Гномьи легенды

В трактире было немноголюдно, но это объяснялось ранним часом – все еще работали. Так что гномы с человеком вполне хорошо устроились за столиком и принялись распивать напитки.

– Господарь, а расскажите нам о вашей экономике, – попросил Стобратте. От такого обращения у головы аж глаза загорелись:

– Вот! Вот, учитесь! – обвел он взглядом пустую таверну. – Уважаемые гномы со всем уважением, не то что вы, лентяи.

На эту тираду отреагировал лишь бармен, начав протирать стакан еще яростнее.

– Итак, уважаемые. Что вы хотите знать?

– Все, – емко ответил Харальд. – Чем торгуете, что покупаете, что требуется, когда требуется. Нужна ли охрана, донимает может кто-то. Есть ли кузнец, нужны ли ему материалы, довольны ли вы кузнецом.

Слушая все это, староста пил халявное пиво да покрякивал от удовольствия.

– Ну что ж. Мы продаем кожу, шерсть и ткань. Есть у нас кожевник Себастьян, есть и кузнец – Яков. Кузнецом довольны, кожевником тоже, уважаемые люди в окружающих селах они.

Переведя дух и подкрепившись пивом, староста продолжил:

– Требуется нам… да, пожалуй, что и ничего нам от вас не требуется. Возможно, конечно, Якову или Себастьяну что-то нужно, но обычному люду вы вряд ли будете интересны. Охраны у нас нет, сами видели. Брать то у нас нечего, – усмехнулся голова. – А так иногда герцогские сборщики приезжают, дань собирают, все чин по чину.

– Прям вот совсем-совсем охрана не нужна? – прищурился Харальд.

– Совсем, – не моргнув глазом, ответил староста. – Мы люди простые, нам оно без надобности. У нас и брать то нечего.

– Кроме ваших жизней, – поддакнул Стобратте.

– Да кому мы нужны, – отмахнулся голова.

С сомнением покачав головой, Харальд поднялся и оплатил весь стол.

– Спасибо тебе, Господарь. Пойдем мы дальше познавать ваши красоты.

Поднялся и Стобратте. Попрощавшись с Пьянью, гномы вышли из кабака и устремились к кожевнику. Тот стоял на пороге, как и староста, и курил трубку.

– О, гномы! Здравия вам, гномы!

– И тебе, добрый человек, – ответил Стобратте, а Харальд согласно кивнул. – Мы по делу к тебе. Нам б доспехи продать да кожи купить.

– А доспехи какие? – сощурился кожевник.

– Достойные, – ответил Харальд.

– Показывайте, – кивнул ремесленник, приглашая войти в его мастерскую. – Меня зовут Себастьян.

– Стобратте, Харальд, – представил гномов рудознатец, пока кузнец вытаскивал доспехи. Взяв изделие, кожевник начал трепать и мять его:

– Ага, хитин. Но неплохо, неплохо. Большая, видимо, многоножка была. Ну хорошо, сколько вы хотите за броньки?

– А сколько дашь? – сощурился Харальд.

– Полтора серебряных за оба, – пожал плечами Себастьян. – Я вас первый раз вижу, может, с виду только бронь хороша.

– Мы тут надолго, – заверил мастерового Стобратте. – И нам нужны материалы.

– Ну один и восемь серебра. По девяносто бронзы за штуку.

– По серебру, – отреагировал Харальд. – И мы на эти два серебра покупаем у тебя кожу. А потом приносим тебе же доспехи из этой кожи.

– А мне то они зачем? – удивился Себастьян.

– На продажу, вестимо, – ответил Стобратте. – Раскупят только так.

– Ну-у-у-у, – замялся кожевник. – Ну ладно. Значит, вам десяток тюков кожи – они у меня по двадцать монет. Дешевле не отдам, и так почти по себестоимости.

– Идет! – заверил человека кузнец и протянул руку. Пожав ее, Себастьян, ушел за тюками и вытащил их гномам.

– Забирайте. И жду вас с новыми партиями доспехов.

– Давай мы пока у тебя оставим ее, нам еще к кузнецу. А на обратном пути заберем, – предложил Стобратте.

– Да как хотите, – пожал плечами Себастьян.

Выйдя от кожевника, гномы устремились к жившему на окраине кузнецу. Тот, как и остальные мастеровые, тоже стоял на крыльце – видимо, так было принято в этой деревне. Увидев посетителей, кузнец захлопал ладонями по бедрам и захохотал:

– Ха, гномы! Гно-о-омы! Ха-ха, гномы!

Повинуясь какому-то чувству, Стобратте захохотал в ответ:

– Ха, человек! Ты гляди, человек, ха-ха, челове-е-е-ек!

Резко замолчавший кузнец сурово поглядел на насмешника и спросил:

– Ну и что вам нужно? Тут я кузнец! – объявил он и демонстративно взвалил двухпудовый молот на плечо, а потом легко его поставил на лавку.

– Да мы и не сомневаемся, – в тон человеку ответил Харальд, подходя к молоту. Оглядев орудие, гном легко приподнял его и осмотрел сам боек. – А хорош молот! Хорош!

– Руки прочь от моих инструментов! – рявкнул кузнец. – И вообще, пошли вон отсюда! Вас я не звал.

– Конечно, мы сами пришли, – кивнул Харальд и протянул руку для пожатия. – Меня Харальд зовут, а это Стобратте.

Кузнец поглядел на протянутую руку и отвернулся.

– Идите отсюда. Наглые вы, не по пути нам с вами.

– Пойдем отсюда, – потянул друга Стобратте. – Потом зайдем, действительно плохо начали разговор.

Зайдя к кожевнику и забрав кожу, гномы устремились домой. А там как раз отоспалась Фрейя, которую Харальд обходил немного стороной. Та себя виноватой не чувствовала и извиняться не собиралась.

– Ну что? – спросила она. – Много кожи?

– Кирас на семь хватит, – ответил Стобратте. – Как тут было?

– Да спокойно, – ответила за рукодельницу Махаллат. – Шахта копается понемногу, лежанки сделали получше, костровище нормально выделили. Обживаемся, в общем, – подвела итог она.

Стобратте снова пошел в шахту, а Харальд, опасаясь повторения вчерашнего фиаско, встал на стражу. Фрейя, поглядывая на кузнеца без кузни, принялась шить доспехи, а Махаллат продолжила обустройство лагеря. Прошел час, два, все было тихо и спокойно. Из шахты вылез чумазый и счастливый Стобратте:

– Серебро тут найдем, вот бороду готов прозакладывать, найдем.

– Мифрил бы, – откликнулся Харальд.

– Мифрил бы, – согласился Стобратте.

– Гно-о-о-омы, – раздался протяжный крик откуда-то снаружи. – Выхо-о-одите, разговор есть!

– Да что вам всем надо то, – заворчал Харальд, снова самоназначенный на переговоры, и вылез из пещеры. – Ну здравствуй, человек.

– Э-э-э, меня Абдулла зовут, а тебя?

– Харальд, – хмуро ответил гном. – Чего тебе, Абдулла?

– Так вы ведь гномы! Я хочу купить у вас самоцветы! – ответил человек. – Дорого, – шепотом добавил он.

– Ты торговец что ль?

– Ну не архитектор же! – воскликнул Абдулла.

– У нас нет самоцветов, не докопались еще. Мы ж тут недавно.

– Прям совсем-совсем нет? – спросил торговец. – Я очень дорого возьму!

– Прям дорого-дорого? – снова сощурился Харальд. Он всегда щурился, когда торговался. – Вот за эти самоцветы сколько отдашь? – достал гном свой детский молот-амулет.

– Во-о-о-от, а говоришь нету! – обрадовался Абдулла. – За пятнадцать серебра возьму.

Харальд задумался. Цена была выше рыночной раза в полтора, а деньги им были нужны.

– Хорошо, – объявил он и принялся выковыривать самоцветы из молота.

– А у твоих друзей же наверняка тоже есть такие амулеты, может, они тоже продадут? – поинтересовался торговец.

– Не продадут, – отрезал Харальд.

– Ну, дело ваше, – подобиделся Абдулла, но тут же снова заулыбался. – Ох, хорош товар. И монетки серебряные хороши, а, гном? – подмигнул он Харальду.

– Только крайняя нужда заставила меня это сделать, – ответил гном. – Приходи через месяц, может, докопаемся до самоцветов.

– Хорошо, гном, – кивнул Абдулла и пошел прочь.

– Абдулла, стой! – окрикнул торговца гном. – А ты чего это, один путешествуешь?

– Ну да, – ответил тот. – А чего бояться честному торговцу? Я кому надо денежки чик-чик, – сделал Абдулла характерное движение пальцами.

Покачав головой, Харальд вернулся к своим и рассказал о странном торговце-одиночке.

– Какой-то он чудной, – подвела итог Махаллат, и все вернулись к своим делам.

Солнце понемногу садилось, окрашивая деревья в золотистый цвет. Светило садилось за горами, так что их тени четко выделялись на фоне освещенного леса. Птицы перепархивали с ветки на ветку, оглашая лес пронзительными криками. Было по-летнему тепло и хорошо.

Вся гномья семья собралась вокруг костра, слышались шутки и смех, пиво и мясо уходило стремительными темпами. Гномы нашли свое место под этим небом и пытались сделать его как можно уютнее.

Покряхтывая, Харальд поднялся на ноги:

– Родичи! Давайте выпьем же за это чудесное место, в котором мы нашли свой дом! Стобратте, Махаллат, Фрейя, Торгрим, Улаф, Зейн, Бьорн, астралопитек наш Василинча и еще двое, которые отправились спать. Ребята, вы самые могучие. Вы – моя семья и я вас люблю больше жизни. Я готов за вас хоть в огонь, хоть к тараканам на север. У нас вся жизнь впереди, давайте же потратим ее на что-то серьезное. На такое, чтобы наши потомки, увидев результаты наших стараний, сказали «они были великолепны!». Выпьем же!

Рев гномьих глоток был ему ответом. Все чувствовали себя дома и были счастливы. Хотелось сворачивать горы, искать мифрил, ковать доспехи, вырубать из скал красивейшие переходы и барельефы.

Через пару часов гномы разошлись по лежанкам – завтра новый трудовой день, надо было выспаться перед ним. Только Фрейя да Бьорн оставались возле входа в пещеру. Гнома шила – ей было достаточно и света костра, а медведь просто любил находиться возле хозяйки.

Вдруг со стороны леса раздался свист, и гнома подняла голову. Прищурившись, она долго вглядывалась в лес. Похоже, там кто-то был.

– Эй, там! Что вам нужно? – крикнула она, выходя из пещеры в сопровождении медведя.

– Главного своего позови, – ответили ей. – Разговор есть.

– Мы тут равны, – сказала Фрейя. – Демократия же у нас.

– Чего? – изумился голос.

– Того, – резко ответила гнома. – Чего надо? Говори или проваливай.

– Подарок у нас есть для вашей общины. Тот, кто вас привел сюда, и должен его открыть.

В пещере в это время гномы просыпались от криков Фрейи и ее невидимого собеседника. Продрав глаза и ухватив молот, Харальд подошел к гноме.

– Что тут такое?

– Да вот, у кого-то подарок главному. А кто у нас главный? – спросила Фрейя.

– Я, вестимо, – ответил Харальд и пошел вперед. – Давайте сюда что там у вас.

– О, а говорили – демократия, – съехидничал невидимка.

Харальду под ноги прилетел мешочек.

– Вот. Открой это, – посоветовал голос из темноты.

Махаллат вместе со Стобратте стояли у огня.

– Что там происходит? – спросила Махаллат.

– Понятия не имею, – пожал плечами Стобратте. – Пойдем-ка поближе подойдем.

Подойдя, гномы принялись всматриваться в темноту, пытаясь понять, сколько там гостей. Пока что вырисовывалось пять конных силуэтов, но за их спинами могли быть еще.

– У меня тут есть одно заклинание, – зашептала Махаллат. – Ядовитое облако называется. Как раз смогу накрыть тех, кто перед Харальдом.

А Харальд в этот момент открывал кинутый мешочек. В нем оказался довольно большой волчий клык.

– Ну и что это? – спросил гном в темноту.

– Эх…– вздохнул собеседник. – Ничего, ладно. Оставь себе.

Было слышно, как конь переступил ногами и начал разворачиваться. Тут же события завертелись, как карусель, на которую опоздал только Стобратте. Харальд подскочил к ближайшему и полоснул того небольшим, почти кухонным, кинжальчиком, по лицу. Зажав рану и застонав, противник откинулся, показывая гномам татуировку волчьей челюсти на шее. Махаллат в это же время подняла руки и что-то крикнула, после чего ей начали откликаться криками боли невидимки из темноты – облако яда действовало вовсю. Фрейя же успела вскинуть арбалет и выстрелила в одного из противников. Захрипев, тот обмяк. Его конь, обезумев от запаха крови, понес незадачливого седока подальше в лес. Крича от боли из-за яда, остальные разбойники тоже начали разбегаться.

Оставив молот, Харальд прихватил кинжал и побежал в лес вслед за убегающими бандитами. Продираясь сквозь лес, он ориентировался на лошадиное сопение и стоны врагов.

– Бьорн, преследуй. Захвати одного бандита и принеси живым, – шепнула Фрейя медведю. Тот взревел и размашистой рысью помчался в лес.

Лишь Стобратте стоял, ошарашенно глядя на все это действо.

– Ну вы блин даете, – промолвил он и поднял Харальдов молот. – Ну и что теперь? – спросил он у девушек.

– Бьорн принесет одного из бандитов, допросим его. Ну и Харальда подождем, – ответила Фрейя.

Трупов на поле не осталось, кони унесли всех. Так что гномы вернулись домой – ждать.

Через пару часов послышалось пыхтение, и на пороге объявился Бьорн. Открыв пасть, он бережно положил нечто похожее на человека. Только без шеи, внутренних органов и одной ноги.

– Бьорн, он живой, что ли? – спросила Фрейя. – Нет ведь! Ты ведь его убил, негодяй!

Медведь виновато потупился и рыкнул в свое оправдание.

– Не сдержался? Да ну тебя, – махнула рукой гнома. – Ну и что мы теперь делать будем?

– Я б могла оживить его, – сказала Махаллат. – Только вот говорить он не сможет.

– Фрейя, а ты же можешь сшить ему горло обратно. Тоже ведь кожа, – пошутил Стобратте и побледнел, увидев загоревшиеся глаза девушек. – Э-э-э, вы чего? Это же шутка такая, вы что?

– Надо попробовать! – заявила Фрейя и принялась за иглу.

Все гномье население пещеры бледнело и блевало от такого зрелища – маленькая гнома собирает и сшивает гортань, голосовые связки, шею и грудную клетку трупа. Бледнел и Стобратте, но мужественно отгонял противников такого действа:

– Это для пользы дела, разойдитесь. Так надо. Идите спать, не смотрите.

Махаллат же в это время быстро чертила пентаграмму. Неподалеку отсюда только что было убито два человека, и остаточная сила от их жизней еще витала в воздухе. Собирая ее при помощи пентаграммы, гнома хотела оживить труп.

– Готово, – объявила Фрейя, переводя дух. – Сшила. Вроде сможет говорить.

Бледный Стобратте перетащил кадавра в пентаграмму и взялся за голову.

– О Мурадин, что ж мы делаем то. Может, не надо?

– Надо, Сотя. Надо, – ответила Махаллат и принялась выделывать пассы руками. Голос ее скакал от пронзительно высокого до низкого демонского. Труп задергал руками и резко сел.

– Ч-что-о ва-ам на-адо? – спросил он хриплым голосом. Видимо, связки были сшиты немного неправильно.

– Кто вы? – загремела Махаллат. – Зачем вы здесь и по чьему приказу?

– Мы-ы банда Волчьей пасти, – захрипел в ответ оживший труп, – мы охотимся за само-оцветами и гномьими королями. Таков приказ Фаэтона, нашего вожака.

– Уже не вашего, – успокоила его Махаллат. – Теперь я твой вожак. Зачем вам короли?

– Я-а-а не зна-аю, мне не говори-или, – ответил зомби. – Я-а только помогал их ло-овить.

– О Мурадин, прости нас за это, – шептал в углу Стобратте, не отводя глаз от пентаграммы и трупа в ней. – Это для пользы детей твоих, чтобы не перебили нас. Только ради этого, Мурадин! Не серчай!

– Сколько вы уже захватили? – продолжала допрос Махаллат с молчаливой поддержкой Фрейи.

– Мы-ы – двоих. Вы должны быть третьими.

– Но не стали. Почему?

– Ваш лидер – ещ-ще не король, он только встал н-на этот пу-у-уть.

Махаллат посмотрела на Фрейю и Стобратте:

– Что-то еще интересно?

– Не, хватит, – махнула рукой Фрейя, а Стобратте лишь согласно кивнул.

Махаллат задумчиво поглядела на зомби и вдруг выдала:

– А спой нам, детка.

В установившейся тишине было слышно, как отвисла челюсть даже у трупа. Но противиться магии он не мог, а потому открыл голос и запел:

Товарищей у меня было четверо:

Еще первый мой товарищ – темная ночь,

А второй мой товарищ – булатный нож,

А как третий товарищ – то мой добрый конь,

А четвертый товарищ – то тугой лук!

– Хватит, – рявкнул Стобратте и, схватив фальшион, снес трупу голову.

– Эх ты, – погрустнела Махаллат и махнула рукой. Пытавшийся встать труп сразу перестал это делать и обмяк.

Стобратте убрал клинок и сел возле входа в пещеру – отходить от такого и ждать Харальда.

Послесловие.

Тут Харальд захлопнул книгу. Самое интересное было позади, а снова читать про упадок клана, его ссоры, войны и смерти не хотелось. Как Стобратте и Харальд Первый крупно поругались. Как Харальд Первый отрекся от престола. Как Стобратте и Харальд помирились. Как умерла Махаллат. Как сбежал Бьорн. Все это камнем лежало на совести основателей клана Танцующего Медведя.

Очень хотелось оказаться в том времени и надавать этим наглым бородачам пинков, не взирая на их легендарность. Да, в итоге они обеспечили клан таким состоянием, что и через две с половиной тысячи лет деньги еще оставались. Но они могли сделать гораздо больше, они могли покорить весь мир, и не только гномий. Они могли…

Они могли бы сделать все, но не сделали. Какие-то демоны утянули их с верного пути.

Ну что ж теперь горевать. Теперь можно только завидовать им, ведь у них было то, чего нет сейчас – чистое небо, безопасные леса, прозрачная вода.

В мир пришли люди и загадили его, а затем и погубили. Наверняка Стобратте с Харальдом Первым смогли бы им противостоять, поднять гномью армаду и отстоять тот мир, к которому привыкли.

Харальд поднялся и подхватил винтовку. Наступала его смена на стенах – химеры, горгульи и гурнады иногда проверяли последнюю дварфийскую цитадель на прочность, надо было ее защищать.

Однако мысли Харальд уже не мог остановить.

Давно уже истлели останки этих великих воинов, но доблесть их деяний не дает молодым гномам покоя – многие хотят основать свой клан и начать добывать ресурсы, но не все могут решиться даже сказать об этом вслух.

Да и ресурсов то уже не было. Как и самих дварфов почти не осталось. И совсем не стало эльфов. Кончились драконы. Лишь люди крепко стояли на ногах и методично убивали этот мир. А ведь раньше даже нужник не могли соорудить, обезьяны безволосые.

По слухам, дварфийские маги искали портал в новый, пригодный для жизни мир. Мир, где нет огнестрельного оружия, зато есть магия и драконы. Молодой мир, в котором почти нет прогресса, ведь именно от него стареет мироздание. Чем больше технологий, чем больше всяких приспособлений, тем старее мир и тем сильнее он хочет умереть, переродившись в новый, незагаженный и светлый. Чем старее мир, тем сильнее он сводит с ума своих жителей и требует от них убийств, войн и насилия.

Остается надежда на чародеев. Хоть бы они смогли найти портал в новый мир.

А этот мир пора в утиль.