скачать книгу бесплатно
ШУРА. Кисловато.
ПАВЛА. Кислит.
ШУРА. Но немного.
ПАВЛА. Нет, немного.
Пауза.
ШУРА. Хорошо пошло.
ПАВЛА. Не поперхнулось.
ШУРА. Мягкое.
ПАВЛА. Не лежалое.
Пауза.
ШУРА. Но – горчинка есть.
ПАВЛА. Пряное.
ШУРА. Но – немного.
ПАВЛА. Нет, немного.
ПАВЛА подносит к лицу полотенце и утирается им.
То же делает и ШУРА.
Линялые ШУРИНЫ кудельки с легким шумом падают на пол. Черную жесткую гриву отбрасывает она за спину.
(Гортанным голосом.) Московское время – ноль часов.
ШУРА (сиплым). Полночь.
ПАВЛА. Идем!
ШУРА. Идем.
Долго они смотрят на спящего ВАСЬКУ и, как бы нехотя, лениво выгибаясь, встают из?за стола.
Стой!
ПАВЛА. Ну что еще?
ШУРА. Жрать охота.
ПАВЛА. Успеешь.
Идут.
ШУРА. Стой!
ПАВЛА. Что?
ШУРА присвистнула.
ШУРА. Как же я теперь бегать-то стану?
ПАВЛА. А что?
ШУРА. Так грудь! Мешает. Неудобно это.
Вскакивают в гардероб и прикрывают за собой скрипучие его дверки.
Но тут же распахивает их ШУРА.
Стой!
ПАВЛА. Что?
ШУРА. Фамилию вспомнила. Все вертелось: Петренко, Сидоренко. Вспомнила. Михальченко!
Стремительно исчезают в темноте.
Тишина.
Вздрогнувший ВАСЬКА поднимает голову, таращит глаза. Видя, что кухонька пуста и темна, он пугается, но не плачет. Вытягивает руки, катает по столу яблоки.
ВАСЬКА. Свечами они пахнут, вот что.
Вот и опустела кухонька моя… Как-то особенно стало тесно в ней сейчас. Все друг к другу придвинуто, все шкафы и гардеробы друг к дружке жмутся.
Кто-то вздохнул в гардеробе. Чиркнула спичка, изнутри засветились все его щели. Прикуривает кто-то… Дунул на спичку, и щели погасли. Осталась только красная точка папиросы.
В тот короткий миг, когда вспыхнула и погасла спичка, мельком видели мы привалившихся старух, глубоко спящих в покойных позах.
…Ничего не видать.
Занавес.
1990, редакция 1998
Правописание по гроту
Михаил Угаров
Пьеса в трех частях
Действующие лица
ЮВЕНАЛИЙ,
подростки.
ЛЮБОЧКА,
ЛЕОНИД, старший брат.
МАМОЧКА.
Действие происходит в конце прошлого века в маленьком городке.
…Потолки были так высоки – в два света, – что решено было построить антресоли. Еще до самого построения антресоли эти много раз были расчерчены и в уме, и в воздухе, и по стенам, вид сверху, вид снизу, прямо и в разрезе… Видимо, тут и закралась та ошибка, о которой пойдет речь впереди. Еще в умственном начертании закралась она и ждала своего часа. Антресоли эти страшно скрипели, вернее, не сами они, а лестница, что вела на них. Ничего нельзя было с нею поделать. Как ни старели и ни ссыхались, прилаживаясь друг к другу, ступени, скрип оставался неизменным, ужасным и неестественным…
Внизу – большой обеденный стол с венскими стульями вокруг него. Угловая кафельная печь, узкая и белая. А вверху на полуярусе, отделенном перилами, – узкий шкафчик, письменный стол, на нем глобус и подсвечник со свечой. А по стене развернута карта двух полушарий.
Часть первая
Вечер. Он – наверху, она – внизу.
ЛЮБОЧКА. Ну вот, ты же умненький, смотри еще раз. Я специально для некоторых показываю. Свеча стояла во-он там, на столе. Стояла и горела. Характерно что? Характерно, что под самым глобусом. Глобус – он бумажный. Ты знал об этом?
ЮВЕНАЛИЙ. Об чем?
ЛЮБОЧКА. Об том, что он бумажный на самом деле?
ЮВЕНАЛИЙ. Нет. Он не бумажный. Он – папье-маше, факт.
ЛЮБОЧКА. Глобус – бумажный. Свеча – горела. Бабулюшка это увидела. И решила подняться. Чтоб загасить свечу.
Подошла к лестнице.
ЮВЕНАЛИЙ (отскочив от перил, выкрикивает). Правда, что у тебя растут титьки? Леонид сказал, что скоро ты станешь теткой!..
ЛЮБОЧКА (задохнулась). Скотина! Хам! Сейчас я буду тебя пытать!
ЮВЕНАЛИЙ. Я спихну тебя ногой с самого верху!
ЛЮБОЧКА (решительно). А это мы еще посмотрим!
ЮВЕНАЛИЙ (кричит). А что смотреть? Не надо, увольте. Леонид смотрел, а я ему верю…
ЛЮБОЧКА (замерла). Что?
ЮВЕНАЛИЙ. Что слышала!
ЛЮБОЧКА. Ну-ка повтори!
ЮВЕНАЛИЙ. Откинул одеяло, задрал рубашку… «Растут, черт их дери!» – говорит.
ЛЮБОЧКА хватает ртом воздух.
«Давай, говорит, голубчик, каждой ночью станем проверять – на сколько еще выросли…»
ЛЮБОЧКА. Скоты! Я все сегодня же расскажу мамочке! Если ты думаешь… Все – все! Я и про Леонида расскажу. Что он в ванной комнате делает!
ЮВЕНАЛИЙ. А что он делает в ванной комнате?
ЛЮБОЧКА. Я думала, что я умру, когда увидела.
ЮВЕНАЛИЙ. И не умерла.
ЛЮБОЧКА. Неправда! Я раз всего видела, теперь – ни за что, ни за что! (И швырнула в него тапочкой.)
Тапочка попала как раз в глобус. Глобус легко упал на пол и, гремя подставкой, медленно скатился с лестницы к ЛЮБОЧКИНЫМ ногам.
Пауза.
(Взяла себя в руки, тягучим и нежным голоском.) Что это мы – о пустяках? Так вот… Дай, думает она, загашу я эту чертову свечу! А то, не дай Бог, спалят дом… И стала она подыматься наверх…
ЮВЕНАЛИЙ напряжен, молчит.
Вот так и подымалась, по ступенечке, приставным шажочечком…
ЮВЕНАЛИЙ, крепко ухватив перила, стал задыхаться.
ЮВЕНАЛИЙ. А мы теперь… каждую ночь смотреть станем… Я попрошу Леонида… он и на письку посмотрит!
ЛЮБОЧКА (не реагируя, голосом – колокольчиком). Ну вот. Поднялась она примерно во-от досюда. Да, вот до этого самого места. Видишь, эта ступенечка? Это – она.
ЮВЕНАЛИЙ (его затрясло). А когда пьяный офицер на поленицу писал, ты пошла смотреть и рассердилась, что он руку так держал, что не видно…
ЛЮБОЧКА. Вот здесь она и оступилась! На этом самом месте… (Ласково.) Вот, вот это то самое местечко, это всякий знает!..
ЮВЕНАЛИЙ. Заткнись!
ЛЮБОЧКА. И она упала. То есть она села сначала. Но ты же знаешь – ступеньки узкие. Просто ступенечки, приступочки какие-то… Она села, она завалилась и поехала, поехала прямо спиною по острым ступенечкам. Головою вниз поехала. Да так, что куски ее спины остались на гребешках ступенек! Лоскуточки платья и прямо целые кусища кожи!
ЮВЕНАЛИЙ (кричит). Божечка, заткни ей рот! Чтоб у тебя руки и ноги отпали!
ЛЮБОЧКА. В гробу она лежала вся синяя. Нет, вру! Серая! Серая, как серый студень. И распухла вся, как слониха, просто вспучилась. И в животе у ней уже кишели червяки. И кошки долго еще лизали ступеньки, где ее куски застряли, – выискивали…
ЮВЕНАЛИЙ сполз на пол. Круглые очки его запотели, и рот сделался буквой «о».
Тишина.
