скачать книгу бесплатно
Деревья сбросят пышную листву,
Дорожки белым снегом занесёт.
И если квинтэссенцию тепла
не сохранять в стеклянных бутылях,
Утратятся секреты ремесла
И память о цветенье на полях.
Но, если из цветов извлечь эфир,
Цветы живут, и запах помнит мир.
Оригинал и подстрочный перевод А. Шаракшанэ:
Those hours that with gentle work did frame
The lovely gaze where every eye doth dwell
Will play the tyrants to the very same,
And that unfair which fairly doth excel;
For never-resting time leads summer on
To hideous winter and confounds him there,
Sap checked with frost and lusty leaves quite gone,
Beauty o'ersnowed and bareness everywhere:
Then were not summer's distillation left
A liquid prisoner pent in walls of glass,
Beauty's effect with beauty were bereft,
Nor it nor no remembrance what it was.
But flowers distilled, though they with winter meet,
Leese but their show; their substance still lives sweet.
Те часы, которые своей тонкой работой создали
прелестный образ, на котором останавливаются все взгляды,
поведут себя как тираны по отношению к нему же
и лишат красоты то, что все превосходит красотой,
поскольку неутомимое время ведет лето
к отвратительной зиме и там губит его:
соки будут скованы морозом, а пышная листва исчезнет,
красота будет занесена снегом, и всюду будет голо.
Тогда, если эссенция лета не была сохранена,
жидким узником, заточенным в стеклянных стенах,
вместе с красотой будет утрачена ее животворная сила,
не станет ни красоты, ни памяти о том, какова она была.
Но если из цветов выделена эссенция, то, хотя их постигает зима,
они теряют* только свой вид, а их сладостная сущность по-прежнему живет.
* Согласно комментаторам, в этом месте оригинала "leese" следует читать как "lose".
6.
Не позволяй зиме обезобразить
Эссенции цветов до сохраненья,
И защити в сосуде их от грязи,
От увяданья и уничтоженья.
На будущее заложи основу,
Защиту от природных недородов,
Когда ты породишь себя другого,
То вправе больше ожидать доходов.
Родишь десятерых и будешь счастлив,
Когда все десять на тебя похожи,
Тогда и смерть в какой-нибудь напасти
Тебя совсем не сможет уничтожить.
Решай быстрее, ты ведь всех прекрасней,
Не стань добычей смерти и несчастий.
Оригинал и подстрочный перевод А. Шаракшанэ:
Then let not winter's ragged hand deface
In thee thy summer ere thou be distilled:
Make sweet some vial; treasure thou some place
With beauty's treasure ere it be self-killed:
That use is not forbidden usury
Which happies those that pay the willing loan;
That's for thyself to breed another thee,
Or ten times happier be it ten for one;
Ten times thyself were happier than thou art,
If ten of thine ten times refigured thee:
Then what could death do if thou shouldst depart,
Leaving thee living in posterity?
Be not self-willed, for thou art much too fair
To be death's conquest and make worms thine heir.
Так не позволь грубой руке зимы обезобразить
в тебе твое лето до того, как выделена твоя эссенция;
наполни сладостью какой-нибудь сосуд, обогати какое-то вместилище [место]
сокровищем твоей красоты до того, как она самоуничтожится.
Такое использование [помещение в рост] не является запрещенным ростовщичеством,
оно делает счастливыми тех, кто оплачивает добровольную ссуду;
ты вправе породить другого себя
или стать в десять раз счастливее, если "процент" будет десять к одному.
Десятикратно умноженный, ты был бы счастливее, чем теперь,
если бы десять твоих детей десять раз воспроизвели твой облик;
тогда что могла бы поделать смерть, если бы ты покинул этот мир,
оставив себя жить в потомстве?
Не будь своенравным, ведь ты слишком прекрасен,
Чтобы стать добычей смерти и сделать червей своими наследниками.
7.
С рассветом Солнце бросит первый луч,
И сразу все глаза к нему направят,
Восторженно он выйдет из-за туч,
Служа великолепию и славе.
Потом светило покорит зенит,
Как человек за будущим в погоне,
И взгляды смертных ярко отразит
Сопровождавшим ход на небосклоне.
Потом оно, заканчивая труд,
Пойдёт к закату, светом угасая,
А преданные прежде, отвернут
Свои глаза с темнеющего края.
Так и твоя закончится судьбина,
Умрёшь, коль не оставишь даже сына.
Оригинал и подстрочный перевод А. Шаракшанэ:
Lo in the orient when the gracious light
Lifts up his burning head, each under eye
