Диалог без диалога

Оторванное и ободранное

Век от века

Нет здесь Человека.

Только Человек преобразует Мир.

Животные, не рассчитав, игриво,

Покусывая, откусывают руки.

Терзают нередко такие приливы.

Ни одному не быть другом.

Потом они находят развлечение:

Набрасываются, загрызая Человека.

Недолго длится торжество.

Оголодав, кидаются друг на друга,

Отстаиваю брошенную кость.

Слоняются в обличьи человечьем,

Бездельем коротая дни.

Интересы в основании подсвечном.

Усни:

Раз крест на шее – то христианин,

Но волк всегда в крови овечьей.

Он себя сначала изувечил,

Прежде чем звать врача.

Но им придётся отвечать,

Предстать, однажды, перед неизбежным.

Всё-таки постигает – пеший

Ногами слегший остов.

Белеют кости:

Тот же самый век.

Не приходит сюда Человек.

* * *

Охраняю свой Мир, как могу и умею.

Закрою калитку, и повешу засов.

Этот мир за окном уподобился змею,

И питается грязью, добытой из ссор.

Эта куча растёт, но отвергаю

Предлагаемый шанс богатеть:

Стремится Душа неустанно к Раю,

И я не принимаю, и не верю в смерть.

* * *

Когда снимаются с глаз очки,

Мир виден вновь без преград и стекол.

Я остаюсь посреди реки

Размытых пятен, которых много.

Неразличимо у них лицо

И силуэты во многом схожи.

И равномерное их кольцо

Меня в себя заключает тоже.

И близкий кто-то, и тот, чужой,

И я сама для других таких же –

Идем обычной, большой толпой,

Не слишком важной, не ставши ближе.

Когда устанешь гадать и ждать,

Погрязнув в ребусах человека –

Сними очки, прекрати страдать!

Пусть капля снова вернется в реку.

Фальстарт

Я вам не дам вертикальный взлет.

Крылья растут, но не моментально!

Вы можете сами зашить свои раны,

Ты можешь за ночь прожить пять жизней,

Вернуться таким, как никто не ждет,

С отросшей щетиной, в которой иней…

Ты победитель, твой вызов брошен –

Страх перешагнут, размолот лёд…

Ты взвинчен только, не осторожен…

Ты тёплой стань прокалённой медью,

Тогда и будет вам дан полёт.

Пока… помягче. И – я вам верю!

* * *

Закрывай на ночь дверцы и двери:

Оттуда на тебя зве́рит.

Сажай и защищай, оберегай зерно:

Плевел много, а зерно – одно.

* * *

Детство – куда не вернёшься.

Комедии учат серьёзному.

Нож рвётся из ножен

Себя показать и чужие козни.

Тебя учат без парт и уроков.

Стоит лишь присмотреться –

И от наглядности вздрогнешь,

И увидишь… за фасадом следствий

Шрамы и боль, и перепутье.

Мы…как образ: существуем там, где будем.

* * *

Говорю сейчас губами пересохшими,

Через силу рассекая немоту,

Что как прежде вы в душе моей – хорошие,

Даже если я к вам больше не приду.

Все стихи мои осмеяны, зачеркнуты,

Все поступки были тоже невпопад…

Ничего из заработанного опыта

Я, однако, не хочу продать назад.

Живы все, кто в душу-крепость заселяется,

Я вам только показала номера.

Пусть он, мой сценарий жизни, так сбывается,

Я вас лично оставляю до утра!

Так, с людей и дележа вконец уставшая,

Точки тоже прострелявшая над «ё»,

Проложила я себе дорогу дальше.

Все, что я сейчас имею – всё моё!

Молча, метко смотришь ты, вполне сочувствуя,

А уж сколько там неявно смотрят вслед!

Кто-то кинет слово – зябкое напутствие,

Для меня же правда то, что здесь, во мне.

Я скучаю. Я легко тебя запомнила.

Ничего уж не поделаешь с родством!

Но, спасибо осознанию, хоть позднему,

Мы себя не запятнали воровством.

* * *

А если честно, то всё достало, давай вискарь.

Не делай вид, что ещё не видел меня такую!

Пришел наш Бог говорить желающим, где их рай.

Меня послушал и дал Вальгаллу, где атакуют.

Мои улыбки никак не скроют дыру в груди.

Она болит и болит, болит и болит, и будет!

Но по-другому нас даже чёрт бы не пнул ползти

Куда-то к свету, где откачают другие люди!

* * *

Бывает, въедаются такие даты…

Не вытравишь, не зачеркнёшь.

Сколько напрасно я тратил?

Возьмёшь и перелистнёшь,

И, сожаления убив,

Жгучих отведал крапив –

И боль отпустила.

* * *

Снежинками небо украшу, развесив,

На ткани тёмной перекрёстно.

Она спадает, как завеса:

Грациозно.

А Лес и дышать забыл:

Долгое дыхание на кедровых лапах.

Не слышно топоров и пил:

Мороз стёкла исцарапал.

Снег печатает следы,

Кружит, рассыпает.

Им ещё пургу вести:

До блеска

Изгибы веток драить,

Да упряжки нахлёстывать.

Оказалось, светят:

Показались звёзды.

Небо досветла́

Простроча́т канвой:

Только полная Луна

Будет петь собой.

* * *

А теперь будет синий. Синее желе окон.

Синяя кружка, свитер, морской ковёр.

Алые нервы собраны в тёмный кокон.

Спи, говорит. Твой красный слишком остёр.

Режет глаза акцентом невыносимо,

Магмой души пульсирует – успокой…

В синих цветах спасение возбудимых –

Черпай себе, раз хочется, всей рукой.

Шёпоты, шорох и баритон неспешный

Медленно поднимаются от холста.

Он успокоит. Синий – безумно нежный!

В нём для тебя сгущается высота.

* * *

Я тихонько войду. Дай мне плед и укутай колени.

Свежесмолотый кофе по чашкам и час тишины…

Я сама разберу своих мыслей и дел накопленье.

Ты мне нужен, как миг перемирья во время войны.

Я нужна тебе – знать, что такие на свете остались,

Кто поймет с полувзгляда и тоже нальет коньяка,

Кто умеет сказать и смолчать, усмиряя печали,

Чьё присутствие жаркому лбу – ледяная рука.

Этот час тишины завершится касаньем плечами

И попыткой успеть на последний идущий трамвай.

И не то чтобы мы с тобой были хотя бы друзьями…

Мы, однако, из тех, про кого говорят: «Не теряй!»

* * *

Цепочка разломанных ассоциаций

Лежит руинами песков,

Мешая уютно располагаться.

Сознание – пленник одежд и формуляров.

Как страшно выпустить тебя из рук!

Всего в одном ты экземпляре –

Последняя радость старух.

Червяк грызёт нору,

В надежде не остановиться.

Флаг, установленный, выцвел,

А потомки уверены:

Мир

Вокруг

Приснился.

* * *

Чаша склоняется весов.

Но что находится в той чаше?

Издалека мне кто-то машет,

Но отвечать я не хочу.

Что сохраняет равновесие?

Я словно тот канатоходец,

Для кого

Высота

Торжественно развесилась.

Но смотреть в колодец –

Верная гибель.

Чаши весов на каждый шаг, на мысль и на поступок.

Сильные пройдут. Слабые – отступят.

* * *

Как обычно, зима и белые ходоки.

И привычно заходит с тыла через знакомых

Тот, который назвался Ангелом. Дураки

Ему верят и пополняют ряды ведомых.

Как обычно, и в этот раз он пришёл за мной.

Я не знаю, что будет утром… Пока что полночь.

Лишь один остаётся рядом сквозь снег и зной,

Принимая бои и молча даруя помощь.

Он забрал почти всё, что можно. Но не меня.

И напрасно меня считает своей и слабой.

Отпускаю всех тех, кого бы он смог промять…

И к назначенной битве молча готовлю саблю.

* * *

Мыслям – чувствам – стихам

Наступаю на горло:

В чёрный список

Весь спам!

Надоело шагать,

Наступая –

Сама того не желая –

На грабли.

Ну?

На Луну

Смотрю со спокойным вызовом.

Больше не подчиняюсь

Своим и её капризам.

И хочется рассмеяться –

0Повеяло бризом!

* * *

С Миром познакомили Луну.

Она была с младенчества при нём.

Это было дано.

У нас хорошо получается уснуть:

Мир – или сон, или Рай, или дно.

Нам свыше вручили Дар Слова,

Чтобы самим лучше стать.

Но люди обожают грязь и ходят по кругу снова,

И в привычку вошло лгать.

И стремления светлые активно порочат,

За собой утягивая грехопадением прочно.

А когда-то мы стремились к звёздам, снимая принадлежность,

Живя и проживая совсем другие приоритеты.

Мы ходили мирами, не питая песок прибрежный…

Это было дано.

Это было давно.

* * *

Что я почувствовал? Что я узнал?

Если открою дверь,

Какой камень будет сдвинут?

Итогом будет трибунал.

Вряд ли вспомнить мне и половину,

А мне припомнят всё.

Память смертна. Счастье, где оригинал?

Здесь ознакомительная версия сплошная.

Отчего я возникал,

Желания преисполняясь?

Вложенный каков потенциал?

Головой об потолок ведь бьюсь.

В небе кто-то с Луной танцевал…

А здесь, на земле, живу, как вьюн1!

Неизвестное, как станция, ждёт.

Учу урок, вникая. А пока,

По крупицам собираю горький мёд,

Готовясь для предстоящего прыжка.

* * *

Надавить на педаль,

Выжимая её до отказа!

С горизонта фонарь

Загорается розовым глазом.

Невзирая на спазм,

Расправляю душевные крылья.

Что наказано нам?

Дотянуть все легенды до были.

Значит, надо вставать,

Раздвигая туманы руками.

И примет не читать,

И самим быть себе маяками…

Имя ролевика

Мы не зря по душе выбираем дорогу и имя своё!

И не зря вспоминаем о том, кто мы есть, отзываясь.

Если вдруг ты без сил оказался у самого края,

Вспомни, кто ты! и вновь устремляйся вперед!

Прелесть летней зари,

Росчерк крыльев вдали

И над гладью полей

Серебристый полет журавлей…

Свежесть ветра в лицо и раскинуты руки…

Всё в нём,

В этом имени легком, которое нынче –

моё!

* * *

Часов – меньше шести.

Колец – меньше двух.

Звук шерстит:

Вслух

Говорит незнакомое,

Образно озвучивая фон.

В комнате летает насекомое

Воздушных войн.

Крылья век продлить пытаются.

На потоках свищут сквозняки.

Полёт для смелых,

А ленивым – зависть.

Труд – раскрывающий талант,

Переходящий мели, –

Для успеха гравий.

И с теми мне по Пути,

Кто сам, как и я, – квант.

* * *

Что, припороши́ло знатно,

Смело́ ветрами от реки?

Ночи – это черные пятна

На теле дня.

Ткись

Событиями, полотно души!

Мчи, гони, подгоняй, нахлёстывай,

Чтобы был в меня вшит

Свет

Необходимостью

Жёсткой!

Только покорному сопротивления нет!

Полёт не безоблачен вовсе.

Но рвётся упорство из недр

В заоблачный край,

Всё лишнее от себя отбросив!

* * *

Ну вот что ты пристал: «Побеждай, участвуй»!

«Кто-то ждёт и читает, давай работай!»,

«Презираешь, но всё же возьми награду,

Есть и хуже, я знаю, кто ты…»

В сотый раз говорю: не хочу маячить,

Здесь нас тысячи, лающих и безликих.

Мне смеются в лицо все мои ошибки,

Понимаешь, что это значит?

«Ну и что, – говоришь. – ты пиши, пусть будет,

По другому не можешь ведь – значит, надо.

А насколько им ценно, ответят люди.

Для тебя же самой отрада…»

Это верно, молчать у меня не выйдет.

А раз так, я стараюсь хотя бы думать,

Перед тем, как опять потревожить струны,

Чтобы дать тебе меня видеть.

Но позорно рычать и орать «я – первый» –

Ты куда себе этот венец засунешь?

Даже если сверкнёшь – через миг потухнешь,

Хоть какой тебя мерой меряй.

Да и истин ты, знаешь ли, не откроешь,

Срифмовав в старшей школе любовь с морковью.

Я пишу… И я знаю, чего я стою:

Как все люди.

Чего ты смотришь?

* * *

Не дави на меня – не будь ни стеной, ни зверем.

Мне не надо, чтоб выцвел мир, становясь могилой.

Я хочу, чтобы каждый сердцу остался верен.

Я хочу, чтобы в каждом зрело довольно силы.

* * *

Способы – это темнота.

На виду – Свет:

Неубиваем я.

Вепрь

Роет клыками землю,

Гонится, деревья вырывая с корнем.

Они, как стебли –

Норны.

И мне не страшен он,

Приближающийся неуклонно.

Человек сильнее и страшнее,

Чем огонь

Изнурённый.

Страх

Ты будешь бояться,

Если захочешь жить.

Ты будешь бояться.

Особенно лжи.

Лгать. Прежде всего, себе.

Страх да будет огнём

Лгать. Прежде всего, себе.

На пользу его обернём.

И будешь ты верен Богу и храбр,

Начищая до блеска души латунь.

И будет помехам декабрь.

И будет тебе – июль.

* * *

Я, наверное, стар

Для того, чтоб жалеть.

Не пропустил старт,

Но скудна была клеть.

И дорога моя не словом полита́,

И руки натружены строительством храма.

Чище безклеточного белого листа

И самого упёртого переупрямит.

Это глубже гибкого прозрачного стекла,

Это глубже и непостижимее гораздо,

Чем то, что вода на берег извлекла,

Найденное выразив контрастом.

А начало – в продолжении потерялось.

И что живое, то – растёт

В ином

Видами кораллов

В глубинах неоткрытых вод.

* * *

Ты поймал меня средь прохожих –

Взгляд не страшит.

Я дыханьем плету по коже

Твой личный щит.

Опыт в душах – кровавый том,

Но ты сам просил.

В нашем мире и во втором

Набирайся сил.

Помню: также водил меня

Еще день назад

Мой шаман – проводник огня,

Учитель и брат.

Мы – внуки сказанных обещаний

И дети – дел.

Мы чтим и милость, и пониманье,

И свой удел.

* * *

Карандаш-карандаш, собеседником будь мне безмолвным!

Мне в себе не вместить откровений прошедшего дня…

Это каждый из близких, кто был хоть немножечко «тёмным»,

Вдруг решил «осветить» свои мысли по части меня.

Время ширм и лакун, тишины и смущенья минует.

Там, где было неясно – как в комнате стало светло.

Оглушённая я, озираясь, молчу и волнуюсь.

Мы здесь маски снимаем, всем правилам будней назло.

Что же. Стало сегодня прозрачно в огромном пространстве.

Мы не стрелы нашли, а домашние кресла в тени.

Только все мы уйдем из открытого нами же царства.

И уйдем мы оттуда отчасти другими людьми.

* * *

Я орал –

Настолько больно.

Должно быть, было слышно.

Никто не подошёл,

Не спросил: «В чём дело? Что случилось?»

Лишь смех,

Да гадкие слова

Учуяли поживу.

Мне вторила ночь.

* * *

Что я сейчас

Думаю?

В даль куда-то пронеслось…

Судьба моя умная:

Хлоп! –

И запрос

Обо всём и ни о чём:

Мыслей, пойманных, завелось

Винтом,

Отпущенным на волю.

Был, есть и остаётся неподвластный полюс

И мы

К нему

Идём.

* * *

Есть прощёный четверг. А бывают прощёные ночи.

Утихает в моей голове растревоженный рой.

Я спокойной рукой отпускаю любого, кто хочет,

Благодарная сердцем за кров и реальности крой.

Есть прощёный четверг, где склоняешься в тихом поклоне

И в ответ получаешь ладонь с приглашеньем обнять.

Есть прощёная ночь для любого, кого там ты помнишь –

Пожелать ему мира, и мира себе пожелать.

* * *

Мне просто жалко

Потерять Человека.

Не так уж много на планете Людей.

Внезапно ярких,

Родных и крепко

Мне руку жмущих – навек своей.

И если мимо

Мелькает, тая

Средь вязкой мутности, силуэт –

Так пусто,

Будто бы я теряю

Огромный мир вместе с ним и Свет.

Рукой – ловящей

За край одежды,

Ртом – пересохшим – «не уходи!»

Сказала б, если бы

Власть имела

Свободным душам менять пути!

* * *

Дождь или солнце – это погода.

Их не изменить, не отменить.

Нам остаётся, охотясь,

Жить днём одним.

Тень на толпу наброшена:

В ней запросто сгубят.

Пусть только хорошее

Ждёт и находит тебя.

* * *

Маслом я – в голове стихи,

Стих пишу – свистопляска цвета!

Одинаково недоблизки

Мне художники и поэты.

В оформлении обложки использована фотография с https://pixabay.com/ по лицензии CC0.

Примечания

1

Вьюн ведет оседлый образ жизни, часто зарывшись в ил. Придерживается большей частью болотистых, медленно текущих или стоячих вод. В реках предпочитает илистые, заросшие густой водной растительностью участки, часто в протоках, заливах или старицах. Вьюн – это рыба-пискун: если вытащить ее из воды, она станет очень сильно извиваться и пищать.