скачать книгу бесплатно
Многие, но не я.
По-моему, все девушки из Уиклоу рано или поздно возвращаются к родным пенатам и к своим матерям.
– Линди-Лу – дочурка Марси. Я остаюсь с ней пару раз в неделю. Если хочешь освободить немного времени для себя, Натали, я могу посидеть с обеими. Где одна – там и две. Спроси кого угодно – лучшей няньки тебе не сыскать!
Олли завороженно глядела на Фейлин. Да и я наверняка смотрела на пожилую женщину точно так же. Вот из-за таких соседей, как она, я и перебралась обратно в Уиклоу. Ради того, чтобы Олли повсюду окружали друзья, я готова примириться с тем, что все суют нос в мои дела, бередя старую рану.
– Огромное спасибо за великодушное предложение, Фейлин, но я сейчас редко куда-нибудь выхожу.
– Уверена, скоро у тебя появится много интересных занятий. Комитеты не справляются, и дела в городе идут неважно. Чтобы жизнь снова закипела, нужна молодая, горячая кровь. Без молодежи никуда. Ты бы очень помогла! Док говорит, что в Монтгомери ты активно участвовала в общественной жизни.
Это правда. Я была членом всевозможных организаций: от Общества историков и Национального объединения дочерей Конфедерации[2 - Национальное объединение дочерей Конфедерации (англ. United Daughters of the Confederacy) – общественная женская организация, занимающаяся в основном поиском и сохранением информации о войне между Севером и Югом.] до христианской общины и Молодежной лиги[3 - Международная ассоциация молодежных лиг (англ. Association of Junior Leagues International) – некоммерческая женская образовательная организация, занимающаяся улучшением социальной, культурной и политической жизни в обществе.], но ушла оттуда, когда мои попытки забеременеть наконец увенчались успехом.
Теперь я с ностальгией вспоминаю свои увлечения и жалею, что их забросила.
– Просто позови, когда тебе нужна будет помощь, и я сразу примчусь, – улыбнулась Фейлин. – Какая хорошенькая у Олли повязка! Чудо! Надо купить такую внучке. Линди-Лу – настоящий ангелочек, но у нее лысинка прямо как у мистера Лейзенби.
Головку Олли украшала нарядная сатиновая лента с коралловым цветком из шифона. Эту повязку я сшила только вчера.
– С удовольствием сделаю такую же для Линди-Лу.
Фейлин изумленно расширила глаза.
– Так ты сама ее смастерила? Ну конечно же! Ты унаследовала талант Сили к рукоделию. Твоя матушка – настоящая искусница! А уж какие у нее изумительные лоскутные одеяла! Да, пожалуйста, сделай повязочку для Линди-Лу. А лучше две. Нет, три! Три в самый раз. Все разных цветов. Сколько с меня?
– Я не возьму с вас денег. Пусть это будет подарок. – Хотелось как-то отблагодарить Фейлин за ее участие и поддержку.
– Глупости! Я настаиваю. – Фейлин, прищурившись, пристально поглядела на меня. Не знаю, что в тот момент отразилось на моем лице. Может, жалкие остатки изорванной в клочья гордости. А может, воспоминание о смехотворной сумме на моем банковском счете. – Давай так: одну повязку ты мне подаришь, а за две другие я заплачу.
– Договорились.
Очень удачный компромисс.
– Прекрасно! – Фейлин сложила ладони пирамидкой, соединив пальцы обеих рук. – Жду не дождусь увидеть, как твои повязочки будут смотреться на Линди!
– Я вам их занесу через пару…
– Собачка! – вдруг воскликнула Олли и наклонилась вперед так сильно, что едва не вывалилась из коляски. – Собачка!
Я обернулась.
К нам направлялся высокий мужчина. На шее у него висела навороченная фотокамера с длиннофокусным объективом. За ним бежала красивая, напоминающая шелти собака бело-тигрового окраса.
Фейлин захлопала в ладоши.
– Ну и ну! Кэм Колбо собственной персоной! Как я тебе рада! Последний раз мы встречались… когда? В Рождество? Дай-ка я тебя обниму!
– Мы виделись неделю назад, у здания суда, на кинопоказе. – Кэм расцеловал Фейлин в обе щеки. – Вы ведь прекрасно помните.
– Ох, и правда. Запамятовала! – Фейлин подтолкнула меня локтем и многозначительно приподняла брови. – Ничего не могу с собой поделать. Так и тянет немного пококетничать, понимаешь? Кэм – такой милашка!
– Фейлин, ну перестаньте, – перебил ее Кэм. – Я сейчас покраснею от смущения.
– Это все равно будет незаметно, – возразила Фейлин. – У тебя усы и борода загораживают пол-лица. Скрывают всю красоту. Это чертовски обидно! Когда ты их уже сбреешь?
В ее голосе звучала такая досада, что я невольно улыбнулась. Лично мне даже понравилось, что Кэм небрит, но свое мнение я оставила при себе.
Кэм не ответил, поскольку общее внимание на себя отвлекла Олли.
– Собачка! – снова прокричала она, восторженно ерзая в коляске.
Кэм нагнулся и обратился к Олли:
– Его зовут Ривер. Хочешь погладить?
– Осторожнее, – предупредила я.
– Не волнуйтесь, Ривер не кусается, – успокоил меня Кэм.
– Я переживаю не за дочку, а за Ривера. Олли еще не умеет рассчитывать силу. Пару раз она чуть не выдрала мне все волосы.
Кэм с удивлением взглянул на меня, а потом рассмеялся.
– Все будет в порядке. – Он потрепал Ривера по ушам.
Пес лизнул руку Олли. С радостным визгом малышка потянулась и погладила его по голове.
– Собачка, собачка, собачка!
– Только посмотрите на них! Уже подружились, – заметила Фейлин. – Натали, вы знакомы с Кэмом? Он живет в горах.
– Нет.
– Вот я глупая! Конечно, не знакомы! Тебя же не было в Уиклоу пять лет, а Кэм приехал сюда из Теннесси только год назад.
Мужчина протянул мне огромную мозолистую ладонь.
– Кэм Колбо.
– Натали Уокер. – Несмотря на недюжинную силу, рукопожатие Кэма было мягким и нежным, как будто он очень старался случайно не причинить мне боль. – А это Олли.
– А полностью – Оливия-Ли, – пояснила Фейлин. – Но, согласись, имя Олли звучит невероятно мило! Натали – дочь Сили и Дока Линден. Она вдова, Натали, я имею в виду. Потеряла мужа чуть больше чем год, семь месяцев и три дня назад. Около того. Мэттью Уокер плавал на лодке и утонул. Несчастный случай. Ужасно.
– Мне очень жаль. – Кэм нахмурил темные, густые брови. – Примите мои искренние соболезнования.
Мне захотелось немедленно исчезнуть. Нырнуть вниз головой в какой-нибудь канализационный люк.
– Спасибо.
Кэм кивнул и, наклонившись, погладил Ривера. Олли продолжала ластиться к псу, который, к счастью, вроде бы ничего не имел против ее бурных излияний.
Фейлин повернулась ко мне.
– Моя Марси вышла замуж за брата Кэма, Джоша. Ой, Джош такой здоровяк, с виду – вылитый медведь! Надо тебя с ним познакомить. Джош – лучший полицейский в Уиклоу, у него золотой характер! – Она придвинулась ближе. – Только не говори ему, что я так сказала. А у Марси собственный магазинчик подарков, вон там. – Она кивнула на витрину с вывеской «Всякая всячина» на противоположной стороне улицы. – Марси продает и работы Кэма. Он фотограф, снимает дикую природу. Обязательно зайди на них посмотреть. Они потрясающие! Никто, кроме Кэма, так не сможет. У него взгляд художника!
Пока Фейлин расточала восторги, я следила за реакцией Кэма. Всем своим видом тот выражал крайнее смущение, на лбу и в уголках его глаз появились морщинки. Забавно.
Я вновь обернулась на здание магазина с ярко-желтым козырьком над входом. Интересно, нужны ли Марси продавцы? В списке моих дел сразу за пунктом «Купить кусок пирога» шло «Найти работу». «Всякая всячина» еще не открылась, и я запланировала зайти туда позже.
– Лучше не откладывай в долгий ящик, потому что, возможно, магазин скоро обанкротится. Марси ожидала, что летом, когда люди отправятся в походы и дальние велосипедные прогулки, будет приток покупателей, но ее надежды до сих пор не оправдались.
– Какая жалость! Я могу как-то помочь? – Сердце заныло. Значит, устроиться во «Всякую всячину» не удастся. Рабочих мест в Уиклоу еще меньше, чем туристов.
Фейлин погладила меня по руке.
– Ах ты солнышко, мы тебе очень благодарны за предложение. Но мы справимся, как и всегда.
Кэм выпрямился.
– С удовольствием поболтал бы с вами подольше, леди, но мне пора: ждет одна халтурка.
– Правда? Какая? – Фейлин сложила ладони в молитвенном жесте. – Расскажи!
Кэм намотал на запястье поводок.
– Во дворике кафе видели каких-то редких птиц, и теперь все орнитологи и просто любители пернатых стоят на ушах. Один мой приятель из их компании заказал пару фотографий. Ничего особенного, но надо бежать, пока хорошее освещение.
– Ты про черных дроздов? – уточнила Фейлин. – Ну, так у тебя времени навалом. Они редко появляются днем. Приходи незадолго до полуночи, как раз успеешь.
– Вы тоже слышали про этих птиц?
Фейлин подбоченилась.
– Про черных дроздов, Кэм, в Уиклоу знают все, кроме тебя. Надо бы почаще спускаться с гор!
Кэм перевел взгляд на меня, и я поддержала Фейлин:
– Черные дрозды прилетают каждую полночь, сколько я живу на этом свете, и поют целый час. Ах, как же они поют! Вы нигде не услышите ничего прекраснее!
– Но это же ненормально. – В тоне Кэма зазвучало сомнение. – В смысле, что они появляются ночью.
– Дорогуша, мы все уже привыкли к черным дроздам, – заверила его Фейлин. – Даже странно, что они вдруг, спустя столько лет, произвели такой фурор. – Она поднялась на цыпочки. – Но лучше уж любители птиц, чем никого. Побегу сообщу им, что «Всякая всячина» откроется в одиннадцать.
– Нам с Олли тоже пора. – Я посмотрела на кафе. – Приятно познакомиться, Кэм. Увидимся, Фейлин.
– Да-да, уже скоро! – подхватила она. – И обязательно сходите куда-нибудь с Марси и малышками. Уверена, Олли и Линди-Лу сразу подружатся.
Друзья – это хорошо. Я-то думала: вот вернусь домой, сначала будет тяжело, но привыкну. Все вернется на круги своя. Заживу как раньше, стану такой, как прежде.
Должна была догадаться, что это невозможно.
Боль меняет людей.
Ничего не пойдет по-старому, ведь я теперь другая.
Потому-то мне и необходим пирог «Черный дрозд». Он даст ответы на мучающие меня вопросы, и в сердце воцарится мир. Это нужно не только мне, но и Олли. Чтобы быть для нее хорошей мамой, надо исцелить душу и разум, иначе я повторю ошибки своей матери, которая, ожесточившись, на двадцать с лишним лет замкнулась в своем горе. Ее ничто не тревожило, кроме собственных страданий.
Нагнувшись, я заправила одну из выбившихся кудряшек дочки под повязку.
– Олли, скажи «пока-пока».
– Пока, собачка! – Олли энергично замахала рукой.
Кэм помахал в ответ, а Ривер завилял хвостом.
Повернув коляску, я шагнула в сторону «Черного дрозда»… и остолбенела.
Меня больше не волновало, что Фейлин проболтается маме о моем появлении в кафе. Потому что мама была здесь. Она, скрестив руки на груди, стояла у входа в «Черный дрозд» и заглядывала внутрь. Я начала медленно пятиться назад в надежде улизнуть незамеченной.
Словно почувствовав мое присутствие, мама резко повернула голову в мою сторону.
Я попалась.
Мама направилась ко мне, и я еле сдержалась, чтобы не поморщиться.
Сили Эрл Линден была одета, как всегда, строго и со вкусом: в белоснежную блузку, легкие льняные брючки и кожаные босоножки. Волнистые светлые волосы с вкраплениями медных прядей свисали до плеч. На голове у мамы красовалась белая шляпа, на груди – двойные жемчужные бусы. Лицо закрывали темные очки.
– Оливия-Ли такая милая, когда щурится, правда? И ей очень идет загар, ты не находишь?
Мама никогда не называет внучку просто Олли, считая это имя глупым, смешным и совсем не женским. Она заявила, что Олли могут принять за мальчика. Как будто это возможно с ее длинными локонами, губками бантиком, аккуратным носиком и выразительными бровками. Не говоря уж о том, что Олли носит розовые блузки с кружевными оборками и инициалами на кармашках, розовые юбки, комбинированные с шортами, и сандалии – разумеется, тоже розовые.
– Баба! Пливет-пливет! – Олли помахала ей рукой.
Я не стала даже упоминать, что перед выходом намазала Олли кремом от загара, а ее солнцезащитные очки убрала в рюкзак от греха подальше после того, как Олли шесть раз подряд стаскивала их с себя. Уже вечером в гостевой домик доставят детскую широкополую шляпу, и ничто не убедит маму, что Олли это не нужно.
– Привет, моя умница! – Мама сжала протянутые ручки малышки и, наклонившись, поцеловала ее в лоб.
При виде того, с какой любовью мама воркует с Олли, сердце заныло. Больно осознавать, что мне она никогда не дарила столько заботы и внимания. Хорошо хоть, Олли не пришлось испытать на себе ее холодность и равнодушие. И не придется, чего бы мне это ни стоило.
Мы помирились, напомнила я себе. Помирились.
– Значит, ты вышла прогуляться с утра пораньше, – обратилась мама к Олли и, подняв голову, уставилась на меня в ожидании ответа на незаданный вопрос.
– Мы… идем в библиотеку. – Это почти правда: мы действительно намеревались заглянуть в библиотеку. Только после кафе. – Не ожидала тебя здесь увидеть.
Сколько себя помню, мама никогда не приближалась к «Черному дрозду». Старательно обходила кафе за несколько акров, чтобы каменное здание ни в коем случае не попалось ей на глаза.
Мама нервно сжала жемчужные бусы.
