
Полная версия:
Нулевой день
– Я же сказала…
– Знаю, Джеки, – перебила Хел твердо, точно не хотела давать волю чувствам. – Я тебя прекрасно понимаю, а вот полиция, боюсь, нет. Если захотят снова с тобой поговорить, попроси адвоката.
Я молча обдумывала слова Хел. Пожалуй, и впрямь подозрительно, она права. Неужели кто-то считает, что я убила Гейба? У меня даже мотива нет!
– Что думаешь? – спросила я Роланда. – Ты ведь юрист. Хел права, нужно взять адвоката? Разве я не сделаю себе хуже? Будто мне есть, что скрывать.
– Прости, она права. Уголовными делами я не занимаюсь, но уверен, коллеги не стали бы спорить. Могу кого-нибудь посоветовать, если хочешь.
– Не нужен мне адвокат! – Слезы вновь защипали глаза. Я злилась на Хелену и Роланда без причины, ведь они пытались помочь. Винить их было не в чем, но я хотела на ком-то сорваться, кого-то обидеть. Если не их, то себя. – Чушь!
К горлу подступали удушающие рыдания. Я вскочила, отодвинув тарелку. Не нашла в себе сил притворяться, терзаемая гневом и яростью.
– Знаю. – Хел тоже встала. – Знаю, Джеки. И правда, чушь, ужасная несправедливость. И врагу не пожелаешь, тем более вам с Гейбом. – Голос сестры дрогнул, но она взяла себя в руки. – Понимаешь… У меня есть только ты, Джеки. Я не хочу ни малейшего риска. Я за тебя очень, очень волнуюсь. Поэтому, если еще раз пригласят в участок, позвони адвокату. Хорошо?
Ярость сдулась как воздушный шар, оставив после себя лишь усталость на грани отчаяния. Плечи поникли.
– Хорошо.
Наверное, дело в невольной высокопарности слов Хел: «У меня есть только ты, Джеки». Это ведь неправда. У нее есть Роланд, дочки, работа… Да, из семьи остались лишь мы двое: родители и бабушки с дедушками умерли, другой родни не было. Но Хел создала свою семью, и ее ждало прекрасное будущее. И до вчерашнего дня у меня оно тоже было.
А теперь всему конец. Гейб умер, и будущее у нас отняли.
– Ладно. Если пригласят, попрошу адвоката, обещаю.
– Спасибо. – Хел сжала меня в объятиях. – Спасибо, Джеки. Прости, что изображаю наседку, но ты ведь моя младшая сестренка. Я тебя люблю.
Я закрыла глаза и прислонилась лбом к ее плечу.
«Я тоже тебя люблю», – хотела сказать я, но не смогла. Только стояла, прижимаясь к Хел, и старалась не думать обо всем, что потеряла.
Понедельник, 6 февраля
День минус шестой
Думала, не усну этой ночью после целого дня, проведенного в постели, но, когда в полночь поднялась в комнату, сразу погрузилась в тяжелый сон. В комнате было жарко, и я всю ночь ворочалась, убегая во сне от упорного, безжалостного преследования.
Ночью проснулась от кошмара племянница. Меня разбудил ее плач, и, растерянно моргая, я не могла понять, где нахожусь и кто я вообще. Мысль о смерти Гейба уже не сразила меня внезапно после пробуждения. Теперь этот груз давил на душу постоянно. Я словно всю ночь убегала от призрака, но ускользнуть не сумела.
Позже я опять проснулась, уже из-за сборов в школу. На первом этаже младшая из близняшек, Китти, жаловалась на форменный свитер. Говорила, что он колючий, и от этикетки шея чешется. Роланд включил радио, и по лестнице разносилось неразборчивое звучание четвертой станции.
С трудом приподнявшись, я по привычке потянулась за телефоном. Точно, его же конфисковали! Долго собиралась с силами, моральными и физическими, а потом накинула халат сестры, оставленный на кровати, и спустилась завтракать.
– Джеки! – Роланд раскладывал бутерброды по контейнерам и успевал печатать что-то на телефоне. – Доброе утро! Как спалось?
– Нормально. – Приврала, разумеется, но к чему говорить правду? – Спасибо. Можно… Можно тут у вас похозяйничать?
– Да, конечно! Извини, вот-вот станет поспокойнее. В школу собираемся, самый разгар, но скоро уходим. Ты же кофе пьешь, да? Знаешь ведь, где стоит?
Он кивнул на высокий шкаф в углу. Я бросила взгляд на часы. Десять минут девятого. Долго же я спала.
Пока я насыпала кофе, по лестнице с топотом спустилась Милли, вторая близняшка.
– Папуля! Китти забрызгала мой свитер пастой!
– Ладно-ладно, не кричи, не конец света. – Отец усадил ее на колено и начал вытирать пятно полотенцем, пока на ярко-синей ткани не остался лишь бледный след. – Ну вот, как новенький.
– Все равно видно!
– Не беда, милая. Все, обуваемся. Где Китти?
– Здесь я! – Китти шумно влетела на кухню, уже обутая и заплетенная – ну как тут поверишь, что такая умница брызгается пастой? Китти посмотрела на меня без всякого удивления, словно каждый день видела на кухне тетку такой бледной и уставшей. – Привет, тетя Джеки! Я сама обулась!
– Ножки перепутала, зайчонок.
Роланд терпеливо поменял местами туфли с красными пряжками. У меня сердце сжалось. Такие маленькие, Роланду с ладонь. Китти придирчиво следила, чтобы папа поаккуратнее затянул ремешки.
– Так-то лучше. Собрались? Рюкзаки не забыли?
– Нет! – хором прокричали близняшки.
– Бутылки с водой?
Теперь уже заплакала Китти из-за пропажи, и Роланд метнулся на поиски.
Хелена прибежала со второго этажа:
– Нашла! Закатилась под кровать. Давайте, марш! Опоздаете!
Последовало дружное «Пока, мама! Пока, тетя Джеки!», и Китти опять едва не расплакалась – она-то думала, их отведет Хел, – и наконец дверь закрылась, а Хелена перевела дух.
– Слава богу! Я очень люблю детей, но по школьной суматохе скучать не стану. Как ты?
– Ничего. – Конечно, Хел вряд ли поверила. – Слушай, у тебя нет запасного телефона? Мой забрала полиция, а нужно…
Я осеклась. На самом деле мне нужно было сообщить всем о Гейбе. По крайней мере, выслать «Кроссуэй секьюрити» предупреждение: работа пока отменяется. Нас ждали клиенты, на следующую неделю уже назначили задание. «Арден-альянс» рассчитывали на отчет. Не говоря о друзьях и родных Гейба: они скоро начнут удивляться, что он не читает сообщения в чатах и не отвечает на письма в почте.
– Без проблем, – поспешно отозвалась Хел, заметив, как у меня дрожит подбородок. – Возьми мой старый телефон, с которым девочки играют. Прекрасно работает. У Рола вроде бы лежит где-то лишняя симка. Оператор ему выдал дополнительную.
– Отлично. Даже если нет симки, обойдусь вайфаем… – благодарно сказала я.
– Подожди, скоро вернусь.
Она ушла. Застучали шаги по лестнице наверх в гостиную, захлопали дверки ящика для игрушек, а потом Хел заглянула в кабинет Роланда, примыкающий к гостиной. И снова шаги по лестнице.
– Извини за наклейки. – Хел протянула мне «моторолу» той же модели, что у меня, только девочки налепили на чехол стикеры «Литтл пони». – Минутку… На экране какая-то гадость. – Она протерла телефон влажной салфеткой. – Кажется, варенье. Держи. Пароль «один-два-три-четыре», но профиль привязан к гугл-аккаунту, так что можешь сбросить до заводских. Вряд ли захочешь читать мои сообщения.
– Точно? Девочки не расстроятся, если сотру все игры?
– Расстроятся, но ничего, для глаз полезнее. У них еще «айпад» остался, переживут. А это у Роланда в столе нашла. – Хел достала из картонной упаковки симку и с щелчком вытащила из пластика. – Господи, почему они теперь такие маленькие? Раньше хоть разглядеть можно было.
Я молча гуглила «как сбросить настройки моторолы». На середине статьи зазвонил телефон Хел, и она отошла к окну.
– Алло? Да, это я. О… разумеется. Минутку. Она здесь. – Сестра накрыла микрофон ладонью. – Тебя спрашивают. Из полиции.
В животе все сжалось. Я взяла телефон.
– Здравствуйте, Джеки слушает.
– Здравствуйте, Джеки, – ответила старший детектив Малик. – Простите, что беспокою с утра пораньше, но вы сегодня свободны? Подъедете в участок?
– Конечно. – Сердце отчаянно забилось. Неужели узнали что-то важное? – Есть зацепки?
– Работаем над версиями, вы как раз можете помочь, но лучше поговорить на месте.
– Разумеется, во сколько?
– Допустим… – Малик зашуршала то ли блокнотом, то ли ежедневником. – В одиннадцать?
– Хорошо. Спасибо. До встречи.
Я повесила трубку и отдала телефон Хелене.
– Нашли что-нибудь?
– Не знаю. – Я опустила глаза на мобильник с единорогами. Закончился сброс настроек, осталось ввести данные и пароль от вайфая. – Вроде да. Спросили, могу ли приехать в одиннадцать. По телефону обсуждать не хотели.
– Надеюсь, у них есть зацепки!
– Да уж. – Внутри все сжалось при мысли, что убийца Гейба на свободе. В голове не укладывалось.
– Ты поела?
– Я не голодная.
Хел посмотрела с укоризной, как мамочка-наседка.
– Знаю, без завтрака нельзя, бла-бла-бла, – вздохнула я. – Меня подташнивает. Надо… – Я опустила взгляд на телефон. Уже вошла в свой аккаунт, и на экране замелькали уведомления. Непрочитанное. Непрочитанное. Непрочитанное. – Надо всем рассказать. Клиенты ждут, а родители Гейба… – Закончить не хватило сил.
– Давай я, – с готовностью предложила Хел. – Джеки, об этом не тревожься, никто не ждет, что ты начнешь всех обзванивать через день… – Она не сумела произнести страшные слова и лишь махнула рукой.
Я покачала головой. Она в общем-то не ошиблась и кое с кем правда могла поговорить вместо меня. Только не с родителями Гейба или его лучшим другом Коулом. Они заслужили объяснения, а не стандартного разговора с полицейскими, которые, возможно, уже начали обзванивать близких. Нельзя, чтобы родные Гейба узнали о его смерти от Скотленд-Ярда.
– Нет, с некоторыми поговорю я. Так нужно, Хел, пойми. Обещаю, дам помочь с работой, но сама позвоню Джону, Верити и, скорее всего, Коулу.
– Хорошо, раз так решила, – сдалась Хел. – Но сначала свяжись с адвокатом, ладно?
– Потом. – Заметив лицо сестры, я примирительно подняла руку. – Я ей позвоню, честное слово, только не напирай. Мне бы с этим разобраться. Лишь бы родители Гейба не узнали от чужих людей!
Даже Хел увидела в моих словах здравый смысл и неохотно кивнула.
– Одолжишь ноутбук? – Я поскорее сменила тему. – Для работы.
Хел вновь кивнула и достала из шкафчика видавший виды «макбук».
– Работай хоть до посинения. Пароль – «powerpets», как и от вайфая. Строчными буквами. К «сафари» привязан мой аккаунт в «гугле», можешь включить инкогнито или пользоваться «хромом». Телефон должен работать, я активировала симку. Вот номер, если кто спросит. – Она показала на картонную упаковку.
– Спасибо. – Я недолго думая подошла к Хел и крепко обняла. От сестры пахло домом, домом детства. Заходишь на порог после ночевки с подружками и вдыхаешь его как кислород. – Я тебя люблю.
– И я тебя.
Она сжала меня крепче, и мне без слов стали понятны ее мысли. До чего это несправедливо… Как она не задумываясь забрала бы себе мое горе. Только мы обе не умели произносить трогательных речей, и сестра просто меня отпустила, неловко кашлянув, и пошла к лестнице.
– Ладно, я наверх. Зови, если что.
– Окей.
– Я тебя подвезу до участка. Выедем в пол-одиннадцатого, как раз успеем.
– Пол-одиннадцатого. Отлично. – Я сверилась с телефоном. Всего начало десятого. Еще есть полтора часа, чтобы разрушить родителям Гейба жизнь.

Сорок пять минут спустя я со вздохом закрыла ноутбук. Легкие дела закончила, оставались невыполнимые. Написала клиентам, которых мы отметили в записной книжке: ничего определенного не сказала, только сослалась на «тяжелую утрату в семье» и объяснила, что «Кроссуэй» закроют как минимум на две недели, поэтому работу мы выполнить не сможем. Предложила им перезаписаться позже или обратиться в компанию, которую я высоко ценила. Чуть переделала письмо и отправила на работу Гейба. Не сказала, что его убили, рука не поднялась, да и ни к чему это. В газетах прочтут.
Предстояло позвонить только родителям Гейба, Джону с Верити, и его лучшему другу Коулу. Единственный вопрос – в каком порядке.
Решила начать с Верити и Джона: боялась, что полиция в первую очередь свяжется с ними. К тому же в списке контактов их домашний телефон я подписала «родители Гейба», а номер Коула всего лишь «Коул Гаррик», не разъясняя их с Гейбом отношения.
«Вы позвонили семье Медуэй, – сообщил приятный голос Верити на автоответчике. – К сожалению, не можем подойти к телефону. Нас либо нет дома, либо мы говорим по другой линии. Пожалуйста, оставьте сообщение после сигнала, и мы вам перезвоним».
Раздался сигнал, и я судорожно сглотнула. Что сказать? Черт! И почему не подумала заранее? Наверное, выгуливают собаку. А может, старший детектив Малик уже им позвонила, и они мчатся из Оксфордшира в Лондон.
– Привет, – надтреснутым голосом поздоровалась я. С чего-то же надо было начать… Собралась с духом, не то расплакалась бы. – Джон, Верити, это Джеки. Кое-что случилось. М-м-м, серьезное. Можете перезвонить? У меня сейчас другой номер, звоните на… – Черт, забыла. Зачитала номер с картонной упаковки, которую оставила Хел. – Вот, – жалко закончила я. Что еще сказать? – Да, кстати, дело срочное. – Потом вспомнила о встрече с полицией. Никто ведь не даст с ними поговорить на опросе. – Меня не будет с одиннадцати до… Не знаю. До часа? На случай, если прослушаете сообщение только после одиннадцати. Перезвоните. Пока.
Ну я и облажалась…
На середине «пока» зазвучал сигнал, положив конец моему позору. Меня будто душили, хотя по-своему стало легче. Я и сама не отошла от потрясения и горя – куда уж было утешать Верити с Джоном.
Я выждала немного – вдруг они на втором этаже или в саду, – но звонка не последовало, а время близилось к десяти. Всего полчаса оставалось на разговор с Коулом, если полиция уже не сообщила ему. И все же, когда нашла его номер в списке контактов, не решилась нажать на значок трубки. Он-то уж точно ответит. Коул не выпускает из рук телефон. И я прекрасно понимала, как его ранит мой звонок.
В отличие от меня, у Гейба нет было ни братьев, ни сестер. Зато они с Коулом были ближе, чем многие родственники, и знали друг друга почти всю жизнь. Подружились в начальной школе, чем немало удивили учителей. Гейб с детства не питал любви к порядку. Верити как-то сказала: «Даже лет в пять он принадлежал к непоседам, которым кнопка „Не нажимать“ не дает покоя». Не из злого умысла, просто как иначе выяснить, для чего она? Экзамены Гейб сдал со скрипом: его слишком увлек непредсказуемый мир интернета, – а в семнадцать он понажимал лишнего и переступил закон, после чего десять лет расплачивался за свою ошибку.
Коул же был безупречным учеником: высшие баллы по всем экзаменам, бакалавриат в Кембридже, стажировка в «Эппл», приглашение на работу от «Цербера» – начинающей айти-компании, которая за последние годы превратилась в сильного игрока на рынке технологий. На первый взгляд, Гейба и Коула ничего не связывало, и человек со стороны вряд ли принял бы их за друзей: Коул ходил в белых выглаженных футболках и «Адидасе», Гейб – в рваных джинсах и «мартинсах».
Несмотря на различия, Коул и Гейб сохранили дружбу. Поначалу их объединяло увлечение компьютерными играми, технологиями и кодами, а позже нечто бо`льшее – искренняя неприкрытая привязанность, какую только слепой не заметит. Ни разу не видела, чтобы мужчины так крепко обнимались на прощание, как Гейб с Коулом. Коул мне однажды сказал, что, пожалуй, ему никогда не было так одиноко, как во время тюремного заключения Гейба.
А теперь предстояло ему сообщить, что Гейба больше нет.
Коул не сразу взял трубку. После первых гудков вернулось то же тайное облегчение, что с Джоном и Верити. Глупость, конечно, все равно когда-нибудь придется, но это как отложить домашнее задание на потом: становится легче, пусть и напрасно.
Только собиралась повесить трубку, раздался щелчок.
– Алло? Кто звонит? – запыхавшимся голосом ответил Коул.
– Коул? М-м, это Джеки.
– Джеки? – переспросил он словно бы издалека. Наверное, поднес телефон к лицу и убедился, что незнакомый номер ему не привиделся. – Все хорошо? Номер вроде не твой, – недоумевал он.
– Нет. По правде говоря, не хорошо. Коул, кое-что случилось.
Господи, до чего трудно. Ужасно. Еще хуже, чем представляла.
– Что такое? – Мне хотелось рыдать навзрыд, до того удивленный мягкий голос Коула напоминал о Гейбе.
– Коул… – хрипло начала я, глотая ком непролитых слез. – Коул, я насчет Гейба… Он… – Я судорожно выдохнула.
– Джеки? – встревожился Коул. – Что с Гейбом? В чем дело?
– Господи, Коул, он умер! – Последнее слово получилось не сдержанным, как хотелось, а протяжным, едва различимым стоном.
– Что?! Джеки, ты сказала – умер? Н-но… Как?!
Я кивнула, хотя он меня не видел, и накрыла рукой глаза, прячась от незваных воспоминаний. Они не походили на обычные картины из прошлого, которые вызываешь по своей воле. Скорее до невозможности реальные вспышки, как при посттравматическом расстройстве.
– Когда вернулась домой с работы… – Я с трудом сдерживала дрожь в голосе, иначе Коул ничего не различил бы. – Он… Ему перерезали горло… – Говорить это не хотелось, но слишком яркими были воспоминания, и слова вырвались сами.
– Подожди, его убили?!
– Да. Как такое может быть? Как?
– Как такое может быть?.. – изумленно повторил Коул. – В голове не укладывается! Кто мог?!
– Не знаю. Поначалу думала, грабители его застали дома, а затем…
Я вспомнила Хел. «Потому что с твоих слов… Убийство заказное», – сказала она тогда уверенно, пусть и с неохотой.
– Рехнуться можно… – пробормотал Коул себе под нос. – Охренеть… П-перерезали горло?!
– Прости, – прохрипела я. – Я не хотела так все вывалить, но вдруг полиция тебе позвонит…
– Господи, Джеки, не извиняйся! – Теперь голос задрожал у Коула. – Понимаешь… Боже, да это я должен выразить соболезнования… – Судя по всему, он сам едва не плакал. Жаль, мы не смогли поговорить вживую. Все бы отдала, чтобы меня обняли… – Чем я могу помочь? Хоть чем-нибудь?
– В общем-то, ничем. – Я оперлась локтями на угол тумбы, опустила голову на руки, точно она не могла уже вынести этой тяжести. – Пока не кончится расследование, мы ничего сделать не можем. Разве только сообщить знакомым. Выдержишь? Это моя забота, но я вряд ли…
– Конечно-конечно, и не думай. Я сам с ними поговорю. Кому надо рассказать? Всем?
– Ну, постить в «Фейсбуке» не стоит, просто объясни общим друзьям. Не хочу, чтобы услышали из вечерних новостей.
– А Джон и Верити в курсе?
– Нет. – Я задумчиво прикусила губу. Родители Гейба хорошо знали Коула, в детстве он много у них гостил и считался почти вторым сыном. У них явно был номер Коула, и Верити может позвонить ему, если я не возьму трубку. – Они не ответили, а мне надо в участок. Поймут по сообщению, что случилась беда, но какая… Хм… Если позвонят тебе, расскажи – лучше так, чем из соцсетей. Передай, что я пыталась с ними связаться. Я попробую еще раз, как только вернусь.
– Конечно, – медленно произнес Коул. – Господи, Джеки, я искренне соболезную. Поверить не могу. У полиции есть зацепки? Вышли на убийцу?
– Понятия не имею. – Я потерла глаза пальцами. – Моя сестра Хел считает… – Произносить это вслух было нестерпимо тяжело, кошмар становился только явственней. – Считает, его заказали. Из-за способа убийства. Кто-то его избрал мишенью. Когда вы в последний раз говорили, он тебе не показался странным?
– Боже… – Судя по голосу, я нанесла Коулу очередной удар. – Нет, мы виделись… Кажется, в пятницу? Собирались выпить пива. Ничего странного я не заметил. Полиция тоже так считает?
– Не знаю. Вчера они сами ломали голову, а сегодня утром пригласили в участок. Вроде бы что-то нашли. Не знаю, можно ли это вообще обсуждать. – Я понятия не имела, как принято. Вдруг полиция хотела скрыть детали расследования? – Слушай, не стоит распространяться. Наверное, так нельзя.
Долгое молчание. Скорее всего, Коул переваривал услышанное. Я его не винила.
– Понимаешь, Джеки, что-то ведь нужно сказать людям, – объяснил он, собравшись с духом. – И потом, с тобой тоже захотят поговорить.
– М-м… – Об этом я не подумала. В глубине души не хотелось звонков, любопытства и прежде всего сочувствия. С Коулом и Хел иначе: Хел мне родная, Коул любил Гейба не меньше, чем я, – а вот остальные приятели Гейба, особенно те, с которыми я мало общалась… – Просто скажи правду: мы не знаем наверняка. Ведется расследование. А насчет меня… Полицейские забрали мой телефон. Я одолжила мобильник у сестры. Даже не знаю, сколько буду им пользоваться. Объясни, что пока можно писать на почту, хорошо?
– Угу. Да-да, конечно! Если появятся новости, я всем передам.
– Спасибо. – Я бросила взгляд на часы. – Коул, прости, пожалуйста, мне пора. Скоро ехать в участок. Ты…
Хотела спросить: «Ты как, ничего?» – но не стала, очень уж глупо. Какое там «ничего»?! Мы были в одном положении: нам разрушили жизнь.
– Слушай, Джеки… – прервал тишину Коул. – Если что-нибудь понадобится, говори. Я серьезно. Гейб, он мне как… – Он шумно сглотнул и исправился:
– Он мне был как брат. А ты мне как сестра. Звони, ладно? В любое время.
– Спасибо, Коул, – прошептала я, отключилась и молча смотрела в стену, пока не пришла Хелена.

– Кстати, что сказал адвокат? – спросила Хел, паркуясь около участка. – Здесь встретитесь?
Я промолчала. Она потянула ручник и с непроницаемым лицом повернулась ко мне.
– Джеки. Умоляю, скажи, что позвонила адвокату.
– Руки не дошли.
– Джеки…
– Слушай, ты объяснила вполне доходчиво. Просто… Не знаю даже. Подумай, какой у меня будет странный вид с адвокатом. Решат еще, что я враждебно настроена. Мне скрывать нечего. Не нужен мне юрист, который запретит отвечать на вопросы! Я ведь хочу помочь в поисках.
– Знаю. И согласна, скрывать тебе нечего. Лишь бы полиция решила так же. – Она постучала пальцами по рулю. – Дело твое, но пообещай, что при малейшем, самом крохотном намеке на неладное ты тут же остановишь опрос. Ничего не говори и не делай без адвоката. Скажи: «Я имею право на помощь адвоката и отказываюсь отвечать, пока он не приедет». Ладно?
– Ладно. Очень уж ты мнительная, честно говоря.
– Сомневаюсь, Джеки. Не сочти за жестокость, но не зря подозревают жен и мужей. У тебя есть средства, есть возможности. Для обвинения не хватает только мотива. Уж будь добра, не давай им его.
Последнее Хел сказала зря. Я молча посмотрела на сестру в ответ, и она поморщилась.
– Извини, неправильно выразилась. Я-то знаю, у тебя не было причин убивать Гейба. Скорее всего, я правда мнительная. Так что насчет…
– Мотива? – взвилась я. – Издеваешься? Нет у меня мотива! Какой, интересно знать?
– Я не о том. Насчет адвоката.
– А… – Я задумалась. – Есть, как ее… Мелани. Из «Уэстленд-гарант». Мы к ней раз-другой обращались, когда на задании бывали неприятности.
Пришло уведомление, и я по привычке сразу посмотрела на экран. Клиент прислал письмо с соболезнованиями и попросил не торопиться. Часы показывали уже одиннадцать. Я отстегнула ремень безопасности.
– Ладно. Надеюсь, что-нибудь нашли.
– Это точно! Подождать тебя?
– Не надо. Мало ли, сколько просижу здесь. Вызову такси.
– Понятно. Ну, тогда… Удачи. – Хел наклонилась поцеловать меня в щеку, а я обняла ее в ответ. – Люблю тебя.
– И я тебя.
– Деньги есть?
Я едва не закатила глаза. Зачем так опекать? Потом вспомнила: денег и правда не взяла. Даже кредитку оставила в гостевой у Хелены. Она заметила мое выражение лица и достала сумку.
– Видишь? Вот и пригодилась мамочка-наседка. Держи, больше наличкой нет, но обойдусь как-нибудь. – Она протянула десятку и двадцатку. Я скривилась и засунула их в чехол телефона. – Повторяй за мной: Хел всегда права.
– Хел всегда права. – Я постаралась ради нее улыбнуться. Потом вылезла из машины и пошла к участку через парковку, всю дорогу чувствуя спиной взгляд сестры.

Внутри стоял шум, пахло моющими средствами и кофе. Пока ждала в очереди к стойке администратора, изучила взглядом помещение, как на задании. Две двери: автоматическая на улицу и еще одна из вестибюля в участок, на вид без замка. Скорее всего, открывается с помощью кнопки под столом. В углу камера, только почти вся правая стена попадала в слепую зону. Неразумное решение для полицейского участка. Странно, в первый раз я ничего не запомнила. Потрясение стерло половину событий той ночи – безумие, конечно, хотя не безумнее, чем по привычке оценивать оснащенность здания, когда Гейба больше нет на свете.
Подошла моя очередь. Я представилась и объяснила, что пришла к старшему детективу Малик. Сотрудник за стойкой вежливо улыбнулся и предложил сесть, но не успела я опуститься на стул, как в вестибюль вышла Малик собственной персоной. Я попыталась прочесть ее настроение по языку тела. Она не походила на человека, который только что раскрыл дело, и я слегка напряглась.