скачать книгу бесплатно
– Если вы меня выслушаете и мои слова вас не тронут, барон, завтра на восходе солнца мы вас покинем. Мои люди разбили лагерь возле ваших стен вовсе не для того, чтобы вам угрожать. Вы не сделали мне ничего плохого, и я не намерен причинить вам вред.
Барон довольно долго на него смотрел, а потом повернулся к брату:
– Бриндаллес, что думаешь ты? Тебе не кажется странным, что эркинландский принц пожелал пройти через наши земли? И куда он может направляться?
На худощавом лице брата виделось сходство с бароном, но Серридан выглядел коварным и опасным, а Бриндаллес казался каким-то стылым и слегка неуверенным в себе.
– Если он не направляется в Наббан, – последовал спокойный ответ, – то планирует уйти прямо в море. – Улыбка Бриндаллеса получилась бледной.
Было трудно поверить, что такой неуверенный в себе человек мог быть отцом яркого Пасеваллеса.
– Мы действительно направляемся в Наббан, – ответил Джошуа. – Тут нет никакого секрета.
– Какова цель вашего визита и как она может не быть опасной для меня и моего сеньора, герцога Бенигариса? – резко спросил Серридан. – Почему я не должен сделать вас своими пленниками?
Джошуа окинул взглядом зал, в котором стало совсем тихо. Все обитатели Шасу Метессы, сидевшие за длинным столом, следили за происходящим с огромным вниманием.
– Вы уверены, что хотите, чтобы я был предельно откровенен?
Серридан сделал нетерпеливый жест.
– Я бы не хотел, чтобы кто-то сказал, что я неправильно вас понял, и не важно, позволю я вам пройти через мои земли или захвачу в плен и передам Бенигарису. Говорите, и мои люди будут свидетелями.
– Хорошо. – Джошуа повернулся к Слудигу, который, несмотря на то что успел осушить несколько кубков, внимательно следил за происходящим. – Могу я получить свиток?
Пока риммер с соломенной бородой рылся в кармане плаща, Джошуа сказал Серридану:
– Как я уже говорил, барон: мы направляемся в Наббан, чтобы лишить Бенигариса власти в Санцеллане Маистревисе. Частично это связано с тем, что он является союзником моего брата, и его падение ослабит положение Верховного короля. Тот факт, что мы с Элиасом находимся в состоянии войны, также не является тайной, но причины известны далеко не так широко.
– Если вы полагаете, что они важны, – спокойно сказал Серридан, – откройте их нам. У нас много вина, и мы у себя дома. Тогда ваша маленькая армия может уйти завтра с рассветом или остаться.
– Я отвечу на ваш вопрос, потому что не стал бы просить союзников, которые не владеют всеми фактами, за меня воевать.
– Ого! Союзники? Воевать! – Барон нахмурился и выпрямился. – Вы ступили на опасный путь, Джошуа Однорукий. Бенигарис – мой сеньор. Даже подумать о том, чтобы пропустись вас через мои владения, – безумие, учитывая то, что я уже знаю, но я позволил вам говорить из уважения к вашему отцу. Однако сражаться на вашей стороне – неслыханно! – Он взмахнул рукой.
Две дюжины вооруженных солдат, стоявших в тени у стен, сразу вытянулись по стойке «смирно».
Джошуа не дрогнул, лишь спокойно посмотрел Серридану в глаза.
– Я объясню вам, почему Элиаса следует лишить Трона из Костей дракона, – продолжал принц. – Но не сейчас. Сначала я должен рассказать о других вещах. – Он протянул руку и взял у Слудига свиток. – Мой лучший рыцарь, сэр Деорнот из Хьюэншира, участвовал в сражении у горы Баллбек, когда герцог Леобардис, отец Бенигариса, пришел к моему замку в Наглимунде, чтобы нам помочь.
– Леобардис встал на вашу сторону, – коротко ответил Серридан. – А Бенигарис выбрал короля Элиаса. Решение старого герцога не влияет на мою верность его сыну. – Несмотря на произнесенные слова, Изгримнур увидел тень сомнения в глазах барона: казалось, Серридан жалел о том, что старый герцог мертв, в противном случае его обязательства были бы для него более естественными. – И какое отношение сэр-не-помню-его-имени имеет к Метессе?
– Быть может, гораздо более значительное, чем вы думаете. – Впервые в голосе Джошуа появилось нетерпение.
Осторожно. – Изгримнур потянул себя за бороду. – Не позволяй скорби по Деорноту тебе помешать. Мы уже продвинулись дальше, чем я рассчитывал. Серридан слушает, а это уже немало.
Словно услышав мысль старого друга, Джошуа сделал глубокий вдох и немного помолчал.
– Простите меня, барон Серридан, я понимаю вашу преданность Дому Короля-Рыбака. Я лишь хочу рассказать вам о вещах, которые вы должны знать, и не собираюсь говорить о вашем долге. Я прочитаю вам сообщение сэра Деорнота о том, что произошло рядом с горой Баллбек. Его слова записал отец Стрэнгъярд. – Принц указал на архивариуса, который старался не привлекать к себе внимания, сидя в самом конце длинного стола. – Деорнот поклялся перед священником и Господом, что его слова – чистая правда.
– А почему вы собираетесь прочитать нам что-то из свитка? – нетерпеливо спросил Серридан. – Если вашему человеку есть что рассказать, пусть выйдет к нам.
– Деорнот мертв, – ответил Джошуа. – Он умер от рук наемников тритингов, которых король Элиас послал против нас.
В зале поднялся шум. Тритинги вызывали презрение и страх у приграничных баронов Наббана – презрение, потому что жители Наббана считали их дикарями, страх – из-за регулярных набегов на приграничные владения вроде Метессы, которые приносили много горя.
– Читайте. – Серридан явно рассердился.
Изгримнур подумал, что осторожный барон почувствовал ловушку, в которую его завело собственное хитроумие. Он рассчитывал, что справится с возникшей сложной ситуацией, заставив Джошуа говорить о предательстве перед большим количеством свидетелей. Теперь же барон понял, что слова Джошуа будет трудно отбросить. Возникла новая сложная ситуация. Но даже сейчас властитель Метессы не стал отпускать собравшихся за его столом людей: он сделал свой ход, и теперь ему ничего не оставалось, как продолжить игру. Герцог Элвритсхолла снова испытал уважение к Серридану.
– Я попросил Деорнота рассказать то, чему он стал свидетелем, нашему священнику перед сражением за Новый Гадринсетт, – объяснил Джошуа. – То, что он видел, настолько важно, что я не хотел утратить эти сведения в случае его смерти. – Джошуа поднял свиток и развернул, использовав обрубок правой руки. – Я прочитаю только ту часть, которая, уверен, вас заинтересует, но с радостью передам вам свиток, барон, чтобы вы могли полностью с ним ознакомиться. – Он немного помолчал, а потом начал читать. Все в зале наклонились вперед, ожидая услышать то, что потом будут долго обсуждать по всей Метессе:
– «…Когда мы оказались на поле сражения, воины Наббана устремились вслед за графом Утаниата и его людьми из клана Кабан и Копье, которые быстро отступали к склону Горы Баллбек. Герцог Леобардис и триста рыцарей рассчитывали вклиниться между армией Утаниата и Верховного короля, которая находилась еще довольно далеко – как мы думали.
Принц Джошуа, опасаясь, что Леобардис слишком сильно задержится и король сумеет попасть в незащищенные земли к югу от Наглимунда, вышел с большим отрядом рыцарей из замка, чтобы защитить Наббан, кроме того, он рассчитывал взять в плен Утаниата, лучшего военачальника короля Элиаса. Нас вели сам Джошуа и Изорн Изгримнурсон, также в нашем отряде было два десятка риммеров.
Когда мы ударили по флангу Кабана и Копья, то сначала нанесли им серьезный урон, ведь мы имели солидное преимущество в численности. Но Гутвульф и король приготовили ловушку, и очень скоро она сработала. Граф Фенгболд из Фальшира и несколько сотен рыцарей вылетели из леса, который находился на вершине горы Баллбек.
Герцог Леобардис и его сын Бенигарис находились немного в стороне от главного сражения, позади собственных всадников. Когда на вершине горы подняли флаг с соколом Фенгболда, я увидел, как Бенигарис обнажил меч и сзади нанес удар отцу, Леобардис упал на шею своей лошади, а из раны хлынула кровь…»
Когда Джошуа прочитал последнее предложение, его прервали возмущенные крики. Несколько вассалов барона Серридана вскочили на ноги и принялись яростно трясти кулаками, словно намереваясь наброситься на Джошуа. Но принц спокойно на них посмотрел, продолжая держать перед собой свиток, а потом повернулся к Серридану. Барон оставался на своем месте, его загорелое лицо заметно побледнело, если не считать ярких пятен, появившихся на щеках.
– Молчать! – крикнул он, бросив свирепый взгляд на своих приверженцев, и те вернулись на свои скамьи, продолжая что-то негромко бормотать.
Нескольким женщинам помогли выйти из зала; они шли, спотыкаясь, словно сами получили удары кинжалом, а их изящные шляпы и вуали вдруг стали печальными, точно яркие знамена побежденной армии.
– Это старая история, – наконец сказал барон.
Его голос звучал напряженно, но Изгримнур подумал, что за ним стоит больше, чем просто ярость.
Он чувствует, что ловушка захлопнулась.
Серридан осушил кубок и ударил им по столу, заставив многих вздрогнуть.
– Старая история, – повторил он. – Я не раз ее слышал, но никто не мог представить доказательств. Почему я должен поверить в нее сейчас?
– Потому что сэр Деорнот видел все собственными глазами, – спокойно ответил Джошуа.
– Его здесь нет, – возразил Серридан. – И я не думаю, что поверил бы ему, даже если бы он здесь присутствовал.
– Деорнот не лгал. Он был истинным рыцарем, – сказал Джошуа.
Серридан хрипло рассмеялся.
– У меня есть только ваше слово, принц. Люди совершают странные поступки за своего короля и страну. – Он посмотрел на брата. – Бриндаллес? Видишь ли ты хоть одну причину, по которой мне не следует бросить принца и его сторонников в темницу под Шасу Метессой, чтобы они там дожидались правосудия Бенигариса?
Брат барона сложил руки так, что кончики пальцев касались друг друга, и вздохнул:
– Мне не нравится эта история, Серридан. Я услышал в ней неприятную правду, ведь те, кто готовил тело Леобардиса к погребению, с удивлением говорили, что рана была на удивление ровной. Но слова одного человека, пусть даже рыцаря принца Джошуа, недостаточно, чтобы приговорить правителя Наббана.
Да, в семье не чувствуется недостатка ума! – отметил герцог Элвритсхолла. – Именно на таких упрямцев и должна опираться наша удача. Или падение.
– Не только Деорнот видел ужасное деяние Бенигариса, – сказал Джошуа. – Некоторые из них еще живы, хотя многие погибли, когда Наглимунд пал.
– Здесь и тысячи будет недостаточно, – бросил Серридан. – Вы хотите, чтобы цвет дворянства Наббана последовал за вами – эркинландером и врагом Верховного короля – против истинного наследника Дома Короля-Рыбака на основании откровений одного мертвеца?
Со стороны собравшихся в банкетном зале Шасу Метессы послышался одобрительный шум.
Ситуация начинала приобретать мрачный оборот.
– Хорошо, – сказал Джошуа. – Я вас понимаю, барон. А теперь я покажу вам то, что убедит вас в серьезности моих слов. И даст ответ относительно вашего нежелания следовать за эркинландером. – Он повернулся и махнул рукой.
Рядом со Стрэнгъярдом в дальнем углу сидел мужчина в капюшоне – теперь он встал. Он оказался неожиданно высоким. Несколько воинов обнажили мечи, и от шелеста стали в зале сразу стало холоднее.
Не подведи нас, – подумал Изгримнур.
– Одно из ваших утверждений, барон, не было истинным, – негромко сказал Джошуа.
– Вы называете меня лжецом? – осведомился Серридан.
– Нет, – все так же спокойно ответил принц. – Но мы живем в странные дни, и даже такой образованный и умный человек, как вы, не может знать все. Даже если бы Бенигарис не совершил отцеубийства, он не является первым претендентом на место герцога. Барон, народ Метессы, вот истинный наследник Дома Короля-Рыбака… Камарис Бенидривис.
Высокий мужчина в конце стола откинул капюшон, открыв водопад белых волос и лицо, полное печали и благородства.
– Что?.. – Барон пребывал в полнейшем смущении.
– Ересь! – закричал один из обалдевших землевладельцев, вскакивая на ноги. – Камарис мертв!
Одна из немногих оставшихся в зале женщин закричала. Сидевший рядом с ней мужчина упал лицом на стол в пьяном обмороке.
Камарис коснулся рукой груди.
– Я не мертв. – Он повернулся к Серридану. – Прошу меня простить, барон, за то, что нарушаю ваше гостеприимство.
– Нет. – Серридан хлопнул ладонью по столу. – Я не могу поверить. Камарис са-Винитта мертв – он исчез много лет назад, утонул в заливе Фираннос.
– Я утратил лишь разум, но не жизнь, – мрачно проговорил старый рыцарь. – И прожил много лет, забыв о своем прошлом. – Он провел рукой по лбу, и его голос дрогнул. – Иногда я жалею, что разум ко мне вернулся. Но так случилось. Я Камарис из Винитты, сын Бенидривиса. И, даже если это станет последним деянием в моей жизни, я отомщу за смерть брата и позабочусь, чтобы мой племянник лишился трона в Наббане.
Барон выглядел потрясенным, но все еще не мог поверить в то, что происходило у него на глазах.
– Пошлите за Энеппой, – сказал его брат Бриндаллес.
Серридан поднял взгляд, его глаза сверкали, словно он получил отсрочку от исполнения ужасного приговора.
– Да. – Он повернулся к одному из стражников. – Приведи с кухни Энеппу. И под страхом смерти ничего ей не говори.
Стражник ушел. Изгримнур посмотрел ему вслед и заметил, что маленький Пасеваллес также исчез в дверях.
Люди за столами возбужденно перешептывались, но Серридан не обращал на них внимания. Дожидаясь возвращения своего солдата, барон осушил целый кубок вина. Даже Джошуа, словно получил толчок, допил вино в своем кубке. Камарис продолжал стоять у дальнего конца стола, молча и спокойно, и взгляды присутствующих постоянно возвращались к его высокой фигуре.
Посланец вернулся вместе со старой женщиной – маленького роста, полной, с коротко подстриженными волосами, в простом платье, испачканном мукой и еще какими-то пятнами. Она молча стояла перед Серриданом, явно опасаясь наказания.
– Успокойся, Энеппа, – сказал барон. – Ты не сделала ничего плохого. Ты видишь вон того старика? – Он махнул рукой. – Подойди к нему и скажи, знаешь ли ты, кто он такой?
Старая женщина подошла к Камарису, который посмотрел ей в глаза.
– Нет, мой господин барон, – наконец сказала она.
Ее вестерлинг был не слишком уверенным.
– Итак. – Серридан скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула, и на его губах появилась гневная улыбка.
– Один момент, – вмешался Джошуа. – Энеппа, если тебя зовут именно так, перед тобой человек, которого ты очень давно не видела. Если ты и знала его, то много лет назад.
Старая женщина, точно испуганный кролик, перевела взгляд с принца на Камариса и уже собралась отвернуться так же быстро, как в первый раз, но что-то ее остановило. Энеппа посмотрела более внимательно, глаза у нее широко раскрылись, колени подогнулись, и она начала падать. Быстрый, точно полет мысли, Камарис ее подхватил и не дал упасть.
– Алимор, Камарис? – спросила она на наббанайском. – Вевейс? – И быстро заговорила на том же языке.
Гневная улыбка Серридана исчезла, и на лице появилось выражение почти комичного удивления.
– Ей сказали, будто я утонул, – перевел Камарис. – Ты можешь говорить на вестерлинге, добрая женщина? – спросил он у нее.
Энеппа не сводила с него глаз, Камарис увидел, что она уже твердо стоит на ногах, и отпустил ее плечи. Она была ошеломлена, узловатые пальцы сжимали ткань юбки.
– Он… Камарис. Дуос претерат! Мертвые снова к нам возвращаются?
– Не мертвые, Энеппа, – сказал Джошуа. – Камарис жив, но на много лет утратил разум.
– И хотя я узнаю твое лицо, добрая женщина, – удивленно продолжал старый рыцарь, – я забыл имя. Прости меня. Прошло очень много времени.
Теперь Энеппа заплакала по-настоящему, но одновременно она смеялась:
– Потому что тогда у меня было другое имя. Когда я работала в большом доме вашего отца, меня звали Фьюри – «цветок».
– Фьюри. – Камарис кивнул. – Конечно. Я тебя помню. Ты была прелестной девушкой, и у тебя для каждого находилась улыбка. – Он взял ее морщинистую руку и поцеловал, а она смотрела на него, разинув рот, словно к ней спустился сам Господь и предложил место в своей колеснице. – Спасибо тебе, Фьюри. Ты вернула мне кусочек моего прошлого. До того как я покинул это место, мы часто сидели с тобой у огня и разговаривали.
Продолжавшей всхлипывать кухарке помогли выйти из зала.
Серридан и Бриндаллес выглядели ошеломленными. Остальные сторонники барона, в равной степени потрясенные тем, что произошло у них на глазах, не произносили ни звука. Возможно, Джошуа почувствовал, что в этот вечер барон услышал слишком много откровений, поэтому просто сидел и ждал. Камарис, чья подлинность уже не вызывала сомнений, также погрузился в молчание. Его взгляд был устремлен на пламя камина, но Изгримнур не сомневался, что старый рыцарь вспоминал не место, а время.
Тишину нарушил громкий шепот, все головы повернулись, Изгримнур увидел Пасеваллеса, который вошел в зал, мальчик с трудом тащил что-то большое и блестящее. Он остановился в дверном проеме, с сомнением посмотрел на Камариса, потом медленно подошел к дяде.
– Я принес это для сэра Камариса, – сказал мальчик.
Смелые слова противоречили его дрожавшему голосу. Серридан некоторое время на него смотрел, а через мгновение глаза у него широко раскрылись:
– Это же шлем из оружейной твоего отца!
