по счету. Повезло. Те, кто в самом хвосте, могут вообще не пригодиться.

Не успел Олло сосчитать, сколько позади него ретардов, а сколько – людей, раздались крики. Совсем рядом назревал скандал: спорили начальник отдела и один из рабочих, который почему-то упорно держался за свое предплечье.

Прислушавшись, парень понял почему. И ужаснулся.

– Я не могу работать! Это все ваша вина! А на что я кормить семью буду, а? Вы вообще цены видели!

– Заводу нужны рабочие руки, рабочие, парень! Возможно, твоя рука и была рабочей, но сейчас она плавает где-то в расплавленном металле! Нужно было аккуратнее обращаться с инструментами. И чему только учат в приютах!

Раздался скрип железной двери. Толпа перед Олло расступилась, и он успел увидеть растрепанного, с наспех застегнутыми пуговицами на пиджаке худого человека, который явно был недоволен происходящим. Не глядя на подростков, мужчина направился к спорящим, вокруг которых уже стали собираться любопытствующие.

– Что здесь за шум? Почему вы не работаете и мне не даете?

– Мистер Калибан, он отказывается приступать к делу.

– Отказываюсь? Отказываюсь?! Да мне руку оторвало неисправным оборудованием, как я, по-вашему, буду работать! А как я дальше жить буду? Почему я вообще должен спорить об этом, мне нужен врач, я могу умереть!

– Нет, это вряд ли, – заметил Калибан и хлопнул в ладоши. – Так, бездельники, этого в Институт, пусть ему сделают новую руку, и чтобы через два часа он уже был на рабочем месте! У меня станок стоит без дела, а вы тут еще и других остолопов вокруг себя собрали.

– Но мистер Калибан, он же ретард…

– И что?

– А Вы ему собираетесь оплатить новую руку?

– И что? Рабочий? Да. В убыток ли мне это? Нет. Он ретард? Мне насрать. За работу все, быстро! Так, а это что за детки? У кого-то день рождения?

– Мистер Калибан, ребята хотят устроиться на работу…

– А. Работа – это хорошо. Человек десять отберите, крепких каких-нибудь.

– Только человек?

– Ты начинаешь меня раздражать, Калеб. Кого угодно, кто может работать на заводе, десять штук, можешь даже свою маму притащить. Если она умнее тебя, а это скорее всего так, найму ее вместо тебя смотрителем. Разошлись!

Так Олло познакомился с Калибаном, который с того дня стал его начальником.

Вечером, после насыщенного событиями дня, Олло сбежал в порт, где договорился встретиться со своей подругой, Полианной, девочкой из Детского Дома. С собой у него были рыбный сандвич, сигарета и украденные «костлявые куски» – затычки, которые люди запихивают в себе уши и слушают таким образом музыку. Модель старая, ловит частоту только на расстоянии в пару километров, но до местной радиостанции дотягивает. Олло было достаточно.

Поли принесла еще пару тостов и чай, так что ребята устроили небольшой уютный ужин.

– А я на работу устроился.

– Правда? Ничего себе. А куда?

– На завод к Калибану. Он такой классный, похож немного на пугало, но классное пугало. И ему все равно, кто перед ним – ретард или человек, всем попадает одинаково.

– На завод… а там будет не слишком тяжело? Там же и носить надо тяжелое и ужасно жарко.

– Ой, для тяжестей есть кристаллы. Точнее, перчатки с кристаллами. Ты надеваешь такую штуку и можешь поднять что угодно. Я тебе отвечаю. Слушай меня внимательно, я все-таки старше тебя.

– Это да. Ничего, я тоже скоро вырасту и сбегу из Дома.

– Что, совсем тебя достали?

– Да нет. Просто дураки они там все, замкнутые в себе. Хотя сегодня смешной момент был. Помнишь, я тебе про одного старика рассказывала?

– Дворника, который изменяет своей жене с поварихой?