скачать книгу бесплатно
– Баян, иди домой. Иди, с нами опасно. Иди и жди меня. Мы скоро вернемся. Домой! Быстро домой!
К великому удивлению Дениса и других бойцов, Баян соскочил с брони и, понурясь, побрел в укрепление. Один раз остановился, обернулся к колонне, поднял вверх морду и коротко и недовольно взвыл. Затем уже, не поворачиваясь, побежал домой. В этой операции взвод не потерял ни одного человека даже раненым.
Вертолетчики, узнав причину такой осведомленности командира взвода, приехали посмотреть Баяна. Навезли ему тушенки, сахара, конфет.
– Хороший пес, – сказал один из вертолетчиков, седоватый капитан, – отдайте его нам.
– Это не ко мне, это к Исаеву нужно обращаться. Вон он, – показал комвзваода на Дениса.
Капитан подошел к Денису.
– Может отдашь нам пса?
– Извините, товарищ капитан, но он не пойдет, это первое. А во вторых он мне как друг. Разве ж можно друзей отдавать?
Капитан улыбнулся.
– Правильно мыслишь. На вот, наши ему собрали, – и он отдал Денису мешок с подарками Баяну.
Денис поблагодарил и отнес мешок в казарму, поставил его возле своей кровати.
Дни тянулись медленно, но месяцы шли быстро. Пролетел октябрь, наступил ноябрь. Деревья в долинах пожелтели, начали осыпаться. Днями еще держалось тепло, ночью же было настолько холодно, что заступая в караул, приходилось надевать бушлаты. «Духи» немного притихли, но все же обстрелы не прекращались. Командир батальона как то пришел в ячейку, накрытую сверху накатом из бревен и броневой плитой. В ячейке в это время находились Денис и Батрадз. Где то за Асадабадом раздавались звуки взрывов и вспыхивали огневые всполохи.
– Камышева обстреливают, учились мы с ним вместе, – не обращаясь ни к кому, сказал комбат.
Денис взглянул на него. У него было осунувшееся небритое лицо, глаза ярко блестели, пахло свежим запахом водки. Солдаты уважали и любили майора, потому что он сам любил солдат и беспокоился о них, помогал им, пресекал ссоры и мирил друг с другом поссорившихся, по отчески, без всякого наказания и устава.
– Товарищ майор, что мы делаем здесь, в Афганистане? – спросил Батрадз.
Майор глянул на него и отвел глаз.
– Знаете что, сынки, не я придумал эту войну. Не я ее начал. Мне самому она по сердцу ножом прошла. Гляну я на этих афганцев и жалко мне их. Они же по сравнению с нами в Союзе живут очень бедно, нищие. Неграмотные, больше половины населения даже читать не умеют. А народ хороший, даже взять этих пуштунов, наших основных противников. Добро помнят и добром платят. А зачем мы пришли сюда? Не знаю. Я лично не вижу никакого интернационального своего долга здесь, да и никто этого не ведает и не знает. Хорошо о нем болтать там, в Москве, но во что эта болтовня выливается здесь, вы и сами видите. Но война есть война, на войне нужно не рассуждать, а воевать. Так что думайте и мыслите сами, что мы здесь делаем. Мне Алимджон Садыков кое что рассказал о вас. Правда это?
Майор и Алимджон были страстными любителями шахмат и часто проводили свободное время за ними. Иногда Алимджон приходил навеселе от комбата, угощал его майор. Денис и Батрадз переглянулись.
– Да, правда. Сержант приказывал их пристрелить, но мы их перевязали и отпустили.
Майор вздохнул, помолчал.
– Правильно сделали. У них тоже матери есть. Убить дело нетрудное, да еще раненого.
Помолчали. Прибежал Баян. Обнюхал всех, начал ластится к Денису.
– Чего тебе? – спросил Денис, – Ничего у меня нет.
– Веселый, значит духов близко нет.
– Точно. Я поражаюсь, как он их чует. За десять километров чувствует.
– Хороший солдат, – сказал майор, – берите пример – пришел, ничего не просит, а служит за троих.
Все засмеялись. Раздались шаги, это пришла смена Денису и Батрадзу. Они сменились и, попрощавшись со всеми, ушли в казарму.
Тянулись тягучие дни службы-войны, тревожные ночи, стычки с душманами. Были и редкие интересные встречи с местными жителями. Денис всегда старался одарить их чем– -нибудь, особенно детей. Так же делали и многие другие солдаты. Но солдата озлобить очень легко, для этого достаточно убить его друга. И были солдаты, люто ненавидящие душманов и афганцев. Денис и Батрадз часто спорили с ними. Они доказывали, что не афганцы пришли к ним в СССР, а это советские солдаты пришли в Афганистан. И афганцы вправе защищать свою землю. Но все было не так однозначно. Многие афганцы служили в правительственных войсках и были заодно с советскими солдатами, многие учились у советских военных на всевозможных курсах и в щколах, из них получались нередко довольно дельные офицеры, но многие переходили и на сторону моджахедов. Переходили на сторону моджахедов и советские солдаты, были и такие случаи. Случалось это по разному. Кто то попадал в плен и на предложение выбрать смерть или поменять веру, принимал Ислам. Такие жили среди афганцев, женились на афганских девушках. Но были случаи перехода на сторону моджахедов и солдат, сознательно выбиравших этот путь и уходивших к ним с оружием в руках. Эти принимали участие в операциях моджахедов против советских подразделений. Война не оставляет зачастую выбора, а перешедшие сами принимали решение уйти к душманам. У афганцев иногда вспыхивали стычки между разными группировками. Было и такое. Шла не только война советских солдат с моджахедами, в Афганистане были все признаки и гражданской войны. Сопротивление Афганистана было разбито и разрозненно по национальным и племенным признакам. Север контролировали таджики под руководством Ахмад Шах Масуда – Панджерского льва, северо-запад был в руках узбеков и туркменов, центр, северо-восток и восток занимали пуштуны, на юго-востоке и на юге были хазарейцы, потомки монголов, и белуджи. Были и другие мелкие народности и племена. Вся это разноликая масса стремилась урвать для себя побольше выгод, ссорилась между собой и даже применяла друг против друга оружие. Многие из афганцев, как уже говорилось здесь, служили в правительственных войсках, которые охраняли ключевые города, дороги, посты. Эти войска проводили совместные операции с советскими частями, внося дополнительную сумятицу в межплеменные отношения. Ибо в правительственных войсках, несмотря на то, что основную массу составляли пуштуны и таджики, были представители всех народностей и племен Афганистана. В этот клубок противоречий и вражды, не разобравшись толком и не изучив обстановки, решили вмешаться советские лидеры. Лидеры всегда сидят в креслах, в уютных кабинетах, далеко от порожденных ими и происходящих событий, расплачиваются же за такие шаги простые люди, в нашем случае советские солдаты. Советский Союз решил построить в Афганистане социализм, хотя сами руководители СССР смутно представляли себе, что это такое и за все время существования социализм в СССР так и не был построен. Согласно спорной концепции Маркса, теоретика, разработавшего теорию социализма и развития человеческого общества, социализм больше был в таких странах, как Швеция, Дания, Канада, даже США. Да, в этих странах присутствовали чисто капиталистические отношения в экономике, но создатель теории развития общества Маркс, с точки зрения автора крайне неверной, и не отрицал их в социалистическом обществе. Но социальная защита населения была такой, которая в СССР и не снилась. Даже в случае потери трудоспособности человек обеспечивался всем необходимым для жизни. Афганцы в массе своей вообще не понимали, что от них хотят. В результате гражданской войны и с приходом на помощь правительству советских войск, были нарушены вековые традиции племен, межплеменные связи, разбита и разрушена та основа, на которой веками держалось афганское общество. Большинство афганцев воспринимало советских солдат как оккупантов. Хотя «шурави» помогали афганскому правительству и строили школы, больницы для простых людей, снабжали продовольствием, когда в этом появлялась нужда. Но даже при таком раскладе чужаков не любили. Но не всегда. Были целые районы, где к «шурави» относились неплохо. Впоследствии, после вывода советских войск в 1999 году, из жителей этих районов и приверженцев просоветского правительства и была составлена основная масса беженцев из Афганистана, спасавшаяся от свергнувших правительство моджахедов. Этих людей моджахеды уничтожали без жалости, вырезая их иногда целыми кишлаками. Многие сотни тысяч бежали в СССР, Пакистан, Индию, в Канаду, США, в Европу. Начав воевать с момента свержения короля Дауда и с приходом советских войск, Афганистан воевал тридцать лет к моменту написания этой книги и воевать он еще не закончил.
Денису первому из вновь прибывших было присвоено звание младшего сержанта и он стал командиром отделения. Командир батальона давно присматривался к нему, отмечая его ум и сноровку. Случилось это так. В одной из патрульных поездок взвод нарвался на засаду. Правда, душманов в засаде было немного, они обстреляли из гранатометов колонну из трех БТРов, но не подбили ни один. БТРы открыли из своих крупнокалиберных пулеметов шквальный огонь. Но война в горах имеет свою специфику. Удачно выбранная позиция над горной дорогой может привести к тому, что два десятка человек без труда блокируют батальон, а то и полк. Огонь пулеметов БТРов не приносил особого успеха. Из за камней засада начала стрелять из автоматов по солдатам. Тогда командиром взвода была создана маневренная группа из людей, не боявшихся и знавших горы, и направлена в обход засады по расселинам скал. В эту группу попали и Денис с Батрдзом. Группа шла, укрываясь за обломками скал и камнями. Все ближе автоматные очереди из «калашниковых» и гулкие аханья американских винтовок М-16. Та-та! Та-та-та-та! – бесновались автоматы китайского производства. Ух-ух-ух! – ухали американские винтовки. Ти-ти-ти-ти-ти-ти! – трещали израильские автоматы «узи». Позицию душманы выбрали очень удачную. Даже если подняться выше засады, душманов нельзя было накрыть огнем, они находились под отвесной скалой. Но зайти во фланг им группе удалось.
– Начнем отсюда! – сказал командир группы, – Гранатометчики, давай осколочными!
Два гранатометчика выдвинулись, установили прицелы и послали гранаты. Одна не долетела, вторая же разорвалась, ударившись в скалу прямо над головами душманов. Осколками задело несколько человек из засады. Засада начала отходить под автоматным огнем группы. Прячась за камнями, группа перебежками продвинулась к месту засады. Но там, кроме пустых гильз, ничего и никого уже не было. Горы были родным домом для нападавших и они уже успели скрыться. Следы крови показали, что среди нападавших были раненные. Ранили и двоих членов группы. Одного слегка царапнуло в голову, а командира группы ранило тяжело, его пришлось нести. Спустились к БТРам. Раненного в голову перевязали, а командира группы уложили внутрь бронетранспортера. Тронулись. До укрепления добрались без приключений. Комбат пришел к раненому в медчасть.
– Как это тебя угораздило?
– Война, товарищ майор.
– Это точно, война. Как ты думаешь, кого ставить на твое место?
– Мое мнение Исаева Дениса. Парень с умом и он же закончил Учебный центр, где готовят младших командиров.
– Мое мнение, что твоя мысль дельная. Я этих двоих, Исаева и Калоева, давно наблюдаю. Больше всего мне нравится их чувство достоинства. Они всегда ко всем ровные, нет ни превосходства, ни подобострастия, ни пресмыкания. Я сам с ними чувствую себя совсем по другому, чем с другими.
– Денис будет хорошим командиром отделения, он и за людей будет болеть.
– А что ты думаешь про Гоменкова?
– Честно сказать?
– Честно, конечно!
– Плохо думаю, хотя и знаю, что у него папаша где то в Ташкенте большая военная шишка. Изо всех сил рвется к власти, людей не понимает и не любит. Мнит из себя всепониающего и всеумеющего. Это далеко не так.
– Ты смотри, охарактеризовал ты его прямо как не знаю кого, – сказал майор.
– Вы просили сказать честно.
– Спасибо. Честно говоря, я не знал этих его отрицательных черт.
– Его Денис не раз ставил на место. И я знаю, что в одном из разговоров он грозился Дениса приструнить. А с помощью папаши он приструнит и командира полка.
– Что ж, буду знать и комполка нужно сказать. Я скажу о нашем разговоре. Ты не против?
– Нет, не против. Я могу сказать все, что сказал вам здесь, и при Гоменкове.
– Ладно, выздоравливай. Кость, говорят, задета слегка, трещин и переломов нет. Наверное в Душанбе лечиться будешь.
– Вылечусь и домой. Мне три месяца осталось служить.
– Тебе хорошо, а мне здесь загорать придется до конца.
Майор пожал раненому руку и ушел. Написал рапорт командиру полка, в котором ходатайствовал о назначении Исаева командиром отделения с присвоением ему сержантского звания. Так Денис стал младшим сержантом, командиром отделения. Служба его от этого легче не стала.
*
По ингушским аулам и поселкам сновали люди, агитировавшие ингушей к вооруженным действиям за включение Пригородного района в состав Ингушетии. Часто эти люди были при больших деньгах, а самое интересное, что их почти никто не знал. Люди в аулах спрашивали друг друга, кто, мол, эти агитаторы, откуда они, из каких фамилий? Никто ответа не находил. Чувствовалась за этими людьми сильная рука, твердо настраивавшая ингушей на открытые выступления против осетин.
– С чем мы будем выступать и против кого? – спрашивали пришельцев люди.
– Против Осетии и осетин, а если вам нужно оружие, то оно будет в достаточном количестве.
– Это что, воевать с осетинами? А как Москва на это взглянет?
– А что нам Москва, она далеко.
– Но зачем это нам нужно? – вспыхивали ингуши.
– Это ингушская земля и владеть нею должны ингуши.
– Но это же война, кровь и смерти. Падут лучшие, как всегда, а худшие спрячутся и отсидятся.
– Вы трусы, коли так рассуждаете. Вас попирают ногами, а вы молчите и терпите. Вы стали рабами осетин и русских.
Нет большего оскорбления для кавказца, чем назвать его трусом и рабом. На эти слова многие ингуши бросали яростные, смешанные с обидой, взгляды и уходили с собраний. Один не выдержал и кинул агитатору.
– Ни я, ни мои друзья никогда трусами не были. И можем тебе это доказать прямо здесь. Хочешь?
Такой прямой вызов несколько огорошил агитатора. Ингуш же продолжал.
– Не дай Аллах вспыхнет эта война между нами и осетинами. Если это произойдет, то я уверен, тебя с нами не будет.
– А куда же я денусь?
– Уйдешь.
– Куда уйду?
– Туда, откуда ты пришел. Кто ты? Какой фамилии? Ингушетия совсем маленькая республика и нас совсем мало. И почему тебя здесь никто не знает? А ты сеешь нехорошие семена.
– Это ты так принимаешь гостя? – увильнул от ответа пришелец, – Как видно ингуши забыли, что такое гостеприимство и его законы.
– Мы не забыли законов гостеприимства, – взорвался сход, – а спросили тебя правильно. Кто ты, чей ты, откуда? Почему тебя никто не знает?
Приехавший махнул рукой, поднялся и пошел к стоявшей недалеко машине, за рулем которой сидел похожий на славянина человек. Машина тронулась и уехала. Народ расходился, недоуменно пожимая плечами, обсуждая приехавших чужаков, которых никто не знает. Никто не понимал, чего же хотят от них эти люди. Не хотят ингуши воевать против соседей, прошли эти времена. Но так думали не все. Сколько людей, столько и миров. Были и горячие головы, которые готовы были выступить против соседей с оружием. Пока их было меньшинство, но семена розни только начинали прорастать. Со временем их будет больше и больше. И сновали эти люди по верховьям Камбилеевки, по Ассе, по верхнему и среднему течению Сунжи. Мутили народ, смущали умы людей, разжигали враждебность к соседям. Твердая рука, посылавшая и управлявшая ими, ловко применяла правило «Разделяй и властвуй». Находившиеся далеко от Кавказа люди знали, как возмутить Кавказ, знали о всех мелочах в отношениях народов Кавказа. Им было наплевать на Пригородный район, главная их цель была взбудоражить Кавказ и стравить народы. Будет литься кровь? Для них это было отвлеченным понятием. Пусть льется, не их же это кровь. Ловко орудуя по многим направлениям, они находили нужных людей в диаспорах кавказцев за границей, в основном в Турции и арабских странах, в Москве, Ростове-на-Дону, Владикавказе, Нальчике, Грозном, в древнем Дербенте и Махачкале, покупали их на корню и заставляли работать на себя. И продажные люди за деньги готовы были сделать все и делали. Люди эти зачастую были на высоких постах. Кавказ, особенно Ингушетия, Осетия, Чечня, Грузия, начинал потихоньку закипать. Потом это кипение выльется в осетино-ингушский конфликт и в две чеченских войны, в две осетинско-грузинских войны, в абхазско-грузинскую войну. Погибнут десятки тысяч человек, надолго ненависть охватит народы, но в большой политике это такая мелочь! Вспомнят древнюю вражду с русскими и казаками адыгские народы: кабардинцы, черкесы, адыгейцы. И хотя там не дойдет до кровавых стычек, определенные трения возникнут. Расколется Дагестан на части, как во времена Ермолова, и там тоже начнет литься кровь. И во всех случаях кровью и жизнями расплачивается простой человек. Для чего это делалось? Чтобы оторвать от России Кавказ, эту ключевую точку отношений с Азией.
Ночью в глухой ингушский аул Даудюрт, отстоявший от Подгорного через непроходимый Зеленый хребет, пришла тяжело нагруженная машина. Из кабины вышел человек и постучался в один из домов на улице, выходившей к лесу. Никто не ответил. Постучал еще раз. Через некоторое время дверь в доме открылась и вышел хозяин, уже в годах, полноватый ингуш.
– Салам Алейкум, Идрис. Ну ты и спишь! Еле разбудил тебя.
– Алейкум Салам. Кто ты, откуда знаешь мое имя?
– Мое имя тебе знать пока не нужно. А твое имя мне сказал Баток. Знаешь такого? И как дом твой найти рассказал мне он же.
– Знаю Батока. Зайди, будь гостем, поешь. Попей чаю или молока.
– Некогда мне Идрис. Утром я должен быть уже в Назрани. У меня времени совсем немного. Давай о деле.
– Нехорошо о деле вот так, но что сделаешь… Говори, какое дело у тебя?
– В машине автоматы Калашникова, рожки к ним и патроны россыпью. Баток сказал, что это можно оставить у тебя.
– Место приготовлено. Сейчас подниму сыновей и все быстро разгрузим.
Идрис ушел и минут через десять появился с тремя молодыми мужчинами, своими сыновьями. В проеме двери мелькнуло лицо молодой женщины. Машину загнали во двор и все пятеро мужчин начали разгружать ящики и носить в подвал дома. Водитель, склонившись к рулю, спал. Ему предстоит за рулем обратная дорога, поэтому приехавший не трогал его. Часа через полтора машину разгрузили. Закрыли двери подвала, замкнули их на три замка.
– Все, Идрис. На вот тебе половину пятерки, – он зигзагами оторвал от пятирублевой бумажки половину, – тот кто придет со второй половинкой и моей запиской, тому дай то, что будет написано в записке. Не давай ничего лишнего.
– Хорошо. Может зайдете с водителем и перекусите?
– Еще раз спасибо за гостеприимство, но некогда.
Приезжий пожал руки Идрису, его сыновьям. Из дому вышла молодая женщина и передала одному из мужчин, видимо своему мужу, сверток, тот передал его Идрису.
– На, гость, здесь еда. В дороге немного поедите.
– Хорошо. Спасибо. Мир вам.
– И вы да пребудете с миром.
Приезжий сел в машину, водитель запустил мотор, машина выехала задом на улицу и тронулась в сторону Назрани. Хозяева дома вошли в дом и легли спать.
Такие машины, неизвестно где и кем загруженные, завезли оружие не в один аул Ингушетии. Иногда ингуши с удивлением видели среди доставляющих людей славянской национальности. Умных людей это очень настораживало, глупые люди радовались: «Значит и русские с нами». Но это были как раз те продажные люди, которым было все равно, что делать, лишь бы текли деньги им в карман. И снова сновали по аулам и селам агитаторы, собирали сходы, чернили соседей, настраивая ингушей на действия. Простодушные ингуши велись на их слова, недовольных тем, что Пригородный район в составе Осетии. Господи, сколько такого было уже на нашей Земле? Сколько пролито крови и загублено жизней по таким поводам? А земля ведь никогда никому не принадлежала, она всегда была собственностью Бога.
От осетин и казаков не укрылось то, что соседи вооружаются. Начали вооружаться и они. У Кавказа свой менталитет, особый. Кавказ это непостижимая цивилизация для западного, северного, южного или восточного ума. Кавказом нельзя управлять, его можно только умело направлять, не ущемляя достоинства людей. Многие кавказские народы, как те же ингуши и чеченцы, никогда не имели в своей среде привилегированного сословия в виде дворян и не привыкли, да и не умели, кому то покоряться. На Кавказе каждый мужчина старался иметь оружие, это повелось с древних времен. Даже при советской власти оружие имели все, правда, неразрешенное нарезное оружие открыто не носили. Применялось оружие друг против друга крайне редко, намного реже, чем в России, Европе или США. В России, США, Европе за применение оружия судили и давали большие сроки. На Кавказе даже в советское время существовала кровная месть, канлы. Если кто то убивал, то он был под постоянной опасностью смерти: родственники убитого обязаны были отомстить. Под угрозой смерти находились все родственники убийцы. Поэтому, прежде чем пустить в ход пистолет или кинжал, кавказец десять раз должен был подумать. Иногда убийцу, после долгих переговоров с родственниками убитого о прощении, приводили к последним с мешком на голове. Как правило, родственники убитого прощали его. Но выплачивался назначенный откуп. Но оружие есть оружие и когда его много, оно начинает стрелять. Когда мужчина имеет припрятанный пистолет, это одно, когда же машины, груженные оружием, привозят и складируют его, это совсем другое. Это повод задуматься. Но в Москве в это время никто ни о чем не думал. Скользкий, увертливый и недалекий генсек-президент Горбачев будоражил народ своим «новым мышлением», но это были только слова. На деле в жизнь проводилась глупость за глупостью. Не имея представления о том, каким должно быть человеческое общество, не зная его законов, Горбачев стриг всех под одну гребенку. Была устроена антиалкогольная компания, превратившаяся на местах в дикую вакханалию идей генсека-президента. Были вырублены виноградники, выращивавшиеся десятки лет, загублены редчайшие сорта, разрушена система производства прекрасных и редких вин. Люди, веками занимавшиеся виноградорством и виноделием, не понимали этого и не принимали это. Да, алкоголь в избытке для человека это враг и яд. Но ни одна цивилизация, ни одно государство с древнейших времен и до наших дней не жила без алкоголя. За долгие века многие народы, такие как осетины, армяне, грузины, шотландцы, французы, итальянцы и другие, выработали умение пить, но не напиваться, превращая застолье в приятное общение. Даже мусульмане потребляли спиртное, хотя оно и было запрещено Исламом. В СССР начали устраивать настоящие спектакли: безалкогольные свадьбы, дни рождения, праздничные застолья. Все это широко освещалось в печати и на телевидении. Вот глядите, мол, как все просто! Несколько месяцев и люди уже совсем другие, спиртного и в рот не берут! «Новое мышление породило нового человека!» – кричали советские газеты-подхалимы. Со стороны же для умных людей это было смешно. И другие государства удивлялись и смеялись над СССР. Но люди, пряча, приносили с собою спиртное на свадьбы и другие торжества и пили его. В Армении, Грузии и Осетии, где застолье без спиртного никогда не проводилось, на указы и постановления Москвы просто не обращали внимания, особенно в сельских районах. Как можно провести свадьбу без вина или араки? Этого никто не знал и не умел, это ломало вековые, даже тысячелетние традиции. Генсек-президент делал в угоду Западу, для поддержания своего имиджа среди западных стран, все более непонятные и глупые шаги. Начались переговоры о выводе советских войск из ГДР. Да, войска эти нужно было выводить. Но нужно было на переговорах добиваться максимальной выгоды от этого действия, как это делали все и как это советовали Горбачеву многие, даже некоторые американцы. Но его понесло! Он быстренько подписал договор о выводе войск, который почти во все пунктах ущемлял выгоды СССР. Начался вывод. Из благоустроенных военных городков в ГДР войска выводились и сгружались в чистом поле, в места без подготовленного жилья, с офицерами при этом были их семьи. Вывод был организован настолько глупо, что в некоторых частях произошли вспышки недовольства в виде митингов и неподчинения офицеров и солдат вышестоящему командованию. Офицеры начали массово увольняться из армии, уходили прекрасные специалисты: летчики, танкисты, инженеры. Зато генсек-президент получил на Западе ласковое имя «Горби». Имя это было ему дано за самое настоящее предательство интересов советских народов. По многим подтвержденным данным Горбачевым были переданы на Запад многочисленные военные и технологические секреты. В СССР же резко падала экономика, всегда бывшая не на высоте. Кое где начало останавливаться производство. На фоне этих событий развивалось и усиливалось противостояние двух соседей на Северном Кавказе – осетин и ингушей. Кавказ всегда был лакомым кусочком в мировом пироге. Многие приходили сюда с оружием, приносили свою веру, но оружие не помогало, принимая веру, народы оставались свободными от обязательств перед принесшими ее. Не закрепились здесь ни персы, ни арабы, ни турки, ни англичане. Ценой огромных усилий и потерь закрепилась здесь Россия, но включив Кавказ в состав империи, русские не тронули ни религии, ни самоуправления народов Кавказа. И народы Кавказа на это ответили Росси доверием и поддержкой. Осетины воевали во всех российских войнах с турками, многие народы храбро сражались под российским флагом в русско-японскую войну и в Первую Мировую войну. Легендарная Туземная дивизия покрыла свои знамена неувядающей славой. Сплотила народы Кавказа и Вторая Мировая война. Было ли все гладко в отношениях русских и кавказцев? Далеко нет. Вспоминалась не раз и старая вражда, и былые разногласия. Сейчас западным и арабским странам, всегда зарившимся на Кавказ, нужно было дестабилизировать обстановку в этом регионе. И они активно действовали там, вербуя агентов из местного населения, напоминая абхазам об их давних вольностях, когда они были совершенно независимы от Грузии и России, используя пресловутый Пригородный район, нашептывая кабардинцам об их праве на Земли вокруг Моздока и всей равнинной Осетии, напоминая Дагестану о том, что он многое потерял, попав под власть России. Эти исторические сведения были верны, но используя такой метод, можно легко доказать, что Англия принадлежит Франции или наоборот. За время советской власти, которая была совсем не идеальна во многом, но которой, если исключить депортацию некоторых народов Сталиным, проводилась в жизнь довольно приемлемая национальная политика. Сейчас это все ломалось. Во Владикавказе вспыхивали драки между осетинами и казаками с одной стороны и ингушами с другой, такие же драки происходили в Ростове-на-Дону между русскими и кавказцами, которых русские слабо различали по национальностям, в Краснодаре и Майкопе между кубанскими казаками и черкесами, в Кизляре между дагестанцами и терскими казаками. В Чечне открыто грозили гребенским и терским казакам расправой, что и было осуществлено позднее с величайшей жестокостью во время правления Дудаева. А ведь гребенские казаки это родственники чеченцев, у них даже тейпы (роды) общие есть – Гуной и Шантарой. Они издавна женились и выходили друг за друга замуж, образуя смешанные семьи. Все это сейчас забывалось и попиралось. Кавказ начинал закипать. Это бурление и вспыхнувшую неприязнь народов друг к другу можно было устранить и погасить умелыми действиями. Но «Горби» думал совсем не о том. Он думал над тем, чем бы еще умаслить Запад, чтобы получить еще большую его приязнь. Об уровне его мышления можно судить по тому, что он просто не учитывал простейшей вещи: в политике не бывает любви и дружбы, в политике бывает только выгода своей страны, иногда просчитанная на века вперед. Иногда создаются союзы, чтобы сокрушить общего противника, которые быстро распадаются после достижения цели. И нередко союзники становятся противниками. Запад воспользовался влечением Горбачева к похвалам и славе и просчитал в своих действиях все на многое время вперед. И начал проводить политику дестабилизации обстановки в СССР. Это было началом времен похуже, чем при советском застое, но это было только началом! Кроме времен похуже ждали всех людей в СССР и совсем плохие времена. Мы с тобой, читатель, еще все увидим!
Над Назранью плыли тягучие низкие облака, цепляясь за вершины близлежащих гор. Время близилось к вечеру. На площади у горисполкома шумел сход, собравший не одну тысячу людей. Люди то слушали ораторов, то сбиваясь в кучки спорили друг с другом, то шумели, не слушая никого. На стульях рядом с трибуной сидели старики. Они внимательно следили за ходом этого собрания. На трибуну поднялся стройный широкоплечий мужчина с рыжеватой бородкой и усами, с разбросанными по лицу пятнами веснушек.
– Люди! Ингуши! Мы должны решить, что нам делать дальше. Разве можно жить так, как мы живем? Разве можно терпеть дальше то, что нам приходится терпеть? Нас попирают ногами, нас превращают в рабов, с нашим словом не считаются. Земли, принадлежавшие нашим предкам, у нас забрали! Я считаю, что так жить больше нельзя.
– А что ты предлагаешь? Говори! Мы слушаем твои слова! – раздался из толпы молодой голос.
– Я предлагаю действовать. Нужно потребовать у Осетии и Москвы, чтобы вернули нам наши земли Пригородного района. Эти земли всегда принадлежали ингушам. Их у нас захватили и отняли.
– Как действовать? Если ты это знаешь, скажи! – раздался снова из толпы другой голос.
– Нужно составить наши требования и послать делегацию в Москву и во Владикавказ. Наши требования пусть выполнят. А если не выполнят, то нужно самим забрать наши земли. Даже силой оружия.
– Ого! Ты что, предлагаешь начать войну? С кем? С Москвой и осетинами?
– Если ты не хочешь быть рабом, то нужно и воевать. Почему нет?
