скачать книгу бесплатно
Глава 6
Весна! Она мчалась по Белому миру полноводной рекой. Теперь солнце исчезало с небосвода только на ночь. Снег, еще недавно лежавший ровным толстым пластом, стремительно таял. Сначала он просел и покрылся ледяной корочкой, но уже через несколько дней зазиял проталинами. Они росли с каждым днем, ширились, и запах сырой земли заполнил воздух.
Бахрома хрустальных сосулек, повисших на крышах, не переставая услаждала слух бойкой капелью. Земля жадно впитывала всю влагу, скопленную за долгую-долгую зиму. Еще бы! До первых дождей было еще далеко, и нужно было напитать почву, чтобы зелень была сочной. Дурпак заботился обо всех своих подопечных.
И вскоре старания духа были вознаграждены первыми ростками. Почки на деревьях стремительно набухли, и первые листочки проклюнулись уже через пятнадцать дней после начала весны. А там показались и острия листьев юной травы. Еще немного, и она покроет землю ковром, украшением которому послужат пестрые цветы. Впрочем, аймаль уже раскрыл первые чашечки, и вскоре заборы будут оплетены этими чудесными цветами, так схожими цветом с глазами моего возлюбленного.
И вот уже вышли из заточения в теплых пристройках к домам бейкши. Должно быть, именно это сказалось на их характере, и по весне птицы оказались особенно злобными. Они клекотали и так и норовили ухватить за ноги тех, кто слишком приближался к заборам, между досками которых торчали головы скандалисток.
Да что там бейкши! Саулы покинули ашруз, сменив тяжелых мохнатых рохов. Скакуны, изголодавшиеся по быстрому бегу, в нетерпении переступали с ноги на ногу, пока ягиры седлали их. Еще немного, и первый табун свободных саулов поведут в холмы на выгул. Все пребывали в радостном предвкушении, и только Ветер продолжал отчаянно страдать.
Ему хотелось, как и остальным, встать под седло и промчать свою всадницу, споря в скорости со скакуном Великого Странника Хэлла, но… Я всё еще не могла сесть на него, а теперь уж особенно, когда до родов оставалось совсем немного. Впрочем, и отказывать моему мальчику я не хотела. Однако ему нужно было еще немного помучиться, потому что у меня были иные дела.
– Душа моя, вы уверены? – спросил меня магистр, ожидая, пока я закончу с завтраком.
– Более чем, – кивнула я. – Сейчас подойдет Эчиль с девочками, и мы отправимся в нашу экспедицию.
– Вы слишком непоседливы, лучше бы поостеречься, – все-таки укорил Элькос. – Срок близок, я вижу…
– Друг мой, – прервала я его, – успокойтесь, прошу вас. Мама сказала – после праздника лета, значит, после праздника лета. Она – видящая, магистр, и еще ни одно видение ее не было ложным.
– Пусть так, девочка моя, – улыбнулся магистр. Возможно, он хотел продолжить, но от очага послышалось ворчание:
– Да сколько же можно? Душа моя, девочка моя… Тьфу! И это при живом-то муже, да еще дайне. Ни стыда, ни совести.
Элькос закатил глаза, а я спрятала ухмылку. Хамче обернулся к Сурхэм, продолжавшей негодовать себе под нос, но так, чтобы никто не пропустил ни слова.
– Дорогая, – миролюбиво произнес магистр, – как же мне называть свою дочь?
– Она тебе не дочь, – отмахнулась прислужница.
– Но как дочь, – возразил Элькос. – Я был одним из первых, кто увидел малышку Шанни. Ее родители – мои добрые друзья, и я часто бывал у них дома. Баловал девочку, заживлял ее ссадины и ушибы. А уж поверь, эта непоседа немало набила шишек не только в детстве, но и в юности. И шалости ее я тоже покрывал, за что получал выволочку от Элиен – родной матери Ашити.
– Правда? – живо заинтересовалась я. – Матушка бранила вас?
– И зачем говорить друг другу так, будто вас много? – Сурхэм нашла новый повод придраться, раз уж на первый упрек нашлось объяснения.
– Вы – это вежливая форма обращения в нашем родном мире, только и всего, – пожал плечами Элькос. – Так обращаются к незнакомым людям, а еще к знакомым, но имеющим высокую должность или же благородное рождение. Да даже к простонародью воспитанный человек обратиться на «вы», если это незнакомец.
– Нам просто так привычно, – добавила я. – Мы же не требуем, чтобы ты перестала ворчать об одном и том же, будто не объясняемся уже по десятому разу.
Сурхэм развернулась в нашу сторону и развела руками:
– Так и мне поговорить хочется. А вы всё о своем, да о своем. Вот и я о своем, зато отвечаете. Вроде и поговорили.
Мы с магистром переглянулись. И если я только улыбнулась, не желая обидеть смехом обиженную на невнимание женщину, то Элькос все-таки хмыкнул.
– И что смешного сказала? – тут же насупилась прислужница. – Раньше-то присяду за стол, поговорим с Ашити. Я ей всё, что слышала, она ответит что-то. А сейчас что? Только вдвоем и говорите, а мне вставить слова некуда.
– Дорогая, ты ведь сама не подходишь, – заметила я.
– Некуда, – едко ответила я. – Занято уж местечко-то.
Магистр с намеком повел рукой, показав на другие стулья, но Сурхэм отмахнулась:
– Не то это.
– Стало быть, мы с тобой дайнани делим? – прищурился хамче.
Она уперла кулаки в бока и прищурилась в ответ:
– Стало быть, делим.
Покачав головой, я встала со своего места:
– Глупости какие. Я всегда рада выслушать тебя, Сурхэм. Хочешь поговорить – начинай говорить, а не ворчи об одном и том же.
– А он умный, значит?! – воскликнула мне вслед прислужница. – Всё место занял, и лучу солнечному сунуться некуда!
Я обернулась и увидела, как Элькос подошел к женщине, обнял ее за плечи и звонко поцеловал в щеку. А после со смешком увернулся от взметнувшегося кулака.
– Клянусь, более твоего места не занимать, дорогая наша ворчунья, – весело заверил маг и поспешил за мной.
– У-у, – погрозила ему Сурхэм и, отвернувшись, буркнула: – Нахал какой.
Возле ворот нас ожидал Берик. Ягир разговаривал со стражами, и когда мы с магистром вышли, воины над чем-то смеялись. Так что нас встретили веселыми улыбки и поклонами. Впрочем, улыбки были такими же искренними, как и моя улыбка. Магистр просто кивнул, но пожелал:
– Милости Белого Духа.
– Милости Отца, – откликнулись ягиры.
– И пусть этот день подарит нам только радость, – подвела я итог приветствиям.
– Тебе радостно, и нам хорошо, – ответил с улыбкой один из стражей.
– Верно, – важно кивнул второй. – Солнышко вышло, и на душе теплей стало.
– Скажете тоже, – фыркнула я и поспешила отойти от дома, смущенная словами воинов.
Но, конечно же, мне было приятно. Берик за моей спиной хмыкнул, а Элькос произнес, с лукавством посматривая в мою сторону:
– Солнечный луч любят в разных мирах. Душа моя, вам давно пора смириться – вы притягиваете людей, при этом не прилагая и толики усилий. Это ваш дар, Шанни.
– Хамче, – сказал Берик, и маг важно кивнул:
– Именно! Вы чисты помыслами, добры и отзывчивы. Вы улыбаетесь людям, и люди не могут не улыбнуться вам в ответ. Вы, девочка моя, чистый свет, который…
– Ну, будет вам, будет, – ворчливо прервала я Элькоса. – Не люблю долгих комплиментов.
– Это не комплимент, – парировал хамче, – всего лишь оглашаю данность.
Я обернулась к нему:
– Огласили, и довольно. Мне приятно, но смущать и дальше не стоит. Я такова, какова есть, и не каждая душа готова мне отозваться.
– О глухих, слепых и дураках я даже говорить не намереваюсь, – отмахнулся магистр и не удержался: – Все-таки наши боги преподнесли Белому миру прекрасный подарок.
Усмехнувшись, я покачала головой:
– Думается мне, друг мой, что я – вовсе не подарок, а часть сделки богов. Вся моя жизнь в родном мире была дорогой в Белый мир, где меня ожидал Шамхар много веков назад… Кстати, – я встряхнулась и устремила на Элькоса пристальный взгляд: – Вы могли бы узнать, сколько времени прошло с момента падения прежней цивилизации? Было бы любопытно узнать, как считаете?
В этот раз магистр не спешил заговорить. Он потирал руки, поджимал губы и мычал себе под нос что-то невразумительное. А пока Элькос обдумывал мои слова, Берик воспользовался воцарившимся молчанием:
– Ашити, – заговорил ягир, – ты иногда называешь это имя – Шамхар. Кто он?
– Я после тебе расскажу, – ответила я с извиняющейся улыбкой. – Сейчас вокруг нас люди, а я пока не готова говорить об этом со всеми. Побеседуем после прогулки.
– Я услышал, – кивнул Берик.
Мы подошли к старому подворью и, так как Эчиль с дочерями всё еще не появились, я направилась в дом Архама и его семьи. Мои сопровождающие, разумеется, отставать и не думали.
– Друг мой, – обратилась я к хамче, – почему бы вам не попытаться узнать возраст этого подворья? Строение довольно-таки древнее, но более точных известий о времени его постройки мы не имеем. Хотя бы ради эксперимента. Или же это долгий процесс?
Магистр усмехнулся и покачал головой, однако тут же кивнул и остановился у входа в дом. Я остановилась тоже, но Элькос уже внимания на меня не обращал. Он задрал голову и некоторое время смотрел на крышу, а после присел и уперся кончиками пальцев обеих рук в землю. Я отошла в сторону, не желая мешать работе мага, а Берик задержался. Его явно терзало любопытство. Он тоже присел рядом с Элькосом и с минуту смотрел на его руки. После повторил в точности позу хамче, но вскоре пожал плечами и отошел ко мне.
– Что он будет делать? – спросил телохранитель, и я развела руками:
– Понятия не имею. Я не маг, и их наука мне неизвестна. Доверимся магистру, в Камерате он был первым из первых, и можешь мне поверить, вполне заслуженно.
– Тебе верю, – без тени улыбки ответил Берик.
Тем временем Элькос прижал к земле уже не кончики пальцев, а ладони. Склонился и припал ухом, будто желал услышать, что ответит ему Белый мир. В это мгновение открылась дверь, и к нам выпорхнуло семейство Архама. Сам он сопровождал Танияра в его поездке к Каменному лесу, а вот дамы должны были составить мне компанию в инспекции устройства больницы.
И если Эчиль приблизилась ко мне, то девочки, обнаружив мага в странной позе, направились к нему.
– Что он делает? – спросила свояченица.
Надо заметить, что Эчиль заметно похорошела с прошлого лета. И вроде бы ничего не изменилось: она была всё также высока и широка в кости, да и голос остался по-прежнему низким и глубоким – но глаза сияли. Первая, а ныне единственная жена Архама была счастлива, и это было видно с первого взгляда. Наконец, она получила то, чего заслуживала – быть любимой и нужной, и я была искренне рада за свою сестрицу и помощницу.
– Исполняет мою просьбу, – ответила я, – пытается узнать, сколько зим вашему дому. Большего сказать не могу, сама не знаю.
– А зачем тебе знать, сколько зим дому?
Я посмотрела на свояченицу и улыбнулась:
– Любопытно.
Эчиль ответила мне удивленным взглядом, но вскоре махнула рукой:
– Если надо, значит, надо, – и мы вернули свое внимание магистру…
Мне очень хотелось охнуть, возмутиться или же выразить настороженность, но я рассмеялась – до того уморительная картина предстала нашим взорам. Девочки пристроились рядом с магом и зеркально отобразили его позу. Теперь они тоже стояли на четвереньках и слушали землю. И если Тейа и Йейга стояли на четвереньках, низко склонив головы, то Белек коленок не согнула. Она переломилась пополам и уткнулась головой в землю.
– Белек! – воскликнула Эчиль.
– Не-а, – так и не распрямившись, помотала головой младшая дочь Архама. – Не-а, не-а.
– Ты сейчас головой в землю так уйдешь, – увещевала ее приемная мать, подойдя ближе.
– Не-а, – возразила девочка.
Эчиль подхватила Белек на руки, но она тут же закапризничала и потянулась вниз, явно негодуя и требуя вернуть ее на место.
– Тейа, – строго позвала свояченица, – встань на ноги.
– Мы слушаем, мама, – ответила старшая дочь Архама.
– Слушаем, – поддержала сестру Йейга.
– И я! – завопила изо всех сил Белек. – Я хочу!
Эчиль присела на корточки и попыталась отряхнуть волосы названой дочери.
– Не-а, – снова замотала та головой: – Слусать землю! Я хочу!
Мне подумалось, что надо помочь нашей сестрице, но вновь рассмеялась, наблюдая всю эту забавную и умиротворяющую сцену. А потом мне подумалось, что пройдет не так много времени, и мой сын тоже будет также веселить меня своими выходками, а может даже немножко раздражать непослушанием, но совсем-совсем капельку. Придя в окончательное умиление, я погладила живот и улыбнулась, ощутив ответное шевеление.
А после почувствовала, как на плечо мне легла ладонь, и, повернув голову, встретилась взглядом с Бериком. Взгляд этот был теплым и даже ласковым, и уголки губ ягира приподнялись, обозначив улыбку. Я улыбнулась в ответ и вздрогнула, потому что рядом раздался резкий звук, бесконечно тянувшийся на высокой ноте – завизжала Белек, которую Эчиль несла в нашу сторону.
– О Хэлл, – выдохнула я, зажав уши ладонями: – Белек, милая, ты бы и черына посрамила. Если он еще жив, надеюсь, после твоего визга сам сбежит из Каменного леса. Его попросту должны услышать даже за границами Айдыгера.
– Пусти-и, – провыла малышка и снова завизжала.
Эчиль едва успела присесть, потому что девочка все-таки вывернулась и не упала навзничь лишь потому, что ее мать успела ухватить бунтарку за руку, но тут же отпустила, и Белек поспешила к магистру и сестрам.
– Килим, – беспомощно пробормотала свояченица, и я с сочувствием обняла ее за плечи.
Не знаю, чем бы всё это закончилось, но неожиданно Элькос поднялся на ноги и направился в обход дома, сопровождаемый любопытными взглядами, не только нашими, но и прислужников. Ну и девочками, Белек от сестер не отставала. Все четверо скрылись из виду, и мы с Эчиль и Бериком поспешили за ними. Однако мой телохранитель неожиданно обогнал и заступил дорогу.
– Ты туда не пойдешь, – твердо сказал он.
– Берик, там никого нет, – с улыбкой ответила я, понимая, почему вдруг воспротивился ягир. – Подземный ход уничтожен, Рахона там быть не может…
– Нет, – мотнул он головой, и я вздохнула.
– Хорошо, – не стала я спорить. – Позови ягиров от ворот, пусть и они сопровождают нас. В конце концов, я хочу знать, что делает хамче, и ты тоже хочешь.
– Меня точно никто не похитит, – произнесла Эчиль и ушла за дочерями.
