Химия любви

– Анна, мне очень жаль, – сказал он. – Но мне приказали сопроводить тебя к выходу.

– Ладно. Пошли. – На него обижаться не за что, он просто выполняет свою работу. А я – больше нет.

Я теперь безработная.

– Ты как, в порядке? – обеспокоенно спросила Каталина.

– Все нормально. Потом тебе позвоню, – ответила я. Почему-то только в этот миг поняла, что расстаюсь не только с «Минкс Косметикс», но и с Каталиной, и глаза наполнились слезами. – Мы больше не сможем видеться каждый день!

– Ничего, будем каждый день звонить и писать друг другу, как и сейчас. А когда откроешь собственный успешный бизнес, сможешь меня нанять. Я стану твоей правой рукой.

Наверное, я рассмеялась бы, если бы могла. Прекрасная мечта… фантазия, которой никогда не стать явью.

– Анна, надо идти, – поторопил меня Дэниел. Вид у него был совсем убитый.

– Иду. – Еще не хватало, чтобы из-за меня у него были неприятности. Я обняла Каталину. – Скоро созвонимся!

– Обязательно!

Остро ощущая на себе взгляды всех химиков в помещении, я двинулась к выходу из лаборатории. В последний раз. Горло болезненно сжалось, глаза щипало, и я повторяла себе: нет, не зареву, не расклеюсь перед всеми, не доставлю Джерри такого удовольствия!

Дэниел вывел меня на парковку, отворяя своим бейджиком запертые двери.

– Ничего, найдешь другую работу, – сказал он, когда мы подошли к моей машине. – Береги себя, ладно?

Я молча кивнула, боясь, что голос мне изменит. Он вернулся в здание, а я открыла машину, поставила коробку на пассажирское сиденье. Перелезла через нее и села за руль, захлопнула за собой дверь.

Что же я натворила?!

Совсем на меня не похоже. Никогда не была такой импульсивной! И еще ни разу не увольнялась по собственному желанию. Строго говоря, вообще никак не увольнялась: «Минкс Косметикс» – мое первое (и пока последнее) рабочее место.

Адреналин начал выветриваться, уступая место потрясению и растерянности. Я уткнулась лбом в руль; руки дрожали, и я все яснее понимала, что, кажется, совершила огромную ошибку. Думала даже, не вернуться ли, не взмолиться ли, чтобы Джерри взял меня обратно? Сказать, что я не всерьез, что просто психанула, если надо, согласиться даже, чтобы мне урезали зарплату… Хотя, если честно, куда еще ее урезать. Кажется, я получаю меньше всех остальных химиков, включая новичков, – и за четыре года не припоминаю ни единого повышения.

Может, потому что ни разу не просила? Не хватало храбрости, сидела тихо, думала: сами предложат и сами все дадут… А когда в кои-то веки решила подать голос – сами видите, к чему это привело.

Нет, правильно я уволилась. Теперь поеду домой и обдумаю, что делать дальше. Я завела мотор и начала выруливать задним ходом со своего места. На долю секунды с наслаждением представила, как вписываюсь в бампер новенького «БМВ» Джерри, но удержалась. Фантазии о мести пусть фантазиями и остаются.

Уже почти выехав с парковки, я вдруг ударила по тормозам с такой силой, что старенькая машина едва не перекувырнулась.

Самое главное-то и забыла!

Что скажет бабушка?!

* * *

Несколько часов я просто каталась по городу: пообедала, зашла в пару магазинов – выжидала, чтобы вернуться домой, когда бабушки с дедушкой там не будет. После обеда у бабушки приемные часы в университете, а дедушка отправляется в свой птичий клуб.

Когда вошла, меня приветствовал разноголосый птичий хор. Перрис Хилтон в миллионный раз сообщила, что «Янки» отстой, но ничего не сказала о том, что я сегодня рано. Птицам вообще плевать, есть у меня работа или нет – была бы кормушка полна.

Бабуля в этом смысле куда привередливее. Честно говоря, я просто не представляла, как ей признаться.

Я отправилась к себе в комнату – и на миг задумалась о том, чтобы там прибраться; из этого ясно, как потрясло меня сегодняшнее происшествие. Но все-таки положение было еще не настолько отчаянное, чтобы начать собирать с пола разбросанные шмотки.

Коробку с личными вещами я швырнула на пол, а сама рухнула на кровать, раскинув руки, словно изображая снежного ангела. Меня охватило изнеможение, вытесняющее все мысли. Должно быть, так подействовали все утренние переживания вкупе с тем, что прошлой ночью я не выспалась. Что ж, начался день паршиво – но, может быть, удачно завершится? Я представила себе, как Крейг ведет меня в танце на глазах у всего нашего коллектива, как его руки обнимают меня, а… тут я прикрыла глаза – когда же снова открыла, за окном было уже темно.

Я со стоном повернулась, чтобы взглянуть на будильник. Корпоратив начинается через полчаса! Я опаздываю!

Снова опаздываю – второй раз за день.

Я бросилась к шкафу и начала рыться в вещах. Кто-то упоминал, что будет «вечер с коктейлями» – не знаю точно, что это значит, но, скорее всего, требуется платье.

А платья-то у меня и нет! Серьезно, ни одного. Просто как-то некуда их надевать. У бабули личный зуб на модную индустрию, особенно на платья, а сама я всегда предпочитала штаны: в них хотя бы есть карманы.

Бежать закупаться одеждой времени не было – не говоря уж о том, что, когда я в последний раз проверяла свой банковский счет, там оставалось три доллара двадцать семь центов. И я начала обыскивать шкаф, отодвигая вешалку за вешалкой, в безумной надежде, что где-то в дальнем углу найдется случайно завалявшееся платье.

И что же вы думаете – оно нашлось!

Платье эльфийской принцессы Арвен из «Властелина колец», купленное бог знает когда на конкурс косплея.

Но не могу же я явиться на корпоратив в костюме Арвен! Исключено. Или…

Я схватила телефон и набрала номер Каталины. Ответила она, даже не сказав «алло»:

– Наконец-то! Ну как? У тебя все нормально? Уже смотрела вакансии в интернете? Я тут нашла пару вариантов…

– Мне нужен твой совет, – прервала я. – Вот-вот начнется корпоратив, а мне совсем нечего надеть. И вряд ли добрая старушка с волшебной палочкой подгонит карету из тыквы, говорящих мышей, а заодно и бальное платье.

– Корпоратив? – эхом повторила она. – Все-таки туда идешь? Ты же уволилась!

– Иду, – ответила я тоном, который, как надеялась, пресечет все вопросы.

Строго говоря, в «Минкс» я в самом деле больше не работала. Но хотела найти Крейга и признаться ему в своих чувствах – а в отеле, где проходит корпоратив, это намного проще, чем в офисе. Тем более в офис мне теперь ходу нет.

Кроме того, как я уже сказала Каталине, Крейг практически пригласил меня на этот корпоратив – и такую возможность я не упущу!

Подруга поняла намек и переключилась на мою проблему:

– У тебя вообще нет платьев? Ни одного? А на выпускной ты в чем ходила?

– В джинсах. И в школе, и в университете.

– Тогда сходи купи что-нибудь, – предложила она.

– У меня на банковском счете ветер свищет, – призналась я, прикладывая эльфийское платье к груди и косясь на себя в зеркало. – Единственное, что у меня есть – костюм для косплея.

– Платье Арвен? – поколебавшись, уточнила Каталина. – Такое зелененькое?

– Оно самое.

– Ну-у… в конце концов, почему нет? Смотрится не очень плохо, только нужны какие-нибудь аксессуары, чтобы сделать его посовременнее…

– Неправда. Да и, сама знаешь, нет у меня никаких аксессуаров.

– Знаю! – простонала Каталина. – Его и никакие аксессуары не спасут. Я просто хотела тебя подбодрить. Черт, что же делать? Одолжила бы тебе свое, но, сама понимаешь…

Верно, не сработает: Каталина сантиметров на двадцать ниже меня. С тем же успехом можно обмотать себе бедра изолентой и попытаться выдать это за юбку. Может быть, что-то соорудить… Я обвела отчаянным взглядом содержимое шкафа, белье на кровати. Нет. Платье Арвен – моя единственная надежда.

– Расклешенные рукава надо убрать, – объявила наконец Каталина. – Нижнюю часть, ту, что ближе к запястью. Нижние половинки отпори – а верхние, кружевные до локтей, пожалуй, сойдут.

– Ладно. Не вешай трубку, я сейчас. – Я попыталась оторвать нижнюю часть рукава, но из этого ничего не вышло. – Не отрывается! Как будто пришит титановыми нитками!

– У тебя есть рыхлитель швов?

– Чего? Я похожа на человека, у которого дома завалялся рыхлитель швов?

Я покосилась на часы. Опаздываю, уже опаздываю – и это страшно меня нервировало.

– Хорошо, тогда возьми маникюрные ножницы и аккуратно распори по шву. Только не порежь ткань, а то вид получится жуткий. – Впрочем, по ее тону чувствовалось: хуже, чем сейчас, уже не будет.

Я открыла верхний ящик стола и рылась там, пока не нашла ножницы. Сделала все, как сказала Каталина, – и рукава распались надвое.

– Получилось! Правда, кружевная половина теперь какая-то покоцанная, и нитки из нее лезут…

– Видимо, нет смысла спрашивать, умеешь ли ты подрубать края?

– Нет-нет. Все нормально. Я что-нибудь придумаю. Да, может, и так сойдет! – Боюсь, в моем голосе в этот момент звучало безысходное отчаяние.

– Люди в любом случае будут на тебя коситься, но с этими белыми простынями, свисающими с рук, было бы еще хуже.

– Спасибо, ты меня очень подбодрила, – откликнулась я, встав на цыпочки, чтобы дотянуться до верхней полки шкафа. Там, под грудой разных одежек, я разыскала то, что мне было нужно – степлер. – Приятно слышать, что могло быть хуже. Потом обязательно перезвоню и расскажу тебе, как дела с Крейгом. С моим новым парнем Крейгом!

– Все еще думаешь, дело до этого дойдет? – спросила она. – И как ты намерена действовать?

– Ну… подойду к нему, немного поболтаю о том о сем, отпущу пару шуток, а потом скажу, что он мне нравится и что ради него я уволилась.

Каталина ахнула.

– Нет-нет, этого ни за что не говори! «Ради него уволилась» – это… это слишком!

Строго говоря, в самом деле не из-за него. Я ушла, потому что была оскорблена в лучших чувствах. Со мной там отвратительно обращались. А к Крейгу и к запрету неформально общаться с коллегами это не имело никакого отношения! Ну… нет, совсем никакого.

Но если и так, ему-то зачем об этом знать?

– Тебе не кажется, что он сочтет это романтичным?

– Не кажется, – твердо ответила Каталина. – И что он тебе нравится, тоже не говори. Пусть хоть какие-то шаги сделает сам.

Он уже сделал шаги! Целых три шага. Пригласил на корпоратив. Обещал со мной потанцевать. И сидел очень, очень близко. Так что к этому совету я решила не прислушиваться. Девять из десяти, что мой план сработает, – а одну десятую оставим на то, что Крейг заключит меня в объятия, едва войду, и никаких планов не понадобится.

Ну… хорошо, быть может, в реальности все не так радужно. Возможно, ничего не выйдет. Но ведь я твердо решила взять судьбу в свои руки и добиваться счастья любой ценой!

И добьюсь. Учитывая, в какой хаос превратилась остальная моя жизнь, хотя бы с Крейгом все должно пройти как надо.

– Ладно, ладно, – отмахнулась я, больше для того, чтобы подруга отстала. Каталина умеет быть чертовски настойчивой.

– Что ж, повеселись как следует. И, знаешь, если этот самовлюбленный павлин оценит твое платье, я первая признаю, что была к нему несправедлива. Удачи!

Я бросила телефон на кровать, положила платье себе на колени и взяла степлер. Ничего сложного. Я смогу. Я ученый, в конце концов! Неужели не придумаю, как скрепить разъезжающиеся края рукавов?

Пришлось потрудиться дольше, чем я рассчитывала – в кружевной ткани оказалось слишком уж много дырок – но в итоге я это сделала.

Натянула платье через голову, полюбовалась на себя в зеркало. Что ж, терпимо. Могло быть и хуже. Пожалуй, даже не очень похожа на огородное пугало!

Или… или моя лучшая подруга права: я в самом деле гений самообмана.

Сперва я хотела распустить волосы, но обнаружила на них след от резинки, так что собрала их в высокий хвост. Влезла в балетки, снова критически осмотрела себя в зеркале. Повернувшись кругом, обнаружила на кровати коробку, битком набитую личными вещами – короткое, но мрачное напоминание о том, как я умудрилась перевернуть вверх дном всю свою жизнь.

Не обращая внимания на это чувство, нырнула в коробку и разыскала на самом ее дне помаду и тушь – образцы, врученные Каталиной. Решила, что легкий макияж мне не повредит.

Впрочем, я изменила свое мнение, когда нечаянно ткнула себе в глаз щеточкой для туши – и не один, а четыре раза подряд.

Сделав с собой все, что могла, я нацепила очки и устремилась по лестнице вниз. Родные были уже дома: дедуля о чем-то болтал с Джоди Хвостер, а бабуля, судя по витающей в воздухе мерзкой вони, снова пыталась приготовить ужин. Эти безуспешные попытки продолжались уже много десятилетий; интересно, когда же она сдастся и признает, что кулинария ей не по зубам?

Я хотела проскользнуть незамеченной, но забыла о третьей ступеньке; она заскрипела так пронзительно, словно нарочно решила поднять тревогу.

– Анна! – позвала бабуля из кухни.

Адские гончие взяли мой след, но я еще надеялась уйти от погони.

– Буду поздно! Когда точно, не знаю.

Может быть, после корпоратива Крейг пригласит меня прогуляться. Мы пойдем, рука в руке, вдоль воды, отражающей свет звезд (и плевать, что ни рек, ни иных водоемов поблизости не наблюдается), а потом заметим очаровательную скамейку, сядем рядышком и будем говорить, говорить до восхода солнца… От этой мысли я блаженно вздохнула, но тут же сказала себе, что Каталина, пожалуй, права: я слишком увлекаюсь ромкомами.

– Тебе вообще-то с утра на работу, – подозрительно сощурив глаза, сообщила бабуля. – Хоть ты там только делаешь вид, что занимаешься наукой, но есть, знаешь ли, обязанности…

– Нет больше никаких обязанностей! Я уволилась!

Тут я ойкнула и прикрыла рот рукой. Но слово не воробей, вылетит – не поймаешь.

Мне казалось, я знаю, что ответит бабушка. Первым делом скажет: «Я же говорила!» И примется надо мной кудахтать, точь-в-точь наш Клювильям Смит.

Вместо этого, к моему удивлению, она потребовала объяснений:

– Что значит «уволилась»?

– В обычном смысле этого слова. Помнишь, каждое утро я встаю ни свет ни заря и иду в «Минкс Косметикс»? Так вот, завтра мне рано вставать не придется, и послезавтра, и в любой другой день в обозримом будущем – тоже.

В разговорах с бабулей вечно чувствую себя, словно все еще учусь в школе. Терпеть этого не могу.

Такой ответ, похоже, бабушку удовлетворил, но тут же она задала следующий строгий вопрос:

– Значит, решила наконец серьезно отнестись к своей карьере и посвятить себя работе, на которой твой интеллект и ученая степень не будут пропадать зря?

Сама бабушка – почвовед, изучает химические свойства почвы. Официальное название профессии – педолог. Не путать с «педофилом». (То, что это совсем разные слова, я выяснила в восемь лет в школе, когда на уроке нас попросили рассказать, кем работают наши родные. В тот же вечер учительница позвонила моим родителям… в общем, неловко вышло.)

– Ни мой интеллект, ни степень не пропадали зря на старой работе – и дальше пропадать не будут. Я вполне довольна профессией косметического химика. И хочу делать карьеру именно в этой области.

Бабуля плотно сжала губы – а в следующую секунду, к сожалению, их разжала и разразилась монологом о моей безответственности. Сколько подобных речей я уже выслушала! Все знаю наизусть: что раньше женщинам в науке и технике было куда сложнее пробиться и работать приходилось вдвое больше, чем мужчинам (это правда – но будь я проклята, если хоть с чем-нибудь соглашусь, не доставлю ей такого удовольствия!), однако тогдашние женщины прокладывали дорогу нынешним, а я теперь должна прокладывать дорогу тем, кто придет после меня. Тоже верно – но вообще-то этим я и занимаюсь!

Если мне когда-нибудь удастся основать собственную компанию, найму туда всех женщин-косметических химиков, каких найду в Лос-Анджелесе и его окрестностях.

Я предпочла бы совсем не слушать бабулю; но, поскольку она всю жизнь преподает, знаю, что после каждой лекции меня ждет проверочный опрос.

Когда она остановилась перевести дух, я сказала:

– Бабулечка, я все это знаю. А теперь мне пора идти. Меня на вечеринке ждут.

– Где-е? На вечеринке?! – Это, кажется, поразило ее еще сильнее известия об увольнении.

Такое откровенное недоверие слегка меня задело. Милых и теплых отношений у нас с бабушкой не было никогда, просто потому что сама она человек совершенно не теплый и не милый. Из тех, кто лучше всего смотрится в какой-нибудь дикой местности, в грязи с ног до головы и с лопатой наперевес.

Но я знаю, что бабуля меня любит. И не дает мне спокойно жить по двум причинам: во‑первых, чтобы я не стала «неудачницей», какой она считает маму, во‑вторых, чтобы исполнить свой долг перед покойными родителями – вырастить меня достойным человеком.

В комнату вошел дедушка с Джоди Хвостер на плече. Джоди как раз озвучивала длинный набор ругательств, вполне отражающих мое душевное состояние. Ругаться ее научила Перрис Хилтон, а мы пытались отучить, так что сейчас дедуля ворковал с ней и старался отвлечь. Иногда мне кажется, что он и сам наполовину птица. В детстве я не понимала, почему «птичьи мозги» – это обидно; умение находить общий язык с птицами и сейчас кажется мне какой-то суперспособностью.

– Чудесно выглядишь! – сказал дедуля и поцеловал меня в щеку.

Он во всем полная противоположность бабушке. Начиная с того, что по профессии орнитолог, всю жизнь занимается изучением птиц и помогает местному птичьему приюту. Бабушка вечно копается в земле – дедушка при любом удобном случае возводит взор к небесам.

Именно так они и познакомились. Бабуля выкопала яму, чтобы раздобыть нужные ей образцы почвы; дедуля наблюдал за миграцией калифорнийской малой крачки и, поскольку под ноги себе не смотрел, свалился в эту яму и сломал ногу. Шесть недель спустя они поженились, а год спустя появилась на свет моя мама.

– Спасибо, дедулечка! Все, мне пора.

– Подожди, – приказала бабуля. – Нам надо обсудить…

Но все, что еще хотела обсудить, она сказала уже перед закрытой дверью.

Надо было лезть в окно! Теперь из-за всей этой фигни я точно опоздаю!

Выбросив из головы бабушку и ее планы на мой счет, я сосредоточилась на ближайшем будущем – без сомнения, блестящем.

Сегодня все изменится. Мне откроются неведомые прежде возможности. Под ногами расстелится новый путь, и я пойду по нему вперед и только вперед.

К счастью.

Если повезет – рука об руку с Крейгом.

Глава 4

Корпоратив проходил в бальном зале отеля неподалеку. Когда я приехала, мероприятие было уже в разгаре. Было ужасно неловко; казалось, все на меня смотрят – не знаю уж, из-за эльфийского платья или потому, что Джерри уже всем раструбил о моем увольнении.

Интересно, если бывший босс меня увидит – не попробует ли отсюда выставить? Пожалуй, лучше не попадаться ему на глаза. Все, чего я хочу, – найти Крейга, признаться ему в своих чувствах, а дальше… дальше, надеюсь, мы просто уйдем вместе.

При этой мысли у меня от волнения заурчало в животе. Мимо как раз проходила официантка с полным подносом бокалов шампанского. Отлично, мне как раз надо расслабиться! Я потянулась за бокалом – и взяла сразу два.

– Это для подруги, – объяснила я.

Зачем выдумала какую-то подругу? К чему оправдываться? Но я часто так делаю: например, звоню в китайский ресторан, заказываю кучу еды и уточняю, что это на семью из четырех человек – чтобы не догадались, что я намерена сожрать все в одно лицо и все выходные проваляться на диване в блаженной отключке.

Что ж, возможно, стоит начать новую жизнь прямо сейчас?

– Если честно, оба для меня, – уточнила я.

– И на здоровье! – кивнув, ответила официантка. – Кто бы ни был этот парень, вы точно заслуживаете лучшего!

Возразить я не успела: она уже ушла. Будь я суеверна, решила бы, что мироздание пытается меня предостеречь.

Оглядевшись, я увидела Крейга: он стоял в группе из нескольких человек. Торопливо поставила оба бокала на ближайший столик. Не забыть обязательно что-нибудь съесть, сказала я себе. Ела я последний раз за обедом; только не хватало сейчас напиться на голодный желудок!

Крейг отошел от остальных – вот он, мой шанс! Он направился к выходу во внутренний дворик, а я за ним. Он с кем-то говорил по телефону – и я задумалась о том, сколько получится стоять рядом и ждать, чтобы не выглядело так, будто я его преследую.

На улице было прохладно, но я почти не замечала холода. Сцепив руки, перебирала в уме все заранее заготовленные способы начать разговор.

Крейг окончил разговор и повернулся к дверям, видимо, желая вернуться в зал.

Сердце у меня отчаянно заколотилось. Сейчас или никогда!

– Крейг!

Он взглянул на меня выжидательно – и на миг мне показалось, что становится явью десятый из воображаемых сценариев. Что сейчас он просто меня поцелует.

Но фиг вам.

– П-привет! – сказала я. Несмотря на все мысленные репетиции, я все равно не очень понимала, с чего начать.

– Привет. – Он поколебался, затем в глазах засветилось узнавание. – Погодите-ка, я вас вспомнил! Та ученая дама… Каталина, верно?

Вот так здрасте!

– Нет, Каталина моя подруга. Я Анна.

Я ждала, что Крейг скажет что-то еще, но он молчал.

Вдруг у него зажужжал телефон.

– Секундочку, прошу прощения… – Он улыбнулся – хотелось бы думать, не только из вежливости – и начал набирать текст. Я молча смотрела, как его пальцы порхают над экраном. – Это один мой приятель. Отучился в Калифорнийском и теперь воображает о себе невесть что.

– Я тоже!

Крейг явно не понял.

– Тоже окончила Университет Южной Калифорнии. Помните?

Крейг смотрел на меня с глубоким недоумением. Я предприняла еще одну попытку.

– Ведь мы с вами уже сталкивались…

Недоумение на его лице усугубилось; тут я сообразила, что слово «сталкивались» звучит довольно-таки двусмысленно.

– Два года назад. У меня машина заглохла прямо на парковке, а вы помогли ее завести.

В тот вечер я допоздна задержалась на работе, к тому же у меня разрядился телефон. Я думала, что уезжаю последней, но тут подрулил Крейг на своем грузовичке и спросил, не нужна ли помощь. Так он стал моим рыцарем на белом «Форде».

Мог бы поручить меня кому-нибудь из своих подчиненных, только вместо этого помог сам. Спросил, где я училась, и я ответила: в Калифорнийском – у них отличная программа косметической химии. Крейг отпустил шуточку про символ университета, честно говоря, несмешную и не совсем приличную; но он меня выручил, так что я сочла себя обязанной засмеяться. Потом мы обменялись еще парой реплик… и, в общем, к концу разговора я уже втрескалась по уши.

– Ах да, точно! – ответил Крейг.

И по лицу, и по тону было очевидно, что он совершенно этого не помнит. Те несколько минут на парковке перевернули мою жизнь, а он тут же об этом забыл!

Сердце болезненно сжалось; я ощутила, что нетвердо держусь на ногах, и оперлась о подоконник.

Телефон Крейга снова пробудился – на этот раз запищал. Он взглянул на экран.

– Мне пора идти. Нужно кое-кого встретить. Хорошо бы не заблудиться, а то хозяева, похоже, экономят на уличном освещении!

Надо было молчать. И без того я выставила себя дурой. Но так уж я устроена: если начала позориться – не остановлюсь, пока не долечу до самого дна.

– Да осветит вам дорогу свет Эарендила!

Крейг смерил меня взглядом, очень хорошо мне знакомым. Сколько раз в жизни, у самых разных людей, я встречала такой взгляд! Мне хотелось себя пнуть, и посильнее; но даже сейчас я не смогла заткнуться.

– Ну, знаете, это свет, который продолжает светить во тьме, когда иссякают все иные источники…

Но он уже шел прочь, бросив через плечо «пока». М-да… вот и потанцевали. Когда я наконец научусь не грузить «Властелином колец» людей, которые понятия не имеют, что это такое?

В нескольких моих воображаемых сценариях оказывалось, что Крейг любит фильмы Джексона так же сильно, как я. По крайней мере, я надеялась, что он хотя бы их смотрел!

Однако все пошло не так. И теперь я стояла, дрожа от холода, пробирающегося под тонкое платье, и пыталась понять, что же делать дальше.

Прошло несколько минут, а я ничего не придумала – и наконец решила вернуться в зал. Когда я вошла, кто-то стучал по микрофону диджея, требуя тишины. Это оказался Крейг.

А рядом с ним девушка с такой внешностью, словно ее нарисовал подросток на пике полового созревания: само совершенство! Ослепительная блондинка; грудь, бедра, сияющая кожа, белоснежные зубы – все при ней.

Крейг обнимал ее за плечи. Вдвоем они смотрелись как Кен и Барби.

Сердце у меня ухнуло куда-то в район коленей.

– Прошу прощения! – громко объявил Крейг. – Минуточку внимания!

Гул голосов постепенно затих.

– Благодарю вас! Много времени не займу. Поскольку обе наши семьи здесь и служащие нашей компании для меня как вторая семья, просто хочу, чтобы все знали: я попросил Лейтон стать моей женой, и она ответила «да»!