скачать книгу бесплатно
– Ну, вы, коллега, можете между собой посовещаться по поводу композиции кадра. Но снимать начнем, когда я одобрю.
Вот оно!
Повод оскалиться! Не спорить, не ругаться, не доказывать свою правоту, не кричать, даже голоса не повысить. Достаточно внимательно слушать и в нужный момент ухватить зубами и разорвать в клочья. Ибо мы – журналюги, профессионалы, и никому не позволено в этом сомневаться! Мы же не учим других работать! Вот и нас учить не стоит.
Коллега? Какие мы тебе коллеги, дядя, если ты – пожарных дел мастер?
Улыбнулась и тихо так спрашиваю, глядя прямо на него:
– А вы телеоператор?
Дядя на секунду растерялся, поначалу даже не понял, кто спросил. Повернулся в мою сторону. Мне того и надо. Впилась в него взглядом насмешливым.
– Не понял? – переспросил он.
Я еще шире оскалилась, прищурилась игриво, взглядом цепко держу. В гляделки меня еще с детства не переиграть! И елейно так ему:
– Ну, вы же сейчас моего оператора коллегой назвали. Вы что, тоже телеоператор?
Пауза. Шах и мат! Взглядами сцепились не на шутку. Секунда, две, три, пять…
Инженер с оператором затихли, боялись шевельнуться.
Дядя первым взгляд отвел. Не дурак, смекнул, что ловко его подловили и на место поставили. Гнев подавил. Не сразу, конечно, с трудом, но поражение принял, понял, кто на съемочной площадке главный, больше не капризничал, в работу нашу не вмешивался, на вопросы отвечал споро и с уважением, даже угодить старался. Признал, что в каждом деле свой хищник, и вслух сомневаться в этом следует поосторожнее.
Вот когда работа в удовольствие. От таких баталий настроение поднимается, адреналин зашкаливает. Кайфово!
И ведь убиваешь, как минимум, двух зайцев: и спикер шелковым становится, и съемочная группа уважением проникается.
– Круто ты его! – похвалил Ромка.
– А толку! – скривилась я. – Все равно другого спикера записывать придется – реклама-то в кадре все равно частично, но осталась.
– Она по-любому осталась бы, а так дядю хоть притушили, а то борзый сильно.
Ну да, так и есть: свора мы, алчущая…
Свора и есть, жадная до сенсаций, славы и первой полосы.
Все верно! И свора, и жадная, и алчущая… Признаю, ибо работа обязывает.
Вот только и нам самим обходится это недешево. Играем с совестью в поддавки. Где-то она возьмет вверх, а где-то смолчит и уступит, у каждого – своя ставка, которая по силам или по степени испорченности.
Да и в самой своре все разные: кто-то беспринципный, другой – человечный…
Дружба среди корров – явление из ряда вон. Руководству выгоднее конкуренция, а уж здоровая или нездоровая, не суть. Да и нам дружить некогда, в лучшем случае – нормальные отношения, а если ненормально складывается, как с Элькой, то график работы позволяет избегать друг друга максимально.
Так что негласно корры разделяются на тех, с кем ты не прочь перекинуться словом и поплакаться при случае, и тех, кого стороной обходишь, просто кивнув в знак приветствия. Маруська для меня была из первых. Мы с ней на одной волне схоже смотрели на мир.
Однако увидеть ее в своей редакции было странно. Не принято у нас это, ну, вроде как в чужую квартиру без приглашения.
– Марунь, ты че тут? – удивилась я.
Маруська захлопнула какую-то брошюру и развернулась ко мне.
– Зашла переждать присутствие Эльки у нас.
– А читаешь что? – я посмотрела на обложку брошюры. – М. А. Федотов?
– Дельный мужик, – серьезно заявила Маруська.
– Знакомый?
– Нет. Правильные вещи пишет.
– Про альтернативу закона в СМИ, – прочитала я заголовок.
– Тут не только об этом, – Маруська открыла страницу и процитировала, – послушай: «…среди владельцев СМИ доминирует убеждение о том, что журналисты – не более чем их холопы, которым можно платить сколько сочтешь нужным, но зато заказывать любую музыку». Так-то! Холопы мы с тобой!
– Что это вы мне все холоп да холоп! – невесело вспомнила я другую цитату.
– Твой «Иван Васильевич» сейчас ни к месту, – возмутилась Маруська.
– Зато про «меняет профессию» уместней некуда, – парировала я.
– Все мы – холопы, хоть на дядю работаем, хоть на государство, – вздохнула Маруська и бросила книжку на стол. – Видела в новостях про врача, который алкашу наподдал за дело, а тот скопытился?
