скачать книгу бесплатно
Большие истории маленького Вовки
Наталия Леонидовна Туркина
Книга для семейного чтения. Приключения маленького Вовки и его земляков. Захватывающие истории из жизни жителей Лукоморья. Для дружной семьи, уютно устроившейся на диване с детьми, лучше этой книжки не придумать.
Наталия Туркина
Большие истории маленького Вовки
БОЛЬШИЕ ИСТОРИИ МАЛЕНЬКОГО ВОВКИ.
ИЛИ ЖИЗНЬ В ДЕРЕВНЕ ЛУКОМОРЬЕ.
Глава 1. Секрет домового
Тук-тук, тук-тук стучат колеса. Тук-тук, тук-тук- вторит в такт Вовкино сердечко.
В вагоне зябко. Длинный, похожий на большую гусеницу поезд, скользил по бескрайнему лесу, перелетел по высокому мосту через сверкающую речку. Пыхтел и гудел, забираясь на гору. Вовка сидел внутри гусеницы и ему было совсем не страшно. Ну, если совсем немножечко. Вот, если слезть с большой, жесткой полки на пол, встать крепко ногами и не держаться за маму, то страшно. Потому-что поезд- гусеница стучит и вздрагивает всем своим железным нутром, раскачивается и громко гудит.
Мама улыбается, тихонько спихивает Вовку со своих колен и подсаживает к окну.
– Смотри, сынуля, какая красота. – Вовка сопит, упирается. Ему совсем не хочется слезать с теплых маминых рук. Окно большое, с толстыми стеклами, и очень холодное. Вовка ткнулся носом, сморщился от боли, но реветь не стал. Напротив, через приколоченный стол, на такой-же скамейке сидела девчонка. Она была чуть постарше его. Смешные косички топорщились за ушами и были накрепко привязаны к голове огромными белыми бантами. Она забралась с ногами на скамейку, уселась на корточки у окошка и смотрела на Вовку, смешно морща свой курносый нос. Реветь Вовке расхотелось. Он смотрел в окно на мелькающие кусты и старался не поворачивать голову в сторону девчонки. Только глазами косил и важно хмурил брови.
Мамы разговаривали в полголоса, обсуждали свои взрослые дела. Вежливо соглашались по любому вопросу друг с другом и устало вздыхали, поглядывая на часы. Второй день в пути. Все устали от дорожной суеты, вынужденного приличия, от знакомства с попутчиками. Хотелось побыстрее сойти с трясучего поезда, встать на твердую землю, и облегченно вздохнув, расслабиться, наконец, от вежливого общения с незнакомыми людьми.
Оранжевое солнце, похожее на круглый мяч, долго прыгало по вершинам деревьев, а потом спряталось за далекую гору и стало темно и холодно. Вовка посидел еще немножечко у окна, потерся щекой о холодное, черное стекло и сладко зевнул.
Тук-тук, тук-тук… Вагон качал полку с Вовкой, маму с приколоченным столиком и смешную девчонку с косичками. Маленький путешественник прикрыл глаза только на минуточку… и проспал весь остаток пути до утра.
Женя погладила рукой пушистую макушку сына. Вовка крепко спал, улыбался во сне и не хотел просыпаться.
–Да не буди ты его,– попутчица с дочкой стаскивала поклажу с верхней полки.– Бери его на руки, я твою сумку прихвачу. Наташа, собирайся побыстрее, что ты копаешься?
Женщина довольно крупных размеров, руки сильные, характер решительный. Уверенно сгребла свои и чужие сумки с узлами, при этом умудрившись крепко ухватить и дочку за руку.
Женя бережно подняла спящего сына с полки. Растерянно оглянулась по сторонам- не забыла ли чего в спешке, и попутчики всей компанией дружно двинулись к выходу. В тамбуре тесной кучкой толпились пассажиры. Волновались, покрикивали на сонных детей. Толкали замешкавшихся, больно задевали баулами и не извиняясь проталкивались ближе к еще закрытой двери. Женя прижимала к себе спящего Вовку и очень боялась отстать от соседки, которая, ничуть не смущаясь, нагруженная поклажей, проталкивала путь к выходу. Время от времени она покрикивала на дочку, незлобно отругивалась от потревоженных, недовольных ее прытью, пассажиров.
Поезд, лязгнув железными колесами, устало вздохнул и, наконец, остановился. Все засуетились еще больше. Поднажали и вытолкнули едва успевшую открыть дверь, проводницу наружу. Привыкшая ко всему девушка в служебной помятой форме ловко выпрыгнула из вагона.
– Выходите, граждане, выходите! Прибыли вовремя. Не толпитесь, всех выпущу, никого обратно не повезу… Женщина, осторожнее, у вас столько сумок, вы весь проход перекрыли.
– Не боись, красавица, не застряну! А ну, народ, поднажали, прибавили скорости! Наташка, ногами переставляй, что я и
тебя тащить буду? Бабуля, что застыла? Прыгай живее.
– Да где ей прыгнуть? Тут вона как высоко. Пока до платформы долетит, скорую придется вызывать.
– Может МЧС сразу с лестницей!
– Будет прикалываться, руку подайте пожилому человеку. Высоковато, конечно.
– Девушка, давайте ребенка подержу. А вы спрыгивайте пока. Где же вдвоем то.
– Граждане, поезд отправляется. Заканчивайте выгрузку!
Народ заволновался еще больше. Началась неимоверная суета и толкотня. Задние ряды напирали, передние тормозили перед высоким спуском из вагона.
Женя растерянно замерла у двери. С сыном на руках не спрыгнуть. «Ноги переломаю и себе, и ему». Чьи-то крепкие руки из тамбура выхватили Вовку. Толпа тут-же выдавила ее в дверь. Едва не упав, Женя прыгнула с крутых ступенек на землю. Шальной поток людей подхватил ее и потащил вдоль вагона.
– Сына, сына отдайте! – Женя закричала что есть мочи. Рванула обратно к двери.
– Эй, ты, мамаша! Ребенка забери! Мне его что ли оставишь?
Люди кричали. В вагон уже лезли новые, свежие, выспавшиеся пассажиры. Они торопились протиснуться в поезд к своим местам. Торопились затащить баулы, чемоданы и сумки.
Дурная толкотня. Проводница едва успевала вырывать из потных рук билеты.
– Быстрее, граждане, быстрее! Поезд отправляется.
– Сына, сына отдайте!
–Чей ребенок остался в вагоне? Заберите. Орет, оглушил уже.
– Да вон тот мужчина оставил его в углу тамбура и спрыгнул. Я видела.
– Эй, мужчина, вы ребенка оставили!
–Да нет, это ребенок не его. Я видела, его девушка на руках несла к выходу.
– Ну, да, я и говорю, это ее муж у нее из рук сына вырвал, а ее с поезда вытолкал. И сам убежал.
– Поезд отправляется. Я закрываю двери!
– Сына, сына отдайте!
Дверь тамбура захлопнулась. Поезд тяжело вздохнул и тронулся с места.
Состав медленно, будто нехотя отъезжал от платформы. Женя растерянно стояла, с каждой минутой все больше осознавая степень трагедии.
–Ой, беда! – Женя закрыла лицо похолодевшими ладонями.
–Мама, я не хочу здесь стоять, я пить хочу.
Женя разлепила мокрые ресницы. На пустом перроне возле нее стояла знакомая троица.
Пыхтевшая, нагруженная своими и чужими баулами соседка по купе. За ее юбку вцепилась дочка с косичками. А эта дочка- умница крепко держала за руку Вовку. Вовке совсем не нравилось стоять в паре с курносой девчонкой. От шума и вокзальной суеты он уже оглох и очень устал от незнакомых людей, которые толкали, тащили и дергали его со всех сторон. Этот день Вовка запомнит на всю жизнь. Страх и нелюбовь к поездам и вокзалам останется у него навсегда. Такова детская память.
– Давай-ка, матушка моя, двигать к дому, – пропыхтела спасительница. – Да, возьми же, хоть что- то. Все руки оттянула этим чемоданом. Не хотела его брать, очень громоздкий, как сундук, ей богу. Нет, сватья настояла на своем: бери, мол, больше влезет. Ох, зараза, тяжелый.
Женя бросилась к сыну целовать и обнимать, мять за плечи, хватать за руки. Потом затискала Наташку. И надолго прилепилась к попутчице, крепко обняв ее необъятную талию.
– Да, будет тебе. Что ты так переполошилась? Своих не бросаем. Неужто ты думала, я мальчонку оставлю? Еще чего! Наташка молодец, вся в мою породу. Как увидела, что вы в беде, схватила пацаненка за руку и ну тащить за собой из вагона. Я ведь вон какая большая, как танк. Попробуй меня сдвинь с места! А дочка у меня привыкшая к поездам. Твердо усвоила: от мамки ни шагу.
– Спасибо, родные вы мои. Что бы я без вас делала?
Вот так дружной компанией они и добрались до автобусной остановки. Вскоре пути их разошлись. Женщина с дочкой вышли намного раньше. Наскоро попрощались, помахали руками вслед автобусу. Женя смотрела сквозь пыльное стекло на удаляющуюся фигуру грузной женщины и в сотый раз благодарила бога за доброго ангела- хранителя в ее образе. А Вова, сплющив нос на окне, провожал взглядом тонкую девчонку с косичками. Он был рад, что, наконец, его оставили с мамой вдвоем. На запястье до сих пор остался красный след от цепких рук Наташки. И чего эти взрослые такие беспокойные? Хоть девчонка и была не на много старше его, Вовка все одно ее причислил ко взрослым людям. Просто она вела себя так-же, хоть и была еще ребенок. Молчаливая, улыбающаяся, будто уже знает в этой жизни много больше мелкого пацана. Зазнавака, одним словом.
Сумерки звездно- серебристой вуалью накрывали землю. Уставшие, но довольные, что все долгие дороги позади, путники сошли с автобуса и потопали по узкой тропинке к деревне с интересным названием Лукоморье. В потемках очертания домов, бань и кособоких сараев были размыты. Чуть похолодало, Женя вытащила из сумки теплую курточку и бережно прикрыла тощие Вовкины плечи.
–Сама надевай, замерзла, ведь! – Вова недовольно повел головой.
– А ты не мерзнешь?
– Я мужчина. – Смешно хмурил брови сын.
– Ну- ну. – Женя старательно скрывала довольную улыбку.
Вовке, конечно, было холодно, но совсем чуть-чуть. Он шагал и трава холодная, сырая слегка хлестала его по ногам. Но он не капризничал и не просился к маме на ручки. Так было интереснее и веселее пробираться сквозь густые заросли высокой травы. Представлять себя великим путешественником, продирающимся сквозь джунгли непроходимые. Вот сейчас из черных кустов как выскочит зверь невиданный, да как зарычит нечеловеческим голосом. Жуть, как страшно!
– Миу!
– Ой, мама, кто это?
И снова чуть погодя, «Миу!». Да так жалобно и тоненько, как струнка на скрипочке. Впереди на лунной тропинке съежившись сидел маленький котенок. Грязный и мокрый. А уж тощий, как тряпочка костлявая.
– Смотри, какая животинка нас встречает. Хороший знак, когда кошка на новоселье. Возьмем с собой? – В ответ Вовка радостно закивал головой. Прижал хлипкое тельце котенка к себе. Тот мелко трясся то-ли от страха, то-ли от радости. Так добрались до нужного дома. Едва нашли калитку в темноте и озираясь, нет ли злой собаки, поднялись на крылечко. На осторожный стук в дверь выглянул сосед из дома за покосившимся забором. Видимо на тот момент он стоял на своем крыльце, курил.
–К кому это, гости ночные? С добром, аль с худом?
– С котом мы. -Женя устало сняла косынку с головы. – Нина Ивановна здесь живет? Что-то не открывает. Спит уже, наверно.
– Спит, да, верно, спит. – Древний дед подошел к забору. Помолчал, достал сигаретку, закурил. – А вы кто ей будете?
– Ее внук Владимир, а я – невестка Женя. Нина Ивановна нам бабушкой приходится. Мне свекровью. Наверно, не стоит ее будить, поздно уже. Мы из далека, добирались долго.
– Да, похоже, очень долго. – Дед покряхтел, потоптался валенками с дырявыми калошами по мокрой траве. – Померла ваша бабушка еще той весной, как раз на пасху. Святой человек, царство ей небесное. Дом так и стоит. Я присматриваю малость. Подкошу иногда, подтоплю печку. Собак отгоню. А одни что? Хозяин- отец ваш где?
Женя грустно улыбнулась:
– Одни мы теперь. «Хозяин» наш отцом больше быть не хочет. На волю вольную его потянуло. Ушел он от нас другую семью создавать. Я и не знаю где он сейчас. Два года, как дверью хлопнул. А потом и квартиру попросил освободить для новой жены. А нас с Вовкой отправил по месту прописки его, – Женя кивнула в сторону притихшего сына, – Он здесь родился, в этом доме у свекрови в первый наш год совместной жизни. Тут его и прописали тогда. А у меня ни дома, ни квартиры, ни кола, ни двора. Приехали сюда, думала свекровь приютит на время. Теперь не знаю, что и делать.
– Как, что делать? Дом, значит, ваш, коли внук прописан. Заходи да живи. Я вчера топил, тепло еще. А утром, опосля, что и порешаем. Открывай и заходи с богом.
Женя нащупала за косяком ключ. Открыла щелястую дверь. Из сеней пахнуло деревенской сыростью. Совсем темно.
– Мама, тут волки живут? – Вовка с любопытством сунул голову за белеющую большую печку. Стукнулся лбом о стоящий на стуле чугунок. Едва не упал, запнувшись за брошенный поперек прохода веник.
– Да где тут выключатель? – Женя шарила руками по стене, больно натыкаясь пальцами о вколоченные гвозди- вешалки. Электричество, по-видимому, от бесхозного дома было отключено. Найденный выключатель впустую щелкал кнопкой.
Стало совсем темно. Сквозь маленькие оконца едва просачивался сумеречный свет.
– Мы прямо тут ночевать будем? – Вовка присел на краешек старого дивана.
– Наверно. – Женя неуверенно повертела головой, вглядываясь в смутные очертания старенькой мебели. Неказистый шкаф со стеклянными дверцами, круглый стол у окна и промятый диван, на котором примостился Вовка с котенком. Женя безнадежно присела рядом.
– Приехали, называется. Ни свету, ни чаю или воды хотя бы с дороги напиться. До утра доживем? – Она грустно улыбнулась притихшему сыну. – Дед сказал, утром что порешаем.
– До утра- то мы доживем, – Вовка глубокомысленно свел бровки, а вот потом будем жить?
Высказывание прозвучало в данной ситуации очень многозначительно. Есть о чем подумать. Женя прижала Вовку с котенком и прикрывшись курточкой, закрыла глаза.
– Будем, Вовка, жить. И кот нас будет охранять… Если мы его откормим большого и толстого.
– Чем? – Вовка сонно шелохнулся под боком мамы.
– Чем – то очень вкусненьким. Что там кошки любят?
– Я знаю, я знаю! Мышами мы будем кота кормить. В деревне всегда мышей много.
– Ой, сынуля, давай не будем про мышей. Я их как-то не очень люблю. Может, завтра рыбки или молочка у местных поспрашиваем. Хорошо?
– Ладно, -Вовка легонько вздохнул. Помолчал чуток, а потом грустно замети: – Мыши должны в доме быть. А кошки должны их ловить. Иначе зачем мыши в доме нужны?
– Спи, уже поздно.
Вовка лежал, прижавшись к маме. Было тепло и уютно под маминым боком. Котенок пушистым комочком пристроился под ладошкой. Он не мяукал и не цапался. Тихонько иногда вздрагивал тощим тельцем, поднимал голову и таращил глаза в темноту.
Ночная тишина шевелилась в темных углах дома, постукивала в окна ветками кустов. Вдруг скрипнула половица в сенях. Потом еще разок. Котенок тревожно шевельнул ушами, прислушиваясь к шуршанию по стене, удаляющимся шагам.
Спать расхотелось. Вовка выглянул из-за плеча уснувшей мамы. Ловко сполз с дивана. Прижимая Котейку к животу, прошлепал босыми ножками по холодному полу к дверям. Прислушался. Там, за дверью, явно кто-то ходил. Вовка постоял у порога, не решаясь открыть дверь. Вскоре шаги стихли. Стоять на полу было холодно, и Вовка вернулся к маме. Проворно забрался на диван. Прислушался. Было тихо и спокойно. Он прикрыл глаза и незаметно уснул.
Утром было все интересно и весело. Солнце светило, птички пели, мама улыбалась и напевала что-то веселенькое отмывая и наводя красоту в стареньком доме. Вовка уже давно проснулся, облазил все углы, похлопал всеми дверцами, попрыгал на диване и с разрешения мамы оббежал разок вокруг дома. Было здорово залезть с ногами на лавку у крылечка и заглянуть с улицы в комнату через открытое окошко.
– Мама, привет!
– Привет, сынуля! – Улыбалась в ответ Женя.
Вовка, повисев на маленьком подоконнике, спрыгнул со скамейки и побежал сквозь заросший огород к забору. Из соседнего дома на крыльцо вышел вчерашний старик.
– Здравствуй, милок. Как ночевали? – Дед натягивал на валенки свои любимые дырявые калоши. Видно, другой обутки он не признавал. Натянул. Покряхтел. Притопнул ногой.
– Эх, валенки, валенки, не подшиты, стареньки…
– А мы в доме обживаемся. Мама пауков гоняет, а я мышей ищу для Котейки. Он голодный. У вас нет мышей? -Вовка старался просунуть голову между досок. Не пролазила. Тогда он стал карабкаться на забор. Старенькие рейки угрожающе затрещали… и пролет забора с Вовкой рухнул в крапиву.
– Ух, ты! – Белобрысая, довольная мордашка, расцарапанные коленки, грязные ладошки. Глазенки как зеленый крыжовник.
– Иди сюда, герой. – Дед протянул руку. Помог выкарабкаться из зарослей юному натуралисту.
– Мышей у меня нет. Сам разводи, если хочешь. У меня коза есть Манька. Знаешь, какое у нее молоко вкусное! Пошли, налью баночку. Свеженькое, с утречка доено.
