Алькор

Отпустив локти парня, Рид достал нож и резко дернул жертву за волосы, запрокидывая голову и открывая доступ к горлу. Одно движение, тошнотворный звук и последовавшее за ними бульканье вывели Ксандера из прострации.

Он сделал это. В первую очередь ради Хэтти. И не собирается об этом жалеть.

Легко поднявшись, Ксандер вытер нож о штаны мертвеца и не оборачиваясь покинул полутемное помещение.

В коридоре Кейд помогал грязно матерящемуся Дейлу бинтовать плечо.

– За каким хреном ты с нами поперся? От тебя одни проблемы.

– Ты издеваешься?

– И в мыслях не было, – отрезал Кейд. – Если ты откинешься по дороге, остальные могут решить, что я и правда тебя прикончил. А разбираться со всем этим дерьмом у меня нет времени. – Он завязал узел на повязке, окинул критическим взглядом свою работу и махнул рукой. – Вроде готово. Что у тебя, Рид?

– Можем продолжить путь, – бесстрастно заявил Ксандер.

Кейд пару мгновений вглядывался в его глаза, выражение которых ничуть не изменилось.

– Ладно, идем. И так задержались.

Дейл, поджав губы от разливающейся по руке боли, зашагал первым, не проронив ни звука. Впереди предстояло много работы, а он уже был выбит из строя. Но и подыхать не собирался. Хотя бы назло чертову самоуверенному новичку.

Мрачный Кейд некоторое время шел следом, иногда поглядывая на погрузившегося в свои мысли Ксандера. Так продолжалось не меньше получаса.

Услышав впереди шум, он тут же остановился и призвал своих спутников сделать то же самое. Открыв ближайшую дверь и убедившись, что за ней никого нет, он жестом велел Ксандеру и Дейлу зайти внутрь.

– Схожу на разведку, посмотрю, можно ли обойти восточников. Судя по всему, их там немало.

Ксандер ничего не ответил, Дейл согласно кивнул.

Закрыв дверь, Кейд медленно двинулся по коридору, прислушиваясь к голосам, чтобы по интонациям понять настрой людей. Впереди расположилось не менее десятка человек, среди которых Органа с досадой узнал Хеншела. Он надеялся, что тот пострадал при взрыве в центре Бастиона, умер от пули представителя закона или в зубах тварей. Хрен там.

Кейд зашагал гораздо увереннее, отбросив осторожность и совершенно не скрываясь, чем быстро привлек к себе внимание собравшихся. Хеншел и его подчиненные замолчали и направили цепкие взгляды на приближающегося новичка.

– Ну надо же кто живой, – с издевкой произнес предводитель восточников. – Где тебя носило все это время?

С лица Кейда ни на миг не сошло безмятежное выражение, что заставило большинство из мужчин в ярости стиснуть зубы. Чересчур самоуверенным был новичок, к тому же еще и получивший слишком много свободы действий в рекордно короткий срок. Нужно ли упоминать, что такой расклад не был по душе никому, кроме самого Органа.

– Тот же вопрос тебе, – невозмутимо ответил Кейд. – Услышав взрыв, я тут же направился в центр, но никого из вас там не обнаружил.

Хеншел с минуту внимательно вглядывался в преисполненное серьезностью лицо новичка, но так и не увидел там признаков неуверенности, хотя и отметил, что на вопрос Кейд так и не ответил.

– Это уже не имеет значения, – махнув рукой, сменил тему он. – Произошедшее развязало нам руки. Нужно действовать, пока нас не опередили. Наверняка в ближайшее время чертовы северяне предпримут попытку, но мы их обставим.

– О чем это ты? – уточнил Кейд, сдвинув брови к переносице и разыгрывая непонимание.

– Нам нужны припасы и оружие, чтобы продержаться гребаный месяц до нового обмена. Сейчас западники наиболее слабы, ведь часть из них накачалась обсидиановым раствором. Нападем на них, пока есть шанс.

Кейд задумчиво кивнул. Такое решение Хеншела ему только на руку, убравшись, восточники освободят путь. Но была одна загвоздка, стоило изобрести правдоподобную причину, чтобы отделаться от предстоящей миссии Хеншела. Конечно, можно было выдвинуться с ними, а потом улизнуть, но это приведет к лишней потере времени.

– Кого ты оставишь защищать стену?

Хеншел нехорошо ухмыльнулся.

– От кого?

– Не стоит списывать со счетов южан и северян. Им тоже понадобятся припасы. И они могут решить поискать их здесь.

Хеншел сцепил зубы до скрипа и недовольно дернул головой. Новичок прав, но менять планы он все равно не собирался, другого столь удобного времени может и не представиться.

– Вот ты и оставайся…

– Чего это? – возмущенно уточнил Кейд, внутренне ухмыльнувшись.

Он не был уверен, что этот ход сработает, но Хеншел повелся.

– Доказательства, что ты боец, мы уже видели. К тому же, ты занимал не последнюю должность в группировке своего папаши, вот и докажи это. Возьми пятнадцать человек, распредели их на свое усмотрение и сделай так, чтобы к нашему возвращению восточная стена оставалась под нашим контролем.

Кейд не изменился в лице, что далось ему с огромным трудом, ведь при упоминании отца в столь пренебрежительном тоне, ему хотелось только одного – превратить ублюдскую рожу Хеншела в отбивную. Но он обязан был отыграть до конца, поэтому не мог позволить себе по-настоящему выйти из себя.

– Что, по-твоему, я смогу сделать с дюжиной человек, если на территорию Е пожалуют северяне в полном составе?

Хеншел оскалился.

– Перестреляй их, мне плевать. Бери Хью и его команду, они сейчас где-то на пятом.

Несколько продолжительных секунд мужчины сверлили друг друга взглядами, после чего Кейд сделал вид, что сдался.

– Хорошо. Когда вы выдвигаетесь?

– Через десять минут. Нужно успеть смотаться до западной стены и вернуться до того, как твари нагрянут в Бастион.

Кейд кивнул и развернулся.

– Удачи вам, – бросил он, удаляясь и не замечая, с каким выражением Хеншел провожает его спину.

Скрывшись из поля видимости восточников, Органа обернулся и потратил несколько минут на ожидание, когда Хеншел и его люди уберутся восвояси. Только после этого открыл дверь и быстро проскользнул в помещение, где его ждали Ксандер и Дейл.

– Ну? Что там? – с ходу налетел на него второй.

Ксандер только выжидательно приподнял брови.

– Хеншел отправился к западникам, прихватив с собой большинство восточников. Через полчаса и мы сможем убраться.

– Это же хорошо? – с сомнением спросил Дейл, заметив, что почему-то никто не рад такому раскладу.

– Почему он не взял тебя? – уточнил Ксандер.

Кейд хмыкнул.

– Меня оставили охранять стену от посягательства северян.

– Одного? – удивленно воскликнул Дейл.

Органа качнул головой.

– Нет, в подчинении у меня пятнадцать человек. Часть из них нужно отправить в сторону Бастиона N, оставшихся к S.

– Но мы сами идем к S, – резонно заметил Дейл.

За что получил скептический взгляд от Кейда, как бы говорящий: «Да ладно?».

– Предлагаешь избавиться от них? – мрачным тоном уточнил Ксандер.

Кейд равнодушно пожал плечами.

– Либо так, либо вам с Дейлом придется стать невидимками, чтобы вашего присутствия не заметили.

– Прекрати паясничать.

Кейд взмахнул руками.

– А ты не задавай вопросов, ответы на которые и так знаешь. Мы не в том положении, чтобы жалеть тех, кто этого не заслуживает. Хочешь на свободу, будь готов убивать не только серых.

Ксандер стиснул зубы, не собираясь реагировать на отповедь преступника. После недавнего хладнокровного убийства он окончательно закрепил за собой такую же роль. Единственное, что он спросил, было:

– Когда приступаем?

Кейд удовлетворенно кивнул.

– Скоро. Я приведу их сюда. Подвоха они ждать не будут, так что у нас неплохие шансы застать их врасплох. Будет человек семь, не меньше. Постарайтесь сделать так, чтобы вас не заметили сразу.

– Принято, – отозвался Ксандер.

После того как Кейд ушел, они с Дейлом заняли места по обе стороны от двери и принялись ждать. Рид окончательно заткнул свою совесть, не позволяя ей даже пикнуть о том, что все происходящее неправильно. Его это не волновало. Не в новой жизни.

Поэтому, когда через полчаса вернулся Кейд, а с ним еще семеро восточников, он без сожалений сделал то, что от него требовалось.

Оставив тела, Кейд, Ксандер и Дейл двинулись дальше. Благодаря тому, что Хеншел увел за собой большую часть людей, они хоть и медленно, но уверенно продвигались к юго-восточной границе. И через три с небольшим часа добрались до цели.

Здесь не было и намека на патруль или хотя бы баррикады. С восточной стены на южную можно было беспрепятственно попасть на любом этаже. Но так как они не знали, с какой именно стороны появится Хэтти, решили разделиться и занять последний – седьмой.

Кейд остался на стене Е, Ксандер занял свободное помещение бывшей лаборатории на S. Дейла отправили на крышу, чтобы контролировать оба направления.

У них оставалось чуть больше десяти часов на отдых, а после каждый был готов следить за своим направлением с помощью биноклей, что Кейд позаимствовал у восточников по дороге к границе.

Несмотря на то, что ни один из мужчин не терял бдительность, они все равно пропустили угрозу, надвигающуюся с одной из сторон.

Глава 4

Двадцать два часа бесконечной, нестерпимой боли, проникающей в каждую клетку и заполняющей разум. Время, когда ни одна светлая мысль или мечта о долгожданном финале невообразимой пытки не в состоянии пробиться сквозь беспроглядный мрак.

Это длится, длится и длится, а единственное, что мелькает где-то на периферии и может коснуться края не желающего выключаться сознания, – потребность умереть. Но как это сделать, если я и так мертва?

И даже по истечению растянувшихся в вечность часов пытки, прояснение наступает медленно и неохотно, но легче от этого не становится. Когда я, наконец, выныриваю из прокля́того состояния стазиса, боль не исчезает как по волшебству.

Сворачиваюсь клубочком, каждой частичкой ощущая, как к телу возвращается функциональность, но ничего с этим не делаю. Не имею ни малейшего желания.

Так и лежу, сотрясаемая мелкой дрожью. Час, может быть больше или меньше. Мне все равно. На смену боли приходит безразличие. Даже странное копошение и жалобный скулеж где-то поблизости не пробуждает любопытство.

Спустя еще какое-то время дрожь проходит, тело наполняется энергией и силой, но мне по-прежнему наплевать на все вокруг.

Только чертово копошение никак не прекратится, что с каждой секундой начинает раздражать все сильнее.

Неохотно открываю глаза и тут же зажмуриваюсь от яркого света. Медленно моргаю, возвращая способность видеть, и сажусь, вмиг покрываясь мурашками от касания легкого ветерка к обнаженной коже.

Осматриваюсь. Окружающая местность – сплошная серость, состоящая из разнокалиберных камней, невесомого песка и вездесущей пыли. Ничего необычного для пепельного очага. По крайней мере тот, в который я возвращалась из мертвых в предыдущие разы, выглядел весьма похоже.

Справа обнаруживается источник шума, выведший меня из состояния безразличия, которое могло продлиться от недолгих минут, до нескольких часов. Это ожидаемо оказывается серая тварь. Она каким-то образом умудрилась застрять между двумя огромными валунами и теперь безуспешно пытается выбраться. Раздраженно смотрю на незнакомого вида тварь, произошедшую скорее всего от гиены или ей подобного существа, потому как чудища уродливее я в жизни не встречала.

Резко поднимаюсь на ноги, не испытывая ни капли неловкости по тому поводу, что оказалась абсолютно голой неизвестно где. Дискомфорта нет, а вот досадливое раздражение по этому поводу присутствует, потому что в таком виде мне придется провести по крайней мере несколько часов.

При резком движении с моей стороны серая замирает и настороженно таращит узкие глаза. Я могла бы ее убить и добыть обсидиановый диск, но не буду этого делать. Прямо сейчас он мне не нужен, ведь состояние, сопровождающее восстановление подобно тому, что владеет мною после принятия очередной дозы противоядия. А запас раствора на будущее у меня имеется, стоит только добраться до Ксандера.

При этой мысли замираю, невидяще глядя прямо перед собой.

Ксандер.

А что если Органа ничего ему не рассказал, и теперь Рид думает, что я мертва?

Нет. Это маловероятно.

Мне ведь не послышалось, что Кейд кричал напоследок. Я должна идти к юго-восточной границе Бастиона. Если я все это себе не придумала, он должен был как-то объяснить свое поведение остальным.

Тяжело вздыхаю. Остальные…

Теперь не только Кейд и Ксандер знают мой секрет, но и еще семеро человек. Черт! Что с этим делать? Ума не приложу. Не могу же я их всех убить по завету отца. Смысл тогда вообще возвращаться?

Еще раз оглядываюсь.

Нужно понять, в какую сторону двигаться, чтобы найти Ксандера, ну или хотя бы Органа, который точно явится в обозначенное место. Конечно, я бы с радостью обошлась и без его компании, но он нужен мне, чтобы найти брата.

Снова с сомнением смотрю на возобновившую попытки вырваться серую.

А что если Ксандер меня ненавидит? Боится? Считает уродкой? Остальные наверняка думают то же самое.

И они, безусловно, правы. Я – мутант.

Может, стоит отправиться в Алькор в одиночку?

Я могу уйти прямо сейчас, и они никогда меня не найдут. Но, разумеется, я ни за что так не поступлю. Раньше бы могла, но не теперь.

Я обещала Ксандеру не уходить без него. Вот только нужны ли теперь ему мои обещания? Не узнаю, пока не проверю. А поступать как последняя трусиха и бежать не собираюсь, потому что я, черт возьми, не такая. И никогда не была.

Встряхиваю головой, позволяя волосам несколько раз ударить меня по лицу, и решительно отворачиваюсь от серой. Смотрю в небо, чтобы по положению солнца определить стороны света. Получается без труда, но я не двигаюсь с места, ведь понятия не имею, в каком направлении относительно этого места располагается Бастион. Пепельный очаг, насколько я помню, граничит с южной и частью восточной стены. Теоретически, если двигаться на север в сторону Ураганного моря, то рано или поздно в поле зрения появится одна из стен.

Так и поступаю.

Замечаю движение справа и перевожу внимание туда. Серые твари. Группа, состоящая не менее чем из тридцати особей, движется в нужном направлении. Удовлетворенно вздыхаю. Это мне на руку.

Твари возвращаются в Бастион, и они приведут меня туда.

Решительным шагом отправляюсь догонять, но слегка умеряю пыл, потому как острые мелкие камни больно впиваются в голые ступни. Сейчас травмы мне не нужны. Прошлые ранения обнулила смерть, теперь я полностью здорова, но вот если поранюсь заново, придется пить обсидиановый раствор, чтобы прийти в норму, а я в последнее время делаю это непозволительно часто, что не есть хорошо.

Застрявшая между камней тварь верещит мне в спину, словно просит о помощи. На миг оборачиваюсь и смеряю уродину снисходительным взглядом.

– Скажи спасибо, что я тебя не прикончила, – бросаю с усмешкой, отворачиваюсь и, внимательно глядя под ноги, отправляюсь вслед за стремящимися к Бастиону серыми, не обращая внимания на вопли оставшейся позади.

Мысленно выстраиваю план действий. Для начала необходимо добраться до Бастиона и раздобыть хоть какую-нибудь одежду и обувь. Голышом шастать в месте, где обитают опасные заключенные, последнее, чем я хотела бы заниматься. Ну и следует найти Ксандера и остальных, а потом уже убраться отсюда подальше.

Все просто и одновременно совсем нет.

В голову вновь лезут мысли о том, как меня встретят, как отреагируют на то, что я не совсем человек. Меня не волнует мнение большинства, но в группе есть люди, отношение которых действительно имеет значение. Что я им скажу?

Вероятно, для разнообразия стоит поведать правду, ведь на вранье доверительные отношения не построить. А нам еще немало предстоит преодолеть бок о бок.

Вздыхаю, понимая, что придется рассказывать о своих смертях. А я не могу вспоминать о них без содрогания.

Первая произошла шесть лет назад, когда отец вывел меня за стены Алерта на дебютную охоту после многих часов тренировок с оружием в пределах города. Несмотря на неплохие результаты, уверенности это мне не придало. Я слишком сильно переживала и не верила в успех предприятия.

Как оказалось, не зря. При появлении тварей, которых я каким-то образом должна была убить, добыть обсидиановые диски и сдать их в счет долга Джея, я растерялась и впала в ступор. Стоит ли упоминать, что я даже с места сдвинуться не сумела, когда они на меня бросились. Отец не успел на доли секунды.

Меня укусили.

Разобравшись с серыми, папа проклинал себя последними словами и молил меня о прощении, которое в тот момент я не могла ему дать, ведь страдала от действия яда. А через несколько минут и вовсе скончалась на руках у безутешного родителя.

Каково же было его изумление, когда еще через некоторое время от тела дочери ничего не осталось, кроме одежды, невесомого серого песка и россыпи обсидиановых дисков, прямо как от тварей, которых он убил чуть ранее. Джим не знал что и думать, но тем не менее собрал все, что осталось от приемной дочери и отправился прочь. Вот только путь его лежал вовсе не в Алерт, а в сторону пепельного очага. Он сам не мог объяснить, что за сила тянула его в ту сторону, но не мог противостоять ей.

Я, в свою очередь, хоть и умерла, но не потеряла способность чувствовать нестерпимую жгучую боль, занимающую не только тело, которое почему-то продолжала ощущать, но и разум. А когда пришла в себя, не чувствовала ничего. Постепенно чувства, конечно, вернулись, и я нашла в себе силы подняться и двинуться прочь от того места, где пришла в себя, в надежде отыскать выход из бесконечной серости. По дороге произошла сначала одна, а потом еще несколько встреч с серыми тварями, но я по каким-то необъяснимым причинам вообще не испытывала перед ними страха. Да и они не обращали на меня никакого внимания.

С папой мы встретились только через четыре дня. В тот день я рыдала столько, сколько ни разу за всю жизнь. Мы вернулись домой, а через два дня отец заговорил о новом походе за стену. Я не желала вновь покидать Алерт и переживать еще раз то, что испытала, но Джим Хоффман умел быть убедительным. В тот день он был строг со мной, как никогда, и без прикрас донес всю неприглядность ожидающего меня будущего, когда отца заберет болезнь, а я останусь один на один с самой могущественной преступной группировкой Алерта. Нет, он не пугал меня Органа, но доступно объяснил, что меня ждет в случае отказа выплачивать долги Джея.

Второй поход за стену был более удачным. Я убила свою первую тварь и испытала надежду на то, что у меня получится отработать долг брата, не продаваясь в сексуальное рабство в группировку Органа.

На обратном пути произошел первый приступ. Меня ломало и крючило, телом завладела такая острая боль, я думала, что умерла и вновь оказалась за гранью жизни. Отец перепугался не на шутку, когда я начала сереть, а из носа хлынул поток крови, но ничего не смог сделать. В итоге мучения довели меня до смерти, но и тогда не прекратились. Пораженный отец сразу же бросился к пепельному очагу, где встретил меня чуть более, чем через сутки после смерти.

Когда неделю спустя приступ повторился, папа не нашел ничего лучше, чем напоить меня обсидиановым раствором, в который по случайности попала моя кровь. И он сработал. Я не только пришла в себя, но и чувствовала себя здоровой. Но радость длилась недолго. Через неделю приступ повторился. Папа дал мне новую порцию противоядия, но никакого эффекта не последовало до тех самых пор, пока он не добавил туда немного моей крови. Снова сработало.

Так мы узнали, что укус твари и обе смерти не прошли без последствий. Раз в неделю я вынуждена была принимать противную дрянь, чтобы жить. К счастью, на меня противоядие не оказывало такого воздействия как на всех остальных. Да, я зависела от него, получала невероятные способности к регенерации, могла видеть в темноте, чувствовала себя сильнее, но только на несколько часов после приема. И до новой порции становилась обычной, в отличие от других людей. Их зависимость приводила к ужасным последствиям.

Год я мирилась со своей участью и уже привыкла к тому, что до конца жизни буду такой, а потом умер папа. Я была раздавлена горем и одиночеством. И в один из дней не стала принимать новую порцию противоядия, когда это потребовалось. Думала, раз яд твари попал в мой организм достаточно давно, его действие прошло. Я надеялась умереть. Желала этого. Но ошиблась.

Через двадцать два часа бесконечных мучений я вновь очнулась в пепельном очаге. Так я окончательно убедилась – не важно, сколько времени прошло с укуса серой, концентрация яда в крови слишком высока. И это не позволит мне умереть ни после нового укуса, ни после отказа от противоядия.

Понятия не имею, сработает ли это, если меня, к примеру, пристрелят. Проверять не собираюсь. Потому как желание расстаться с жизнью давно исчезло.

Выныриваю из мыслей, когда замечаю далеко впереди высокое сооружение. Прослеживаю за движением серых, от которых держалась на почтительном расстоянии. Их стало значительно меньше, отчего я хмурюсь. Куда они делись? До Бастиона топать еще прилично, а спрятаться на открытом месте просто негде. Оборачиваюсь, но и позади тварей нет, что значит только одно – они не возвращались. Да и зачем им это могло понадобиться? Инстинкт гонит их к тюрьме.

Медленно продвигаюсь в сторону поредевшей группы, на которую с противоположной стороны надвигается огромная тварь, от ее вида я на миг сбиваюсь с шага. Понятия не имею, та это или другая, но именно такая на недавней охоте загнала нас на деревья. Я ее не боюсь, да и не сделает она мне ничего, ведь, если это та самая, убил ее Кейд. Со мной у твари счетов нет. На полной скорости она проносится мимо группы серых и мчится в сторону стены.

Я еще слишком далеко, чтобы определить, какой стороне Бастиона она принадлежит – южной или восточной, поэтому просто продвигаюсь дальше, не отвлекаясь на мысли о том, как поступить, когда доберусь. Где мне искать Ксандера? Придет ли он вообще на обозначенную Кейдом границу? Что делать, если Кейд явится один?

Подавляю тяжелый вздох и перевожу внимание на тварей, их, кажется, стало еще меньше. Что за черт?

Прибавляю шаг, стараясь переступать или обходить наиболее острые камни. Из-за того, что все время отвлекаюсь на это, на некоторое время теряю серых из вида. В конце концов останавливаюсь и неотрывно наблюдаю за ними. Только так мне удается заметить, что твари исчезают под землей.

Хмурюсь. Может, там яма-ловушка? Маловероятно. Серые не настолько тупы, чтобы целенаправленно двигаться в подобное место. Да и кто бы из заключенных рискнул сунуться в пепельный очаг, чтобы ее выкопать?

Когда из поля видимости исчезает последняя тварь, несколько секунд не двигаюсь с места, глядя то на место пропажи, то на стену, в итоге выбираю первое. Задержка в несколько минут роли не сыграет.

Иду в выбранном направлении, внимательно глядя под ноги. До цели остается совсем немного, когда до слуха доносится быстро приближающийся топот. Замираю и оборачиваюсь. Мимо проносится моя старая знакомая – гиенистая тварь с ободранными до мяса боками. Из ран сочится и падает на землю кровь, почти мгновенно обращающаяся в невесомый серый песок, которым покрыто все пространство пепельного очага. Серая удостаивает меня быстрым взглядом и, коротко рыкнув, убегает прочь.

Не сдерживаю ухмылку и бормочу себе под нос:

– Ну надо же. Выбралась.

Не двигаясь с места, наблюдаю за тварью, она чуть сбавляет скорость и неожиданно ныряет прямо под землю. Значит, там и в самом деле что-то вроде ямы или прохода. Окружающая серость не позволяет разглядеть подробности. В последний раз оглянувшись по сторонам, замечаю справа облако пыли, намекающее на то, что в сторону Бастиона движется новая группа тварей.

Решаю не дожидаться их и прихожу в движение. Направляюсь туда, где исчезли твари, за которыми я сюда пришла. Вскоре замечаю широкий проход, ведущий под землю, но это не самое главное. Там не просто лаз, а лестница. Ступени разрушены временем и постоянными набегами серых тварей, но их наличие свидетельствует об одном – здесь вход в те самые тоннели, по которым можно попасть в Бастион, не рискуя быть пристреленной патрулями. Выбор между ближайшей стеной и подземными коридорами, кишащими тварями, очевиден. Люди для меня более опасны.

И сейчас, в первые часы после возрождения темнота не является проблемой. Чувствую, как по венам растекается сила, будто совсем недавно приняла очередную порцию противоядия. Эффекта как раз должно хватить до того момента, когда я смогу выбраться из подземелья в наземную часть Бастиона.

Приняв решение, не вижу смысла медлить дальше. Начинаю осторожный спуск, давая зрению время перестроиться. К тому моменту, когда оказываюсь у подножия лестницы, в самом начале уходящего вдаль коридора, могу без проблем разглядеть окружающую убогую обстановку. Пока что у меня всего один путь, так как коридор только один. В случае разветвления придется ждать новых тварей, которые проведут меня куда нужно.