скачать книгу бесплатно
Надюха взяла меня под руку, и мы пошли к выходу.
– История как раз «на проводить», – оправдала свое поведения Надюха, зная, как я ненавижу, когда девушка берет меня под руку, я ж не парень все-таки! – Короче, схема такая: редактор программы дает объявление, что им требуется корр. Прилетают резюме, он выбирает претендента поопытнее и сразу предлагает ему снять тестовый сюжет уже завтра. Тот, окрыленный перспективой получить желанную работу, естественно, соглашается.
– Надь, не перегибай с эпитетами, не на сцене, – поморщилась я.
– В общем, ему присылают вызывной, а там… – Надюха сделала паузу, а-ля, барабанная дробь.
– Надь! – не то у меня настроение.
– А там – выезд в пять утра и четыре точки до поздней ночи под завязку.
– То есть не факт, что все на один сюжет? – смекнула я.
– Откровенный не факт! Как минимум, на два! А куда корру деваться? Дальше – больше! Отхерачил смену, ему говорят, пишите текст, расшифровки пришлем. Но не присылают. Время идет. Претендент пишет, синхроны вставляет по памяти, готовый текст отсылает, а ему: текст не подходит, он: давайте перепишу, как надо? А ему: не надо, мы уже другого взяли.
– И в чем фишка? – уточнила я на всякий случай, догадываясь, к чему все идет.
– Ты че? – ахнула Надюха. – Нет никакой вакансии, просто у них на эту съемку некому было съездить. Вот и выкрутились. Прикинь! Гениальный развод, да?!
– Жесть!
– Ну че, тянет на обмен операторами? – самодовольно хмыкнула Надюха, не сомневаясь в моем согласии.
– Я же сказала, забирай!
Надюха радостно поскакала в редакцию, а я, в очередной раз, восторгаясь нашей журналистской смекалкой и редакторской находчивостью, поспешила домой.
Стажерный выезд.
Стажерка оказалась щуплой девицей лет 18. По ее словам, поступила она после школы на какой-то там курс журналистики, коих развелось больше, чем журналистов по всей стране, так что гиблое дело вникать, в какой именно.
Стажеры в большинстве своем скучны до оскомины. Ничего не знают, инициативу не проявляют, вопросы задавать побаиваются или стесняются. С ними однообразно и тоскливо, ибо съемочная группа не может вести себя в привычной манере: все ж чужой человек рядом, который, в свою очередь, в полном раздрае от новизны ситуации в его жизни. Вот он или она и маячат мебелью у тебя за спиной, и ты о них нередко забываешь.
– Выгружаемся! Приехали.
Стажерка выбралась из машины, встала в сторонке в скромном ожидании.
– Смотри, не забудь ее, – подмигнул мне инженер Леха с привычной ему ехидцей.
– А надо? – не поняла, о чем он, но почувствовала, есть за этим вопросом история. Просто так в нашей среде ничего не произносится, даже вопросы, а уж шутки и вовсе всегда с двойным дном.
Леха хмыкнул, вытаскивая из багажника кофры.
– Вчера Маруська забыла стажера на последней точке.
– И че? Бывает, – не удивилась я.
– Ага. Вот только мы не стали за ним возвращаться, – хохотнул инженер.
– Почему?
– Маруська сказала: смена окончена, пусть сам до дома добирается.
– Логично, – согласилась я. Мы словно соревновались с ним в терпении. Он выдавал инфу крупицами, я подыгрывала, изображая равнодушие, хотя, зная подружку, понимала, финал может быть неожиданным. И Леха тоже был в курсе.
– А знаешь, где была эта последняя точка? – не терпелось Лехе.
– В лесу, что ли? – предположила я.
– Не, но около, – заржал он.
– Маруся может.
– Еще как!
– Ну, если я забуду, то точно вернусь, не переживай!
– Ты – да!
– Лех, а ты не запомнил, как нашу-то зовут? – спросила шепотом, кивнув в сторону стажерки. – А то я уж три раза переспрашивала.
– Забей!
Я кивнула, и мы гуськом вошли в здание.
С интервью не заморачивалась, по стандартной схеме, спикер проверенный и прикормленный. Слово за слово, вопрос за вопросом, гладко и чинно. Приятно так работать. Стажерка стояла в дверях, не дышала (чтоб по звуку брака не было) и не шевелилась (чтоб в кадр случайно не попасть и не испортить). Кабинетик-то крохотный, камера и та аккумуляторами в коридор торчала.
Зарубка об интервью.
Интервью… Чего уж проще: задаешь вопросы и получаешь ответы. Задаешь грамотно – хорошо, а если умело да с подковыркой – вообще, молодец! Но с подковыркой да так, чтоб человек не обиделся, не погнал взашей, а ответил то, что и требовалось, да еще и никакого умысла с вашей стороны не усмотрел – дело мастера! Ибо задача – получить от спикера не просто ответ на вопрос, а нечто большее, из ряда вон, интересное, сенсационное, необычное, новое.
В этом плане новостникам проще. Повод новостной есть? Есть! Спикеры сами в кадр полезут наговаривать все, что попросите. А вот постановщикам все самим приходится делать и за себя, и за спикера.
Ну, что сенсационного может сказать диетолог, к примеру, о картошке? Даже не представляете? А надо бы! Потому как, если не он, вам самим придется эту самую «сенсацию» придумать, да еще и близко к правде. Ну, или не близко. Тут в зависимости от уровня совестливости и умения договариваться с самим собой. Нужно быть готовым разжигать зрительский интерес, и для этого создавать правдивую или не очень, маленькую или большую, но именно сенсацию. И как же?
Важен не столько вопрос, сколько посыл и ваша установка на нужный результат. Первое: не бойтесь спрашивать обо всем (в рамках темы, конечно). Следите за своей интонацией, чтобы в случае чего сгладить щекотливость вопроса. Уместны будут нотки игривости или смущения, извинитесь перед тем, как спросить, улыбнитесь мило или виновато, мол, я бы сама ни за что не стала спрашивать, но редактор настаивает, – это всегда подкупает и располагает собеседника. Но не забывайте быть честными в своем смущении, верьте и сами, что вам стыдно, но деваться некуда, ибо работа вынуждает. Тогда и собеседник тоже поверит, проникнется.
А вот с наглостью, хамоватым вызовом и нахрапом следует быть осторожнее. Они оправданы, если ваша цель спровоцировать к всплеску эмоций (негативных, конечно), разозлить, поскандалить. На некоторых каналах приветствуется только такая схема работы, в результате чего, их съемочным группам везде отказывают. Доходит до того, что им приходится прикрываться именами других каналов.
Второе: заинтересуйте своего спикера, подскажите ему направление ответа. К примеру, расскажите ему о каком-нибудь глупейшем факте на обсуждаемую тему, эксперт посмеется вместе с вами, опровергнет или, наоборот, подтвердит и добавит что-то от себя. И вот у вас готова завязка сюжета.
Третье! Помните: у журналиста не бывает безвыходных ситуаций. Вам кажется, что вы именно в такой? Не знаете, о чем спросить? Растерялись? Паникуете, потому что не получили желанного ответа? Спокойно! У вас всегда есть самое сильное и действенное оружие – честность! Просто признайтесь спикеру, что вам нужно нечто на грани абсурда, чтобы удивить зрителя, перевернуть его представления о привычном мире, даже если вы говорите всего лишь о картошке. И грамотный спикер оценит вашу честность, он покопается в закромах своих знаний и что-нибудь эдакое вам непременно выдаст. Бывает, конечно, что закрома пусты. Нет там нужного вам. Но тут уж как повезет. Иногда ведь достаточно какой-то прибаутки, чтобы даже самая банальная информация заиграла.
Вот случай из практики: частенько записывали одного врача на тему новогодних застолий и последствий переедания и спиртных возлияний. Понятно, что на печень это все действует не очень-то благотворно, что тут нового скажешь? Но раз за разом приезжали именно к этому врачу, потому что он говорил легко, с огоньком, и выдавал вроде такого: «Ударная доза спиртного для вашей печени – это все равно, что взять кувалду и со всей силы по ней шарахнуть». Да, не сенсация, но ведь образно, сочно, понятно всем и каждому.
В общем, если нет сенсации, ну нет и все, то «трясите» спикера на запоминающиеся сравнения. Вот так прямо и спрашивайте: с чем можно сравнить? Какую аналогию провести? Глядишь, он и выдаст вам подходящий случаю фразеологизм собственного сочинения.
После съемки на улице у машины парни сразу за сигареты. Люблю вас, ребята, всегда спросите: успеем покурить? Так и подмывает ответить: не. Но я ж себе не враг, да и вам не явная садистка.
Отошли со стажеркой чуть в сторону, чтоб дым ни в нос, ни на одежду не попал. Разговаривать не хотелось, во время интервью наговорилась, так что молчаливое создание рядом вполне устраивало.
Как вдруг она оживилась! Ну почему всегда в неподходящий момент? А ведь я предлагала ей задать свои вопросы спикеру. Отказалась, видите ли, это у нее первая практика и ей достаточно просто понаблюдать, отчеты сдавать не потребуется, потому свой вариант текста сюжета писать она не будет. Конечно, я за нее, но в большей степени за себя, в тот момент порадовалась.
И вот она заговорила.
– А как вы так вопросы задаете?
– Как так? – лениво уточнила я.
– Ну, не знаю, как объяснить, – эй, а надо бы! – У вас как-то сходу вопрос за вопросом, спикер только ответила, а вы сразу следующий.
– Так и должно быть, – подтвердила я очевидное.
Девушка замялась, напряженно подыскивая верную формулировку.
– Я о том, что ваш вопрос плавно вытекал из ее ответа, но вы ведь не могли предугадать, что она ответит?
– Почему же не могла? – я уже поняла, о чем речь, но вот, правда, лень было ликбез проводить, пусть преподаватели в вузах этим занимаются, это ж их работа, за деньги как-никак.
Но стажерка проявила настойчивость. Что ж, если она не сдается в поисках ответа на свои вопросы – потенциал в ней явно есть.
– Как?
А вот так! Знаю и все. Но это не ответ, нужно же развернуто объяснить, с умным лицом. Я вздохнула – разъяснений не избежать.
– Если ты в теме, то и с вопросами проблем не будет. А к интервью нужно готовится, это даже не обсуждается.
– Да, но как понять, какой вопрос задать следующим? Ведь списка вопросов у вас не было, как у других. Не понимаю…
– Просто слушай спикера и все.
– Но она так скучно говорила, что я чуть не заснула, – скривилась девица.
Я усмехнулась.
– Яркие и интересные спикеры – редкость, они ж не актеры. И то, как они будут выглядеть в кадре – работа журналиста.
– И это тоже? – обомлела девушка. – И как этого добиться?
– Вопросами.
Круг замкнулся. У стажерки на лице появилась такая растерянность и непонимание, что она чуть не заплакала.
– Ладно, – сжалилась я, ?– есть одна хитрость. Вообще-то, не одна… У всех журналюг свои фомки.
– А у вас какие? – девчуля хватку проявляет. Молодец! Что-то из нее точно получится.
– Если проспала ответ, что ж, бывает, – начала я инструктаж, – но, просыпаясь, ты все равно успеешь услышать последнее произнесенное спикером слово, а то и целую фразу. Так устроен человеческий мозг. Вот от услышанного и пляши.
– От одного слова? – не поверила стажерка.
– А тебе мало? – игриво удивилась я.
– Конечно! – вытаращила она глаза.
– Э, нет! Одним словом и убить можно. Ну, так говорят – сама не пробовала, – слукавила я.
– Все равно маловато… – недоверчиво хмыкнула девушка.
– Вот смотри: «пишешь» врача о картошке и слышишь в финале его усыпляющего монолога слово «картофель», или «клубень», или «зеленое пятно», да любое, и сразу у тебя в голове рой вопросов, – я щелкнула пальцами, – будто переключатель срабатывает: а в чем еще польза/вред картофеля? Или: как выбирать клубни? Или: а откуда эти зеленые пятна? И т.д., и т.п.
– А если она об этом уже рассказала? – напряглась стажерка.
– И что? Сделай вид, что ты специально уточняешь детали, что нужен более развернутый ответ, это обычная практика – уточнять. И дело в шляпе. Ты к этому моменту уже проснулась и готова к дальнейшему разговору.
Стажерка задумалась, парни покурили и дружно уставились на меня в томном ожидании команды.
– Едем на вторую точку! – махнула я им.
В конце смены спросила у стажерки о впечатлениях от съемочного процесса. На что она серьезно заявила:
– Не мое это! Отучусь, конечно, но работать журналистом вряд ли буду.
Вот тебе и финита ля…
А что такого-то?
Пока ехали на базу, думала, что так напугало начинающую журналистку. Это же было самое простое интервью из возможных. Проще некуда.
– Лех? – окликнула я инженера. Оператора мы уже высадили у метро.
– У? – отозвался он, лихо маневрируя между машинами.
– Не пойму, что стажерку так испугало?
Леха не понял, крутнул вопросительно головой, нахмурился:
– Я старался быть паинькой, – гыкнул он.
– Не то слово, – похвалила я его и отвернулась к окну. Леха покосился на меня.
– Ты че, серьезно спрашиваешь? Я думал, шутканула, – удивился мой инженер.
– Серьезно. Сижу в думах, что такого страшного может быть в интервью.
– В чем сидишь? – переспросил инженер.
– Издеваешься?
